Социальная психология. 2011-2012 уч. год.

Ответы на экзаменационные билеты.

Авторский коллектив: кандидаты политических наук, профессора, лауреаты государственных премий, почетные профессора МГУ имени М.В. Ломоносова, кавалеры орденов и медалей, члены-корреспонденты РАН: Авдеева, Ишимников, Красноцветов, Левченко, Демина, Низовкина, Кузнецова, Шульгина, Гусев, Кухарский, Местецкий, Сборец, Куклин.

1. Предметные области социальной психологии.

1. Дискуссия о предмете соцпсиха – 50-е - 60-е года.

2. Причины дискуссии:

1) возрастающие запросы практики;

2) изменения, произошедшие в области самой психологической науки.

3.Начало дискуссии положила статья А. Г. Ковалева (1959 г.), в которой рассматривались два основных вопроса:

1) понимание предмета социальной психологии и круга ее задач;

2) соотношение социальной психологии с психологией, с одной стороны, и социологией – с другой стороны.

4. О предмете соцпсиха нет общепринятого представления. Это обусловлено высокой сложностью социально-психологических феноменов, фактов и закономерностей. Каждое психологическое направление выделяет свой круг ведущих проблем.

5. 2 Подхода:

1. Соцпсих - наука о массовых явлениях психики.

2. Соцпсих исследует личность.

В процессе обсуждений – 3. Соцпсих - изучает как массовые психические процессы, так и положение личности в группе.

6. Соцпсих– это отрасль психологической науки, которая изучает факты, закономерности и механизмы поведения, общения и деятельности личностей, обусловленные включенностью их в социальные общности, а также психологические особенности этих общностей. ==> предметом являются факты, закономерности и механизмы поведения, общения и деятельности отдельных личностей и групп, связанные с их включенностью в социальные общности.

7. Cуществует подход, который разделяет предмет теоретической социальной психологии и предмет прикладной социальной.

8. Сфера собственных интересов соцпсиха просматриваетсячетко, что позволяет отграничить ее как от проблем социологии, так и от проблем общей психологии.

1. Причины отсутствия единого понимания предмета социальной психологии.

В истории советской социальной психологии можно выделить два этапа этой дискуссии: 20-е гг. и конец 50-х — начало 60-х гг. Оба эти этапа имеют не только исторический интерес, но и помогают более глубоко понять место социальной психологии в системе научного знания и способствуют выработке более точного определения ее предмета.

В 20-е гг., т.е. в первые годы Советской власти, дискуссия о предмете социальной психологии была стимулирована двумя обстоятельствами. С одной стороны, сама жизнь в условиях послереволюционного общества выдвинула задачу разработки социально-психологической проблематики. С другой стороны, идейная борьба тех лет неизбежно захватила и область социально-психологического знания. Как известно, эта идейная борьба развернулась в те годы между материалистической и идеалистической психологией, когда вся психология как наука переживала период острой ломки своих философских, методологических оснований. Для судьбы социальной психологии особое значение имела точка зрения Г.И. Челпанова, который, защищая позиции идеалистической психологии, предложил разделить психологию на две части: социальную и собственно психологию. Социальная психология, по его мнению, должна разрабатываться в рамках марксизма, а собственно психология должна остаться эмпирической наукой, не зависимой от мировоззрения вообще и от марксизма в частности (Челпанов, 1924). Такая точка зрения формально была за признание права социальной психологии на существование, однако ценой отлучения от марксистских философских основ другой части психологии (см.: Будилова, 1971).

Позиция Г.И. Челпанова оказалась неприемлемой для тех психологов, которые принимали идею перестройки философских оснований всей психологии, включения ее в систему марксистского знания (см.: Выготский, 1982. С. 379). Возражения Челпанову приняли различные формы.

Прежде всего была высказана идея о том, что, поскольку, будучи интерпретирована с точки зрения марксистской философии, вся психология становится социальной, нет необходимости выделять еще какую-то специальную социальную психологию: просто единая психология должна быть подразделена на психологию индивида и психологию коллектива. Эта точка зрения получила свое отражение в работах В.А. Артемова (Артемов, 1927). Другой подход был предложен с точки зрения получившей в те годы популярность реактологии. Здесь, также вопреки Челпанову, предлагалось сохранение единства психологии, но в данном случае путем распространения на поведение человека в коллективе метода реактологии. Конкретно это означало, что коллектив понимался лишь как единая реакция его членов на единый раздражитель, а задачей социальной психологии было измерение скорости, силы и динамизма этих коллективных реакций. Методология реактологии бьша развита К.Н. Корниловым, соответственно ему же принадлежит и реактологический подход к социальной психологии (Корнилов, 1921).

Своеобразное опровержение точки зрения Челпанова было предложено и видным психологом П.П. Блонским, который одним из первых поставил вопрос о необходимости анализа роли социальной среды при характеристике психики человека. Для него «социальность» рассматривалась как особая деятельность людей, связанная с другими людьми. Под такое понимание социальности подходила и «деятельность» животных. Поэтому предложение Блонского заключалось в том, чтобы включить психологию как биологическую науку в круг социальных проблем. Противоречие между социальной и какой-либо другой психологией здесь также снималось (Блонский, 1921).

Еще одно возражение Челпанову исходило от выдающегося советского физиолога В.М. Бехтерева. Как известно, Бехтерев выступал с предложением создать особую науку — рефлексологию. Определенную отрасль ее он предложил использовать для решения социально-психологических проблем. Эту отрасль Бехтерев назвал «коллективной рефлексологией» и считал, что ее предмет — это поведение коллективов, поведение личности в коллективе, условия возникновения социальных объединений, особенности их деятельности, взаимоотношения их членов. Для Бехтерева такое понимание коллективной рефлексологии представлялось преодолением субъективистской социальной психологии. Это преодоление он видел в том, что все проблемы коллективов толковались как соотношение внешних влияний с двигательными и мимико-соматическими реакциями их членов. Социально-психологический подход должен был быть обеспечен соединением принципов рефлексологии (механизмы объединения людей в коллективы) и социологии (особенности коллективов и их отношения с условиями жизни и классовой борьбы в обществе). В конечном итоге предмет коллективной рефлексологии определялся следующим образом: «изучение возникновения, развития и деятельности собраний и сборищ..., проявляющих свою соборную соотносительную деятельность как целое, благодаря взаимному общению друг с другом входящих в них индивидов» (Бехтерев, 1994. С. 40).

Хотя в таком подходе и содержалась полезная идея, утверждающая, что коллектив есть нечто целое, в котором возникают новые качества и свойства, возможные лишь при взаимодействии людей, общая методологическая платформа оказывалась весьма уязвимой. Вопреки замыслу, эти особые качества и свойства интерпретировались как развивающиеся по тем же законам, что и качества индивидов. Это было данью механицизму, который пронизывал всю систему рефлексологии: хотя личность и объявлялась продуктом общества, но при конкретном ее рассмотрении в основу были положены ее биологические особенности и, прежде всего социальные инстинкты. Более того, при анализе социальных связей личности для их объяснения по существу допускались законы неорганического мира (закон тяготения, закон сохранения энергии), хотя сама идея такой редукции и подверглась критике. Поэтому, несмотря на отдельные, имеющие большое значение для развития социальной психологии находки, в целом рефлексологическая концепция Бехтерева не стала основой подлинно научной социальной психологии.

Особенно радикальными оказались те предложения, которые были высказаны относительно перестройки социальной психологии в связи с дискуссией, развернувшейся в те годы по поводу понимания идеологии. М.А. Рейснер, например,

педагогическое значение. Точно так же ряд проблем социальной психологии продолжал разрабатываться в рамках философии, в частности проблемы общественной психологии классов и групп. Здесь становление марксистской традиции в социально-психологическом знании осуществлялось с меньшими трудностями, поскольку философия в целом была рассмотрена как составная часть марксизма. Особо следует сказать и о том, как развивалась социально-психологическая мысль в рамках психологической науки. Важнейшую роль здесь сыграли исследования Л.С. Выготского. Можно выделить два круга вопросов в работах Выготского, которые имеют непосредственное отношение к развитию социальной психологии.

С одной стороны, это учение Выготского о высших психических функциях, которое в значительной степени решало задачу выявления социальной детерминации психики (т.е., выражаясь языком дискуссии 20-х гг., «делало всю психологию социальной»). Доказав, что высшие психические функции (произвольное запоминание, активное внимание, отвлеченное мышление, волевое действие) нельзя понять как непосредственные функции мозга, Л.С. Выготский пришел к выводу, что для понимания сущности этих функций необходимо выйти за пределы организма и искать корни их в общественных условиях жизни. Усвоение общественного опыта изменяет не только содержание психической жизни, но и создает новые формы психических процессов, которые принимают вид высших психических функций, отличающих человека от животных. Таким образом, конкретные формы общественно-исторической деятельности становятся решающими для научного понимания формирования психических процессов, естественные законы работы мозга приобретают новые свойства, включаясь в систему общественно-исторических отношений. Начав с идеи об историческом происхождении высших психических функций, Выготский развил далее мысль о культурно-исторической детерминации самого процесса развития всех психических процессов. Две известные гипотезы Выготского (об опосредованном характере психических функций человека и о происхождении внутренних психических процессов их деятельности, первоначально «интерпсихической») (Выготский, 1983. С. 145) позволяли сделать вывод, что главный механизм развития психики — это механизм усвоения социально-исторических форм деятельности. Такая трактовка проблем общей психологии давала солидную основу для решения собственно социально-психологических проблем.

С другой стороны, в работах Л.С. Выготского решались и в более непосредственной форме социально-психологические вопросы, в частности высказывалось специфическое понимание предмета социальной психологии. Оно исходило из критики того понимания, которое было свойственно В. Вундту, развивавшему концепцию «психологии народов». Социальная психология, или «психология народов», как ее понимал Вундт, рассматривала в качестве своего предмета язык, мифы, обычаи, искусство, религию, которые Выготский назвал «сгустками идеологии», «кристаллами» (Выготский, 1987. С. 16). По его мнению, задача психолога заключается не в том, чтобы изучать эти «кристаллы», а в том, чтобы изучить сам «раствор». Но «раствор» нельзя изучить так, как предлагает Бехтерев, т.е. вывести коллективную психику из индивидуальной. Выготский не соглашается с той точкой зрения, что дело социальной психологии — изучение психики собирательной личности. Психика отдельного лица тоже социальна, поэтому она и составляет предмет социальной психологии. В этом смысле социальная психология отличается от коллективной психологии: «предмет социальной психологии — психика отдельного человека, а коллективной — личная психология в условиях коллективного проявления (например, войска, церкви)» (Выготский, 1987. С. 20).

На первый взгляд кажется, что эта позиция сильно отличается от современного взгляда на социальную психологию, как она была нами условно определена. Но в действительности отличие здесь чисто терминологическое: Выготский сравнивает не «общую» и «социальную» психологию (как это обычно делается теперь), а «социальную» и «коллективную». Но легко видеть, что «социальная» психология для него — это та самая общая психология, которая усвоила идею культурно-исторической детерминации психики (в терминологии 20-х гг. — это такая общая психология, которая «вся стала социальной»). Термином же «коллективная психология» Выготский обозначает тот самый второй аспект понимания социальной психологии, который не сумели увидеть многие другие психологи 20-х гг. или относительно которой они не сумели найти подлинно научной методологии исследования.

Поэтому можно по праву утверждать, что идеи Выготского, высказанные им в 20-е гг. и позже, в 30-е гг. явились необходимой предпосылкой, сформировавшейся внутри психологической науки, для того чтобы впоследствии наиболее точно определить предмет социальной психологии.

2. Этапы становления социальной психологии.

Предмет социальной психологии и этапы становления этой науки

Возникнув на стыке наук психологии и социологии, социальная психология до сих пор сохраняет особый статус. Такая неоднозначность положения дисциплины имеет много причин. Одна из них — существование класса фактов общественной жизни, которые могут быть исследованы лишь с помощью объединенных усилий двух наук: психологии и социологии.

Это создает трудности как в определении предмета социальной психологии, так и в выявлении круга ее проблем.

Потребности практики общественного развития диктуют необходимость исследования пограничных проблем. Запросы на социально-психологические исследования следуют из области промышленного производства, различных сфер воспитания, системы массовой информации, области демографической политики, спорта, сферы обслуживания и т. д.

Специфику социальной психологии условно можно обозначить как изучение закономерностей поведения и деятельности людей, обусловленных включением их в социальные группы, а также психологических характеристик самих этих групп.

Социальная психология как самостоятельная отрасль научного знания начала формироваться в конце XIX в.

Исследование социально-психологических научных проблем началось в XIX в., когда социологи, психологи, философы, литературоведы, этнографы, медики стали анализировать психологические феномены больших социальных групп и особенности психических процессов и поведения человека в зависимости от влияния окружающих людей. Необходима была интеграция социологии и психологии, поскольку психология исследует психику человека, а социология — общество.

Основные этапы развития социальной психологии как науки рассмотрены ниже.

Первый этап — становление социальной психологии как науки (с середины XIX в. по 1908 г.). Определяются предмет изучения и основные проблемы. Большинство работ по социальной психологии было издано в первый период развития данной науки.

Второй этап (до середины 40-х гг. XX в.) характеризуется появлением научных социально-психологических школ, ориентированных как на разработку фундаментальной теории, так и на прикладные аспекты исследования.

Третий этап (с середины 1940-х гг. до наших дней) связан с решением практических задач, работой на социальный заказ. Разрабатываются так называемые малые теории, имеющие конкретное прикладное значение: социально-психологические особенности руководства детской группой, психология бизнеса, психология рекламы, психология формирования общественного мнения и др.

3. Основные теоретические направления западной социальной психологии.

Бихевиористской ориентации традиционно является научение. Для бихевиоризма, который трактует поведение как детерминированное немедленными ответными реакциями на стимул, характерен интерес к попыткам человека понять ситуацию своего поведения.

В этом направлении выделяется два подхода к процессу научения: медиаторный и скиннеровский (от Бруно Скиннера - пожалуй, самого известного бихевиориста). Сторонники первого подхода считают, что продуктом научения является респондентное поведение, отвечающее на определенный стимул. Сторонники скиннеровского подхода считают, что продуктом научения является оперантное поведение, то есть поведение, вызванное стимулом, следующим за ним. Это разграничение оказывает влияние на определение общих базовых понятий: “стимул”, “реакция”, драйв (побуждение), генерализация (обобщение), дискриминация (различение), подкрепление. Приведенными понятиями, конечно, не исчерпывается весь набор категорий, характерных для бихевиоризма, однако они позволяют представить суть данного подхода и основные направления его социально-психологического приложения. Обозначая круг социально-психологических теорий, разработанных в ключе необихевиористской ориентации, следует назвать: теорию агрессивного поведения и теорию подражания, связанных, в первую очередь, с именами Н. Миллера, Д. Долларда, А. Бандуры. Нельзя не упомянуть теорию диадического взаимодействия, представленную в работах М. Аргайла, Д. Тибо и Г. Келли, Д. Хоманса и других, менее известных ученых.

Н. Миллер и Д. Доллард свою гипотезу по теории агрессии сформулировали следующим образом: наличие агрессивного поведения всегда предполагает существование фрустрации и, наоборот, существование фрустрации всегда ведет к некоторой форме агрессии. Основными используемыми в теории является четыре понятия: фрустрация, агрессия, “сдерживание”, “смещенная агрессия”. Однако, со временем не подтвердилось положение о неразрывной, необходимой связи агрессии и фрустрации. Одно из направлений пересмотра и усложнения этой теории связано с исследованиями А. Бандуры. Он предлагает другой подход, содержащий “более оптимистический взгляд на способность человека уменьшить уровень сво-ей деструктивности”. С точки зрения Бандуры, фрустрация - это только один - и совсем не обязательно, наиболее важный - фактор, влияющий на агрессивное поведение. По его мнению, “агрессия вообще лучше всего объяснима на основе вознаграждающих ее последствий, чем на основе фрустрирующих условий и наказаний, которые она навлекает.

Другим важным сюжетом теоретических построений Миллера и Долларда выступает проблема подражания. Подражание является важнейшим механизмом взаимодействия, причастным к рождению целого ряда феноменов, характеризующих, в частности, социализацию и конформность. Они рассматривают подражание как объект инструментального научения и объясняют его соответствующими законами.

В целом, парадигма всех ситуаций научения, включая подражание, представляет, по Миллеру и Долларду, следующую формулу: сигнал -> внутренняя реакция -> драйв -> внешняя реакция -> вознаграждение. Подражающее поведение имеет место, если индивид вознаграждается, когда он подражает и не вознаграждается, когда не подражает. Сейчас существуют несколько вариаций “парадигмы парнозависимого поведения” Н. Миллера и Д. Долларда. Но их описание не входит в нашу задачу.

Теории диадического взаимодействия представляют собой одну из попыток приложения бихевиоризма к анализу групповых процессов. Чаще всего, позиция Д. Тибо и Г. Келли фигурирует под наименованием “теории взаимодействующих исходов”. Основное внимание уделяется фактору “взаимного обмена вознаграждениями и наказаниями” в контексте интеракции (взаимодействия). Авторы объясняют социальное взаимодействие в терминах “исходов” - вознаграждений и потерь каждого из участников взаимодействия. Они вводят стандарты, на основе которых личность оценивает свои исходы.

В любом случае, основным мотивом бихевиористских исследований оказывается идея, согласно которой главной задачей всякого живого организма, включая человека, является его пассивная адаптация к существующим условиям.

В противоположность явно пассивной роли человека в жизни, предложена ее активная модель.

Сущность когнитивистского подхода, в самом общем виде, может быть охарактеризована как стремление объяснить социальное поведение при помощи описания и последующего анализа, преимущественно, познавательных процессов, характерных для человека. Главными проблемами социальной психологии становятся проблемы: социальной перцепции, аттракции, формирования и изменения аттитюдов. К когнитивистским теориям относятся:

1) теории когнитивного соответствия (Ф. Хайдер, Т. Ньюком, Л. Фестингер, П. Танненбаум, Р. Абельсон, М. Розенберг);

2) теории конформизма С. Аша, Д. Креча и Р. Крачфилда.

О них мы будем говорить очень подробно при рассмотрении проблем малой группы.

Социально-психологические теории соответствия базируются на центральной идее, согласно которой когнитивная структура человека не может быть несбалансированной, дисгармоничной, а если это имеет место, то немедленно возникает тенденция изменить такое состояние. Человек ведет себя таким образом, что-бы максимизировать внутреннее соответствие его когнитивной системы внешним воздействиям, более того, различные группы ведут себя так, чтобы максимизировать внутреннее соответствие их межличностных отношений. Из всех теорий соответствия наибольшую известность получили: теория структурного баланса Ф. Хайдера, теория коммуникативных актов Т. Ньюкома, теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера, теория конгруэнтности Ч. Осгуда и П. Танненбаума.

В самом схематичном виде конформного поведения идеи Д. Креча и Р. Крачфилда сводятся к следующему: “Поведение человека (индивида и группы) социально-психологически организовано. Это организация молярна. Наиболее важный ее элемент -познание”. В основе многих исследований С. Аша лежит идея, так называемой, “перцептивной интеграции”. По С. Ашу, стремясь построить максимально интегрированную систему своих представлений о мире, индивид организует ее каждый раз в соответствии с обстоятельствами, в частности, с условиями места и времени.

Таким образом, можно утверждать, что концептуальная направленность когнитивизма есть ориентация на анализ “внутренних” характеристик человеческого поведения не вообще, а в постоянно изменяющихся условиях групповой интеракции (межличностного и группового взаимодействия людей). Это направление сегодня у нас не столь эффектно как в середине ХХ века.

В психоаналитической ориентации нам более известны следующие концептуальные схемы: динамическая теория группового функционирования В. Байона, теория группового развития В. Бенниса и Г. Шепарда, трехмерная теория интерперсонального поведения В. Щутца. Именно это направление в социальной психологии в конце ХХ века привлекало, пожалуй, наибольшее число исследователей. По крайней мере, на Всемирном конгрессе психологов 1996 года его сторонниками было представлено очень большое число докладов.

По мнению В. Байона, группа представляет собой ни что иное, как макро-вариант индивида, и, следовательно, она характеризуется теми же параметрами, что и отдельная личность, то есть потребностями, мотивами, целями и т.п. При этом, все названные психологические явления, свойственные индивиду, интерпретируются представителями данной школы всецело в психоаналитическом духе. Поставленная В. Байоном и его последователями проблема возможности анализа группы как системы, аналогичной системе “Личность”, в принципе, не нова и не оригинальна. Достаточно вспомнить “совокупного субъекта” В.М. Бехтерева, но она, несомненно, заслуживает внимания своей сегодняшней вооруженностью методами работы с людьми.

Теоретические построения В. Бенниса и Г. Шепарда как раз и направлены не только на “объяснение теории группового функционирования”, но и на поиск методов регулирования названного функционирования конкретного индивида в конкретной группе, очень часто случайно возникающей, но не теряющей своих особенностей, и в каждом конкретном случае требующей от индивида адекватного поведения, вплоть до изменения некоторых своих психологических аттитюдов и свойств. Основные усилия сторонников этого направления в социальной психологии сосредоточены на осмыслении процессов, происходящих в так называемых Т-группах, или группах тренинга делового и межличностного общения, регулирования человеческих отношений, в группах самоанализа. Очень популярны подобные социально-психологические тренинги и у нас в России, в странах нашего недальнего зарубежья.

Принципиальной основой теории В. Шутца, которого я отношу к тому же клану социальных психологов, является положение фрейдизма о том, что социальная жизнь взрослого человека фатально предопределена опытом его детства. Разумеется, В. Шутц и его единомышленники модифицировали ряд аспектов традиционного фрейдизма, в первую очередь, технически вооружили его. Вместе с тем, они оставляют неизменными важнейшие исходные посылки, бесспорно, великого Зигмунда.

Отправным пунктом анализа в следующей (получившей название интеракционистской) социальной психологии является ориентация не на отдельного, пусть даже совокупного, индивида, в группе ли, или без нее, а на некий социальный процесс, понимаемый как процесс взаимодействия индивидов в социуме (в общности). В плане этой ориентации обычно выделяются следующие направления:

1) символический интеракционизм;

2) ролевые теории;

3) теории референтной группы.

Приведу несколько кратких описаний указанных направлений.

Символический интеракционизи. Здесь наибольшей известностью пользуются такие авторы, как Г. Блумер, Н. Дензин, М. Кун, А. Роуз, А. Стросс, Т. Шибутани и другие. Представители этого направления уделяют особенно большое внимание проблемам “символической коммуникации”, то есть общению, взаимодействию, осуществляемому при помощи символов. В последние годы ряды этой группы психологов сильно пополнились сторонниками НЛП - нейро-лингвистического программирования. Процесс формирования значений, интерпретации ситуации и другие когнитивные аспекты символической коммуникации занимают большое место в трудах современных символических интеракционистов, занимающихся нейро-лингвистическим программированием, о котором мы еще поговорим.

Ролевые теории тоже заслуживают внимания потому, что в них предпринимается попытка дать социально-психологический анализ такого важного для понимания социального поведения людей феномена как социальная роль. В этом плане сделаны попытки классифицирования ролей и ролевых конфликтов, выявления социально-психологических факторов и механизмов ролевого поведения. Наибольшей известностью в данной области пользуются работы таких ученых, занимающихся социально-психологической проблематикой, как Т. Сарбин, Э. Гоффман, Р. Линтон, Р. Ромметвейт, Н. Гросс и другие. Это и философы, и филологи, и социологи, и психологи.

Несколько подробнее остановимся на теории ролей. Американский психолог Гордон Олпорт считал, что “человек - открытая система”. Что это значит? С одной стороны, человек является представителем общества, с другой - общество действует на его потребности.

И тут надо внимательно читать Абрахама Маслоу: “Человек рождается с гуманоидными потребностями, потребностями в добре, нравственности, доброжелательности. Они составляют ядро человека”.

Тот же Олпорт заявляет, что “личность - это модель интерперсональных отношений”. За ним идут уже истинные представители теории ролей - уже известные нам Дж. Мид, М. Кун, И. Блумер. Их, в равной степени, можно назвать (и даже, вернее) интеракционистами.

Дж. Мид считает, что человек постоянно взаимодействует с обществом, поэтому предсказать поведение его трудно: общество, конечно, управляет им, но диагностировать и прогнозировать поведение необходимо. Сделать это помогает ролевая сущность личности. За ним - ученик - М. Кун утверждает, что индивид формирует свои планы поведения в соответствии с исполняемыми ролями и занимаемым статусом в группах, с которыми он себя идентифицирует, то есть в референтных группах. Поэтому отношение индивида к себе как к объекту является лучшим индикатором его планов поведения. Именно эти отношения являются определяющими для самооценки и для оценки других.

Лучше всего об этом пишет сам М. Кун: “Подобно тому, как мы видим в зеркале свое лицо, фигуру и одежду, и они представляют для нас интерес потому, что принадлежат нам..., так в своем воображении мы пытаемся представить, как в мыслях других людей отражаются наша внешность, манеры, цели, поступки, характеры, друзья и т.д., и это определенным образом действует на нас”. Все верно, еще К. Маркс отмечал этот феномен задолго до Куна и Мида, их сторонников. Помните: “В некоторых отношениях человек напоминает товар. Так как он родился без зеркала в руках и не фихтеанским философом: “Я есмь я”, то человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь относясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку” [Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 23. С. 62]. Кстати, вспомните об этом же, но другими словами, говорили и В.М. Бехтерев и А.А. ‘Ухтомский, да и П.А. Сорокин.

Дж.Мид и последователи восстали против бихевиоризма с его (стимул-реакция) теорией действия, заявив, что категория действия для человека включает в свое строение социологический момент. Человек действует определенным образом не потому, что отвечает на определенный стимул, а потому, что является членом определенной социальной группы.

Человек, по мнению представителей интеракционизма, выступает в жизни как “кто-то”, он всегда носитель каких-то нормативов, каких-то прав и обязанно-стей: сын, отец, лектор, студент и т.д., и т.п. Поэтому они называют свою теорию - “теорией ролей”.

Не следует думать, что представители этой теории полагают, что человек сознательно разыгрывает что-то, что он выступает, прежде всего, актером. Нет, ни в коем случае, хотя нередко внешне это выглядит очень похоже, ибо исследователи любят ссылаться на Шекспира: “Весь мир - театр, в нем женщины, мужчины, - все актеры... и каждый не одну играет роль...”.

Роль, по мнению сторонников интеракционизма, не означает сознательно принятого на себя актерства. В ней есть сущность конкретного человека, его личности. Человек вне ролевого поведения не существует, он не выступает в роли человека вообще, он всегда выступает в качестве КОГО-ТО, и, чем лучше он “овладел” своей ролью кого-то, тем лучше ее “разыгрывает на сцене жизни”. При этом исполнитель часто сам бывает и драматургом, и сценаристом, и режиссером жизненного спектакля.

Что же обычный человек, не актер, разыгрывает на жизненной сцене? И что значит самое разыгрывание? Это означает, что развитие психики человеческой, психической деятельности вообще, происходит только в процессе исполнения какой-то роли.

Речь идет не о том, что в исполнении роли человек реализует свои потребности, например, в самооценке, самоактуализации, в самоутверждении, наконец. Нет, речь идет о том, что сами эти потребности возникают и вообще могут возникнуть только в процессе исполнения какой-то социальной роли.

А что означает принятие этой роли?

Роль формируется в процессе жизнедеятельности. Человек не сразу становится “студентом”, “отцом”, “лектором” или кем-то еще. В процессе своей жизне-деятельности, взаимоотношений с окружающим миром человек разыгрывает эти роли и вправду (каждый из нас выступает в каком-то облике).

Все дело в том, что Мид и его последователи приписывают это психологическим отношениям, а на деле (так поступали многие советские психологи, и автор сегодня согласен с ними), все названные роли вытекают из общественно-исторических отношений.

Если З. Фрейд и другие его последователи биологизируют отношения человека, то Мид и его сторонники - психологизируют социальные отношения. То, что должно изучаться и выражаться в понятиях общественно-исторических, они выражают в понятиях психологических. В этом некий порок (односторонность) “теории ролей”, хотя она и кажется весьма интересной и имеет множество сторонников во всем мире.

По Миду и Куну, “роль - это функция общения между людьми”. Это правильно. Но общение, по их мнению, ограничивается чисто психологическим планом. Исторический подход к проблеме общения у них отсутствует. Отсюда извечный идеалистический вывод: надо изменить отношения между людьми, и все будет в порядке! Как тут не вспомнить старый мудрый тезис: “порочная теория ведет к порочной практике”... Но не будем отвлекаться.

В “теории ролей” есть еще один интересный аспект. Ее часто называют “теорией ожиданий”, а иногда - “теорией социальных экспектаций”. Дело в том, что нельзя выполнять роль, если не знаешь, какую позицию принять, как ее реализовать, чего ждать от других...

Правильно ставят вопрос многие психологи: нельзя формировать направленность личности, если не знаешь, что ожидает от личности общество, что требуется ближайшей группой, отдельными людьми, скажем, партнером на той же “жизненной сцене”,,,

Как формируется, например, роль “сына”? Вероятно, она формируется с самого раннего детства ожиданием от матери ласкового обращения, ухода, нежности и т.д.

А как формируется роль “студента”? Весьма похоже. Он ожидает, что получит от преподавателя какую-то информацию, что его будут спрашивать о том, что ему читают, то есть у вузовца формируются свои ожидания.

В теории ролей сформулирована “Проблема ожидания”. Роль не может быть сформулирована, если нет ожидания, если нет прогнозирования того, что должно произойти, что будет после ее исполнения.

Особый интерес для “актеров” представляет следующее: Мид и его последователи говорят, что роль может разыгрываться иногда, что называется, в чистом виде, то есть теоретически, например, в воображении, в вербальном плане. Это означает, что какую-то роль можно реализовать только посредством роли как средства коммуникации.

Более того, человек может иногда не выполнять свою непосредственную жизненную роль, а выполнять воображаемую, то есть выполнять все действия, диктуемые воображаемой им ролью, ставшей иногда для него его истинной целью. Это, чаще всего, видим мы в психопатологии при раздвоении личности, но и в реальной жизни лектора, преподавателя, художника.

Следовательно, и распознавать, и лечить легче, если знать, что это “разыгрывались воображаемые роли”. Есть, к сожалению, и не очень больные, даже физически и психически, люди, живущие в воображаемом ими мире. Они доставляют окружающим немало неудобств и сами страдают от этого. Ведь люди-то их оценивают реальные, в реальных обстоятельствах, которые те не учитывают.

И последнее: представители теории ролей придают большое значение игровым ситуациям у детей, когда те разыгрывают роли: взрослых, зверей, сказочных персонажей и т.д. Примеряя на себя роль в игре, ребенок развивается, учится познавать мир, человеческие отношения. В игре, таким образом, происходит формирование личности: честности, стойкости, патриотизма, долга и т.п. Более того, в психиатрии этот момент используется для психотерапии, лечения, ибо больной научается пользоваться заданной информацией, научается регулировать свои действия в соответствии с нормами общества.

Таким образом, непредвзято рассматривая эту теорию, мы находим в ней немало рационального и применимого, в частности, не только для психотерапии и для психологии актерского творчества, но и для диагностирования поведения отдельных личностей в любой сфере жизнедеятельности.

Разработка теорий референтной группы в современной западной социальной психологии связывается, прежде всего, с именами Г. Хаймана, Т. Ньюкома, М. Шерифа, Г. Келли, Р. Мертона и других. Эти классики социологии и социальной психологии предпринимали попытку теоретического осмысления такого реального и весьма важного социально-психологического феномена как самооценка. Они обращали внимание на важность процесса самооценки для поведения личности в социуме и в деловой сфере. Бесспорно, на этапе построения цивилизованного общества, связь самооценки с принадлежностью к группе, показывает большое влияние на поведение личности. Оценка значимости ценностей и норм внимания групп на социальные установки и ценности отдельного индивида, на его социаль-ные ориентации и экспектации.

Безусловно, в современных интеракционистских теориях для нас представляют часто немалый интерес попытки их представителей не просто заявить, но и раскрыть важные социально-психологические механизмы взаимодействия индивидов.

Из всех названных теоретических направлений в американской социальной психологии то одно, то другое попеременно лидировали в ХХ веке. Как уже отмечено, вначале процветал когнитивизм. Тогда проблематика когнитивистских теорий оказывалась наиболее распространенной о мире. Например, исследование аттитюдов - вообще ознаменовала целую эпоху или уж ,во всяком случае, это четко фиксированная самостоятельная область в американской социальной психологии. Позднее, это же можно сказать и об исследованиях социальной перцепции. В самом конце века на первый план вышел интеракционизм с его тренингами. Вместе с тем, при анализе перспектив развития американской социальной психологии редко обсуждается вопрос о возможных изменениях самого набора сложившихся теоретических ориентаций. И это не случайно. Ни одна наука не может выдержать постоянной методологической и методической гонки. На мой взгляд, решающие изменения, которые, возможно, произойдут в социальной психологии, будут касаться не изменения характера и содержания теорий, но, преимущественно, изменения способов использования стабилизировавшихся теорий. Убежден, что наиболее актуальным останется вопрос о методологической роли множества имеющихся теорий в социально-психологическом исследовании, не только и даже не столько концептуального толка, сколько в использовании их в практической профессиональной деятельности постоянно растущего во всем мире отряда психологов. Все они, независимо от страны проживания, уже сегодня остро нуждаются в новых, более эффективных психодиагностических методах и более эффектных психотехнологиях массового потребления.

4. Особенности исторического развития социальной психологии в России.

История развитая социальной психологии в СССР освещалась в многочисленных публикациях, в частности, в учебных пособиях, посвященных систематическому изложению основных проблем данной научной дисциплины (Социальная психология, 1975). Однако, как правило, речь шла о так называемой "психологической социальной психологии", тогда как "социологическая социальная психология" оставалась как бы на заднем плане. Сегодня, когда обе ветви социально-психологического знания получили в нашей стране права гражданства, уместно обратиться к некоторым историческим этапам их взаимодействия”

Разные варианты написания истории социальной психологии отличаются друг от друга, как известно, различным обозначением ее места в системе научного знания: то как части социологии, то как части психологии, то как точки пересечения этих двух дисциплин (Андреева, 1996-а). Характерно, что в одной из последних американских работ прямо говорится о наличии "двух (а иногда трех) социальных психологий" (Социальная психология: саморефлексия..., 1995). Современное положение социальной психологии в России соответствует этой ситуации, хотя в ее истории дело не всегда обстояло так.

В дореволюционной России социальной психологии как самостоятельной дисциплины просто не существовало и ее проблематика разрабатывалась во всем комплексе общественных наук. (Напомним, что самостоятельный статус социальной психологии в мире обозначен лишь с 1908 г. – с момента одновременного выхода книг В.Макдуголла "Введение в социальную психологию" в Европе и Э.Росса "Социальная психология" в Америке.) После революции 1917 г. ситуация радикально изменилась и на протяжении длительного времени эта область знания в СССР развивалась в русле психологической традиции, что делает понятным тот акцент, который присутствует в изложении истории социальной психологии в нашей стране: тщательная проработка вопросов о ее границах с общей психологией, об адаптации общеметодологических принципов не столько социологического, сколько психологического знания.

Вместе с тем проблематика, позже вошедшая в предмет социальной психологии как таковой, на ранних этапах разрабатывалась преимущественно в социологической традиции, в частности, в некоторых конкретных разделах социологии, а также при создании самых общих представлений о ее предмете, круге ее проблем, понятийном аппарате. Специфика российской социальной психологии, по- видимому, в том, что многие ее проблемы оказывались вкрапленными в идейные построения различных общественных движений и принимались на вооружение разными общественными силами. Отчасти именно поэтому возник феномен своеобразного "ангажирования" социальной психологии идеологией.

Термин "коллективная (социальная) психология" был предложен в "Социологии" М.М.Ковалевского (1910), представляющей собой курс лекций, прочитанных в Петербурге в Психоневрологическом институте. Выясняя взаимоотношения социологии с другими науками, автор уделяет специальное внимание ее отношению к психологии и в этой связи достаточно подробно анализирует концепцию Г.Тарда; именуя социологию "психологией коллективной или групповой", Ковалевский замечает при этом, что сам Тард предпочитает термин "социальная или коллективная психология". Полемизируя с Тардом по поводу отдельных положений его концепции, Ковалевский согласен с ним в общем определении предмета этой дисциплины и ее несомненной важности: "...единственное средство познать... психологию масс - это изучить всю совокупность их верований, учреждений, нравов, обычаев и привычек". Ковалевский называет и "методы" этой дисциплины: анализ народных сказок, былин, пословиц, поговорок, юридических формул, писаных и неписаных законов. "Этим-то длинным путем, а не прямым анализом, хотя бы и очень остроумным, чувств и душевных движении посетителей того или иного салона или клуба, и будут положены прочные основания коллективной психологии" (Ковалевский, 1910,0.27).

В рамках социологической традиции социальная психология и ее отдельные проблемы обсуждались в трудах правоведа Л.И.Петражицкого - основателя психологической школы права, с точки зрения которой "истинными мотивами, двигателями человеческого поведения" являются эмоции, а социально-исторические образования есть лишь их проекции - "эмоциональные фантазмы" (Петражицкий, 1908), Хотя методологическая основа такого подхода представляется уязвимой, сам факт апелляции к психологической реальности общественного процесса заслуживает внимания. В работе А.Копельмана уже в 1908 г. была поставлена проблема границ коллективной психологии (Кузьмин, 1967). По мнению ученого, это психология народного духа, проявляющегося в деятельности и переживаниях групп людей и коллективов. Интересные идеи содержались в трудах Л.Н.Войтоловского, П.А.Сорокина и др.

Как уже отмечалось, наряду с обозначением коллективной психологии в ряду академических дисциплин ее вопросы начинают активно разрабатываться и в публицистике в связи с идейной борьбой тех лет. В данном случае необходимо прежде всего упомянуть имя Н.К.Михайловского, чья работа "Герои и толпа" (1896) дала толчок дискуссии, которую повели с Михайловским революционные марксисты, и в наиболее острой форме - В.И.Ленин. Интерес Михайловского к социальной психологии был связан с разработкой взглядов народничества и поэтому в центре его внимания - проблемы массовой психологии. Он обосновывает необходимость выделения этой области в специальную ветвь науки, поскольку ни одна из существующих социальных наук не занимается изучением массовых движений как таковых. "Коллективная, массовая психология еще только начинает разрабатываться, - писал Михайловский, - и сама история может ждать от нее огромных услуг". По его мнению, для становления этой области исследования важен анализ механизмов изменения психического состояния и поведения больших социальных групп. Эти и другие рассуждения автор использовал для утверждения определенной общественной и политической позиции, и, возможно, именно это обстоятельство стимулировало в дальнейшем "ангажированность" российской социальной психологии различными задачами политической борьбы.

Нельзя полностью отрицать наличие связи нарождающейся социальной психологии с общественно-политическими течениями современности и внутри "психологической традиции", но эта связь значительно слабее. Самым крупным явлением в этой области несомненно были фундаментальные работы В.М.Бехтерева: "Объективная психология" (1907) и "Внушение в общественной жизни" (1908). Если в первой книге преимущественно обсуждался вопрос о предмете новой области науки (психологическая жизнь не только индивидов, но и "групп лиц" - толпы, общества, народов), то во второй всесторонне анализировался важнейший механизм воздействия - внушение, рассматриваемое не только на индивидуальном, но и на "коллективном" уровне. В обеих работах были заложены идеи будущей, всесторонне развитой концепции "коллективной рефлексологии", намечено экспериментальное исследование отношений между личностью и коллективом, влияния общения на социальные процессы, зависимости развития личности от организации различных типов коллективов. В.М.Бехтереву же принадлежит заслуга прочтения в Психоневрологическом институте первого курса лекций по социологии, в котором были поставлены проблемы соотношения социологии и социальной психологии.

В целом же социально-психологические идеи в дореволюционной России развивались преимущественно не в недрах психологии как таковой, а в рамках более широкого спектра общественных дисциплин. Здесь следует искать корни той трансформации в истории социальной психологии, которая произошла после революции 1917 г. Во всей системе общественных наук в России развернулась широкая дискуссия относительно философских предпосылок научного знания. Особенно сложный комплекс проблем, связанных с природой марксистского обществоведения, возник, естественно, в социологии. Может быть, именно поэтому более частный вопрос о специфике социальной психологии здесь практически не обсуждался. Напротив, в психологии эти проблемы оказались в центре полемики - шла более широкая дискуссия о необходимости перестраивания психологической науки на основаниях марксистской философии (Будилова, 1971, 1983). Русская психологическая мысль еще до революции сформировала достаточно сильную традицию как в области материалистической ориентации (И.М.Сеченов, В.М.Бехтерев, Н.Н.Ланге, А.Ф.Лазурский и др.), так и в области идеалистической психологии (Г.И.Челпанов). Впрочем, в обоих случаях психология выступала как самостоятельная, сложившаяся экспериментальная дисциплина. Г.И.Челпанову, в частности, принадлежит заслуга создания в 1912 г. при философском факультете Московского университета Психологического института, ставшего крупнейшим центром научных исследований.

В ходе дискуссии 20-х гг. резко обозначилась тенденция к разработке новой материалистической науки, основанной на марксистской философии. Эти поиски не воспринимались однозначно представителями общественности. Особое место в дискуссии занял Г.И.Челпанов. Не возражая против "соединения" марксизма с психологией, он акцентировал необходимость разделения психологии на две части: эмпирическую, выступающую в качестве естественнонаучной дисциплины, и социальную, базирующуюся на социокультурной традиции (Дрошевский, 1985). Основания для такого разделения действительно существовали, и Челпанов, опираясь на труды Русского Географического общества, видел их, в частности, в том, что в России уже давно сложились предпосылки для построения "коллективной психологии" или "социальной психологии". По свидетельству Челпанова, в свое время Спенсер выражал сожаление, что незнание русского языка мешало ему использовать материалы русской этнографии для целей социальной психологии (Челпанов, 1924). Другая же сторона программы Челпанова была обусловлена его критическим подходом к необходимости перевода всей психологии на рельсы марксизма. Социальную психологию он признавал той частью психологии, которая обязана базироваться на принципах нового мировоззрения, в то время как эмпирическая психология, оставаясь естественнонаучной дисциплиной, вообще не должна быть связана с каким-либо философским обоснованием сущности человека, в том числе и с марксистским (Челпанов, 1924, 1927).

Поскольку такая точка зрения формально выражала признание права социальной психологии на самостоятельное существование, но ценой отлучения от марксистской философии другой части психологии, она встретила сопротивление психологов, выступающих за полную перестройку всей системы психологического знания. Возражения Челпанову приняли различные формы. Наиболее существенными можно считать следующие позиции: В.А.Артемов (1927) - коль скоро вся психология будет опираться на философию марксизма, на идею социальной детерминации психики, она в целом становится "социальной"; К.Н.Корнилов (1929) - сохранение единства психологии мыслится в рамках реактологии путем распространения на поведение человека в коллективе принципа коллективных реакций, что отрицает необходимость "особой социальной психологии"; П.П.Блонский (1926) - социальная психология отождествляется с признанием социальной обусловленности психики, что также не требует "отдельной" научной дисциплины.

Особое место в дискуссии принадлежало В.М.Бехтереву, выдвинувшему идею "коллективной рефлексологии", в предмет которой включаются: поведение коллективов, поведение личности в коллективе, условия возникновения социальных объединений, особенности их деятельности, взаимоотношения их членов. Такое понимание коллективной рефлексологии представлялось как преодоление субъективистской социальной психологии, поскольку все проблемы коллективов толковались как соотношение внешних влияний с двигательными и мимико-соматическими реакциями их членов. Социально-психологический подход следовало обеспечить соединением принципов рефлексологии (механизмы объединения людей в коллективы) и социологии (особенности коллективов и их отношения с обществом). Предмет коллективной рефлексологии определялся так: "...изучение возникновения, развития и деятельности собраний и сборищ... проявляющих свою соборную соотносительную деятельность как целое, благодаря взаимному общению друг с другом входящих в них индивидов" (Бехтерев, 1994, с.100). Хотя это было по существу определение предмета социальной психологии, сам Бехтерев настаивал на термине "коллективная рефлексология", как он говорил, "вместо обычного употребляемого термина общественной или социальной психологии" (там же, с.23),

В концепции В.М.Бехтерева содержалась весьма полезная идея: коллектив есть нечто целое, в котором возникают новые качества, возможные лишь при взаимодействии людей. Однако эти взаимодействия трактовались достаточно механистически: личность объявлялась продуктом общества, но в основу ее развития были положены биологические особенности и прежде всего социальные инстинкты; для объяснения социальных связей личности привлекались законы неорганического мира (тяготение, сохранение энергии и пр.), хотя сама идея биологической редукции и подвергалась критике. Тем не менее заслуга Бехтерева перед последующим развитием социальной психологии была огромна. В русле же дискуссии 20-х гг. его позиция противостояла позиции Челпанова, в том числе и по вопросу о необходимости самостоятельного существования социальной психологии.

Дискуссия развивалась преимущественно в недрах психологии, но участие в ней приняли и представители других общественных дисциплин. Из них прежде всего следует назвать М.А.Рейснера, занимавшегося вопросами государства и права. Следуя призыву видного историка марксизма В.В.Адоратского - обосновать социальной психологией исторический материализм, - М.А.Рейснер принимает вызов построить марксистскую социальную психологию. Способ ее построения - прямое соотнесение физиологического учения И.П.Павлова с историческим материализмом: социальная психология должна стать наукой о социальных раздражителях и их соотношениях с действиями человека (Рейснер, 1925). Привнося в дискуссию багаж общих идей марксистского обществоведения, Рейснер оперирует и соответствующими терминами и понятиями: "производство", "надстройка", "идеология" и пр. С этой точки зрения его позиция в дискуссии стоит особняком, во всяком случае, не включается непосредственно в полемику с Г.И.Челпановым.

Свой вклад в становление социальной психологии со стороны смежных дисциплин внес и журналист Л.Н.Войтоловский (1925). С его точки зрения, предмет коллективной психологии - психология масс. Он рассматривает ряд психологических механизмов, которые реализуются в толпе и обеспечивают особый тип эмоционального напряжения, возникающего между участниками массового действия. Метод исследования - анализ отчетов непосредственных участников, а также наблюдений свидетелей. Публицистический пафос работ Войтоловского проявляется и в призывах анализировать психологию масс в тесной связи с общественными движениями политических партий.

В целом же итоги дискуссии оказались для социальной психологии достаточно драматичными. Несмотря на субъективное желание ее участников построить марксистскую социальную психологию, эта задача в 20-е гг. выполнена не была, что в значительной мере обусловлено отсутствием четкости в понимании предмета данной науки. С одной стороны, она отождествлялась с учением о социальной детерминации психических процессов; с другой, предполагалось исследовать особый класс явлений, связанных с коллективом и порожденных совместной деятельностью людей. В результате лишь первая трактовка предмета социальной психологии получила права гражданства. Поскольку в этом понимании никакого самостоятельного статуса для социальной психологии не предполагалось, попытки построения ее как особой дисциплины прекратились на довольно длительный срок. Социология же, как известно, в эти годы вообще оказалась под ударом, поэтому вопрос о существовании социальной психологии в ее рамках просто не поднимался. Даже в относительно более "безопасной" (в смысле идеологического диктата) области знания, каковой была психология, дискуссия приобрела политическую окраску, что тоже способствовало ее свертыванию: под сомнение была поставлена принципиальная возможность существования социальной психологии в социалистическом обществе. Все это на долгие годы отодвинуло решение проблем этой науки.

Говоря о дискуссии 20-х гг., следует иметь в виду и общий фон развития социальной психологии в мире. После первой мировой войны эта наука на Западе (прежде всего в США) пережила период бурного расцвета и приобрела вид развитой экспериментальной дисциплины. Общая изоляция советской науки от мировой тоже становилась фактом жизни, тем более в отраслях, связанных с идеологией и политикой. Поэтому развитие социальной психологии в мире в этот период было практически закрыто для отечественных ученых. Неудача дискуссии, вместе с этим обстоятельством, способствовала полному прекращению обсуждения статуса социальной психологии, и этот период получил впоследствии название "перерыв" (Кузьмин, 1967). Тот факт, что социальная психология на Западе продолжала развиваться в немарксистской традиции, привел некоторых ученых к отождествлению ее с "буржуазной" наукой, а само понятие "социальная психология" стало интерпретироваться как синоним реакционной дисциплины, атрибут лишь "буржуазной идеологии" (Проблемы..., 1965).

Сейчас можно точно утверждать, что термин "перерыв" лишь отчасти характеризует развитие отечественной социальной психологии: перерыв действительно был, но лишь в "самостоятельном" существовании этой дисциплины, в то время как отдельные исследования, социально-психологические по своему предмету, продолжали осуществляться, в частности, в рамках философии (Г.В.Плеханов), педагогики (Макаренко, 1963; Залужный, 1930), общей психологии. Особое место здесь занимают работы Л.С.Выготского, чья роль в подготовке самостоятельного существования социальной психологии хорошо известна (Андреева, 1996а). Начав с идеи об историческом происхождении высших психических функций, Выготский развил далее мысль о культурно-исторической детерминации процесса их развития. Широко известны его гипотезы об опосредованном характере психических функций и о происхождении внутренних психических процессов из деятельности, первоначально "интерпсихической" (Выготский, 1983, с.145).

В рамках психологии были и другие, довольно неожиданные, "приближения" к социально-психологической проблематике. Это прежде всего разработка проблем психотехники (И.Н.Шпильрейн, С.Г.Геллерштейн, И.Н.Розанов). Судьба самой психотехники складывалась не просто, в частности, из-за ее "связей" с педологией, но в период относительно благополучного существования психотехнические исследования в определенном смысле смыкались с социально- психологическими. Разрабатывая проблемы повышения производительности труда, психологической и физиологической основ трудовой деятельности, психотехники широко использовали арсенал методических приемов, свойственный социальной психологии, - тестирование, анкетные опросы и т.д. Довольно близко к психотехническим исследованиям стояли и работы Центрального Института труда (А.К.Гастев), где труд трактовался как творчество, в процессе которого вырабатывается особая "трудовая установка" (Будилова, 1971, 1983).

Все это позволяет говорить о том, что абсолютного "перерыва" в развитии социальной психологии в СССР, даже и в годы ее запрета, не было. Что касается сопутствующей всем этим начинаниям идеологической критики, то она, увы, была достаточно типичной и для других отраслей знания. Предание социальной психологии анафеме (как "буржуазной науки"), к счастью, не разрушило научный потенциал, понемногу накапливавшийся в отдельных смежных областях.

В конце 50-х - начале 60-х гг. развернулся второй этап дискуссии о предмете социальной психологии и вообще о ее судьбе в советском обществе. Этому способствовало два обстоятельства. Во- первых, все расширяющиеся запросы практики. Решение экономических, социальных и политических проблем требовало более пристального анализа их психологической стороны. Во-вторых, произошли изменения и в общей духовной атмосфере общества. Некоторое смягчение идеологического пресса и начавшаяся "оттепель" позволили снять клеймо "буржуазности" с социальной психологии (также, впрочем, как и с социологии) и обсуждать ее дальнейшую судьбу. Немаловажно и то, что установились контакты с зарубежной наукой, и это обусловило знакомство ученых с ситуацией в области мировой социальной психологии.

Разброс мнений в дискуссии был связан с участием в ней как психологов, так и социологов. Несмотря на недоказанность многих мнений, новая дискуссия имела огромное значение для дальнейшего существования и развития социальной психологии. Достаточно полный анализ ее содержания (Андреева, 1996-б) приводит к общему выводу: в целом дискуссия положила начало конструированию социальной психологии как относительно самостоятельной дисциплины. На первых порах она приобрела свое место в составе психологическом науки и по целой совокупности причин стала институциализироваться как психологическая дисциплина. Она заняла прочное место в структуре научных международных конгрессов по психологии (начиная с 1963 г.). В 1962 г. в Ленинградском университете открылась первая в стране лаборатория социальной психологии, а в 1968 г. - кафедра с таким же названием (в МГУ такая кафедра была создана в 1972 г.). Обе кафедры возникли на факультетах психологии по той простой причине, что социологических факультетов тогда не было. В то же время были организованы многочисленные социально-психологические лаборатории и центры при психологических учреждениях или непосредственно "в практике", например, на промышленных предприятиях. Более далеким отзвуком этой ситуации явилось и то, что в перечне профессий, по которым ВАК СССР присваивала ученые степени кандидата и доктора наук, социальная психология оставалась в рубрике "психологические специальности", получив номер 19.00.05. Много позже (в 1987 г.) и внутри социологии появилась специальность 19.00.05.

Поскольку социальная психология "проходила" по рубрике психологических дисциплин, ее взаимоотношения с марксизмом строились по иной модели, чем в социологии. Хотя общий итог дискуссии и заключался вновь в формулировании задачи построения марксистской социальной психологии, но ее решение приобретало специфическую форму. Марксистский подход здесь не выступал как прямой идеологический диктат, но заявлял о себе преимущественно как некоторый философский принцип, преломленный в общепсихологической теории. Это не означало, что идеологические "вкрапления" отсутствуют в проблематике социальной психологии. Наиболее ярко они проявлялись при оценке западных школ социальной психологи”, но не как прямые политические обличения, а скорее как критика "ложной методологии" (Андреева, Богомолова, Петровская, 1978). Апелляции к идеологии присутствовали и в освещении некоторых конкретных проблем, например, проблемы коллектива, "психологии социалистического соревнования" и пр. Однако и здесь "идеологический диктат" не насаждался цензурой или прямым вмешательством со стороны партийно-государственных органов, скорее, он проявлялся как "внутренняя цензура", поскольку основная масса профессионалов была воспитана в традициях марксистской идеологии.

Гораздо важнее опосредованное "проникновение" марксизма в социальную психологию через философские основания общей психологии. Психологическая теория деятельности, созданная на основе учения Л.С.Выготского о культурно-исторической детерминации психики и разработанная в трудах С.Л.Рубинштейна, А.Н.Леонтьева, А.Р.Лурии, была принята большинством представителей психологической науки в СССР, хотя и в ее различных вариантах. Наиболее полно она была интернализована в московской школе, на психологическом факультете МГУ, где деканом был А.Н.Леонтьев. Кардинальная идея этой теории, заключающаяся в том, что в ходе деятельности человек не только преобразует мир, но и развивает себя как личность, как субъект деятельности (Леонтьев, 1972, 1975), была воспроизведена в социальной психологии и "адаптирована" к основному предмету ее исследования - группе (Петровский, 1967). Содержание принципа деятельности раскрывается в данном случае в понимании деятельности как совместной, а группы как субъекта, что позволяет изучать ее характеристики как атрибуты субъекта деятельности. Это в свою очередь позволяет трактовать отношения совместной деятельности как фактор интеграции группы. Наиболее полное выражение этот принцип получил позже в психологической теории коллектива.

Принятие деятельности как важнейшего методологического принципа в значительной степени обусловило весь "образ" советской социальной психологии. Во-первых, был сделан акцент на исследование не лабораторных, а реальных групп, поскольку лишь в них присутствовали "живые" социальные связи и отношениям во- вторых, определилась логика построения предмета социальной психологии, охватывающего практически все традиционные области этой дисциплины. Ее специфика проявляется лишь в такой трактовке и последовательности изложения этих проблем, которые продиктованы принятием принципа деятельности (Андреева, 1996а).

Преломленная таким образом марксистская методология не отгораживала отечественную социальную психологию от мировой традиции развития науки. Напротив, некоторые следствия из приложений теории деятельности оказались весьма близкими современным поискам, особенно европейской социальной психологии, подчеркивающей необходимость учета "социального контекста" (Андреева, Богомолова, Петровская, 1978). Определенную роль в таком содержательном оформлении социальной психологии сыграла и общекультурная традиция российской мысли, задавшая большую, чем, например, в американской социальной психологии, ориентацию на гуманитарный характер знания или как минимум на примирение сциентистских и гуманистических принципов (например, в наследии М.М.Бахтина) .

Таким образом, итогом второго этапа дискуссии о социальной психологии стало полное признание ее права на существование как особой "маргинальной" дисциплины (Социальная психология: саморефлексия..., 1995), что уравняло ее статус у нас с тем, который характерен для всего мирового сообщества. Завершение дискуссий означает новый этап развития социальной психологии в нашей стране, новый этап ее истории (см. Введение..., 1994). Исследование этого этапа представляется особенно необходимым, ибо он приходится на период радикальных преобразований в России, что не может не высветить новых граней в развитии всех дисциплин, так или иначе связанных с анализом положения человека в обществе.

 

5. Психоаналитический подход в социальной психологии.

Психоанализ прежде всего ассоциируется с именем З. Фрейда. В социальной психологии не получил широкого распространения. Попытки построения социально-психологических теорий в рамках этого направления связаны с именами Э. Фромма и Дж. Салливана. Некоторые вопросы социальной психологии получили свое развитие в работах К. Юнга и А. Адлера. Можно выделить две социально-психологические проблемы, решаемые в рамках психоанализа: проблема конфликта человека и общества, проявляющаяся в столкновении влечений человека с социальными запретами, и проблема источников социальной активности личности.

В рамках этого течения стала развиваться практика проведения Т-групп (групп тренинга), где используются механизмы воздействия людей друг на друга. Психоанализ дал толчок новому психологическому течению – гуманистической психологии (представители А. Маслоу, К. Роджерс).

Позднее Фрейд предложил такую структуру психики:

• Эго («Я»)

• Суперэго («Сверх-Я») Руководствуется нормами которые определяет общество.

• Ид («Оно»)

Зигмунд Фрейд выделил следующие защитные механизмы психики:

• Проекция(сублимация ответственности)

• Рационализация-человек,который потерпел неудачу, он для себя находит рациональные причины почему у него не получилось.

• Компенсация (Неудача в одной сфере компенсируется удачами в другой. Я плохой студент, но хороший спортсмен)

• Идентификация (находят черты более успешного еловека, не до конца потеряны)

• Мечтания(человек уходит в грезы)

«Подвал» - туда человек отправляет все свои комплексы.

Постоянная борьба превращается во внутри личностный конфликт. Отдаться страстям или разуму. Проблема личности по Фрейду состоит в том, что человек для себя сам должен решить с чем он будет гармонично связан (предаваться страстям или сверхЯ). Главное чтобы человек был удовлетворен своей деятельностью. Личность формируется в деятельности и для деятельности.

6. Интеракционистский подход в социальной психологии.

Интеракционизм по происхождению – социологическая теория, основанная на теории символического интеракционизма Г. Мида, который исследовал социальные аспекты взаимодействия между людьми в процессе деятельности и общения. Основная идея – личность всегда социальна и не может формироваться вне общества. Развитие личности рассматривается через усвоение знаковых систем. Это то, что отличает человека от животного мира. Коммуникация представляет собой обмен символами, в процессе которого вырабатываются единые значения и смыслы. Главнейшей знаковой системой является язык.

Символическая коммуникация – это начало человеческой психики. В рамках направления изучались проблемы референтных групп Г. Хаймена, Р. Мертона, структура и динамика развития личности, ролевые теории Т. Сарбина, микропроцессы социального взаимодействия, среда социальной деятельности.

Личность, с одной стороны, – это автономная система, проявляющаяся в независимом импульсивном поведении, с другой – зависимая социальная система, проявляющаяся в ожидаемом окружающими поведении. Активное начало в личности способно менять не только личность, но и общество.

 

Наибольшую популярность интеракционизм приобрел в рамках социологии и социологического направления в социальной психологии, долгое время игнорировавшегося ею. Специфика интеракционистского подхода определяется, по мнению К. Франклина, в следующем: 1) индивид и общество неотделимы друг от друга; 2) индивиды представляют собой рефлексивную и интерактивную сущность, обладающую самостью; 3) индивиды реагируют на объекты окружающего мира в соответствии со значениями, которыми они обладают для них. Акцентация на мире значений, которыми оперирует человек в своем взаимодействии с окружающим миром, нашла свое выражение названии символический интеракционизм, основы которого формировались в работах философов, экономистов, психологов и историков, прослеживаются в учении Аристотеля, но в более целостном виде представлены в шотландской философии морали, как первой предшественницы символического интеракционизма. Именно А. Смит, Д. Юм и А. Фергюссон заложили предпосылки философского прагматизма, оказавшего самое сильное влияние на создание интеракционизма.

Основные принципы шотландской философии морали можно свести к следующему: 1) приверженность к индукции как теоретической стратегии и интроспекции как методологическому методу; 2) приверженность к эмпиризму, подчеркивающему значимость практики; 3) принятие в качестве источников человеческого поведения таких явлений, как симпатия, привычка, чувства и представления морали; 4) представление о том, что симпатия как основной источник поведения представляет собой основу для формирования взаимосогласия между людьми в обществе; 5) представление о том, что обычай, привычки являются источниками человеческого поведения, приобретаемыми в процессе коммуникации между людьми.

Эти положения отражают идеи американского прагматизма, явившегося философской первоосновой символического интеракционизма.

С точки зрения философского прагматизма, значение объекта не является внутренне присущим объекту, а порождается поведением объекта, проявляемым от ситуации к ситуации. Именно этот постулат прагматизма в его модифицированном виде принимается интеракционистами. Подчеркивая активную роль человека в формировании его окружения, интеракционисты приходят к выводу, что значение объекта представлено в поведении, направленном на него, а не в объекте самом по себе. Точка зрения В. Джемса на то, что люди изменяют объекты своими решениями, идеями, восприятиями и чувствами, является наилучшей иллюстрацией сказанного.

Еще одной методологической посылкой этого подхода является признание мыслительной активности как процессуальной, которая по своей природе существенно расширяет возможности социально-психологической феноменологии, хотя и создает ряд сложностей для теоретических построений и, эмпирического подтверждения последних. Это приводит к доминированию имплицитно-структурированного теоретизирования со всеми его преимуществами и недостатками.

Современный символический интеракционизм представляет достаточно пеструю картину школ, направлений и отраслей, из которых можно выделить два основных направления: процессуальный символический интеракционизм и структурный. К первому относят те ветви, которые фокусируются на аспектах природы взаимодействия как процесса; второй – те ветви, которые фокусируются на влиянии социальной структуры (например, ролей, определенной ситуации, статуса и т.д.), т.е. социальном взаимодействии.

7. Гуманистическое направление в социальной психологии.

«Вспомни, откуда ты пришел и куда ты идешь, и прежде всего, подумай о том, почему ты создал беспорядок, в который сам попал».

Р.Бах

Гуманистическая психология имеет множество направлений и модификаций, представляемых различными авторами, но, на мой взгляд, в них все же существуют некоторые инвариантные составляющие, связанные единым методологическим ядром.

Для начала следует выделить основные направления гуманистической психологии, которые будут рассмотрены ниже.

Во-первых, к этому направлению необходимо отнести концепцию Карла Роджерса.

Во-вторых, гуманистическую психологию просто не возможно представить без Абрахама Маслоу.

В-третьих - внимания заслуживает экзистенциональная психология, одним из самых ярких представителей которой является Ирвин Ялом.

Это, конечно, всего лишь некоторые представители гуманистического подхода в психологии, но я думаю, что их вклад наиболее важен для формирования максимально полной картины восприятия данной психологической парадигмы.

С точки зрения гуманистической психологии, принципиальным содержанием развития личности является самоатуализация, или, другими словами, полная реализация изначального потенциала. «Становиться и быть собой» - вот психологическая основа благополучия человека. «Такое благополучие означает быть полностью рожденным, то есть стать тем, чем человек является потенциально» [4, с.37]. Проблема «создания хорошего человека» - это проблема «самоэволюции человека». И ее неотъемлемой частью является познание человеком себя. Маслоу писал, что «нам необходим такой человек, который был бы ответственен за себя и свое развитие, досконально знал самого себя, умел осознавать себя и свои поступки, стремился к полной актуализации своего потенциала»[2, с. 114]. Но, увы, звучит это довольно иронично, особенно в контексте социальной работы. А важным в данном случае является характеристика субъектной позиции человека. Осуществление человеком собственной жизни как цепочки выборов предполагает опору и на внутренние ориентиры, и на внешние условия и обстоятельства. Именно это важно для социального работника - показать клиенту возможность выбора. Выбора, который обусловлен, прежде всего, осознанностью клиентом своей ситуации и себя самого в данный момент жизни и времени. Сюда очень кстати подходит высказывание Баха, что «Каждый человек, появляющийся в твоей жизни, все события, которые с тобой происходят, - все это случается с тобой потому, что это ты притянул их сюда. И то, что ты сделаешь со всем этим дальше, ты выбираешь сам». Данная мысль может показаться довольно спорной, но не это главное, главное, что наиболее фундаментальным выражением болезни общества является феномен отчуждения, состоящий в том, что человек не ощущает себя субъектом собственных действий и из уникального и неповторимого творца собственной жизни превращается в «лишенную индивидуальных качеств вещь, зависимую от внешних для нее сил»[4]. Также, в своей работе Э. Фромм писал, что фактически большая часть из того, что составляет человеческое сознание, является фикцией и заблуждением; дело не столько в неспособности человека увидеть истину, сколько во влиянии на него общества.

8. Социометрическое и транзактное направление в социальной психологии

Социометрическое направление в изучении малых групп связано с именем Дж. Морено. Дискуссия, которая постоянно возникает в литературе по поводу ограниченностей социометрического метода, требует краткого напоминания сути концепции. Морено исходил из идеи о том, что в обществе можно выделить две структуры отношений: макроструктуру (которая для Морено означала «пространственное» размещение индивидов в различных формах их жизнедеятельности) и микроструктуру, что, иными словами, означает структуру психологических отношений индивида с окружающими его людьми. Согласно Морено, все напряжения, конфликты, в том числе социальные, обусловлены несовпадением микро- и макроструктур: система симпатий и антипатий, выражающих психологические отношения индивида, часто не вмещается в рамки макроструктуры, а ближайшим окружением оказывается не обязательно окружение, состоящее из приемлемых впсихологическом отношении людей. Следовательно, задача состоит в перестраивании макроструктуры таким образом, чтобы привести ее в соответствие с микроструктурой.

Хотя наивность предложенной схемы очевидна, ее методическое приложение оказалось достаточно популярным. На основании применения этой методики (хотя не обязательно в рамках изложенной теоретической концепции) возникло целое направление исследований малых групп, особенно в прикладных областях. При этом чисто научная перспектива изучения малых групп попадала в довольно ограниченные рамки.

Трансактный анализ [лат. transactio — соглашение, сделка] — направление психологии, разработанное в 50-е годы американским психологом и психиатром Э. Берном, включающее: 1) структурный анализ (теория эго-состояний), 2) собственно Т. а. деятельности и общения, основанный на понятии "трансакция" как взаимодействие эго-состояний двух вступающих в общение индивидов; 3) анализ психологических "игр", 4) скриптоанализ (анализ жизненного сценария — "скрипта"). Под эго-состоянием понимается актуальный способ существования Я-субъекта. Выделяются три основных эго-состояния: "Родитель", "Ребенок" и "Взрослый". Вступая во взаимодействие, человек всегда находится в одном из них. Эго-состояние "Родитель" обнаруживает себя в таких проявлениях, как контроль, запреты, идеальные требования, догмы, санкции, забота, могущество, содержит в себе нормы и предписания, некритически усваиваемые индивидом как в детстве, так и на протяжении всей жизни, и диктующие ему линию поведения. Кроме того, эго-состояние "Родитель" содержит автоматизированные формы поведения, сложившиеся прижизненно, избавляющие от необходимости сознательно рассчитывать каждый шаг. Различают две основные формы проявления Родителя: "заботящийся" (советы, поддержка, опека и т.п.) и "контролирующий" (запреты, санкции и т.п.). Эго-состояние "Ребенок" содержит в себе аффективные комплексы, связанные с ранними впечатлениями и переживаниями. Различают Ребенка "естественного" ("свободного") и "адаптированного". Естественному Ребенку свойственна склонность к веселью, живому движению, фантазии, импульсивности и раскованности. Адаптированный Ребенок представлен такими разновидностями, как "бунтующий" (против Родителя), "соглашающийся" и "отчуждающийся". Эго-состояние "Взрослый" включает в себя вероятностную оценку ситуации, рациональность, компетентность, независимость.

9. Определение и соотношение понятий методология, метод, методика, процедура, техника исследования.

В современном научном знании термином «методология» обозначаются три различных уровня научного подхода.

1. Общая методология - некоторый общий философский подход, общий способ познания, принимаемый исследователем. Так, для социальной психологии необходимо определенное понимание вопроса о соотношении общества и личности, природы человека.

2. Частная (или специальная) методология - совокупность методологических принципов, применяемых в данной области знания. Применительно к специфическому объекту исследования.

3.Методология как совокупность конкретных методических приемов исследования, что чаще в русском языке обозначается термином «методика». Конкретные методики, применяемые в социально-психологических исследованиях, не являются абсолютно независимыми от более общих методологических соображений.

Суть внедрения предложенной «иерархии»: не допускать в социальной психологии сведения всех методологических проблем только к третьему значению этого понятия. какие бы эмпирические или экспериментальные методики ни применялись, они не могут рассматриваться изолированно от общей и специальной методологии; также философские принципы не могут быть применены в исследованиях каждой науки непосредственно: они преломляются через принципы специальной методологии. Что же касается конкретных методических приемов, то они могут быть относительно независимы от методологических принципов.

«Научное исследование». Называют следующие черты научного исследования: Если кратко суммировать эти отличительные черты, их можно свести к трем: получение тщательно собранных данных, объединение их в принципы, проверка и использование этих принципов в предсказаниях.

Каждая из названных здесь черт научного исследования имеет специфику в социальной психологии;необходимо оговорить ряд специфических проблем названных черт.

Первая проблема - проблема эмпирических данных. Данными в социальной психологии могут быть либо данные об открытом поведении индивидов в группах, либо данные, характеризующие какие-то характеристики сознания этих индивидов, либо психологические характеристики самой группы.

Так, в бихевиористской социальной психологии за данные принимаются лишь факты открытого поведения; когнитивизм, напротив, делает акцент на данные, характеризующие лишь когнитивный мир индивида: образы, ценности, установки и др. Источником любых данных в социальной психологии является человек, но один ряд методов пригоден для регистрации актов его поведения, другой - для фиксации его когнитивных образований.

Вторая черта - это интеграция данных в принципы, построение гипотез и теорий. Как и в других гуманитарных науках, теории в социальной психологии не носят дедуктивного характера, т.е. не представляют собой такой хорошо организованной связи между положениями, чтобы можно было из одного вывести любое другое. В социально-психологических теориях отсутствует строгость такого порядка. В таких условиях особенно важное место в исследовании начинает занимать гипотеза.

Гипотеза «представляет» в социально-психологическом исследовании теоретическую форму знания. Отсюда важнейшее звено соц-псих исследования - формулирование гипотез.

Третья черта научного исследования - обязательная проверяемость гипотез и построение на этой базе обоснованных предсказаний. Без этого элемента исследование вообще лишается смысла.в деле проверки гипотез соц псих испытывает целый ряд трудностей, связ с ее 2ным статусом.

В качестве экспериментальной дисциплины социальная психология подчиняется тем нормативам проверки гипотез, которые существуют для любых экспериментальных наук.

Таким образом, все три сформулированных выше требования к научному исследованию оказываются применимыми в социальной психологии с известными оговорками, что умножает методологические трудности.

Тесно связана с предыдущей проблема качества информации в социально-психологическом исследовании. В общем виде проблема качества информации решается путем обеспечения принципа репрезентативности, а также путем проверки способа получения данных на надежность.

В социальной психологии информация должна удовлетворить определенным требованиям. могут быть выделены два вида параметров качества информации: объективные и субъективные.

Надежность информации достигается прежде всего проверкой на надежность инструмента, посредством которого собираются данные. В каждом случае обеспечиваются как минимум три характеристики надежности: обоснованность (валидность) -способность измерять именно те характеристики объекта, которые и нужно измерить; устойчивость и точность -качество быть однозначной, т.е. при получении ее в разных ситуациях она должна быть идентичной.

Общая характеристика методов социально-психологического исследования. Весь набор методов можно подразделить на две большие группы: методы исследования и методы воздействия. В методах исследования в свою очередь различаются методы сбора информации и методы ее обработки. Существует и много других классификаций методов социально-психологического исследования. Например, различают три группы методов:

1) методы эмпирического исследования,

2) методы моделирования,

3) управленческо-воспитательные методы

Среди методов сбора информации нужно назвать: наблюдение, изучение документов (контент-анализ), разного рода опросы (анкеты, интервью), различного рода тесты (социометрический тест), наконец, эксперимент (как лабораторный, так и естественный).

Изучение документов имеет большое значение, поскольку при помощи этого метода возможен анализ продуктов человеческой деятельности. Метод контент-анализа применяется, когда исследователь имеет дело с большим массивом информации( при исследованиях масс коммуникаций).

Опросы - распространенный прием в соц-псих исследованиях, вызывающий нарекания. выражаются в недоумении по поводу того, как же можно доверять информации, полученной из непосредственных ответов испытуемых.наибольшее распространение получают интервью и анкеты.

Эксперимент выступает в качестве одного из основных методов исследования в социальной психологии. Полемика вокруг возможностей и ограниченностей экспериментального метода в этой области является одной из самых острых полемик по методологическим проблемам в настоящее время . В социальной психологии различают два основных вида эксперимента: лабораторный и естественный. Особенно дискуссионным для социальной психологии является вопрос о лабораторном эксперименте.

10. Особенности применения эксперимента в социальной психологии.

Экспериментальный период в развитии социальной психологии начался после 1945 г. Официальным отсчетом послужила программа В. Меде (Европа) и Ф. Олпорта (США). В прорамме сформулированы требования превращения социальной психологии в экспериментальную науку. В США, где наблюдалось бурное развитие капиталистических форм экономики, активно развивались прикладные исследования. Значимость этих исследований еще больше возросла на фоне развернувшегося экономического кризиса. Старая описательная социальная психология не могла решать новые задачи. В 1930-х гг. создано Общество психологических исследований социальных проблем.

Большое количество практических исследований впервые появилось в рамках функционализма. Представители функционализма {Д. Дьюи, Д. Энджелл, Г. Кэрр и др.) изучали людей и социальные группы с позиции их социальной адаптации. Главная социально-психологическая проблема функционализма – проблема наиболее оптимальных условий социальной адаптации субъектов общественной жизни. Исследователи фиксировали внимание не на внутренних психических процессах, а на социальных функциях. Основным объектом исследования становится малая группа. Этому способствует повсеместное распространение экспериментальных методик, применение которых главным образом возможно лишь в малых группах. Отрицательным моментом при этом являлось одностороннее развитие социальной психологии, прежде всего в США, так как был утрачен интерес к теоретической стороне социальной психологии. Такое «отлучение» от теории привело к тому, что экспериментальный период в развитии социальной психологии стал обрастать острыми противоречиями. Положительным моментом этого периода явилось проведение многочисленных исследований в области малых групп, разработка методик, ставших классическими, накопление большого опыта в проведении прикладных исследований. Отрицательным – игнорирование массовых процессов, анализа их психологической стороны. После критики примитивного анализа этих процессов в первых концепциях, они были сняты вообще. Данные, полученные в четко разработанных лабораторных экспериментах, заменили знание о реальных проблемах общества.

С 1950-х гг. стал возрождаться интерес к теоретическому знанию. Исследователи (Г. М. Андреева, Н. Н. Богомолова, Л. А. Петровская, П. Н. Шихерев) выделяют четыре основные теоретические школы в 1960-х гг. ХХ в.: бихевиоризм, психоанализ, когнитивизм, интеракционизм. Первые три направления представляют социально-психологические варианты психологической мысли, интерак-ционизм – социологической.

11. Эмпирические методы в социальной психологии.

Среди методов эмпирического исследования наиболее широкое распространение в социальной психологии получили следующие: наблюдение, анализ документов, опрос, социометрия, групповая оценки личности, тесты, шкалы измерения социальных установок и аппаратурный метод.

Метод наблюдения. В зависимости от роли наблюдателя в ситуации исследования различают включенное (участвующее) и невключенное наблюдение. Включенное наблюдение-непосредственное взаимодействие исследователя с изучаемой группой. Наблюдатель выступает полноправным членом группы. Классическими примерами таких исследований являются изучение Н. Андерсоном жизни бродяг, У. Уайтом — эмигрантов. Невключенное наблюдение регистрирует явления со стороны, без взаимодействия с изучаемым человеком или группой. При этом наблюдение может проводиться открыто или незаметно для исследуемого объекта.

По условиям организации наблюдения делятся на полевые (в естественных условиях жизни личности или группы) и лабораторные (в искусственных условиях).Много внимания уделяется способам повышения достоверности получаемых данных, например разработке надежных схем (программ) наблюдения, использованию технических средств регистрации поведения и деятельности личности или группы, специальной подготовке наблюдателей и т. д. 

Метод анализа документов является разновидностью общепсихологического метода анализа продуктов человеческой деятельности. У. Томас и Ф. Знанецки впервые в социальной психологии применили этот метод для исследования феномена социальной установки.

Документы обычно различаются по:

1) способу фиксации информации (рукописные, печатные, фото-, кино- и видеодокументы);

2) целевому назначению (естественные, специальные и целевые);

3) степени персонификации (личные и безличные);

4) статусу (официальные и неофициальные) и т. д.

Методы анализа документов различаются на качественные и количественные. В основе любого метода лежат процессы понимания текста и интерпретации исследователем содержащейся в нем информации. Количественные методы анализа документов получили широкое распространение в 30-40-х гг. XX в. в связи с разработкой специальной процедуры —контент-анализа(способ перевода интерпретированной текстовой информации в количественные показатели с последующей математико-статистической обработкой).

Метод опроса получил наиболее широкое применение в социально-психологических исследованиях. Его суть состоит в получении информации об объективных или субъективных фактах со слов опрашиваемых (респондентов).

Опросы делятся на два основных типа:

а) интервью (очный опрос); проводится в форме непосредственных вопросов-ответов;

б) анкетирование (заочный опрос);самостоятельное заполнение вопросника самими респондентами.

Опросы применяются в следующих случаях: для сбора предварительной информации на ранних стадиях исследования; как дополнительное средство уточнения, расширения и контроля получаемых данных; как основной эмпирический метод сбора социально-психологической информации.

К основным видам интервью относятся стандартизированное ( стандартные вопросы для всех)и нестандартизированное ( в соответствии с конкретной ситуцией и ответами собеседника). По сравнению с результатами анкетирования интервью дает более содержательную информацию. Однако его недостатком является влияние личности и профессионального уровня исследователя на опрашиваемого, что может приводить к снижению объективности получаемой информации.

Метод социометрии разработан Дж. Морено для исследования эмоционально-психологических отношений в малой группе. Социометрическая процедура предполагает опрос каждого члена малой группы с целью установления возможности его участия (или неучастия) в определенном виде совместной деятельности или ситуации. Непараметрическая процедура в социометрии проводится без ограничения количества предпочтений или отклонений членов группы. Параметрическая процедура предполагает строго фиксированное число предпочтений или отклонений, что позволяет стандартизировать их условия в группах различной численности.

К числу известных разновидностей социометрического метода относятся шкала приемлемости, аутосоциометрия, коммуникометрия и др. Наиболее существенные недостатки метода социометрии: невозможность выявления мотивов межличностных предпочтений или отвержений;

высокая вероятность искажения результатов из-за неискренних ответов; возможность использования лишь в группах, имеющих опыт группового взаимодействия.

Метод групповой оценки личности (ГОЛ) — это способ получения характеристики человека через взаимные оценки членов группы. Метод ГОЛ основан на феномене групповых представлений о каждом члене группы как результате взаимного познания людей в процессах их совместной деятельности и общения.

С помощью этого метода оцениваются качества человека по предлагаемому их перечню с использованием приемов: прямого оценивания по n-балльной шкале;ранжирования качеств; попарного сравнения качеств и др. Адекватность измерения качеств с помощью ГОЛ зависит от познавательных способностей оценивающих, особенностей оцениваемых членов группы, их взаимной позиции в группе, опыта их взаимодействия и т. д.

Тесты широко применяются для диагностики разных групп, межличностного, межгруппового и других видов взаимодействия, социальной перцепции, социально-психологических свойств личности (социального интеллекта, социальной компетентности, стиля лидерства и др.).

В социальной психологии наиболее известны тесты диагностики интерперсональных отношений Т. Лири, совместимости В. Шутца, перцептивной биполяризации Ф. Фидлера и др.

Шкалы измерения социальных установок занимают особое место среди тестов. Они позволяют количественно измерять направленность и интенсивность психологической готовности личности к определенному поведению по отношению к различным социальным категориям стимулов. Наиболее известными являются шкалы измерения социальных установок по Л. Терстоуну, Р. Лайкерту, Л. Гутману.

Эксперимент в социальной психологии — это специально организованная (в естественных или искусственных условиях) процедура, направленная на установление причинно-следственных связей между изучаемыми явлениями, хотя бы одно из которых относится к категории социально-психологических (процессов, состояний или свойств).

Среди специфических признаков социально-психологического эксперимента выделяют:

— искусственное моделирование изучаемых социально-психологических явлений или жесткий контроль естественных условий исследования, т. е. создание экспериментальной ситуации;

— активное воздействие исследователя на изучаемые явления, так называемое варьирование переменных;

— измерение ответных форм поведения личности или группы (испытуемых) на это воздействие;

— требование воспроизводимости результатов и т. д.

В зависимости от условий, в которых организован эксперимент, его разделяют на  лабораторный и естественный. Метод эксперимента является одним из наиболее строгих способов получения эмпирических данных, поэтому становление социальной психологии как науки во многом обязано использованию эксперимента в изучении социально-психологических явлений. Классические исследования группового эффекта, выполненные в самом начале 20-х гг. XX в. В. Меде в Германии, Ф. Оллпортом в США и В. М. Бехтеревым в России,заложили основы экспериментальной соц псих.

Совершенств уется техника этого метода. в социальной психологии эксперимент критикуют за его низкую экологическую валидность, т. е. трудность перенесения результатов и выводов на реальную жизнедеятельность личности и тем более группы. Другая проблема заключается в сложности интерпретации данных, полученных в искусственных (лабораторных) условиях.

Аппаратурный метод чрезвычайно способствовал развитию экспериментальных процедур исследования социально-психологических феноменов групповой деятельности. В основе конструирования и классификации аппаратурных способов исследования лежат несколько принципов:

— технический (функциональные возможности модели, способы регистрации различных компонентов деятельности и т. п.);

— общепсихологический (включенность ведущих психических процессов в моделируемую групповую деятельность);

— социально-психологический (тип взаимосвязанности индивидуальных действий при выполнении групповых заданий).

12. Критерии определения группы.

Социальная группа — любая совокупность людей,

рассматриваемая с точки зрения их общности. Вся

жизнедеятельность индивида в обществе осущест-

вляется через разнообразные социальные группы,

значительно различающиеся между собой.

Наиболее широкое понимание социальной группы

связано с понятиями общности и совокупности. На-

личие общей цели делает людей способными к согла-

сованным действиям, хотя такая согласованность

существует только в определенном аспекте их пове-

дения.

Индивиды принадлежат группе не всей своей лич-

ностью, а только теми аспектами, которые связаны

с социальными ролями, выполняемыми в данной

группе. Ни один человек не может функционировать

полноценно только в одной социальной группе.

Ни одна группа не может обеспечить полностью усло-

вия для самореализации личности в различных ас-

пектах.

Социальная группа — важная форма объединения

людей в процессе деятельности и общения. Цели,

общие нормы, санкции, групповые ритуалы, отноше-

ния, совместная деятельность, вещная среда и так

далее - эти феномены выступают в качестве особых

компонентов социальной группы, определяющих меру

ее устойчивости.

Менее устойчивые социальные группы не являются

основными в жизни человека, хотя он и может нахо-

диться в них продолжительное время. Семья, школь-

ный класс, друзья и профессиональный коллектив -

наиболее значимые для личности социальные

группы. Они в силу своей устойчивости оказывают

влияние на характер социального развития и социаль-

ную адаптацию субъекта.

Основные признаки социальной группы:

1) наличие интегральных психологических характе-

ристик, таких как общественное мнение, психоло-

гический климат, групповые нормы, групповые

интересы и так далее, которые формируются

с возникновением и развитием группы;

2) существование основных параметров группы как

единого целого: композиция и структура, групповые

процессы, групповые нормы и санкции. Композиция

представляет собой совокупность характеристик

членов группы, важных с точки'зрения ее анализа

как целого. Структура группы рассматривается

с точки зрения тех функций, которые выполняют от-

дельные члены группы, а также с точки зрения меж-

личностных отношений в ней. К групповым процес-

сам относятся динамические, т. е. меняющиеся

показатели группы как социального процесса отно-

шений;

3) способность индивидов к согласованным действи-

ям. Этот признак является ключевым, поскольку

именно согласие обеспечивает необходимую общ-

ность, единство действий, направленных на дости-

жение цели;

4) действие группового давления, побуждающего

человека вести себя определенным образом и в со-

ответствии с экспектациями окружающих. Индиви-

дуальным результатом такого давления выступает

конформность как качество человека в норматив-

ном или ненормативном варианте. Психологи фик-

сируют наличие изменений во взглядах и поведе-

нии отдельных участников, обусловленных их

принадлежностью к группе

Детальный анализ социально-психологических представлений о природе социальной группы к числу главных отличительных признаков социальной группы позволяет отнести следующие:

1. включенность человеческой общности в более широкий социальный контекст, систему общественных отношений, определяющих возможность возникновения, смысл и пределы существования группы и задающих модели, нормы или правила межиндивидуального и коллективного поведения и межгрупповых отношений;

2. наличие у членов группы значимого основания сообща находиться в ней, отвечающего интересам всех ее участников и способствующего реализации потребностей каждого;

3. сходство положения состоящих в группе людей, которые разделяют условия, события жизни и их последствия и в силу этого обладают общностью впечатлений и переживаний;

4. длительность существования, достаточная для возникновения не только специфического языка и каналов внутригрупповых коммуникаций, но и коллективных истории (традиций, воспоминаний, ритуалов) и культуры (представлений, ценностей, символов, памятников), сближающих их;

5. разделение и дифференциация функциональных ролей (позиций) между членами группы или ее подгруппами, обусловленные характером общих целей и задач, условий и средств их реализации, составом, уровнем квалификации и склонностями образующих группу лиц, что предполагает кооперативную взаимозависимость участников, комплементарность (взаимодополнительность) внутригрупповых отношений;

6. наличие органов планирования, координации, контроля групповой жизнедеятельности и индивидуального поведения, которые персонифицированы в лице одного из членов группы, наделенного особым статусом (монарха, лидера, руководителя и т.п.), представлены подгруппой, обладающей специальными полномочиями (парламент, политбюро, дирекция, ректорат и т.п.), либо распределены между членами группы и обеспечивают целенаправленность, упорядоченность и стабильность ее существования;

7. осознание участниками своей принадлежности к группе, самокатегоризация в качестве ее представителей, более сходных друг с другом, чем с членами иных объединений, возникновение на этой основе чувства «Мы» («Свои») и «Они» («Чужие») с тенденцией переоценивать достоинства первых и недостатки вторых, особенно в ситуации межгруппового конфликта, стимулирующего рост внутригрупповой солидарности;

8. признание данной человеческой общности как группы ее социальным окружением, обусловленное участием группы в процессе межгрупповой дифференциации, способствующей становлению и обособлению отдельных общественных объединений и позволяющей со стороны различать их в сложной структуре социального целого.

Также анализ социально-психологических трактовок группы к определяющим свойствам позволил отнести устойчивость существования, преобладание интегративных тенденций, достаточную отчетливость групповых границ, возникновение чувства «Мы», близость норм и моделей поведения и другие, перечисленные выше.

К элементарным параметрам любой группы относятся: композиция группы (или ее состав), структура группы, групповые процессы, групповые нормы и ценности, система санкций.

13. Понятие о малых группах. Структура малой группы.

Малая группа - это немногочисленные по составу объединения людей, члены которого имеют общую цель и находятся друг с другом в непосредственных личных контактах. Малую группу характеризует психологическая и поведенческая общность её членов, которая выделяет и обособляет её, придаёт её относи- тельную социально-психологическую автономию, отличает данную группу от остальных. Малые группы могут быть разными по количественному составу: от 2-3 до 30-40 человек; различными по структуре отношений, существующих между их членами; неодинаковыми по индивидуальному составу, характеру ценностей, норм и правил, которых придерживаются их члены, межличностным отношениям, целям и содержанию деятельности. Условными или номинальными называются группы, которые объединяют людей, не входящих в состав ни одной малой группы. В противоположность им выделяются реальные группы. Они представляют собой действительно существующие объединения людей, полностью отвечающие определению малой группы. Естественными называют такие группы, которые складываются сами по себе, независимо от желания экспериментатора. Они возникают и существуют исходя из потребностей общества или включённых в эти группы людей. Естественные группы бывают формальными и неформальными. Формальные создаются и существуют лишь в рамках официально признанных организаций. Также все естественные группы можно разделить на слаборазвитые и высокоразвитые. Слаборазвитые малые группы характеризуются тем, что в них нет достаточной психологической общности, налаженных деловых и личных отношений, сложившейся структуры взаимодействия, чёткого распределения обязанностей, признанных лидеров, эффективной совместной работы.

Структура малой группы — это совокупность связей, складывающихся в ней между индивидами. Поскольку основными сферами активности индивидов в малой группе являются совместная деятельность и общение, при исследовании малых групп наиболее часто выделяют структуру связей и отношений, порождаемых совместной деятельностью (функциональных, организационных, экономических, управленческих), и структуру связей, порождаемых общением и психологическими отношениями (коммуникативную структуру, структуру эмоциональных отношений, ролевую и неформально-статусную структуру).

При исследовании формальных групп и организаций вслед за Э. Мэйо принято выделять формальную и неформальную структуру группы. Для изучения неформальной структуры малой группы наиболее часто используют метод социометрии. Основными характеристиками неформальной являются: социометрический статус членов группы, т. е. положение, которое они занимают в системе межличностных предпочтений и отклонений; характеристики взаимных предпочтений и отклонений;

наличие микрогрупп, члены которых связаны отношениями взаимных предпочтений, и характер отношений между ними;относительное число взаимных предпочтений (так называемая социометрическая сплоченность группы).

Коммуникативная структура малой группы — это совокупность связей между индивидами. В этой структуре особое значение имеют:

- положение, которое индивиды занимают в системе коммуникаций (доступ к получению и передаче информации, циркулирующей в группе, объем информации);

- направленность и интенсивность коммуникаций в группе.

В группах с централизованными коммуникативными структурами коммуникации осуществляются через одного индивида, занимающего центральную позицию. Это способствует повышению управляемости группы и более быстрому решению простых задач. В группах с децентрализованными коммуникативными структурами возможности индивидов участвовать в коммуникациях распределены более равномерно. Такие группы успешнее решают сложные и творческие задачи, в них выше удовлетворенность индивидов членством в группе.

Ролевая структура малой группы — это совокупность отношений между индивидами. В этой структуре особое значение имеет распределение групповых ролей, т. е. типичных способов поведения, предписываемых, ожидаемых и реализуемых участниками группового процесса. Например, выделяются роли «генератора идей», «критика», «мотиватора» и т. д.

Структура социальной власти и влияния в малой группе — это совокупность связей между индивидами, характеризуемая направленностью и интенсивностью их взаимного влияния. В зависимости от способа осуществления влияния выделяют различные типы социальной власти: вознаграждения, принуждения, легитимной, экспертной и референтной (Д. Френч, Б. Равен). Основными характеристиками структуры социальной власти и влияния являются системы связей, лежащих в основе руководства группой как официально закрепленного социального влияния и как неофициального влияния, в основе которого лежит феномен лидерства.

14. Динамические процессы в малой группе. Уровни развития группы.

Исследование малых групп имеет в качестве своей предпосылки характеристику некоторой "статики" группы: определение ее границ, состава, композиции. Но естественно, что главной задачей социально- психологического анализа является изучение тех процессов, которые происходят в жизни группы. Рассмотрение их важно с двух точек зрения: во- первых, необходимо выяснить, как общие закономерности общения и взаимодействия реализуются именно в малой группе, потому что здесь создается конкретная ткань коммуникативных, интерактивных и перцептивных процессов; во-вторых, нужно показать, каков механизм, посредством которого малая группа "доводит" до личности всю систему общественных влияний, в частности, содержание тех ценностей, норм, установок, которое формируется в больших группах. Вместе с тем важно выявить и обратное движение, а именно: каким образом активность личности в группе реализует усвоенные влияния и осуществляет определенную отдачу. Значит, важно дать как бы сечение, срез того, что происходит в малых группах. Но это только один аспект проблемы. Другая, не менее важная задача состоит в том, чтобы показать, как развивается группа, какие этапы она проходит в своем развитии, как модифицируются на каждом из этапов различные групповые процессы. Поэтому репертуар тех явлений, которые могут быть отнесены к динамическим процессам малой группы, намного шире, чем он определялся, например, в школе групповой динамики.

Здесь уместно сказать о том, что сам термин "групповая динамика" может быть употреблен (и действительно употребляется) в трех различных значениях. Прежде всего данным термином обозначается определенное направление исследования малых групп в социальной психологии, т.е. школа К. Левина. Естественно, что при этом имеется в виду не только набор изучаемых в этой школе проблем, но и весь свойственный ей концептуальный строй, т.е. определенная форма решения этих проблем. Второе значение термина связано с обозначением определенных методик, которыми можно пользоваться при изучении малых групп и которые преимущественно были разработаны в школе Левина. Однако эти методики в дальнейшем часто используются и в других теоретических схемах, поэтому второе значение термина не обязательно привязано к школе Левина, а скорее к специфическим видам лабораторного эксперимента, в ходе которого выявляются различные характеристики групп. "Групповая динамика" в данном случае — особый вид лабораторного эксперимента, специально предназначенный для изучения групповых процессов. Но может быть и третье употребление понятия,когда термином "групповая динамика" обозначается в отличие от статики группы совокупность тех динамических процессов, которые одновременно происходят в группе в какую-то единицу времени и которые знаменуют собой движение группы от стадии к стадии, т.е. ее развитие.

Важнейшими из таких процессов являются следующие. Прежде всего процесс образования малых групп, причем сюда могут быть отнесены не только непосредственные способы формирования группы, но и такие психологические механизмы, которые делают группу группой, например феномен группового давления на индивида (который в традиционной социальной психологии к "групповой динамике" не относится). Далее, это традиционно рассматриваемые в "групповой динамике" процессы групповой сплоченности, лидерства и принятия групповых решений с той поправкой, что вся совокупность процессов управления группой и руководства ею не исчерпывается лишь феноменом лидерства и принятием группового решения, а включает в себя еще многие механизмы. Другой аспект динамических процессов представлен явлениями групповой жизни, возникающими при развитии совместной деятельности (феномены, сопутствующие ему, требуют отдельного рассмотрения). В качестве своеобразного итога развития группы может быть рассмотрено становление такой специфической ее стадии, как коллектив. Процессы образования коллектива — в социально-психологическом разрезе — могут быть поэтому отнесены также к динамическим процессам, происходящим в группе.

15. Групповая поляризация. Групповое мышление. Влияние меньшинства.

Этот феномен получил в социальной психологии наименование феномена конформизма. «Конформизм» означает «приспособленчество».

Первым исследовал Аш в 50-е годы.

Все люди делятся на:

• - конформистов;

• - нонконформистов – противостояние группе.

Конформное поведение поделил:

• - одобрение или внутренний конформизм – человек искренне принимает мнение группы;

• - уступчивость или внешний конформизм – человек демонстрирует согласие с группой, а сам остается при своем мнении;

• - негативизм (конформизм наизнанку) – человек всегда не согласен с требованиями группы.

Милграм: " Мы зависимы от авторитетов, его мыслей, поведений. В тех культурах, где велика роль авторитетов много людей с конформным поведением."

Конформизм – социальное явление, когда поставлены неопределенные задачи, когда небольшая группа, не очень сплочены, все это влияет на проявление конформного поведения.

Деиндивидуализация – это поглощение человека социальной ролью. Когда человек утрачивает осознание границ роли (я сделал, но все это делают). Роль человека поглощает его Личность.

Зимбардо. Проявляется прежде всего в толпе (где есть у нас анонимность).

Социальная Личность. Проявляется в ситуациях, когда группа выполняет задачу, но ответственность не распределена (она размыта). Проявляется объективно, а субъективно она не осознается.

Огруппление мышления. Характерно для сплоченных групп. Группа начинает тратить силы не на анализ, а на поддержание сплоченности, гармонии. В результате – неправильные решения.

Групповая поляризация возникает в результате группового обсуждения, при столкновении точек зрения учитываются первоначальные установки, а не средние мнения.

В нашем мире насчитывается не только несколько миллиардов отдельных индивидуумов, но также и множество национально-государственных образований, общин в различных на-селенных пунктах,экономических организаций и других формальных и неформальных групп, будь то семья, собрание жильцов или просто люди, которые находятся рядом. Рассматривая групповое взаимодействие нельзя отрицать влияния индивидуумов на их собственные группы. Ведь историю творит меньшинство, переубеждающее всех остальных, т.е. большинство. Так что же помогает этому меньшинству или его влиятельному лидеру стать убедительным. Существуют следующие феномены группового влияния: социальная фасилитация; конформизм, социальная леность, деиндивидуализация, групповая поляризация, огруппление мышления, влияние меньшинства.

I. Как группа влияет на Личность:

1. Феномен социальной фасилитации – факт присутствия других людей во время выполнения Деятельности Личности, улучшающий результат данной Деятельности (при выполнении знакомой или простой работы).

2. Феномен социальной ингибиции – тенденция выполнять Деятельность хуже в присутствии других людей (при выполнении незнакомой или сложной работы).

Исследования показали, что эти характеристики улучшаются в присутствии других:

• - улучшается сила мышечного напряжения;

• - продуктивность внимания (объем);

• - долговременная память;

• - ассоциативное мышление.

Ухудшаются:

• - чувствительность;

• - концентрация внимания;

• - показания сложной умственной Деятельности;

• - генерирование идей.

Эти феномены объединены одним фактом присутствия «других». Некоторые эксперименты в этой области показали, что продуктивность работы возрастает в присутствии наблюдателей или содеятелей. В других экспериментах выяснилось, что присутствие других может вредить продуктивности. Согласовать эти результаты друг с другом удалось, опираясь на хорошо известный из экспериментальной психологии принцип: возбуждение усиливает доминирующую реакцию. Поскольку присутствие других людей действует возбуждающе, присутствие наблюдателей или содеятелей благотворно сказывается на решении простых (или хорошо знакомых) задач и мешает решению сложных (или незнакомых) задач. Эксперименты позволяют предположить, что возбуждение частично проистекает из «боязни оценки», а частично вызвано конфликтом между отвлечением внимания на других и необходимостью концентрации его на самой задаче. И что присутствие других может оказаться в какой-то степени возбуждающим, даже когда нас не оценивают и наше внимание ничем не отвлекается.

II. Конформизм – групповое давление, в результате которого изменяется установка отдельной Личности, или изменение поведения или побуждений человека в результате реального или воображаемого давления группы.

Конформист – человек, не поддающийся групповому давлению.

Конформное поведение:

1. внешняя уступчивость – внутренне при своих интересах;

2. одобрения действий меняют убеждения человека.

Петровский выделил 3 формы поведения:

1. Внутригрупповая внушаемость (бесконфликтное принятие мнения группы).

2. Конформизм (осознанное внешнее согласие с группой при внутреннем конфликте).

3. Коллективизм (коллективистическое самоопределение Личности).

Закономерности конформного поведения:

1. Степень конформизма зависит от специфики групповой задачи. Степень наиболее высока, когда задача неопределенна и сложна.

2. Размер группы: наибольшая степень конформизма в группе от 3 до 5 человек. Увеличение размеров группы приводит к снижению.

3. От сплоченности группы: чем выше сплоченность группы, тем сильнее власть группы над ч-ком.

4. От статуса человека: человек с большим статусом оказывает большее давление.

5. Публичность.

6. Зависимость конформизма от пола и возраста. Дети более внушаемы (после 15 лел снижается). Женщины более чем мужчины.

III. Социальная леность – тенденция людей прилагать меньше усилий в том случае, когда они объединяют свои усилия ради общей цели, нежели в случае индивидуальной ответственности. Социальная леность проявляется тогда, когда размыта ответственность и, когда не измеряется личный вклад участников групповой Деятельности. Не проявляется же она, когда ставится сложная и захватывающая задача; когда каждого человека мотивируют тем, что его вклад в групповой Деятельности бесценен; когда существуют условия межгруппового соревнования и когда группа сталкивается со стимулирующим препятствием.

IV. Деиндивидуализация – утрата самоосознания, осознания человеком своей индивидуальности и боязнь оценки – возникает в групповых ситуациях, которые обеспечивают анонимность и не концентрируют внимание на отдельном индивиде. Когда высокий уровень социального возбуждения комбинируется с размыванием ответственности, люди могут отбросить свои обычные ограничения и утратить чувство индивидуальности. Такая деиндивидуализация особенно вероятна после возбуждающих и отвлекающих занятий, когда люди ощущают анонимность из-за принадлежности к большой группе или из-за маскирующей одежды. Результатом может стать снижение самоосознания и самоограничений и возрастание восприимчивости непосредственно к ситуации как таковой, будь она негативной или позитивной.

V. Групповая поляризация – вызванное влиянием группы усиление ранее существующих тенденций членов группы; смещение средней тенденции к своему полюсу вместо раскола мнений внутри группы (группа приходит к более радикальной позиции, нежели усредненное мнение ее членов). На этой почве (Макколи и Сегал) возникает терроризм (объединение людей с общими обидами и возникновение актов насилия, которые индивидуум в отрыве от группы возможно бы не совершал). Групповое обсуждение способно привести как к положительным, так и к отрицательным результатам. Пытаясь понять данный феномен, исследователи обнаружили, что на самом деле обсуждение лишь усиливает изначально доминирующую точку зрения, будь то склоняющаяся к большему риску или же более осторожная. В повседневных ситуациях групповое взаимодействие также имеет тенденцию обострять первоначальные мнения. Феномен групповой поляризации – это окно, через кот исследователи могут наблюдать за влиянием группы. Эксперименты подтверждают наличие информационного и нормативного группового влияния. Информация, собранная во время обсуждения, по большей части благоприятна для изначально предпочтенной альтернативы и тем самым усиливает ее поддержку. Более того, люди могут еще более акцентировать свою позицию в тех случаях, когда, сравнив свои мнения, они обнаруживают неожиданную поддержку своего первоначального намерения.

VI. Огруппление мышления – «режим мышления, возникающий у людей в том случае, когда поиски консенсуса становятся настолько доминирующими для сплоченной группы, что она склонна отбрасывать реалистические оценки альтернативного способа действий». Стремление группы к внутренней гармонии однако может повредить ее реализму в оценке противоположных точек зрения. Особенно это верно, когда у членов группы сильна потребность в единстве, когда они изолированы от противостоящих идей и когда руководитель дает понять, что он хочет от группы. Симптомы этого неудержимого стремления к гармонии следующие: иллюзия неуязвимости, рационализация, никем не оспариваемая вера в этичность группы, стереотипный взгляд на противников, давление конформизма, самоцензура сомнений, иллюзия единомыслия и умохранители, защищающие группу от нежелательной информации. Тем не менее, как в экспериментах, так и в реальной истории группы иногда принимали мудрые решения. Благодаря этому можно найти противоядие от огруппления мышления. Собирая разностороннюю информацию и совершенствуя оценку возможных альтернатив, группа способна использовать преимущества от объединенной проницательности ее членов.

VII. Влияние Личности на группу (Феномен влияния меньшинства). Если бы взгляды меньшинства никогда не побеждали, история застыла бы в неподвижности, и ничто бы никогда не менялось. По данным экспериментов, меньшинство наиболее влиятельно, если оно упорно и последовательно в своих взглядах, если в его действиях чувствуется уверенность и если ему удается переманивать перебежчиков из большинства. Даже если все эти факторы не убедят большинство принять взгляды меньшинства, они пробудят у представителей большинства сомнения в себе и склонят их к рассмотрению других альтернатив, часто приводящих к лучшему, более творческому решению. Благодаря своему целевому или социальному руководству формальные и неформальные лидеры обладают непропорциональным влиянием. Те, кто последовательно стремится к своей цели и наделены харизмой уверенности в себе, зачастую вызывают доверие и вдохновляют окружающих следовать за собой. Активное меньшинство может победить группу при следующих условиях: последовательность, уверенность, умение привлекать сторонников на свою сторону.

16. Психологические проблемы лидерства. Понятие о лидере и лидерстве в социальной психологии.

Проблема лидерства и руководства является одной из кардинальных проблем социальной психологии, ибо оба эти процесса не просто относятся к проблеме интеграции групповой деятельности, а психологически описывают субъекта этой интеграции. Крайне важно сделать прежде всего терминологические уточнения и развести понятия "лидер" и "руководитель".

При этом не рассматривается употребление понятия "лидер" в политической терминологии. Б.Д.Парыгин называет следующие различия лидера и руководителя:

1. лидер в основном призван осуществлять регуляцию межличностных отношений в группе, в то время как руководитель осуществляет регуляцию официальных отношений группы как некоторой социальной организации;

2. лидерство можно констатировать в условиях микросреды, руководство – элемент макросреды, т.е. оно связано со всей системой общественных отношений;

3. лидерство возникает стихийно, руководитель всякой реальной социальной группы либо назначается, либо избирается;

4. явление лидерства менее стабильно, выдвижение лидера в большой степени зависит от настроения группы, в то время как руководство – явление более стабильное;

5. руководство подчиненными в отличие от лидерства обладает гораздо более определенной системой различных санкций, которых в руках лидера нет;

6. сфера деятельности лидера – в основном малая группа, где он и является лидером, сфера действия руководителя шире, поскольку он представляет малую группу в более широкой социальной системе.

лидер и руководитель имеют тем не менее дело с однопорядковым типом проблем, а именно, они призваны стимулировать группу, нацеливать ее на решение определенных задач, заботиться о средствах, при помощи которых эти задачи могут быть решены. Это дает право рассматривать обе дея-ти как идентичные при иссследовании. Но лидерство есть чисто психологическая характеристика поведения определенных членов группы, руководство в большей степени есть социальная характеристика отношений в группе, прежде всего с точки зрения распределения ролей управления и подчинения.

Лидером является такой член малой группы, который выдвигается в результате взаимодействия членов группы для организации группы при решении конкретной задачи. Он демонстрирует более высокий, чем другие члены группы, уровень активности, участия, влияния в решении данной задачи. Таким образом, лидер выдвигается в конкретной ситуации, принимая на себя определенные функции. Остальные члены группы принимают лидерство, т.е. строят с лидером такие отношения, которые предполагают, что он будет вести, а они будут ведомыми. Лидерство необходимо рассматривать как групповое явление: лидер немыслим в одиночку, он всегда дан как элемент групповой структуры, а лидерство есть система отношений в этой структуре.

Выяснить действительные возможности лидера – значит выяснить, как воспринимают лидера другие члены группы. Мера влияния лидера на группу также не является величиной постоянной, при определенных обстоятельствах лидерские возможности могут возрастать, а при других, напротив, снижаться.

Теории происхождения лидерства

Существует три основных теоретических подхода в понимании происхождения лидерства. "Теория черт" (иногда называется "харизматической теорией") исходит из положений немецкой психологии конца XIX – начала XX в. и концентрирует свое внимание на врожденных качествах лидера. Лидером, согласно этой теории, может быть лишь такой человек, который обладает определенным набором личностных качеств или совокупностью определенных психологических черт.

На смену теории черт пришло новое объяснение, сформулированное в "ситуационной теории лидерства". Лидерство – продукт ситуации. В различных ситуациях групповой жизни выделяются отдельные члены группы, которые превосходят других по крайней мере в каком-то одном качестве, но поскольку именно это качество и оказывается необходимым в данной ситуации, человек, им обладающий, становится лидером. Этот момент ситуационной теории лидерства был подвергнут критике со стороны Ж.Пиаже, который утверждал, что при таком подходе полностью снимается вопрос об активности личности лидера.

Чтобы преодолеть очевидную противоречивость в подобных рассуждениях, Е.Хартли предложил четыре "модели", позволяющие дать особую интерпретацию феномену лидерства. Во-первых, полагает Хартли, если кто-то стал лидером в одной ситуации, не исключено, что он же станет таковым и в другой ситуации. Во-вторых, вследствие воздействия стереотипов лидеры в одной ситуации иногда рассматриваются группой как лидеры "вообще". И в-третьих, человек, став лидером в одной ситуации, приобретает авторитет, и этот авторитет работает в дальнейшем на то, что данного человека изберут лидером и в другой раз. В-четвертых, отдельным людям свойственно "искать посты", вследствие чего они ведут себя именно так, что им "дают посты".

Третий вариант был представлен в так называемой системной теории лидерства, согласно которой лидерство рассматривается как процесс организации межличностных отношений в группе, а лидер – как субъект управления этим процессом. При таком подходе лидерство интерпретируется как функция группы.

Большинство отечественных исследований лидерства осуществляется в рамках близких данной модели, хотя к ней добавляется нечто новое: феномен лидерства в малых группах рассмотрен в контексте совместной групповой деятельности, когда члены группы могут продемонстрировать свою способность организовать группу для решения этих задач. Отличие лидера от других членов группы проявляется при этом не в наличии у него особых черт, а в наличии более высокого уровня влияния.

Интересной в данном случае является разработанная Р.Л.Кричевским концепция ценностного обмена как механизма выдвижения лидера. Сама по себе идея ценностного обмена во взаимодействии людей и ранее разрабатывалась в социальной психологии (Дж.Хоманс, Д.Тибо, К.Келли и др.). Ценностные характеристики членов группы (значимые свойства личности) как бы обмениваются на авторитет и признание лидера. Лидером рассматривается тот, в ком в наиболее полном виде представлены такие качества, которые особенно значимы для групповой деятельности, т.е. являющиеся для группы ценностями. Таким образом, в лидерскую позицию в ходе взаимодействия выдвигается такой член группы, который как бы идентифицируется с наиболее полным набором групповых ценностей. Именно поэтому он и обладает наибольшим влиянием.

17. Критерии определения стиля руководства группой.

Были проведены многие классические эксперименты (рассматривали лидеров, но в связи с неоднозначностью определений их можно отнести и к руководству) по этой проблеме, в частности выполненные под руководством К.Левина, Р.Липпита и Р.Уайта в школе групповой динамики. Эксперимент проводился на группе детей-подростков (мальчики 11-12 лет), которые под руководством взрослых лепили маски. Руководители трех групп демонстрировали разный стиль и экспериментаторы сравнивали затем эффективность деятельности трех групп.

Стили руководства, продемонстрированные взрослыми, получили обозначения, с тех пор прочно укоренившиеся в социально-психологической литературе: "авторитарный", "демократический" и "попустительский". Речь шла о психологическом рисунке типа принятия решения, не более того. Никакого политического значения ни один из выявленных стилей руководства, естественно, не имел.

Чтобы избежать недоразумения в связи с пониманием этих типов, предлагаются такие определения как "директивный", "коллегиальный" и "разрешительный" (либеральный) стиль, хотя очевидно, что психологический рисунок обозначенных стилей сохраняет известную стабильность.

Можно "расписать" каждый из трех стилей по двум характеристикам: содержание решений, предлагаемых лидером группе, и техника (приемы, способы) осуществления этих решений.

Формальная сторона	Содержательная сторона
Авторитарный стиль
Деловые, краткие распоряжения  Запреты без снисхождения, с угрозой  Четкий язык, неприветливый тон  Похвала и порицания субъективны  Эмоции не принимаются в расчет  Показ приемов – не система  Позиция лидера – вне группы	Дела и группе планируются заранее (во всем их объеме)  Определяются лишь непосредственные цели, дальние – неизвестны  Голос руководится – решающий
Демократический стиль
Инструкции в форме предложений  Не сухая речь, а товарищеский тон  Похвала и порицание – с советами    Распоряжения и запреты – с дискуссиями  Позиция лидера – внутри группы	Мероприятия планируются не заранее, а в группе  За реализацию предложений отвечают все  Все разделы работы не только предлагаются, но и обсуждаются
Попустительский стиль
Тон – конвенциональный  Отсутствие похвалы, порицаний      Никакого сотрудничества    Позиция лидера – незаметно в стороне от группы	Дела в группе идут сами собой  Лидер не дает указаний  Разделы работы складываются из отдельных интересов или исходят от нового лидера

Также выделяются такие виды: лидер-организатор, лидер-инициатор, лидер-эрудит, лидер-генератор эмоционального настроя, лидер эмоционального притяжения, лидер-умелец. Многие из этих характеристик могут быть отнесены и к руководителю.

Чтобы различить стиль руководителя можно использовать модель Ф.Фидлера. В ней различаются: руководитель, "ориентированный на задачу", и руководитель, "ориентированный на межличностные отношения". выявляется такой показатель, как "отношение к наименее предпочитаемому сотруднику" (НПС). Ориентированный "на задачу" руководитель видит в последнем одни отрицательные черты, ориентированный "на межличностные отношения" склонен видеть такого сотрудника не в одном лишь черном цвете. Предложенная в модели многогранность подхода позволяет в определенной степени учитывать соотношение чисто управленческих и психологических (т.е. лидерских) качеств руководителя.

19. Феномены группового поведения: сплоченность, ценностно-ориентационное единство и др.

Второй стороной проблемы формирования малой группы является проблема групповой сплоченности. В данном случае исследуется сам процесс формирования особого типа связей в группе, которые позволяют внешне заданную структуру превратить в психологическую общность людей.

Проблема групповой сплоченности также имеет традицию ее исследования, которая опирается на понимание группы прежде всего как некоторой системы межличностных отношений, имеющих эмоциональную основу. Так, в русле социометрического направления сплоченность прямо связывалась с таким уровнем развития межличностных отношений, когда в них высок процент выборов, основанных на взаимной симпатии. Социометрия предложила специальный "индекс групповой сплоченности", который вычислялся как отношение числа взаимных положительных выборов к общему числу возможных выборов:

где С – сплоченность, r(+) – положительный выбор, N – число членов группы. "Индекс групповой сплоченности" есть строго формальная характеристика малой группы.

Другой подход был предложен Л.Фестингером, когда сплоченность анализировалась на основе частоты и прочности коммуникативных связей, обнаруживаемых в группе. Буквально сплоченность определялась как "сумма всех сил, действующих на членов группы, чтобы удерживать их в ней". "силы" интерпретировались либо как привлекательность группы для индивида, либо как удовлетворенность членством в группе. Но сплоченность и здесь представлялась как некоторая характеристика системы эмоциональных предпочтений членов группы.

Была предложена и иная программа исследования сплоченности, связанная с работами Т.Ньюкома, который вводит особое понятие "согласия" и с его помощью пытается интерпретировать сплоченность. Он выдвигает новую идею, а именно, идею необходимости возникновения сходных ориентации членов группы по отношению к каким-то значимым для них ценностям.

Существует целый ряд экспериментальных работ по выявлению групповой сплоченности или, как часто их обозначают, по выявлению группового единства. Из них надо назвать исследования А.Бейвеласа, в которых особое значение придается характеру групповых целей. Операциональные цели группы – это построение оптимальной системы коммуникаций; символические цели группы – это цели, соответствующие индивидуальным намерениям членов группы. Сплоченность зависит от реализации и того, и другого характера целей.

Сплоченность группы означает, что данный состав группы не просто возможен, но что он интегрирован наилучшим образом, что в нем достигнута особая степень развития отношений, а именно такая степень, при которой все члены группы в наибольшей мере разделяют цели групповой деятельности и те ценности, которые связаны с этой деятельностью.

В отечественной социальной психологии новые принципы исследования сплоченности разработаны А.В.Петровским. Основная идея заключается в том, что всю структуру малой группы можно представить себе как состоящую из трех основных слоев, или "страт":

• внешний уровень групповой структуры, где даны непосредственные эмоциональные межличностные отношения, т.е. то, что традиционно измерялось социометрией;

• второй слой, представляющий собой более глубокое образование, обозначаемое термином "ценностно-ориентационное единство" (ЦОЕ), которое характеризуется тем, что отношения здесь опосредованы совместной деятельностью, выражением чего является совпадение для членов группы ориентации на основные ценности, касающиеся процесса совместной деятельности.

• Третий слой групповой структуры расположен еще глубже и предполагает еще большее включение индивида в совместную групповую деятельность: на этом уровне члены группы разделяют цели групповой деятельности, и здесь могут быть выявлены наиболее серьезные, значимые мотивы выбора членами группы друг друга.Этот третий слой отношений был назван "ядром" групповой структуры.

Три слоя групповых структур могут одновременно быть рассмотрены и как три уровня развития группы, в частности, три уровня развития групповой сплоченности.

Существенным моментом при этом выступает то обстоятельство, что развитие сплоченности осуществляется не за счет развития лишь коммуникативной практики (как, скажем, это было у Ньюкома), но на основе совместной деятельности. Кроме того, единство группы, выраженное в единстве ценностных ориентации членов группы, интерпретируется не просто как сходство этих ориентации, но и как воплощение этого сходства в ткань практических действий членов группы. При такой интерпретации сплоченности обязателен третий шаг в анализе, т.е. переход от установления единства ценностных ориентации к установлению еще более высокого уровня единства – единства целей групповой деятельности как выражения сплоченности.

В процессе развития групповой сплоченности осуществляется глубокая интеграция членов группы, при этом каждый индивид принимает ценности группы, т.к. Он включен в совместную деятельность группы и участвует в выработке этих ценностей. Главной детерминантой образования группы в психологическом значении этого слова выступает совместная деятельность.

20. Влияние группы на личность. Конформизм. Классические эксперименты по изучению конформизма М. Шерифа, С. Аша, С. Милгрэма. Психология подчинения.

Само слово "конформизм" имеет в обычном языке совершенно определенное содержание и означает "приспособленчество".Поэтому в повседневной речи понятие приобретает некоторый негативный оттенок. в социально-психологической литературе чаще говорят не о конформизме, а о конформности или конформном поведении, имея в виду чисто психологическую характеристику позиции индивида относительно позиции группы, принятие или отвержение им определенного стандарта, мнения, свойственного группе, меру подчинения индивида групповому давлению. Противоположными конформности понятиями являются понятия "независимость", "самостоятельность позиции", "устойчивость к групповому давлению" и т.п. Напротив, сходными понятиями могут быть понятия "единообразие", "условность".

Конформность констатируется там и тогда, где и когда фиксируется наличие конфликта между мнением индивида и мнением группы и преодоление этого конфликта в пользу группы.

Мера конформности – это мера подчинения группе в том случае, когда противопоставление мнений субъективно воспринималось индивидом как конфликт. Различают внешнюю конформность, когда мнение группы принимается индивидом лишь внешне, а на деле он продолжает ему сопротивляться, и внутреннюю, когда индивид действительно усваивает мнение большинства. Внутренняя конформность и есть результат преодоления конфликта с группой в ее пользу.

В исследованиях конформности обнаружилась еще одна возможная позиция, которую оказалось доступным зафиксировать на экспериментальном уровне. Это – позиция негативизма. Когда группа оказывает давление на индивида, а он во всем сопротивляется этому давлению, демонстрируя на первый взгляд крайне независимую позицию, во что бы то ни стало отрицая все стандарты группы, то это и есть случай негативизма. негативизм - это есть специфический случай конформности, так сказать, "конформность наизнанку": если индивид ставит своей целью любой ценой противостоять мнению группы, то он фактически вновь зависит от группы, ибо ему приходится активно продуцировать антигрупповое поведение, антигрупповую позицию или норму. Поэтому позицией, противостоящей конформности, является не негативизм, а самостоятельность, независимость.

Впервые модель конформности была продемонстрирована в известных экспериментах С. Аша, осуществленных в 1951 г.

• Группе студентов предлагалось определить длину предъявляемой линии. Для этого каждому давались две карточки – в левую и правую руки. На карточке в левой руке был изображен один отрезок прямой, на карточке в правой руке – три отрезка, причем лишь один из них по длине равный отрезку на левой карточке. Испытуемым предлагалось определить, который из отрезков правой карточки равен по длине отрезку, изображенному на левой карточке. Когда задание выполнялось индивидуально, все решали задачу верно. Смысл эксперимента состоял в том, чтобы выявить давление группы на мнение индивидов методом "подставной группы". Экспериментатор заранее вступал в сговор со всеми участниками эксперимента, кроме одного. Суть сговора состояла в том, что при последовательном предъявлении всем членам "подставной" группы отрезка левой карточки они давали заведомо неправильный ответ, называя этот отрезок равным более короткому или более длинному отрезку правой карточки. Последним отвечал "наивный субъект", и было важно выяснить, устоит ли он в собственном мнении или поддастся давлению группы. В эксперименте Аша более одной трети (37%) "наивных субъектов" дали ошибочные ответы, т.е. продемонстрировали конформное поведение. Все испытуемые утверждали, что мнение большинства давит весьма сильно, и даже "независимые" признавались, что противостоять мнению группы очень тяжело, так как всякий раз кажется, что ошибаешься именно ты.

Также на степень конформности влияет значимость ситуации,в которую воввлечен человек. Значимой в полном смысле этого слова является для личности ситуация, сопряженная с реальной деятельностью, с реальными социальными связями этой личности. Конформность, выявленная при решении опред задач, может не иметь ничего общего с тем, как поведет себя индивид в каких-то значительно более сложных ситуациях его реальной жизни: можно легко уступить группе при сравнении длины линий, площадей геометрических фигур и пр., но сохранить независимость мнения в случае, например, конфликта с непосредственным начальником. \

Большинство критиков справедливо отмечают, что результаты экспериментов Аша вообще не могут быть распространены на реальные ситуации, поскольку "группа" здесь – не реальная социальная группа, а простое множество людей, собранных специально для эксперимента. Другая критика: сама модель возможных вариантов поведения, принимаемая Ашем, весьма упрощена, так как в ней фигурируют лишь два типа поведения: конформное и неконформное.В реальных же ситуациях такой деятельности может возникнуть третий, вообще не описанный Ашем тип поведения. Он не будет простым соединением черт конформного и неконформного поведения, но будет демонстрировать сознательное признание личностью норм и стандартов группы.

Поэтому в действительности существуют не два, а три типа поведения:

1. внутригрупповая внушаемость, т.е. бесконфликтное принятие мнения группы;

2. конформность – осознанное внешнее согласие при внутреннем расхождении;

3. коллективизм, или коллективистическое самоопределение, – относительное единообразие поведения в результате сознательной солидарности личности с оценками и задачами коллектива.

Дальнейшие исследования феномена конформности привели к выводу о том, что давление на индивида может оказывать не только большинство группы, но и меньшинство. Соответственно М.Дойчем и Г.Джерардом были выделены два вида группового влияния: нормативное (когда давление оказывает большинство, и его мнение воспринимается членом группы как норма) и информационное (когда давление оказывает меньшинство, и член группы рассматривает его мнение лишь как информацию, на основе которой он должен сам осуществить свой выбор).Таким образом, проблема влияния большинства и меньшинства, проанализированная С.Московичи, имеет большое значение и в контексте малой группы.

21. Условия проявления конформизма. Сопротивление конформизму.

Некоторые ситуации приводят к большему конформизму, чем другие. Какие условия нужно создать, чтобы добиться максимальной конформности?

Социальных психологов заинтересовал следующий вопрос: если даже в экспериментах Аша, когда отсутствовало принуждение, а задание было четко сформулировано, конформизм был проявлен испытуемыми в 37% случаев, могут ли другие экспериментальные условия привести к еще более высоким показателям? Вскоре исследователи доказали,

• что конформность действительно возрастает, если испытуемые ощущают свою некомпетентность или если от них ждут какого-то непростого суждения. Чем больше мы сомневаемся в правильности собственных суждений, тем больше поддаемся влиянию окружающих.

• Особенности группы тоже имеют значение. Уровень конформизма максимален, если в состав группы входят не менее трех человек, если она сплочённа, единодушна и обладает высоким статусом.

• Он также максимален и в тех случаях, когда ответ приходится давать публично без каких бы то ни было предварительных обязательств.

Условие возникновение конформизма можно рассмотреть на примере эксперимента по конформизму, все участники которого, отвечавшие до испытуемого, за исключением одного, дали неверный ответ. Окажет ли пример этого помощника-нонконформиста такое же раскрепощающее воздействие на испытуемых, какое наблюдалось в экспериментах Милгрэма но подчинению? Результаты ряда экспериментов свидетельствуют о том, что человек, разрушающий единодушие группы, одновременно подрывает и ее социальное влияние.если хотя бы один человек рискует высказать собственное мнение, испытуемые едва ли не всегда «озвучивают» свое. Участники подобных экспериментов нередко потом говорят, что испытывали к своему союзнику-нонконформисту теплые и дружеские чувства, однако отрицают его влияние.

Вывод: значительно легче отстаивать свою точку зрения, если можно найти себе союзника. Поддержка даже одного единомышленника значительно увеличивает социальную храбрость человека.Наблюдая за тем, как кто-то выражает отличное от других мнение, мы сами можем стать более независимыми, даже если этот человек и заблуждается. Мнение меньшинства, находящегося вне той группы, с которой мы себя идентифицируем, например студентов другого колледжа или представителей другой религиозной конфессии, влияет на нас меньше, чем влияние такого же меньшинства из нашей собственной группы. Защита прав гомосексуалистов окажет более заметное влияние на мнение гетеросексуалов, если будет исходить от членов их собственной группы, а не от гомосексуалистов. Чем сильнее сплоченность членов группы, тем сильнее группа влияет на них. Например, Этническая группа нередко довлеет над своими членами, вынуждая их разговаривать, вести себя и одеваться так, как принято «у нас».

Эксперименты также свидетельствуют о том, что члены группы, чувствующие привязанность к ней, легче поддаются ее влиянию. Такие люди не любят разногласий с другими членами своей группы. Боясь быть отвергнутыми теми, кого они любят, они предоставляют им определенную власть.

Нетрудно догадаться, что чем выше социальный статус человека, тем более заметно его влияние. Иногда люди намеренно стараются не солидаризироваться с теми, чей социальный статус невысок, или с теми, кто принадлежит к маргинальным группам.

• К такому выводу пришли исследователи, когда в экспериментах, аналогичных экспериментам Аша по изучению конформизма, под № 5 и последними на вопросы отвечали женщины с традиционной сексуальной ориентацией. Когда экспериментатор всем задавал вопрос: «Где бы вы хотели провести романтический вечер с лицом противоположного пола?», испытуемая № 4 иногда отвечала: «Романтический вечер с мужчиной мне не грозит, потому что я лесбиянка». После этого те испытуемые, которые должны были отвечать после нее, старались не повторять ее ответов и в том случае, когда задавали такой вопрос: «Считаете ли вы, что дискриминация женщин действительно имеет место?»

По данным Милгрэма, в его экспериментах испытуемые с высоким социальным статусом менее охотно подчинялись приказам экспериментатора, чем люди с невысоким статусом. Нанеся жертве удар током напряжением 450 вольт, 37-летний сварщик повернулся к экспериментатору и почтительно спросил: «Что дальше, профессор?». Другой испытуемый, профессор-богослов, отказавшийся повиноваться экспериментатору, когда напряжение достигло 150 вольт, сказал: «Мне непонятно, как эксперимент может быть важнее человеческой жизни, после чего замучил экспериментатора вопросами о том, «этично ли то, что происходит».

В экспериментальных условиях люди проявляют больший конформизм тогда, когда должны отвечать публично, в присутствии других испытуемых, чем когда отвечают на вопросы письменно. Значительно легче защищать свое мнение в тишине кабины для голосования, чем перед какой бы то ни было групп.

Представим себя в качестве участника эксперимента Аша. Экспериментатор предъявляет карточки, на которых представлены отрезки прямой линии, и просит вас отвечать первым. После того как вы сами ответили и выслушали ответы остальных испытуемых, отличающиеся от вашего, экспериментатор предлагает вам еще раз «хорошенько подумать». Вы откажетесь от своего первоначального мнения, если будете чувствовать давление группы?

Практически никто этого не делает: как правило, люди не отказываются от своего публично высказанного мнения. Самое большее, на что они могут пойти, — это изменить его по прошествии какого-то времени. Кроме того, человека, публично высказавшего свое суждение, труднее переубедить. Человек, который довел свое мнение до сведения окружающих, не решается отказаться от него. Вывод: Экспериментальное изучение конформизма позволило ученым выявить условия, при которых он проявляется, включая и особо благоприятствующие ему обстоятельства. Так, конформизм зависит от особенностей группы: в наибольшей мере он проявляется в присутствии трех или более человек, единодушных в своих суждениях и имеющих высокий социальный статус. Аналогичное влияние на конформизм оказывает и необходимость давать ответы публично (в присутствии группы), а также в тех случаях, когда человек еще не успел предать огласке свое мнение.

Человек может подчиниться группе, чтобы:

а) быть принятым ею и избежать участи отверженного;

б) получить важную информацию.

Мортон Дойч и Харольд Джерард назвали эти причины соответственно нормативным влиянием и информационным влиянием. Нормативное влияние «ответственно» за то, что человек предпочитает «идти в ногу с толпой», чтобы не быть отвергнутым ею. Социальная отверженность — вещь болезненная. Нередко высокая цена, которую приходится платить за отступничество, заставляет людей поддерживать то, во что они не верят, или, по крайней мере, скрывать свое несогласие.

Нормативное влияние обычно ведет к подчинению.

Информационное влияние также приводит к согласию. Когда реальность неоднозначна окружающие могут стать ценным источником информации. (Вновь избранные политики нередко мечтают об изменении системы. Однако в дальнейшем, стремясь сделать карьеру в рамках этой системы, под воздействием нормативных влияний они вынуждены подчиниться действующим в ней правилам).

Итак, источником нормативного влияния является забота о социальном имидже. Желание иметь знания, отражающие реальность, порождает информационное влияние. В повседневной жизни нормативное и информационное влияние нередко проявляются вместе.

В течение 1950-х и в начале 1960-х гг. психологи изучали влияние внутренних мотивов и диспозиций на поступки людей. Так, оказалось: большую склонность к конформизму проявляли люди, признававшиеся в том, что нуждаются в социальном одобрении.

Может ли культура, в которой сформировался человек, помочь спрогнозировать степень его конформности? Когда Милгрэм с помощью разных методик изучал конформизм норвежских и французских студентов, последние последовательно демонстрировали меньшую склонность к нему. хоть конформизм и подчинение — универсальные феномены, они тем не менее зависят и от культурных традиций, и от исторической эпохи. Культуры Америки и Европы учат индивидуализму: ты сам несешь ответственность за себя. Прислушивайся к голосу собственной совести и следуй ему. Не изменяй себе самому. Культура азиатских стран и остальные незападные культуры более склонны учить коллективизму: твоя семья или твой клан ответственны за всех своих членов. Будь привержен традициям своей культуры.Живи жизнью коллектива и не думай, что у тебя есть собственное Я, не связанное с твоим социальным контекстом.

Сопротивление: Реактивное сопротивление

Люди ценят собственную свободу и самостоятельность. Поэтому, когда социальное давление становится настолько сильным, что возникает реальная угроза их личной свободе, они нередко бунтуют. Теория психологического реактивного сопротивления, суть которой заключается в том, что люди действительно ведут себя так, чтобы защитить собственное ощущение свободы, находит подтверждение в экспериментальных данных, свидетельствующих о том, что попытки ограничить свободу индивида нередко заканчиваются антиконформным «эффектом бумеранга». Феномен реактивного сопротивления убеждает нас в том, что люди — не марионетки.

Когда люди сильно отличаются от окружающих, им неуютно. Но им столь же неуютно, по крайней мере в странах Запада, когда они — точно такие же, как и все остальные. Люди чувствуют себя лучше, если воспринимают себя как уникальных личностей. Более того, своим поведением они отстаивают право на уникальность.

Восприятие самого себя как уникальной личности проявляется и в «спонтанной Я-концепции». Уильям Мак-Гуайр и его коллеги из Йельского университета сообщают: когда детей просят рассказать о себе, они предпочитают говорить о том, что отличает их от окружающих. Дети, родившиеся в других странах, более склонны, чем другие, к упоминанию места своего рождения. Дети, принадлежащие к национальным меньшинствам, не забывали сказать о своей расовой принадлежности.

Принцип, говорит Мак-Гуайр, заключается в следующем: «Индивид ощущает себя тем и настолько, в чем и насколько он отличается от других». Это признание позволяет понять, почему любое меньшинство склонно осознавать свое отличие и реакцию на него окружающих.

Ирония заключается в том, что, хотя никто из нас не хочет быть «белой вороной», все мы похожи друг на друга своим желанием быть «не как все» и вниманием к тому, в какой мере нам это удается. Однако, как следует из результатов изучения предрасположения в пользу своего Я, нам нужно вовсе не любое отличие, а только отличие «в правильном направлении». Мы стремимся не к тому, чтобы просто отличаться от среднестатистической личности, а к тому, чтобы быть лучше ее.

Вывод: Повышенное внимание социальных психологов к силе социального давления должно дополняться не менее пристальным вниманием к силе личности. Когда социальное давление становится чрезмерным, в людях нередко пробуждается потребность в реактивном сопротивлении, и они начинают противодействовать принуждению, чтобы сохранить присущий им дух свободы. Мы не чувствуем себя комфортно, когда сильно отличаемся от окружающих, но нам не хочется и быть «как все». Поэтому мы ведем себя так, чтобы сохранить ощущение уникальности своей личности.

22. Социальная психология убеждения. Сопротивление убеждению. Контраргументация.

Убеждение — явление повсеместное. По своей сути убеждение не зло и не благо. Цель, которую ставит перед собой убеждающий, и содержание его сообщения — вот что приводит к дурным или хорошим последствиям. Убеждение, приносящее зло, мы называем «пропагандой», убеждение, целью которого является благо, — «просвещением». По сравнению с пропагандой просвещение менее принудительно и располагает лучшей доказательной базой в виде фактов.

Мы же должны откуда-то черпать свои мнения. Поэтому убеждение — будь то пропаганда или просвещение — неизбежно.

Способы убеждения

Исследователи считали, что процесс убеждения включает преодоление нескольких препятствий. Все факторы, облегчающие это преодоление, увеличивают вероятность убеждения. Например, вероятность того, что вы с большим вниманием отнесетесь к сообщению, если его делает внешне привлекательный человек; одновременно это означает, что у такого сообщения больше шансов убедить вас. Подход к изучению убеждения, предложенный йельской группой исследователей, вооружает нас пониманием благоприятствующих ему условий.

Ученые, изучавшие убеждение в Университете штата Огайо в 1960-х, 1970-х и 1980-х гг., предположили, что имеют значение и те мысли, которые возникают у людей в ответ на убеждающую информацию. Если сообщение однозначно и его легко понять, но в нем много неубедительных аргументов, вам легко опровергнуть его и оно не убедит вас. Если в сообщении содержатся убедительные аргументы, оно вызовет более благоприятное отношение и, скорее всего, убедит вас. Этот подход, основанный на «когнитивной реакции», помогает нам понять, почему в одних ситуациях убеждение проявляется с большей силой, нежели в других.

Ричард Петти и Джон Качоппо, а также Элис Игли с Шелли Чейкен пошли несколько дальше . Они создали теорию, согласно которой убеждения формируются одним из двух способов. Когда у людей есть достаточно оснований для системного обдумывания сути информации и когда они способны на это, возникают благоприятные условия для сосредоточенности на аргументах и для реализации прямого способа убеждения. Если эти аргументы неопровержимы и весомы, вероятность убеждения высока. Если в сообщении нет ничего, кроме легко опровергаемых аргументов, думающие люди обязательно обратят на них внимание и оспорят их.

Однако иногда сила аргументов не имеет никакого значения. Иногда мы либо не склонны, либо не способны к серьезному размышлению. Если наше внимание отвлечено, если сообщение нам не интересно или если нам просто некогда, мы вполне можем не обратить должного внимания на содержание сообщения. Вместо того чтобы оценивать убедительность содержащихся в нем доводов, мы можем пойти по косвенному пути к убеждению — сосредоточившись на признаках, которые «запустят механизм согласия» без серьезных размышлений.

• Наши мнения о продуктах питания и напитках, сигаретах и предметах одежды часто базируются не на логике, а на эмоциях. В их рекламе нередко используются визуальные косвенные признаки. Вместо поиска аргументов в защиту курения, реклама сигарет связывает их с визуальными образами красоты и удовольствия. С другой стороны, рекламные сообщения, помещенные в Интернете, которые заинтересовавшиеся посетители могут изучать в течение какого-то времени, предпочитают сообщать потребителям информацию о цене и о том, чем предлагаемый ими товар отличается от товара, который производится конкурентами.

Конечная цель рекламодателя - изменение поведения.

Иногда убеждение возникает в результате того, что люди вникают в аргументы и, поразмыслив над ними, выражают свое согласие. Подобный «системный», или «прямой», способ убеждения возможен только в том случае, когда аудитория — люди, привыкшие мыслить аналитически или заинтересованные в том, в чем их хотят убедить. Если же «побуждающая информация» не вызывает глубоких размышлений, реализуется более быстрый, «косвенный», способ убеждения: люди делают поспешные выводы. Поскольку прямой способ убеждения требует серьезных размышлений и более «основателен», у него больше шансов вызывать устойчивые изменения в установках и повлиять на поведение.

К числу наиболее важных составляющих убеждения, изученных социальными психологами, относятся: 1) «коммуникатор»; 2) сообщение; 3) способ передачи сообщения; 4) аудитория.

Социальные психологи доказали, что восприятие информации зависит от того, кто ее сообщает. Причины: Доверие к источнику информации. Каждый из нас больше поверит сообщению о пользе того или иного физического упражнения, если оно будет опубликовано в одном из изданий Национальной академии наук, а не в бульварной газете.

Люди больше доверяют коммуникатору, когда уверены, что у него нет намерения убедить их в чем-либо.Правдивыми нам кажутся и те люди, которые защищают то, что идет вразрез с их личными интересами.

Большинство людей отрицают тот факт, что мнение знаменитостей из мира спорта и искусства влияет на них. Большинству известно, что звезды редко осведомлены о том продукте, который рекламируют. Создатели подобных реклам полагаются на другие качества эффективных коммуникаторов — на их внешнюю привлекательность.исследователи доказали, что это не так. Симпатия, которую мы испытываем к таким коммуникаторам, может либо сделать нас доступными воздействию их аргументов, либо «запустить механизм» позитивных ассоциаций, когда мы спустя какое-то время увидим в продаже то, что они рекламировали.

Содержание сообщения. Значение имеет не только личность и манера оратора, но и то, что именно он говорит. Логика или чувства? Предположим, что вы проводите кампанию по сбору средств в пользу голодающих в странах третьего мира. Следует ли вам для того, чтобы добиться оптимального результата, изложить свои аргументы строго по пунктам, один за другим, подкрепив их впечатляющими статистическими данными? Или лучше обратиться к чувствам слушателей и рассказать им подлинную историю о голодающем ребенке? Конечно, любой аргумент может быть одновременно и логичным, и эмоциональным. Вы можете соединить логику и страсть. И все же: что воздействует на аудиторию сильнее — доводы рассудка или эмоции? Ответ таков: все зависит от аудитории. Образованные или обладающие аналитическим умом люди скорее откликаются на доводы рассудка, нежели менее просвещенные или менее склонные к аналитическому мышлению.

Влияние хорошего настроения. Большей силой убеждения обладают те сообщения, которые ассоциируется с позитивными чувствами. Хорошее настроение нередко благоприятствует убеждению: отчасти потому, что оно способствует позитивному мышлению, а отчасти потому, что возникает связь между хорошим настроением и сообщением.

Расхождение во мнениях. Исследователи пришли к выводу:заслуживающий доверия коммуникатор,т. е. такой источник информации, в котором трудно усомниться, защищая позицию, сильно отличающуюся от позиции реципиента, вызовет заметное изменение точки зрения последнего. чем выше доверие к коммуникатору, тем заметнее изменение мнения реципиента.

Коммуникаторам приходится решать еще одну практическую проблему: что делать с аргументами оппонентов? На этот вопрос, как и на предыдущий, здравый смысл не дает однозначного ответа. Предоставление контраргументов способно привести в замешательство слушателей и ослабить вашу собственную позицию. Но с другой стороны, если вы излагаете позицию оппонентов, ваша информация может предстать в более выгодном свете и будет воспринята как более честная и обезоруживающая.

Результаты экспериментов, проведенных впоследствии, подтвердили следующее: если люди знакомы (или если их познакомят) с аргументами «против», «двусторонняя» информация более убедительна для них и ее воздействие дольше сохраняется. Очевидно, что «одностороннее» сообщение подталкивает информированную аудиторию к обдумыванию контраргументов, и у нее складывается мнение, что коммуникатор пристрастен.

Первая часть ваших рассуждений прогнозирует общеизвестный эффект, а именно эффект первичности: наиболее убедительна та информация, которая получена первой. Первые впечатления действительно важны.

Эффект первичности или эффект новизны? Если два убеждающих сообщения следуют непосредственно одно за другим, а аудитория должна отреагировать на них спустя некоторое время, преимущество на стороне первого сообщения (эффект первичности). Если между двумя сообщениями проходит какое-то время, а аудитория должна отреагировать на них вскоре после второго сообщения, преимущество на стороне второго сообщения (эффект новизны). Забывание создает эффект новизны, если: 1) между двумя сообщениями проходит достаточно много времени; 2) аудитория должна действовать вскоре после второго сообщения. Если два сообщения следуют одно за другим без перерыва, после чего проходит какое-то время, скорее всего проявится эффект первичности.

Оратор, если он намерен убедить слушателей в чем-либо, должен не просто привлечь их внимание, но и сделать так, чтобы сообщаемая им информация была понятной, убедительной, запоминающейся и неопровержимой. Тщательно продуманное сообщение должно принимать во внимание каждую из этих стадий процесса убеждения.

Существует простое правило: чем более важна и знакома тема, тем труднее люди поддаются убеждению.

Аудитория. личностные качества людей не всегда позволяют точно предсказать их реакцию на социальное влияние. Какая-то конкретная черта может одновременно благоприятствовать одной стадии процесса убеждения и отрицательно влиять на другую. Возьмем для примера самооценку. Люди с низкой самооценкой нередко плохо понимают содержание сообщений, а потому трудно поддаются убеждению. Те же, чья самооценка высока, хоть и понимают, о чем им говорят, вполне могут остаться при своем мнении. Вывод: легче всего поддаются влиянию люди со средним уровнем самооценки.

Давайте также рассмотрим и две другие характеристики тех, кому адресовано сообщение: возраст и склонность к аналитическому мышлению. Как правило, социальные и политические взгляды людей разного возраста различны. Социальные психологи объясняют это двояко. Одно объяснение базируется на жизненном цикле:по мере того как люди стареют, их установки изменяются. Другое — на принадлежности к определенному поколению:установки пожилых людей, сформировавшиеся во времена их молодости, остались преимущественно неизменными; поскольку эти установки отличаются от установок современной молодежи, разрыв между поколениями неизбежен.

Теория, в основе которой лежит простая мысль о том, что решающее значение имеют мысли, возникающие у нас в ответ на сообщение,особенно если у нас есть основания обдумать его содержание и мы способны на это, помогает понять некоторые экспериментальные данные. Например, мы с большей готовностью склонны верить вызывающим доверие, квалифицированным коммуникаторам, если используем косвенный способ. Если мы верим источнику информации, то более благосклонно воспринимаем его слова и, как правило, не ищем контраргументов. Однако отсутствие доверия к коммуникатору заставляет нас обращаться к прямому способу. Поскольку мы тщательно обдумываем содержание его сообщения, то, скорее всего, в конце концов отвергнем его слабо аргументированную информацию. Также стимуляция мышления делает хорошо аргументированные сообщения более убедительными, а слабо аргументированные (благодаря более активному поиску контраргументов) — менее убедительными.

Вывод:

Заслуживающие доверия коммуникаторы воспринимаются как специалисты, на мнение которых можно положиться. Люди, которые говорят уверенно, быстро и смотрят слушателям в глаза, воспринимаются последними как заслуживающие большего доверия. Внешне привлекательный человек — эффективный коммуникатор в тех случаях, когда речь идет о проблемах, затрагивающих вкусы людей и их личные ценности.

Более убедительны те сообщения, которые ассоциируются с позитивными чувствами. Убедительными могут быть также и некоторые сообщения, вселяющие страх, ибо они выразительны и врезаются в память.

Стоит ли коммуникатору излагать в своем сообщении точку зрения оппонентов или ограничиться изложением собственной позиции, зависит от подготовленности аудитории, ее отношения к содержанию сообщения и готовности выслушать контраргументы. Если аудитория уже согласна с коммуникатором, не осведомлена о контраргументах и вряд ли в будущем станет обдумывать их, наиболее эффективно одностороннее сообщение. Если речь идет об аудитории, которая или хорошо знает проблему, или не разделяет позиции коммуникатора, более эффективно двустороннее сообщение.Большинство экспериментальных данных свидетельствуют в пользу эффекта первичности.Когда же между двумя презентациями проходит какое-то время, влияние первой уменьшается; если решение принимается сразу после того, как будет представлена вторая точка зрения, которая свежа в памяти, более вероятно, что проявится эффект новизны.

Не менее важен и способ коммуникации. Средства массовой информации могут быть эффективными в тех случаях, когда речь идет о непринципиальном вопросе или о том, что неизвестно массовой аудитории. И последнее. Важно также и то, кому адресовано сообщение. О чем думает аудитория, когда воспринимает его?

Сопротивление убеждению

О некоторых тактических приемах, позволяющих противостоять им. прежде чем вы столкнетесь с мнениями других людей, сделайте свою собственную позицию достоянием гласности. Защищая ее, вы станете менее восприимчивыми к тому, что станут говорить другие.

Как можно стимулировать человека придерживаться собственной позиции? Исходя из результатов своих экспериментов, Чарльз Кайслер считает, что один из возможных способов — мягкая атака на его убеждение. Кайслер обнаружил: когда люди, заявившие свою позицию, сталкиваются с контраргументацией, достаточно убедительной, чтобы заставить их реагировать, но не настолько агрессивной, чтобы выбить у них почву из-под ног, они лишь сильнее укрепляются в собственном мнении.

Есть и еще одна причина, по которой несильная атака может «повысить сопротивляемость». Когда кто-либо нападает на установки, которыми мы дорожим, мы обычно раздражаемся и обдумываем контраргументы. Даже слабые аргументы против нашей позиции могут способствовать выработке такой контраргументации, которая очень пригодится нам во время серьезной дискуссии. Второй практический вывод для коммуникатора заключается в следующем: если нет уверенности в будущем успехе обращения, то лучше промолчать.Люди, отвергнувшие обращенный к ним призыв, приобретают иммунитет против дальнейших попыток.

Вывод: Предварительное публичное заявление о своей позиции,вызванное, в частности, мягкой атакой на нее, порождает невосприимчивость к последующим попыткам убеждения. Мягкая атака может сыграть и роль своеобразной «прививки», стимулирующей выработку контраргументов, которые могут оказаться полезными в случае серьезной атаки. Иными словами, как ни парадоксально это звучит, один из способов усиления существующих установок — подвергнуть их критике, которая должна быть недостаточно сильной, чтобы сокрушить их.

23. Виды больших социальных групп.

В истории социальной психологии предпринимались многократные попытки построить классификацию групп. Американский исследователь Юбенк вычленил семь различных принципов, на основании которых строились такие классификации. Эти принципы были самыми разнообразными: уровень культурного развития, тип структуры, задачи и функции, преобладающий тип контактов в группе и др. К этому часто добавлялись и такие основания, как время существования группы, принципы ее формирования, принципы доступности членства в ней и многие другие. Однако общая черта всех предложенных классификаций – формы жизнедеятельности группы. Если же принять принцип рассмотрения реальных социальных групп в качестве субъектов социальной деятельности, то здесь требуется, очевидно, и иной принцип классификации. Основанием ее должна служить социологическая классификация групп соответственно их месту в системе общественных отношений.

Прежде всего для социальной психологии значимо разделение групп на условные и реальные. Она сосредоточивает свое исследование на реальных группах. Но среди этих реальных существуют и такие, которые преимущественно фигурируют в общепсихологических исследованиях – реальные лабораторные группы. В отличие от них существуют реальные естественные группы. Социально-психологический анализ возможен относительно и той, и другой разновидностей реальных групп, однако наибольшее значение имеют реальные естественные группы. В свою очередь эти естественные группы подразделяются на так называемые "большие" и "малые" группы.

Большие группы: стихийные, устойчивые. Точно так же малые группы могут быть подразделены на две разновидности: становящиеся группы, уже заданные внешними социальными требованиями, но еще не сплоченные совместной деятельностью в полном смысле этого слова, и группы более высокого уровня развития, уже сложившиеся. Эта классификация может быть наглядно представлена в следующей схеме.

Существуют два вида общностей людей, которые определяют специфические социально-психологические особенности групп. Основанием для разделения этих видов групп служит характер связей. В первом случае — это объективные социальные связи данной общности. Так, социальный класс как большую группу характеризует место, которое он занимает в системе объективных социально-экономических отношений и которое определяется общественным разделением труда. Основанием для выделения нации как социальной группы служит определенная система объективных социальных связей. Для половозрастных общностей существуют реальные социально-демографические характеристики. Принадлежность людей к этим группам не зависит от их воли и сознания. Она определена объективно.

К другому типу общностей относятся группы, принадлежность к которым является результатом сознательного стремления людей к объединению на основе общих целей и ценностей. Примерами таких общностей являются профессиональные ассоциации, партии, общественные движения. Психологические явления составляют основание этих объединений. Это — психологические общности.

Большие социальные группы классифицируются и по другим признакам. 

По длительности существования выделяют более долговременные (классы, нации) и менее долговременные (митинги, аудитории, толпа) группы. По характеру организованности группы делятся на стихийно возникающие (толпа) и сознательно организованные (партии, ассоциации). Можно также говорить обусловных и реальных группах. При этом существенным считается признак контактности и взаимодействия. Половозрастные и профессиональные группы являются не реальными, а условными. К реальным большим группам с короткими, но тесными контактами относятся митинги и собрания. Большие социальные группы могут быть открытыми и закрытыми. Членство в последних определяется внутренними установлениями групп.

24. Стихийные группы и массовые движения. Социально-психологические особенности поведения спонтанно возникающих групп (толпа, очередь, демонстрация).

Cуществует особая их разновидность, которую в строгом смысле слова нельзя назвать "группой". Это кратковременные объединения большого числа лиц, часто с весьма различными интересами, но тем не менее собравшихся вместе по какому-либо определенному поводу и демонстрирующих какие-то совместные действия. Членами такого временного объединения являются представители разных больших организованных групп: классов, наций, профессий, возрастов и т.д. Такая "группа" может быть в определенной степени кем-то организована, но чаще возникает стихийно, не обязательно четко осознает свои цели, но тем не менее может быть весьма активной. В современных обществах от действий таких групп часто зависят принимаемые политические и социальные решения. Среди стихийных групп в социально-психологической литературе чаще всего выделяют толпу, массу, публику.

В социальной психологии XX в. психологические характеристики таких групп описываются как формы коллективного поведения.целесообразнее определять названный тип поведения как массовое поведение, тем более что стихийные группы действительно выступают его субъектом.

необходимо сказать об одном важном факторе их формирования. Таким фактором является общественное мнение. Во всяком обществе идеи, убеждения, социальные представления различных больших организованных групп существуют не изолированно друг от друга, а образуют своеобразный сплав, что можно определить как массовое сознание общества. Выразителем этого массового сознания и является общественное мнение. Оно возникает по поводу отдельных событий, явлений общественной жизни, достаточно мобильно, может быстро изменять оценки этих явлений под воздействием новых, часто кратковременных обстоятельств. динамичность общественного мнения, включенность в него эмоциональных оценок действительности, непосредственная форма его выражения могут послужить в определенный момент стимулом для создания стихийной группы и ее массовых действий.

Это можно проследить более конкретно на примере формирования различных типов стихийных групп.

Толпа образуется на улице по поводу самых различных событий: дорожно-транспортного происшествия, поимки правонарушителя, недовольства действиями представителя власти или просто проходящего человека. Длительность ее существования определяется значимостью инцидента: толпа зевак может разойтись, как только элемент зрелищности ликвидирован. В другом случае, особенно, когда это связано с выражением недовольства каким-либо социальным явлением толпа может все более и более возбуждаться и переходить к действиям. Ее эмоциональный накал может при этом возрастать, порождая агрессивное поведение участников, в толпе могут возникать элементы организации, если находится человек, который сумеет ее возглавить. Но если даже такие элементы возникли, они очень нестабильны: толпа легко может и смести возникшую организованность. Стихия остается основным фоном поведения толпы, приводя часто к его агрессивным формам.

Масса обычно описывается как более стабильное образование с довольно нечеткими границами. Масса может оказаться в значительно большей степени организованной,чем толпа, когда определенные слои населения достаточно сознательно собираются ради какой-либо акции: манифестации, демонстрации, митинга. В этом случае более высока роль организаторов: они обычно выдвигаются не непосредственно в момент начала действий, а известны заранее как лидеры тех организованных групп, представители которых приняли участие в данном массовом действии. В действиях массы поэтому более четки и продуманы как конечные цели, так и тактика поведения. Вместе с тем, как и толпа, масса достаточно разнородна, в ней тоже могут как сосуществовать, так и сталкиваться различные интересы, поэтому ее существование может быть неустойчивым.

Публика представляет собой еще одну форму стихийной группы, хотя элемент стихийности здесь слабее выражен, чем, например, в толпе. Публика – это тоже кратковременное собрание людей для совместного времяпрепровождения в связи с каким-то зрелищем – на трибуне стадиона, в большом зрительном зале.публику часто именуют аудиторией. Публика всегда собирается ради общей и определенной цели, поэтому она более управляема, в частности в большей степени соблюдает нормы, принятые в избранном типе организации зрелищ. Но и публика остается массовым собранием людей, и в ней действуют законы массы. Достаточно и здесь какого-либо инцидента, чтобы публика стала неуправляемой. Известны драматические случаи, к которым приводят неуемные страсти, например болельщиков футбола на стадионах и т.п.

Общие черты различных типов стихийных групп позволяют говорить о сходных средствах коммуникативного и интерактивного процесса в этих группах. Общественное мнение, представленное в них, дополняется информацией, полученной из разных источников. С одной стороны, из официальных сообщений средств массовой информации, которые в условиях массового поведения часто произвольно и ошибочно интерпретируются. С другой стороны, в подобных группах популярен иной источник информации – различного рода слухи и сплетни. У них – свои законы распространения и циркулирования, что выступает предметом специальных исследований в социальной психологии.Образовавшийся таким образом сплав суждений и утверждений начинает функционировать в массе или толпе, играя роль побудителя к действиям. При этом утрачивается необходимость собственной интерпретации информации, происходит групповое стимулирование действий. Возникает особый эффект доверия именно к той информации, которая получена "здесь и теперь" без всякой потребности проверки ее достоверности. Именно это и порождает специфические формы общения и взаимодействия.

Главный отличительный признак общения в таких группах состоит в том, что здесь возникает стихийная передача информации, и ситуация общения характеризуется тем, что личность действует практически без ощущения личного контроля над ситуацией. Естественно, что и воздействие здесь приобретает специфику по сравнению с тем, которое имеет место в группе, связанной общей деятельностью.

Социальные движения – особый класс социальных явлений. Социальное движение представляет собой достаточно организованное единство людей, ставящих перед собой определенную цель, как правило, связанную с каким-либо изменением социальной действительности. Социальные движения обладают различным уровнем: это могут быть широкие движения с глобальными целями (борьба за мир, за разоружение, против ядерных испытаний, за охрану окружающей среды и т.п.), локальные движения, которые ограничены либо территорией, либо определенной социальной группой (против использования полигона в Семипалатинске, за равноправие женщин, за права сексуальных меньшинств и т.д.) и движения с сугубо прагматическими целями в очень ограниченном регионе (за смещение кого-либо из членов администрации муниципалитета).

Общие черты:

• базируется всегда на определенном общественном мнении, которое как бы подготавливает социальное движение

• имеет в качестве цели изменение ситуации в зависимости от его уровня: то ли в обществе в целом, то ли в регионе, то ли в какой-либо группе.

• в ходе организации движения формулируется его программа

• отдает себе отчет в тех средствах, которые могут быть использованы для достижения целей

• реализуется в той или иной степени в различных проявлениях массового поведения, включая демонстрации, манифестации, митинги, съезды и пр.

Исходным пунктом всякого социального движения является проблемная ситуация, которая и дает импульс возникновению движения.именно в группе достигается некоторое единство мнений, которое и будет "выплеснуто" в движении. Чрезвычайно важными, с точки зрения социальной психологии, являются три следующих вопроса: механизмы присоединения к движению, соотношение мнений большинства и меньшинства, характеристика лидеров.

Механизмы присоединения к движению могут быть объяснены через анализ мотивов участников. Они подразделяются на фундаментальные, которые определяются условиями существования конкретной социальной группы, ее статусом, устойчивым интересом по отношению к какому-либо явлению, политическому решению, законодательству, и сиюминутные, которые порождены проблемной ситуацией, общественным инцидентом, новым политическим актом. Последние в большей степени обоснованы чисто эмоциональными реакциями на происходящее в обществе или группе. От соотношения фундаментальных и сиюминутных мотивов в значительной степени зависят основательность и "прочность" движения, прогноз на успешное выполнение целей.

В современной, преимущественно социологической, литературе предложены две теории, объясняющие причины присоединения индивида к социальному движению.

Теория относительной депривации утверждает, что человек испытывает потребность достижения какой-либо цели не в том случае, когда он абсолютно лишен какого-то блага, права, ценности, а в том случае, когда он лишен этого относительно. Иными словами, потребность эта формируется при сравнении своего положения с положением других. Другая теория – мобилизиция ресурсов – делает акцент на более "психологические" основания присоединения к движению. Здесь утверждается, что человек руководствуется потребностью в большей степени идентифицироваться с группой, ощутить себя частью ее, тем самым почувствовать свою силу, мобилизовать ресурсы.

Вторая проблема касается соотношения позиций большинства и меньшинства в любом массовом, в том числе социальном движении. Эта проблема является одной из центральных в концепции С.Московичи. Учитывая неоднородность социальных движений, объединение в них представителей разных социальных групп, а также специфические формы действий (высокий эмоциональный накал, наличие разноречивой информации), можно предположить, что во всяком социальном движении актуальна проблема выделения "несогласных", более радикальных, решительных и т.д. Иными словами, в движении легко обозначается меньшинство. Неучет его позиции может ослабить движение. Следовательно, необходим диалог, обеспечивающий права меньшинства, перспективы для торжества и его точки зрения.Необходима проработка также и самого стиля переговоров: умение достигать компромисса, снимать излишнюю категоричность, готовность к продвижению по пути поиска продуктивного решения.

Третья проблема, возникающая в социальном движении, – это проблема лидера или лидеров. Понятно, что лидер такого специфического типа массового поведения должен обладать особыми чертами. Наряду с тем, что он должен наиболее полно выражать и отстаивать цели, принятые участниками, он должен и чисто внешне импонировать довольно большой массе людей. Имидж лидера социального движения должен быть предметом его повседневного внимания. Как правило, прочность позиции и авторитета лидера в значительной мере обеспечивает успех движения. Эти же качества лидера способствуют и удержанию движения в принятых рамках поведения, не допускающих легкости изменения избранной тактики и стратегии действий.

Анализ психологических характеристик больших социальных групп приводит к постановке принципиально важного для социальной психологии вопроса, каким образом элементы общественной психологии "взаимодействуют" с психикой каждого отдельного человека, входящего в такую группу.

25. Способы психологического воздействия в больших социальных группах.

Что же касается самих способов воздействия, реализуемых в стихийных группах, то они достаточно традиционны.

Заражение с давних пор исследовалось как особый способ воздействия, определенным образом интегрирующий большие массы людей, особенно в связи с возникновением таких явлений, как религиозные экстазы, массовые психозы и т.д. Феномен заражения был известен, по-видимому, на самых ранних этапах человеческой истории. В самом общем виде заражение можно определить как бессознательную невольную подверженность индивида определенным психическим состояниям. Она проявляется не через более или менее осознанное принятие какой-то информации или образцов поведения, а через передачу определенного эмоционального состояния, или "психического настроя".

Поскольку это эмоциональное состояние возникает в массе, действует механизм многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий общающихся людей. Индивид здесь не испытывает организованного преднамеренного давления, но просто бессознательно усваивает образцы чьего-то поведения, лишь подчиняясь ему. Многие исследователи констатируют наличие особой "реакции заражения", возникающей особенно в больших открытых аудиториях, когда эмоциональное состояние усиливается путем многократного отражения по моделям обычной цепной реакции. Эффект имеет место прежде всего в неорганизованной общности, чаще всего в толпе, выступающей своеобразным ускорителем, который "разгоняет" определенное эмоциональное состояние.

Особой ситуацией, где усиливается воздействие через заражение, является ситуация паники. Паника возникает в массе людей как определенное эмоциональное состояние, являющееся следствием либо дефицита информации о какой-либо пугающей или непонятной новости, либо избытка этой информации. Непосредственным поводом к панике является появление какого-то известия, способного вызвать своеобразный шок. В дальнейшем паника наращивает силу, когда включается в действие рассмотренный механизм взаимного многократного отражения. Если в ситуации паники находится человек, который может предложить образец поведения, способствующий восстановлению нормального эмоционального состояния толпы, есть возможность панику прекратить.

Мера, в которой различные аудитории поддаются заражению, зависит, конечно, и от общего уровня развития личностей, составляющих аудиторию, и – более конкретно – от уровня развития их самосознания. В этом смысле справедливо утверждение, что в современных обществах заражение играет значительно меньшую роль, чем на начальных этапах человеческой истории. Справедливо отмечено, что чем выше уровень развития общества, тем критичнее отношение индивидов к силам, автоматически увлекающим их на путь тех или иных действий или переживаний, тем, следовательно, слабее действие механизма заражения.

Внушение представляет собой особый вид воздействия, а именно целенаправленное, неаргументированное воздействие одного человека на другого или на группу. При внушении осуществляется процесс передачи информации, основанный на ее некритическом восприятии. Часто всю информацию, передаваемую от человека к человеку, классифицируют с точки зрения меры активности позиции коммуникатора, различая в ней сообщение, убеждение и внушение. Именно эта третья форма информации связана с некритическим восприятием. Предполагается, что человек, принимающий информацию, в случае внушения не способен на ее критическую оценку. Естественно, что в различных ситуациях и для различных групп людей мера неаргументированности, допускающая некритическое принятие информации, становится весьма различной.

Внушение, "суггестия", как социально-психологическое явление обладает глубокой спецификой, поэтому правомерно говорить об особом явлении "социальной суггестии". Суггестор ( внушает); суггеренд( ему внушают). Контрсуггестией ( сопротивление внушению). В отечественной литературе впервые вопрос о значении социальной суггестии был поставлен в работе В.М.Бехтерева "Внушение и его роль в общественной жизни" (1903). При анализе внушения как специфического средства воздействия встает, естественно, вопрос о соотношении внушения и заражения.

Для одних авторов внушение является одним из видов заражения наряду с подражанием, другие подчеркивают отличия внушения от заражения, которые сводятся к следующему: 1) при заражении осуществляется сопереживание большой массой людей общего психического состояния, внушение же не предлагает такого "равенства" в сопереживании идентичных эмоций: суггестор здесь не подвержен тому же самому состоянию, что и суггеренд. Процесс внушения имеет одностороннюю направленность; 2) внушение, как правило, носит вербальный характер, тогда как при заражении, кроме речевого воздействия, используются и иные средства (восклицания, ритмы и пр.).

С другой стороны, внушение отличается от убеждения тем, что непосредственно вызывает определенное психическое состояние, не нуждаясь в доказательствах и логике. Убеждение, напротив, построено на том, чтобы с помощью логического обоснования добиться согласия от человека, принимающего информацию. При внушении же достигается не согласие, а просто принятие информации, основанное на готовом выводе, в то время как в случае убеждения вывод должен быть сделан принимающим информацию самостоятельно. Поэтому убеждение представляет собой преимущественно интеллектуальное, а внушение – преимущественно эмоционально-волевое воздействие.

Эффективность внушения зависит от возраста, физич состония и др. Но самое главное заключается в том, что при внушении действуют специфические социально-психологические факторы. Но решающим условием эффективности внушения является авторитет суггестора, создающий особый, дополнительный фактор воздействия – доверие к источнику информации. Этот "эффект доверия" проявляется как по отношению к личности суггестора, так и по отношению к той социальной группе, которую данная личность представляет. Авторитет суггестора выполняет функцию так называемой косвенной аргументации, своего рода компенсатора отсутствия прямой аргументации, что является специфической чертой внушения.

Так же, как это имеет место в ситуациях заражения, при внушении результат зависит и от характеристик личности суггеренда. Феномен контрсуггестии иллюстрирует меру сопротивления внушению, которую оказывает отдельная личность. В практике социальной суггестии разработаны способы, при помощи которых можно блокировать в определенной степени эту "психическую самозащиту". Совокупность таких мер предложено называть "контрконтрсуггестией". Феномен контрсуггестии может быть использован не только для защиты личности от суггестивного воздействия, но и для опровержения этой защиты. Так, если в качестве средства контрсуггестии выступает недоверие к суггестору, то путем включения дополнительной информации о суггесторе можно добиться отклонения этого недоверия, и этот комплекс мер будет как раз представлять контрконтрсуггестию.

В теоретическом плане феномен суггестии изучается в тесной связи с проблемами социальной перцепции. Анализ общения как процесса познания людьми друг друга показал, что в структуре такого познания значительную роль играет предшествующая восприятию заданная (или сложившаяся) социальная установка, которую можно рассматривать в данном контексте как своего рода фактор внушения.

В прикладном плане исследования внушения имеют большое значение для таких сфер, как пропаганда и реклама.

Подражание также относится к механизмам, способам воздействия людей друг на друга, в том числе в условиях массового поведения. Подражание имеет ряд общих черт с уже рассмотренными явлениями заражения и внушения, однако его специфика состоит в том, что здесь осуществляется не простое принятие внешних черт поведения другого человека или массовых психических состояний, но воспроизведение индивидом черт и образцов демонстрируемого поведения. разработка идей о роли подражания в обществе характерна для концепции Г.Тарда, которому принадлежит так называемая теория подражания. В основных чертах эта теория сводится к следующему: фундаментальным принципом развития и существования общества служит подражание. Именно в результате подражания возникают групповые нормы и ценности. Подражание выступает как частный случай более общего "мирового закона повторения". Если в животном мире этот закон реализуется через наследственность, то в человеческом обществе – через подражание. Оно выступает источником прогресса: периодически в обществе совершаются изобретения, которым подражают массы. Эти открытия и изобретения входят впоследствии в структуру общества и вновь осваиваются путем подражания.

Различается несколько видов подражания: логическое и внелогическое, внутреннее и внешнее, подражание-мода и подражание-обычай, подражание внутри одного социального класса и подражание одного класса другому. исследования механизма подражания стали предметом специальной теории подражания, разработанной в рамках необихевиористской ориентации Н.Миллером, Д.Доллардом и А.Бандурой.

В каждом случае осуществление воздействия при помощи указанных способов наталкивается на ту или иную степень критичности личностей, составляющих массу. Воздействие вообще не может быть рассмотрено как однонаправленный процесс: всегда существует и обратное движение – от личности к оказываемому на нее воздействию. Особое значение все это приобретает в стихийных группах. Стихийные группы и демонстрируемое в них массовое поведение и массовое сознание являются существенным компонентом различных социальных движений.

26. Представление об этнических группах в социальной психологии. Этнические стереотипы, предрассудки, этноцентризм

Другим примером больших социальных групп, значимых в историческом процессе, являются различные этнические группы. Выделилась специальная ветвь науки на стыке социальной психологии и этнографии - этнопсихология.

Некоторые авторы вообще рассматривают этнопсихологию как составную часть социальной психологии. При разработке проблем этнической психологии акценты часто несколько смещены; в фокусе внимания из всех этнических групп оказываются только нации. Между тем нации как формы этнической общности людей сложились на относительно позднем этапе исторического развития. Хотя нации и являются в современных обществах наиболее распространенной формой этнической общности, кроме них и сегодня существуют такие их разновидности, как народность, национальная группа и т.п. Поэтому было бы неправомерно всю проблему сводить только к изучению психологии наций. 

Традиция исследования психологии этнических групп восходит к работам В. Вундта по «психологии народов», где «народ» интерпретировался именно как некоторая этническая общность. Вундту же принадлежит и постановка вопроса о том, что методом исследования психологии этнических групп должно быть исследование мифов, обычаев и языка, поскольку эти же самые образования составляют и структуру психологии этнических групп. После Вундта в западной психологии возникло много новых подходов к изучению этой проблемы, главным среди которых явился подход, развитый в рамках культурантропологии.

Национальная (этническая) принадлежность индивида является чрезвычайно значимым для социальной психологии фактором потому, что она фиксирует определенные характеристики той микросреды, в условиях которой формируется личность. усвоение этого опыта есть важнейшее содержание процесса социализации индивида. личность по мере развития приобщается к специфике национальной культуры, обычаев, традиций.

Наиболее разработанным вопросом оказался вопрос о психическом облике наций. Как синоним «психическому складу нации» употребляются понятия «национальный характер», «национальное самосознание», просто «национальная психология».

В соответствии с традицией, сложившейся в социальной психологии больших групп, в психологии этнических общностей различаются две стороны: 

1) наиболее устойчивая часть - психический склад (куда включаются национальный, или этнический, характер, темперамент, а также традиции и обычаи, и

2) эмоциональная сфера, куда включаются национальные, или этнические, чувства.

Национальный характер в качестве элемента психического склада может быть рассмотрен лишь как фиксация каких-то типических черт, которые проявляются наиболее отчетливо именно в тех случаях, когда выступают не отдельные люди, а группы. При выявлении таких типических, общих черт национального характера нельзя их абсолютизировать: во-первых, потому что в реальных обществах в любой группе людей переплетаются национальные и социальные характеристики. Во-вторых, потому, что любая черта из выделенных в национальных характерах различных групп не может быть жестко привязана только к данной нации; каждая из них, строго говоря, является общечеловеческой: нельзя сказать, что какому-то народу присуще трудолюбие, а другому - общительность. Поэтому речь идет не столько о каких-то «наборах» черт, сколько о степени выраженности той или другой черты в этом наборе, о специфике ее проявления.

Основной сферой проявления национального характера является разного рода деятельность, поэтому исследование национального характера возможно при помощи изучения продуктов деятельности: наряду с исследованием обычаев и традиций особую роль играет здесь анализ народного искусства и языка. Язык важен еще и потому, что передача черт национального характера осуществляется в процессе социализации прежде всего при посредстве языка. Относительная устойчивость черт национального характера, несмотря на изменчивость социальной среды, объясняется тем, что возникает определенная инерция, обеспечиваемая путем межпоколенной передачи опыта.

В этнических группах иногда фиксируются и такие элементы психического склада, как темперамент и способности. Но они вызывают критику. Что касается темперамента, то высказывается мнение, что речь должна идти лишь о выявлении специфических сочетаний преобладающих типов темперамента, а не о жестком «привязывании» определенного типа темперамента к определенной этнической группе. Еще сложнее вопрос о способностях. В условиях господства реакционных идеологий вопрос о способностях различных наций обрастает целым рядом политических спекуляций, порожденных различными формами шовинизма и расизма. Исследование проблемы на уровне социальной психологии требует поэтому крайней щепетильности, гарантии того, что будет дано именно научное решение вопроса.

Это особенно важно, коль скоро при исследовании способностей употребляется такой инструментарий, как тесты. Как справедливо отмечают многие авторы, всякий тест не может по своей сущности учитывать специфику различных культур, в условиях которых он применяется. Отсюда возможность занижения результатов тестовых испытаний. Все это также может дать основание для националистических спекуляций.

Осторожность должна быть присуща и исследованиям некоторых других особенностей этнических групп. Игнорирование культурного (т.е. и этнического) контекста может давать тенденциозный материал, который легко использовать в различных политических доктринах. Область изучения психологии наций настолько тесно связана с политической проблемой равенства наций, настолько прочно включена в идеологический контекст, что игнорировать эти аспекты и в сугубо профессиональном социально- психологическом анализе никак нельзя.

Целый ряд явлений, усложняющих исследования специфики национального характера, возникает и на уровне обыденного сознания,что порождено процессом стереотипизации, свойственным всякому восприятию социальных объектов и особенно проявляющимся при восприятии представителей другой этнической группы. Возникновение этнических стереотипов связано с развитием этнического самосознания, осознания собственной принадлежности к определенной этнической группе. Присущая всякой группе психическая общность выражается, как известно, в формировании определенного «мы-чувства». 

Для этнических групп «мы- чувство» фиксирует осознание особенностей своей собственной группы, отличие ее от других групп. Образ других групп при этом часто упрощается, складывается под влиянием межэтнических отношений, формирующих особую установку на представителя другой группы. При этом играет роль прошлый опыт общения с другой этнической группой. Если эти отношения в прошлом носили враждебный характер, такая же окраска переносится и на каждого вновь встреченного представителя этой группы, чем и задается негативная установка. Образ, построенный в соответствии с этой установкой, дает этнический стереотип. Чаще всего этнический стереотип возникает из-за ограниченности межэтнического общения: черты, присущие единичным представителям другой этнической группы, распространяются на всю группу. Складывающиеся таким образом стереотипы в дальнейшем влияют на возникновение этнических симпатий или антипатий. Даже при нейтральном эффекте всякий этнический стереотип означает приписывание этнических признаков представителям иных этнических групп, т.е. способствует распространению «приблизительных», неточных характеристик, что в определенных политических условиях открывает дорогу различным проявлениям национализма и шовинизма. Поэтому необходимо очень точно развести социально-психологический механизм возникновения этнических стереотипов и возможные политические спекуляции, построенные на этой основе.

Сам факт осознания особенностей своей этнической группы не содержит в себе предубеждения против других групп. Но так дело обстоит до тех пор, пока осуществляется констатация этих различий. Однако очень легко от такой констатации перейти к оценке другой группы, и тогда-то возможны искажения ее образа. Психологически при этом возникает явление этноцентризма - склонности воспринимать все жизненные явления с позиции «своей» этнической группы, рассмотренной как эталон, т.е. при известном ее предпочтении. Таким образом этноцентризм есть сочувственная фиксация черт своей группы. Она не обязательно подразумевает формирование враждебного отношения к другим группам, хотя этот оттенок и может возникнуть при определенных обстоятельствах.

Характер, который приобретает этноцентризм, зависит от типа общественных отношений, от содержания национальной политики, от исторического опыта взаимодействия между народами.

Сложность явлений национальной психологии заставляет с особой тщательностью поставить вопрос о том, где коренятся причины национальных особенностей людей. В исследованиях были перебраны многочисленные причины этих различий: в теориях «народного духа» они были объяснены изначальной заданностью, в различных биологических интерпретациях общественного процесса они часто рассматривались как генетически обусловленные, как принадлежащие расе; корни этих различий отыскивались также в антропологических, физических особенностях людей, в географических условиях их существования и т.д. Неудовлетворенность этими концепциями повернула исследователей лицом к анализу исторически сложившихся экономических, социальных и культурных условий жизни.

Этнопсихология накопила достаточно большой и интересный материал относительно особенностей психологического склада и поведения людей, обусловленных их этнической принадлежностью. Однако уже на довольно ранних этапах исследований было установлено, что круг признаков, позволяющих одной этнической группе отличить себя от других, тем определеннее, чем меньшая этническая общность берется в качестве предмета исследования. Поэтому многие иссследования были проведены с племенами.

Другая попытка предпринята в рамках культурантропологии, ориентированной на школу неофрейдизма. Здесь было введено понятие «базовой личности», фиксирующее в каждом индивиде именно те черты, которые роднят его с другими индивидами этой же этнической группы. Анализ базовой личности предполагал анализ способов ее социализации, т.е. изучение семьи, норм, принимаемых группой, символов, принятых в данной культуре, и т.д., т.е. исследование было нацелено на выяснение условий формирования базовой личности, иными словами, условий, порождающих этнические особенности людей.

27. Механизмы межгруппового восприятия.

Предметом исследования психологии межгруппового взаимодействия являются психологические закономерности поведения и взаимодействия между людьми, обусловленные их принадлежностью к тем или иным социальным группам.

Одним из первых ученых, обративших внимание на психологические закономерности отношений между группами, был У. Самнер, описавший в опубликованной в 1906 г. работе «Народные обычаи» феномен этноцентризма. Этноцентризм проявляется в чувстве превосходства своей этнической и культурной группы и одновременной неприязни, враждебности по отошению к другим группам.

• Этноцентризм — свойство сознания этнической группы, связанное с преувеличением положительно оцениваемых характеристик собственной этнической группы, ценности и нормы которой выступают центром, критерием оценки всех других групп.

Отличительной особенностью межгрупповых отношений является субъективность, пристрастность межгруппового восприятия и оценивания, которая проявляется в таких феноменах, как стереотипы и предрассудки.

Исследования, посвященные психологии межгрупповых отношений, можно объединить в рамках основных подходов. Т. Адорно показал, что враждебное отношение к представителям других этнических групп связано с определенным набором психологических качеств, характерных для так называемой авторитарной личности:

- установка на неукоснительное почитание внутригрупповых авторитетов;

- чрезмерная озабоченность вопросами статуса и власти;

- стереотипность суждений и оценок;

- нетерпимость к неопределенности;

- склонность подчиняться людям, наделенным властью;

- нетерпимость к тем, кто находится на более низком статусном уровне.

И. Берковитц продемонстрировал в своих исследованиях феномен генерализации агрессии: демонстрация испытуемым фильмов со сценами жестокости приводит к усилению проявлений агрессивности в отношении представителей других групп, сходных с теми, кто выступал в роли источника фрустрации или был жертвой демонстрируемых актов жестокости.

М. Шериф в полевых экспериментах показал, что ситуация конкурентного взаимодействия, в основе которого лежит объективный конфликт интересов, приводит к усилению проявлений межгрупповой агрессии и враждебности и одновременному усилению внутригрупповой сплоченности.

Экспериментальные исследования феномена внутригруппового фаворитизма (тенденции оказывать предпочтение своей группе в противовес интересам другой), проведенные Тэджфелом и Д. Тернером, показали, что одного только факта распределения испытуемых на группы, сходные по какому-либо малозначимому признаку, достаточно для того, чтобы индивиды демонстрировали более позитивные установки по отношению к тем, кто, по их мнению, входил в одну группу с ними, и более негативные установки по отношению к тем, кто входил в другую группу.

• Внутригрупповой фаворитизм — тенденция оказывать предпочтение своей группе в противовес интересам другой.

• Внешнегрупповая дискриминация — тенденция к установлению различий в оценках «своей»и «чужой» группы в пользу «своей».

Теория социальной идентичности Г. Тэджфела и Д. Тернера объясняет феномены внутригруппового фаворитизма и внешнегрупповой дискриминации как результат серии когнитивных процессов, связанных с установлением сходства и различий между представителями различных социальных групп: социальной категоризации, социальной идентификации и социального сравнения.

Социальная категоризация — это когнитивный процесс упорядочения индивидом своего социального окружения путем распределения социальных объектов (в том числе окружающих людей и себя самого) по группам (категориям), имеющим сходство по значимым для индивида критериям.

Социальная идентификация — это процесс отнесения индивидом себя к тем или иным социальным категориям, субъективное переживание им своей групповой социальной принадлежности.

Социальное сравнение — это процесс соотнесения качественных признаков различных социальных групп, результатом которого является установление различий между ними, т. е. межгрупповая дифференциация.

Внутригрупповой фаворитизм и внешнегрупповая дискриминация являются заключительным звеном в серии когнитивных процессов, их неизбежность диктуется потребностью личности в позитивной социальной идентичности, необходимой для поддержания позитивного образа «Я».

28. Теории межгруппового взаимодействия: мотивационные, ситуативные, когнитивные, деятельностная.

Логическим продолжением рассмотрения групп является область психологии межгрупповых отношений, были предприняты попытки исследовать межгрупп отношения. Примером могут служить исследования межгрупповой агрессии в концепции Г.Лебона, негативных установок на другую группу в работе Т.Адорно и др., враждебности и страха в психоаналитических теориях и т.д.

Изучение межгупп отношений началось в нач 50-х г., она была сформулирована в работах А.Тэшфела. Большое внимание этой проблеме уделено также в работах В.Дуаза и в концепции "социальных представлений" С.Московичи и др.

Однако ранее всего экспериментальные исследования в этой области были проведены М.Шерифом (1954) в американском лагере для подростков ( отношение на разных этапах).

Важно подчеркнуть тот принципиальный вклад, который был сделан в изучение области межгрупповых отношений. В отличие от "мотивационных" подходов, свойственных фрейдистски ориентированным исследователям, когда центральным звеном оставалась отдельная личность в ее отношениях с представителями других групп, Шериф предложил собственно "групповой" подход к изучению межгрупповых отношений: источники межгрупповой враждебности или сотрудничества отыскиваются здесь не в мотивах отдельной личности, а в ситуациях группового взаимодействия. но при предложенном понимании взаимодействия были утрачены чисто психологические характеристики – когнитивные и эмоциональные процессы, регулирующие различные аспекты этого взаимодействия. Не случайно поэтому, что впоследствии критика исследований Шерифа велась именно с позиций когнитивистской ориентации.

В рамках этой ориентации и были выполнены эксперименты А.Тэшфела. Изучая межгрупповую дискриминацию (внутригрупповой фаворитизм по отношению к своей группе и внегрупповую враждебность по отношению к чужой группе), Тэшфел Настаивал на значении когнитивных процессов в межгрупповых отношениях, Тэшфел показал, что установление позитивного отношения к своей группе наблюдается и в отсутствие объективной основы конфликта между группами, т.е. выступает как универсальная константа межгрупповых отношений.

Тэшфел сделал заключение, что причина межгрупповой дискриминации не в характере взаимодействия, а в простом факте осознания принадлежности к своей группе и, как следствие, проявление враждебности к чужой группе.

Отсюда был сделан и более широкий вывод о том, что вообще область межгрупповых отношений – это преимущественно когнитивная сфера, включающая в себя четыре основных процесса: социальную категоризацию, социальную идентификацию, социальное сравнение, социальную (межгрупповую) дискриминацию. Анализ этих процессов и должен, по мнению Тэшфела, представлять собой собственно социально-психологический аспект в изучении межгрупповых отношений.

Целостность и унифицированность – специфические структурные характеристики межгруппового восприятия. Динамические его характеристики также отличаются от динамических характеристик межличностного восприятия: межгрупповые социально-перцептивные процессы обладают большей устойчивостью, консервативностью, ригидностью, поскольку их субъектом является не один человек, а группа, и формирование таких процессов не только более длительный, но и более сложный процесс, в который включается как индивидуальный жизненный опыт каждого члена группы, так и опыт "жизни" группы. Диапазон возможных сторон, с точки зрения которых воспринимается другая группа, значительно более узок по сравнению с тем, что имеет место в случае межличностного восприятия: образ другой группы формируется непосредственно в зависимости от ситуаций совместной межгрупповой деятельности.

Эта совместная межгрупповая деятельность не сводится только к непосредственному взаимодействию. Здесь в качестве опосредующего фактора выступает более широкая система социальных условий, общественно-историческая деятельность данных групп. Таким образом, межгрупповая деятельность может выступать как в форме непосредственного взаимодействия различных групп, так и в своих крайне опосредованных безличных формах, например, через обмен ценностями культуры, фольклора и т.п. Когда, например, образ «другого» формируется под влиянием худ произведений.

Как сама природа межгруппового восприятия, так и зависимость его от характера культуры обусловливает особо важную роль стереотипов в этом процессе. Восприятие чужой группы через стереотип – явление широко распространенное. С одной стороны, стереотип помогает воспринимать группу; с другой — он может обладать негативными хар-ми, которые порождают межгрупп враждебность.

Уместно поставить вопрос о том, какова роль непосредственного межгруппового взаимодействия в формировании и функционировании таких стереотипов? Еще в 50-х гг. Д.Кэмпбеллом была сформулирована "гипотеза контакта", суть которой заключается в следующем: чем больше благоприятных условий для контактов между группами, чем дольше и глубже они взаимодействуют и обмениваются индивидами, тем выше удельный вес реальных черт в содержании стереотипа.

Предлагаемый подход к анализу межгрупповых отношений является дальнейшим развитием принципа деятельности: межгрупповое восприятие, которое было выделено как специфически социально-психологический предмет исследования в области межгрупповых отношений, само по себе интерпретируется с точки зрения конкретного содержания совместной деятельности различных групп.

29. Альтруистические отношения: нормативная база и социальные ожидания.

Альтруизм — качество, диаметрально противоположное эгоизму. Альтруист неравнодушен и готов помочь совершенно бескорыстно, даже тогда, когда ему не предлагают ничего взамен и когда он не ждет никакой благодарности.

Одно из возможных объяснений альтруизма содержится в теории социального обмена:взаимодействие людей направляется «социальной экономикой». Мы обмениваемся не только материальными ценностями и деньгами, но и такими социальными ценностями, как любовь, услуги, информация и статус. При этом мы используем стратегию «минимакса» — стремимся свести к минимуму собственные затраты и получить максимально возможное вознаграждение. В теории социального обмена не утверждается, что мы сознательно «отслеживаем» затраты и вознаграждения; она лишь допускает, что подобные рассуждения прогнозируют наше поведение.

Вознаграждения, мотивирующие оказание помощи, могут быть внешними и внутренними. Когда бизнес жертвует деньги на благотворительность, чтобы сделать свой корпоративный имидж более привлекательным, или когда кто-либо предлагает подвезти кого-либо в расчете на благодарность или дружбу, речь идет о внешнем вознаграждении. Мы отдаем, чтобы получать. А это значит, что мы более склонны помогать тем, кто нам симпатичен и чье одобрение мы стремимся заслужить.

К вознаграждениям, которые мы получаем, помогая другим, относятся также и внутренние самовознаграждения. Находясь рядом с человеком, который чем-то расстроен, мы, как правило, сочувствуем ему. Если через окно до вас донесется женский крик, вы встревожитесь и испугаетесь. Если вы не можете интерпретировать этот крик как шутливый или игривый, то для того, чтобы успокоиться, вы постараетесь узнать, в чем дело, или оказать помощь 

Причины альтруизма:

• Нравственные причины: желание действовать в соответствии с общечеловеческими ценностями и неравнодушие к другим.

— Когнитивные причины: желание лучше узнать людей или приобрести навыки.

— Социальные причины: стать членом группы и заслужить одобрение.

— Карьерные соображения: приобретенный опыт и контакты полезны для дальнейшего продвижения по службе.

— Защита собственного Я: желание избавиться от чувства вины или бегство от личных проблем.

— Повышение самооценки: укрепление чувства собственного достоинства и уверенности в себе.

у защитников теории социального обмена возникают законные вопросы: что оскорбительного для гуманности в том, что мы получаем удовольствие, помогая другим? Разве это не делает ей чести? Разве не делает ей чести то, что мы чаще ведем себя не антисоциально, а «просоциально»? В том, что мы реализуем себя, отдавая другим свою любовь? Насколько хуже было бы всем нам, если бы мы получали удовольствие, заботясь только о самих себе.

психолог Дэниел Бэйтсон полагает, что наша готовность помогать другим есть следствие обеих причин — заботы о собственных интересах и альтруистических соображений.

Зрелище чужого несчастья способно вызвать в человеке смешанные чувства — сосредоточенность на собственном душевном дискомфорте и сочувствие (эмпатию) к тому, кто страдает. Исследователи согласны с тем, что собственный душевный дискомфорт «запускает» механизм, основанный на эгоистических мотивах. Но вопрос о том, способна ли эмпатия «запустить» механизм подлинного альтруизма, остается дискуссионным.

Душевный дискомфорт, который мы испытываем, наблюдая за страданиями другого человека, побуждает нас избавиться от него, а сделать это можно, либо пройдя мимо неприятной ситуации, либо оказав помощь. Но, по мнению Бейтсона и его коллег, мы также испытываем эмпатию, особенно если страдает близкий нам человек. Любящие родители страдают и радуются вместе со своими детьми; тем, кто жестоко обращается с детьми и вообще склонен к проявлениям жестокости, эмпатия неведома. Мы также испытываем эмпатию к тем, с кем мы идентифицируем себя.

Испытывая сострадание, мы не столько думаем о себе, сколько о том, кто страдает. Искренняя симпатия и сочувствие заставляют нас помогать человеку ради него самого. Это чувство возникает совершенно естественно. подлинный альтруизм все-таки существует:

Признаки подлинного альтруизма:

• Эмпатия заставляет помогать даже членам групп-соперников, но только в том случае, если помогающий уверен в том, что его помощь не будет отвергнута

— Люди, в которых проснулось сострадание, придут на помощь, даже если об этом никто и никогда не узнает. Их усилия будут продолжаться до тех пор, пока нуждающийся в помощи не получит ее. И если эти старания окажутся безрезультатными не по их вине, они все равно будут переживать

— В некоторых случаях люди упорствуют в своем желании помочь страдающему человеку даже тогда, когда думают, что их плохое настроение — временный результат действия специального психотропного препарата

— Если человек сочувствует страдальцу, он, чтобы сделать для него то, в чем тот нуждается, нарушает собственные правила и представления о порядочности и справедливости.

Нередко мы помогаем другим не потому, что, сознательно просчитав последствия этого поступка, пришли к выводу: это в наших интересах, а потому, что что-то подсказывает нам: мы должны так поступить. Мы должны помочь новому соседу устроиться на новом месте. Мы должны вернуть найденный бумажник. Мы должны защищать своих друзей на поле боя. Нормы — это социальные ожидания. Они предписывают правила поведения и оговаривают то, что мы обязаны делать. Исследователи, изучающие оказание помощи, идентифицировали две социальные нормы, мотивирующие альтруизм — нормы взаимности и нормы соц ответственности.

Социолог Элвин Гоулднер утверждал, что норма взаимности есть единственный универсальный кодекс чести: тем, кто помогает нам, мы должны помогать, а не причинять зло.

По отношению к тем, кто явно зависим и не способен ответить взаимностью — дети, немощные, инвалиды и все, кто воспринимаются нами как неспособные участвовать в равноценном обмене, — действует другая норма, стимулирующая нашу помощь. Это — норма социальной ответственности, согласно которой нуждающимся в помощи нужно помогать без оглядки на какую бы то ни было компенсацию в будущем. Именно эта норма побуждает людей поднять книгу, которую уронил человек на костылях.

Если речь идет о жертвах обстоятельств, например стихийных бедствий, вы проявите максимальное великодушие. Но если люди, судя по всему, создали свои проблемы собственными руками, потому что ленивы, аморальны и не способны предвидеть последствия своих поступков, они должны получить то, что заслужили. Иными словами, наши реакции напрямую зависят от атрибуции.Объясняя чьи-либо нужды неконтролируемыми обстоятельствами, мы помогаем. Если же мы приписываем их выбору, который был сделан самим человеком, то не чувствуем никаких обязательств перед ним и говорим, что он сам во всем виноват.

Третий подход к трактовке альтруизма базируется на эволюционной теории. согласно представлениям эволюционных психологов, квинтэссенцией жизни является сохранение генофонда. Наши гены заставляют нас вести себя так, чтобы создать условия, максимально благоприятные для их выживания. Гены наших предков пережили их самих; именно им мы обязаны своей предрасположенностью к такому поведению, которое обеспечит их передачу грядущим поколениям.

Наши гены располагают нас к заботе о тех, кто, как и мы, являются их носителями. Следовательно, одна из форм самопожертвования, которая может увеличить шансы генов на выживание, — привязанность к собственным детям. У родителей, ставящих интересы своих детей выше собственных, больше шансов передать потомкам свои гены, нежели у тех, кто пренебрегает своими обязанностями.

между разными теориями альтруизма — социального обмена, социальных норм и трактовкой, предлагаемой эволюционными психологами, — есть немало общего.

Теория	Как объясняется альтруизм
Уровень объяснения	Взаимный «альтруизм»	Подлинный альтруизм*
Социального обмена	Психологический	Внешнее вознаграждение за оказание помощи	Восстановление душевного равновесия — внутренние вознаграждения за оказание помощи
Социальных норм	Социологический	Норма взаимности	Норма социальной ответственности
Эволюционная	Биологический	Взаимность	Отбор по принципу сохранения рода

Вывод:Известны три теории альтруизма. Согласно теории социального обмена,оказание помощи, как и любое другое социальное поведение, мотивируется желанием минимизировать затраты и оптимизировать вознаграждение. Другие же психологи считают, что к оказанию помощи побуждает и подлинный, бескорыстный альтруизм.

Теория социальных норм исходит из того, что оказание помощи связано с существованием в обществе определенных правил. Норма взаимности побуждает нас отвечать добром, а не злом тем, кто пришел нам на помощь. Норма социальной ответственности заставляет нас заботиться о тех, кто в этом нуждается, столько времени, сколько нужно, даже тогда, когда они не в состоянии отблагодарить нас.

Эволюционная психология исходит из существования двух типов альтруизма: альтруизма, основанного на защите собственного рода,и альтруизма, основанного на взаимном обмене.Однако большинство психологов-эволюционистов полагают, что у генов эгоистичных индивидов больше шансов выжить, чем у генов личностей, склонных к самопожертвованию, и что поэтому общество должно учить альтруизму.

Известно несколько ситуационных факторов, благоприятствующих или препятствующих проявлению альтруизма. В любой критической ситуации по мере увеличения числа очевидцев уменьшается вероятность того, что каждый из них в отдельности: 1) обратит внимание на инцидент, 2) сможет интерпретировать его как несчастный случай и 3) возьмет на себя ответственность за адекватные действия.

При каких обстоятельствах люди более всего склонны к помощи?

1. После того как увидят, что кто-то другой уже помогает;

2. если располагают свободным временем.

3. Имеют значение и такие личностные факторы, как настроение.

4. Люди, совершившие неблаговидные поступки и испытывающие чувство вины, более склонны к помощи; понятно, что тем самым они хотят успокоить свою совесть или вернуть утраченное самоуважение.

В отличие от ситуационных факторов и настроения личностные качества не являются детерминантами альтруизма: данные, полученные при проведении личностного тестирования, имеют слабые прогностические возможности при определении склонности к альтруизму. Однако результаты последних исследований свидетельствуют о том, что одни люди регулярно демонстрируют большую отзывчивость, чем другие, и что влияние гендера или личностных качеств может зависеть от ситуации. Религиозность прогнозирует долгосрочный альтруизм, который проявляется в безвозмездном участии в различных социальных мероприятиях и программах и в финансовых пожертвованиях.

Результаты исследований подсказывают нам два способа превращения альтруизма в более распространенное явление. Во-первых, можно устранить те факторы, которые препятствуют оказанию помощи. Во-вторых, мы можем научить альтруизму ( телевидение).

30. Агрессивное поведение. Теории агрессии: агрессия как инстинкт, фрустрация как источник агрессии, агрессия как результат социального научения.

Изучая причины враждебной и инструментальной агрессии, социальные психологи основное внимание уделили следующим трем принципиальным идеям: 1) существует врожденная физиологическая потребность в агрессии; 2) агрессия является естественной реакцией на фрустрацию; 3) агрессивное поведение — результат научения.

Фрейд считал, что источником человеческой агрессии являются саморазрушительные импульсы. Это направленная на других людей энергия примитивного стремления к смерти (которое он называл «инстинктом смерти»). Лоренц считал агрессию не столько саморазрушительной, сколько адаптивной. Однако и Фрейд, и Лоренц соглашались с тем, что агрессия по своей природе инстинктивна (универсальна и не является результатом научения), и если у человека нет возможности разрядиться, агрессия накапливается в нем либо до тех пор, пока не произойдет взрыв, либо до тех пор, пока подходящий стимул не высвободит ее и она не выйдет наружу. Хотя Лоренц и считал также, что мы имеем врожденные механизмы сдерживания агрессии (то, что нас обезоруживает), он, тем не менее, опасался последствий усиления «бойцовских инстинктов» человека без одновременного развития механизмов их подавления.

Идея о том, что агрессия — это инстинкт, прекратила свое существование после того, как едва ли не все мыслимые примеры поведения человека оказались включенными в перечень его предполагаемых инстинктов. В опубликованном в 1924 г. обзоре книг по социологии приводится перечень 6000 предполагаемых инстинктов. Социологи пытались объяснить социальное поведение, давая ему название.

Теория инстинктивной агрессии не может объяснить, почему разным людям и разным культурам агрессия свойственна в разной степени. Хотя биологические факторы и влияют на агрессию, склонность людей к агрессивным действием нельзя называть инстинктивным поведением.

Однако, по мнению специалистов в области эволюционной психологии Дэвида Басса и Тодда Шаклфорда, в жизни наших далеких предков агрессия иногда выполняла адаптивную функцию. Агрессивное поведение было стратегией, которая помогала добывать пропитание, защищаться от нападений и др.

нервная система, а также генетические и биохимические факторы оказывают существенное влияние на агрессивность индивида. Биологические факторы делают одних людей более предрасположенными к агрессивным реакциям на конфликты и провокации, чем других. Но «С точки зрения науки некорректно [утверждать, что] человек по своей природе генетически запрограммирован на войну или на любое другое проявление насилия [или что] причина войны — “инстинкт” или любой другой единственный мотив».

Одна из первых психологических теорий агрессии, популярная теория фрустрации «Фрустрация всегда приводит к проявлению агрессии в той или иной форме», . Фрустрация — это все, что препятствует достижению нашей цели (например, неисправный автомат для прохладительных напитков). Фрустрация усиливается, если у нас есть очень веские основания для того, чтобы стремиться к достижению цели, если мы рассчитываем получить от этого удовлетворение, а у нас ровным счетом ничего не получается.

Классическая теория фрустрации—агрессии. Фрустрация создает мотивацию для агрессии. Страх перед порицанием или наказанием за агрессивные действия по отношению к источнику фрустрации может переориентировать агрессивность и направить ее на какую-либо иную мишень или даже на самого себя. Мы умеем сдерживать импульсивные реакции, особенно если у нас есть основание полагать, что окружающие не одобрят нашего поведения или накажут нас; в таких ситуациях мы направляем свою враждебность в более безопасное для нас русло.

в лабораторных условиях, и в реальной жизни замещение агрессии наиболее вероятно в том случае, когда мишень имеет некоторое сходство с ее возбудителем и когда поведение мишени дает пусть даже незначительный повод для раздражения, высвобождающий замещенную агрессию. Большинство из нас неоднократно убеждались: если человек сдерживает злость, одного банального замечания бывает достаточно, чтобы вызвать у него неадекватную реакцию.

Экспериментальная проверка теории фрустрация—агрессия дала неоднозначные результаты: в некоторых случаях фрустрация приводила к усилению агрессивности, в некоторых — нет. Так, если причины фрустрации понятны, — как, например, в одном эксперименте Юджина Бернстайна и Филипа Уорчела, когда их помощник мешал группе решать проблему, потому что плохо работал его слуховой аппарат, — она вызывает не агрессию, а раздражение. Но и фрустрация, причины которой понятны, все равно вызывает разочарование, однако она «не запускает» механизм такой сильной агрессии, как фрустрация, для которой мы не находим оправдания.

Убедившись в том, что классическая теория переоценивает связь между фрустрацией и агрессией, Леонард Берковиц пересмотрел ее. По мнению Берковица, фрустрация рождает гнев — эмоциональную готовность к агрессивным действиям. Гнев возникает тогда, когда у того, кто вызвал нашу фрустрацию, была возможность действовать иначе. Переживающий фрустрацию человек особенно склонен к тому, чтобы взорваться, когда возбудители агрессии «вышибают пробку», высвобождая дотоле сдерживаемый гнев. Иногда «пробка вылетает» и сама по себе, «без посторонней помощи». Но, как мы увидим, возбудители, ассоциирующиеся с агрессией, усиливают агрессивность.

Фрустация связана с соц депривацией( психическое состояние, при котором люди испытывают недостаточное удовлетворение своих потребностей). для роста преступности достаточно и незначительного роста числа безработных.

Однако фрустрация может и не зависеть от депривации. Большинство людей, находящихся в состоянии сексуальной фрустрации, скорее всего, не давали обета воздержания.

Про человека, который отрешен от чего-то такого, что большинство считает привлекательным или желанным, я бы сказал, что он находится в состоянии депривации; фрустрацию же он испытывает только тогда, когда, уже предвкушая удовольствие, которое получит от этого «чего-то», вдруг узнает, что оно ему недоступно

социальная несправедливость может быть их первопричиной даже и тогда, когда она не является непосредственной психологической причиной. Суть сказанного в другом, а именно: фрустрацию порождает пропасть, отделяющая достижения от ожиданий.

Часто фрустрация усиливается, когда мы сравниваем себя с другими. Удовлетворенность рабочих своим положением зависит от того, получают ли они за свой труд оплату, равную оплате труда их коллег. Сказанное в первую очередь относится к людям с низкой самооценкой: именно у них подобное «нелестное сравнение» способно вызвать чувство относительной депривации.

Подобные чувства прогнозируют реакции представителей национальных меньшинств США и Канады на то, что они воспринимают как ущемление их прав .Она помогает понять, почему в обществе, в котором существует значительное финансовое неравенство, люди чувствуют себя менее счастливыми и высок уровень преступности. Она объясняет и то, почему население Восточной Германии восстало против коммунистического правления: уровень жизни в Восточной Германии был выше, чем в некоторых странах Западной Европы, но ниже, чем в соседней ФРГ, что и вызвало фрустрацию.

Термин «относительная депривация» был введен в научный оборот исследователями, изучавшими чувство удовлетворенности американских солдат во время Второй мировой войны. Ирония заключается в том, что у служивших в авиации скорость продвижения по службе вызывала большую фрустрацию, чем у тех, кто служил в военной полиции, хотя объективно у последних продвижение было и более медленным, и менее предсказуемым. Военные летчики быстро поднимались вверх по служебной лестнице, отчего, возможно, большинству из них и стало казаться, что их уровень выше среднего и что они лучше военных полицейских (предрасположенность в пользу самих себя). В результате их ожидания начали обгонять их достижения. Результат? Фрустрация. А там, где появляется фрустрация, недалеко и до агрессии.

Сегодня один из возможных источников подобной фрустрации — пропаганда роскоши телепрограммами и телевизионными рекламами. В тех культурах, где телевидение стало непременным элементом жизни, оно способно превратить абсолютную фрустрацию (у меня нет того, что есть у других) в относительную депривацию (я лишен того, что есть у других).

Создатели теорий агрессии, основанных на инстинктах или фрустрации, исходили из того, что враждебность рождается в человеке из его эмоций, которые естественным образом «выталкивают» агрессию изнутри наружу. Социальные психологи утверждают, что то же самое делает и научение: оно тоже «выталкивает» из нас агрессию.

Создателем одной из теорий агрессии, известной как теория социального научения,является Альберт Бандура. По мнению автора, мы усваиваем навыки агрессивного поведения, не только убеждаясь на собственном опыте в том, что оно может приносить полезные плоды, но и наблюдая за другими. Агрессию мы усваиваем так же, как и многие другие социальные навыки: наблюдаем за поведением окружающих и отмечаем его последствия.

По мнению Бандуры, семья, субкультура и средства массовой информации ежедневно преподают нам уроки агрессивности.

Семья. В семьях, где практикуется рукоприкладство как способ наказания, вырастают дети, склонные к агрессивным действиям в отношении окружающих. Чтобы призвать их к порядку, родители нередко прибегают к окрикам, шлепкам и подзатыльникам, демонстрируя тем самым, что агрессия может быть способом решения проблем. Чаще всего такие родители — выходцы из семей, в которых не брезговали физическими наказаниями. В семьях насилие нередко порождает насилие.

Субкультура. Социальная среда вне дома тоже является источником примеров для подражания. Там, где идеалом мужчины является мачо, агрессивный стиль поведения переходит от отцов к сыновьям. Так, основанная на насилии субкультура подростковых банд дает их младшим членам немало примеров агрессивного поведения. На таких спортивных мероприятиях, как футбольные матчи, наиболее серьезные инциденты с участием агрессивно настроенных фанатов возникают как ответная реакция на жесткую игру их участников.

Люди приобретают навыки агрессивных реакций как на собственном опыте, так и наблюдая за поведением окружающих. Но в каких случаях эти навыки будут использованы? Бандура утверждает, что агрессивные действия могут быть спровоцированы различными аверсивными обстоятельствами: фрустрацией, болью, оскорблениями. Аверсивный опыт вызывает у нас эмоциональное возбуждение. Однако будем ли мы проявлять агрессию, зависит от того, каких возможных последствий мы ожидаем. Агрессивные действия наиболее вероятны тогда, когда мы возбуждены и нам кажется, что мы в безопасности и можем получить от них определенную выгоду.

Вывод: Агрессия проявляется в двух формах: в форме враждебной агрессии,которая порождается такими эмоциями, как гнев и намерение причинить вред, и в форме инструментальной агрессии,являющейся лишь средством достижения какой-то иной цели.

Известны три общие теории агрессии. Теорию инстинктивной агрессии традиционно связывают с именами Зигмунда Фрейда и Конрада Лоренца, которые считали, что агрессивная энергия накапливается в человеке подобно тому, как вода накапливается в запруде. Хотя эта теория и не нашла экспериментального подтверждения, агрессивность индивида, тем не менее,зависит от таких биологических факторов, как наследственность, химический состав крови и строение мозга.

Согласно другой теории, гнев и враждебность есть следствия фрустрации. При наличии возбудителей агрессии подобный гнев способен спровоцировать агрессивные действия. Фрустрация является не следствием депривации как таковой, а следствием разрыва между ожиданиями и реальными достижениями.

Согласно теории социального научения,агрессивное поведение — это результат научения. На собственном опыте и наблюдая за успехами окружающих, мы порой убеждаемся в том, что агрессия может приносить полезные плоды. Социальное научение агрессии происходит под влиянием семьи, субкультуры и средств массовой информации.

Таким образом, агрессия, в какой бы форме она ни проявлялась, представляет собой поведение, направленное на причинение вреда или ущерба другому живому существу, имеющему все основания избегать подобного с собой обращения. Данное комплексное определение включает в себя следующие частные положения: 1) агрессия обязательно подразумевает преднамеренное, целенаправленное причинение вреда жертве; 2) в качестве агрессии может рассматриваться только такое поведение, которое подразумевает причинение вреда или ущерба живым организмам; 3) жертвы должны обладать мотивацией избегания подобного с собой обращения.

Существует несколько разнонаправленных теоретических перспектив, каждая из которых дает свое видение сущности и истоков агрессии. Старейшая из них, теория инстинкта, рассматривает агрессивное поведение как врожденное. Фрейд, самый знаменитый из приверженцев этой довольно распространенной точки зрения, полагал, что агрессия берет свое начало во врожденном и направленном на собственного носителя инстинкте смерти; по сути дела, агрессия — это тот же самый инстинкт, только спроецированный вовне и нацеленный на внешние объекты. Теоретики-эволюционисты считали, что источником агрессивного поведения является другой врожденный механизм: инстинкт борьбы, присущий всем животным, включая и человека.

Теории побуждения предполагают, что источником агрессии является, в первую очередь, вызываемый внешними причинами позыв, или побуждение, причинить вред другим. Наибольшим влиянием среди теорий этого направления пользуется теория фрустрации—агрессии, предложенная несколько десятилетий назад Доллардом и его коллегами. Согласно этой теории, у индивида, пережившего фрустрацию, возникает побуждение к агрессии. В некоторых случаях агрессивный позыв встречает какие-то внешние препятствия или подавляется страхом наказания. Однако и в этом случае побуждение остается и может вести к агрессивным действиям, хотя при этом они будут нацелены не на истинного фрустратора, а на другие объекты, по отношению к которым агрессивные действия могут совершаться беспрепятственно и безнаказанно. Это общее положение о смещенной агрессии было расширено и пересмотрено Миллером (Miller, 1948), выдвинувшим систематизированную модель, объясняющую появление этого феномена.

Когнитивные модели агрессии помещают в центр рассмотрения эмоциональные и когнитивные процессы, лежащие в основе этого типа поведения. Согласно теориям данного направления, характер осмысления или интерпретации индивидом чьих-то действий, например, как угрожающих или провокационных, оказывает определяющее влияние на его чувства и поведение. В свою очередь, степень эмоционального возбуждения или негативной аффектации, переживаемой индивидом, влияет на когнитивные процессы, занятые в определении степени угрожающей ему опасности.

И последнее теоретическое направление, которого мы коснулись в данной главе, рассматривает агрессию прежде всего как явление социальное, а именно как форму поведения, усвоенного в процессе социального научения. В соответствии с теориями социального научения, глубокое понимание агрессии может быть достигнуто только при обращении пристального внимания: 1) на то, каким путем агрессивная модель поведения была усвоена; 2) на факторы, провоцирующие ее проявление; 3) на условия, способствующие закреплению данной модели поведения. Агрессивные реакции усваиваются и поддерживаются путем непосредственного участия в ситуациях проявления агрессии, а также в результате пассивного наблюдения проявлений агрессии. Согласно взгляду на агрессию как на инстинкт или побуждение, индивидуумов постоянно заставляют совершать насилие либо внутренние силы, либо непрерывно действующие внешние стимулы (например, фрустрация). Теории же социального научения утверждают, что агрессия появляется только в соответствующих социальных условиях, то есть, в отличие от других теоретических направлений, теории этого направления гораздо более оптимистично относятся к возможности предотвращения агрессии или взятия ее под контроль.

31. Социальные источники агрессии.

Факторами, провоцирующими нас на агрессивные действия, являются аверсивные инциденты: болевые ощущения, чрезмерная жара, нападение или скученность.

Факторы, влияющие на появление агресии: Аверсивный опыт — это не только фрустрация, но и дискомфорт, физическая боль и личные оскорбления, как действием, так и словом. Возбуждение, независимо от того, что именно является его источником — физическая нагрузка или сексуальная стимуляция, — под влиянием внешних обстоятельств может трансформироваться в гнев.

Телевидение демонстрирует немало примеров агрессивного поведения. В том, что касается визуального восприятия сцен насилия, выводы авторов корреляционных и экспериментальных исследований совпадают: оно 1) несколько усиливает агрессивное поведение,особенно у возбужденных индивидов, и 2) делает зрителей менее чувствительными к насилию, искажает их восприятие реальности. Оба этих вывода соответствуют тем, что были сделаны на основании изучения влияния «жесткого порно», которое способно усилить мужскую агрессию в отношении женщин и исказить их представление об отношении женщины к сексуальному насилию.

Немало агрессивных действий на совести различных групп. Групповую агрессию провоцируют те же факторы, которые провоцируют и индивидуальную агрессию. Благодаря «размыванию» ответственности и поляризации действий группы реагируют еще более агрессивно, чем индивиды.

32. Теории конфликта. Конфликт и кооперация. Конфликт и примирение. Роль посредника в конфликте.

Ученые разных стран много сделали для того, чтобы раскрыть общую природу социального конфликта, исследовать его роль и значение в общественной жизни. накоплен обширный материал; в их работах широко представлена разнообразная методология, содержатся многочисленные определения самого понятия, даны характеристики их социальных функций.

Это, прежде всего, западные ученые: Дж. Бернард, Р. Бейли, К. Боулдинг, Д. Бухер, Дж. Дьюк, Л. Козер, Л. Крисберг, Д. Лэндис, Р. Макк, А. Рапопорт, Р. Снайдер, Р. Стагнер, Т. Шеллинг (США); Т. Боттомор, Дж. Рекс (Англия); Г. Бутуль, М. Крозье, А. Турен, А. Филип, Ж. Фройнд (Франция); Р. Дарендорф (Германия); Я. Муха, Я. Штумски (Польша).

Наибольшую известность среди специалистов получили теоретические концепции конфликта Л Козера, Р. Дарендорфа и К. Боулдинга.

Основные Теории социального конфликта:

• концепция позитивно-функционального конфликта Льюиса Козера;

• конфликтная модель общества Ральфа Дарендорфа;

• общая теория конфликта Кеннета Боулдинга

Согласно концепции Л. Козера ( США):

• обществу присуще неизбежное социальное неравенство = постоянная психологическая неудовлетворенность его членов = напряженность в отношениях между индивидами и группами = социальный конфликт;

• социальный конфликт как напряженность между тем, что есть, и что должно быть в соответствии с представлениями тех или иных социальных групп или индивидов;

• социальный конфликт как борьба за ценности и претензии на определенный статус, власть и ресурсы, борьбу, в которой целями противников являются нейтрализация, нанесение ущерба или уничтожение соперника.

Конфликтная модель Дарендорфа ( Германия):

• постоянные социальные изменения в обществе, переживание социального конфликта;

• любое общество опирается на принуждение одних его членов другими = неравенство социальных позиций по отношению к распределению власти;

• разница в социальном положении различных социальных групп и индивидов вызывает взаимные трения, противоречия, как результат - изменение социальной структуры самого общества.

Общая теория конфликта Кеннета Боулдинга ( США)

• все конфликты имеют общие образцы развития = их подробное изучение и анализ предоставляет возможность создать обобщающую теорию - «общую теорию конфликта», которая позволит обществу контролировать конфликты, управлять ими, прогнозировать их последствия;

• конфликт неотделим от общественной жизни (в природе человека - стремление к борьбе с себе подобным);

• Конфликт - ситуация, в которой каждая из сторон стремится занять позицию несовместимую и противоположную по отношению к интересам другой стороны;

2 аспекта социального конфликта: статический и динамический.

Статический - анализ сторон (субъектов) конфликта (личности, организации, группы) и отношения между ними; классификация: этнические, религиозные, профессиональные).

Динамический - изучает интересы сторон как побудительные силы в конфликтном поведении людей; определение динамики конфликта как совокупность ответных реакций сторон на внешние стимулы.

Выдающийся немецкий теоретик Георг Зиммель был, в частности, заинтересован в изучении конфликта в малых группах. Он замечал, что конфликты среди членов одной тесно связанной группы имеют тенденцию быть более интенсивными нежели конфликты среди людей, которые не разделяют общих чувств принадлежности к одной группе.

В нашей стране проблематика конфликта была долгие годы запретной темой для общественных наук. В обществе господствовала идеология марксизма, которая рассматривала конфликт как борьбу противоположностей, различных классов в обществе. Другие концеции отвергались.

Но тем не менее в литературе периодически появлялись работы, посвященные этому явлению. исследования осуществлялись под достаточно жестким партийным и идеологическим контролем. В наши дни значительный вклад в развитие теории конфликта вносят Анцупов А.Я., Дмитриев А.В., Здравомыслов А.Г., Кудрявцев В.Н., Лебедева М.М., Сперанский В.И., Степанов Е.И., Фельдман Д.М., Чумиков А.Н., Шипилов А.И. и др.

Для экспериментальных исследований крайне важно как минимум обозначить некоторые основные типы этих взаимодействий. Наиболее распространенным является дихотомическое деление всех возможных видов взаимодействий на два противоположных вида: кооперация и конкуренция. Разные авторы обозначают эти два основных вида различными терминами. Кроме кооперации и конкуренции, говорят о согласии и конфликте, приспособлении и оппозиции, ассоциации и диссоциации и т.д. За всеми этими понятиями ясно виден принцип выделения различных видов взаимодействия. В первом случае анализируются такие его проявления, которые способствуют организации совместной деятельности, являются "позитивными" с этой точки зрения. Во вторую группу попадают взаимодействия, так или иначе "расшатывающие" совместную деятельность, представляющие собой определенного рода препятствия для нее.

Кооперация, или кооперативное взаимодействие, означает координацию единичных сил участников (упорядочивание, комбинирование, суммирование этих сил). Кооперация – необходимый элемент совместной деятельности, порожденный ее особой природой. А.Н.Леонтьев называл две основные черты совместной деятельности: а) разделение единого процесса деятельности между участниками; б) изменение деятельности каждого, т.к. результат деятельности каждого не приводит к удовлетворению его потребности, что на общепсихологическом языке означает, что "предмет" и "мотив" деятельности не совпадают.

Непосредственный результат дея-ти каждого участника соединяется с конечным результатом совместной дея-ти посредством отношений, сложившихся в процессе дея-ти. Эффективность дея-ти зависит от степени включенности ее членов в совместну дея-ть.

Исследуя конкуренция, другой тип взаимодействия, необходимо сконцентрироваться на конфликте. Социальная психология сосредоточивает свое внимание на двух вопросах: с одной стороны, на анализе вторичных социально-психологических аспектов в каждом конфликте (например, осознание конфликта его участниками); с другой – на выделении частного класса конфликтов, порождаемых специфическими социально-психологическими факторами. Для этого соц псих должна охватить как минимум четыре основные характеристики конфликта: структуру, динамику, функцию и типологию конфликта.

Структура конфликта: Это – конфликтная ситуация, позиции участников (оппонентов), объект, "инцидент" (пусковой механизм), развитие и разрешение конфликта. Эти элементы ведут себя различно в зависимости от типа конфликта. Обыденное представление о том, что всякий конфликт обязательно имеет негативное значение, опровергнуто рядом специальных исследований. Так, в работах М.Дойча, одного из наиболее видных теоретиков конфликта, называются две разновидности конфликтов: деструктивные и продуктивные.

Определение деструктивного конфликта в большей степени совпадает с обыденным представлением. Именно такого типа конфликт ведет к рассогласованию взаимодействия, к его расшатыванию. Деструктивный конфликт чаще становится не зависимым от причины, его породившей, и легче приводит к переходу "на личности", чем и порождает стрессы. Для него характерно специфическое развитие, а именно расширение количества вовлеченных участников, их конфликтных действий, умножение количества негативных установок в адрес друг друга и остроты высказываний ("экспансия" конфликта). Другая черта – "эскалация" конфликта означает наращивание напряженности, включение все большего числа ложных восприятий как черт и качеств оппонента, так и самих ситуаций взаимодействия. разрешение такого типа конфликта особенно сложно, основной способ разрешения – компромисс – здесь реализуется с большими затруднениями.

Продуктивный конфликт порожден различием точек зрения на какую-либо проблему, на способы ее решения. В таком случае сам конфликт способствует формированию более всестороннего понимания проблемы, а также мотивации партнера, защищающего другую точку зрения. Сам факт другой аргументации, признания ее законности способствует развитию элементов кооперативного взаимодействия внутри конфликта и тем самым открывает возможности его регулирования и разрешения, а значит, и нахождения оптимального решения дискутируемой проблемы.

Представление о двух возможных разновидностях конфликтного взаимодействия дает основание для обсуждения важнейшей общетеоретической проблемы конфликта: пониманию его природы как психологического феномена. В самом деле: есть ли конфликт лишь форма психологического антагонизма (т.е. представленности противоречия в сознании) или это обязательно наличие конфликтных действий. Многочисленные исследования позволяют сделать вывод, что оба названные компоненты есть обязательные признаки конфликта.

При анализе различных типов взаимодействия принципиально важна проблема содержания деятельности, в рамках которой даны те или иные виды взаимодействия. Так можно констатировать кооперативную форму взаимодействия не только в условиях производства, но, например, и при осуществлении каких-либо асоциальных, противоправных поступков. Поэтому кооперация в социально-негативной деятельности не обязательно та форма, которую необходимо стимулировать: напротив, деятельность, конфликтная в условиях асоциальной деятельности, может оцениваться позитивно. Содержание кооперации и конкуренции задается более широкой системой деятельности, куда кооперация или конкуренция включены.

33. Междисциплинарный характер становления социальной психологии общения.

Анализируя те закономерности человеческого поведения и деятельности, которые обусловлены фактом включения людей в реальные социальные группы, соц псих отвечает на такие вопросы: По каким законам складываются эти процессы, чем детерминированы их различные формы, какова их структура; наконец, какое место они занимают по всей сложной системе человеческих отношений?

Главная задача, которая стоит перед социальной психологией, раскрыть взаимосвязь индивидуальной личности, которая сцществует в контексте соц реальности, для того, чтобы понять, каков результат воздействия социальных условий на деятельность личности.но нельзя изучать отдельно личность и общество, т.к. Личность — это другая сторона общества, она совокупность всех соц связей и их созидатель. Взаимодействие личности и системы социальных связей не есть взаимодействие двух изолированных самостоятельных сущностей, находящихся одна вне другой.

Значит, важно с самого начала рассмотреть личность в общей системе общественных отношений. Этот "контекст" представлен системой реальных отношений личности с внешним миром. Проблема отношений занимает в психологии большое место, у нас в стране она в значительной степени разработана в работах В.Н.Мясищева. Фиксация отношений означает изучение объектов природы в их связи с окружающей средой. Для человека эта связь становится отношением, поскольку человек дан в этой связи как субъект, как деятель, и, следовательно, в его связи с миром, роли объектов связи, по словам Мясищева, строго распределены.

Содержание, уровень этих отношений человека с миром весьма различны: каждый индивид вступает в отношения, но и целые группы также вступают в отношения между собой, и, таким образом, человек оказывается субъектом многочисленных и разнообразных отношений. В этом многообразии необходимо прежде всего различать два основных вида отношений: общественные отношения (социология) и то, что Мясищев называет "психологические" отношения личности ( психология).

Структура общественных отношений исследуется социологией. В социологической теории раскрыта определенная субординация различных видов общественных отношений, где выделены экономические, социальные, политические, идеологические и другие виды отношений. Все это в совокупности представляет собой систему общественных отношений. Специфика их заключается в том, что в них включаются индивиды как представители определенных общественных групп (классов, профессий или других групп, сложившихся в сфере разделения труда, полит группы). Такие отношения строятся не на основе симпатий или антипатий, а на основе определенного положения, занимаемого каждым в системе общества. Поэтому такие отношения обусловлены объективно, они есть отношения между социальными группами или между индивидами как представителями этих социальных групп. Это означает, что общественные отношения носят безличный характер; их сущность не во взаимодействии конкретных личностей, но, скорее, во взаимодействии конкретных социальных ролей.

Социальная роль есть фиксация определенного положения, которое занимает тот или иной индивид в системе общественных отношений. Более конкретно под ролью понимается "функция, нормативно одобренный образец поведения, ожидаемый от каждого, занимающего данную позицию". Эти ожидания, определяющие общие контуры социальной роли, не зависят от сознания и поведения конкретного индивида, их субъектом является не индивид, а общество. Социальная роль есть "общественно необходимый вид социальной деятельности и способ поведения личности". социальная роль всегда несет в себе общественную оценку: общество может либо одобрять, либо не одобрять некоторые социальные роли("преступник"). Но при этом одобряется или не одобряется не конкретное лицо, а прежде всего определенный вид социальной деятельности. Таким образом, указывая на роль, мы "относим" человека к определенной социальной группе, идентифицируем его с группой.

В действительности каждый индивид выполняет не одну, а несколько социальных ролей: он может быть бухгалтером, отцом, членом профсоюза, игроком сборной по футболу и т.д. Ряд ролей предписан человеку при рождении(пол), другие приобретаются в последствии. Но социальная роль не определяет деятельность и поведение ее носителя в деталях: все зависит от того, насколько индивид усвоит, интернализует роль. Акт же интернализации определяется целым рядом индивидуальных психологических особенностей каждого конкретного носителя данной роли. Поэтому общественные отношения, кажущиеся на первый взгляд, безличными и объективными, на самом деле несут в себе определенную «личностную окраску». На некоторых уровнях анализа, например в социологии и политической экономии, стараются абстрагироваться от этой "личностной окраски", тем не менее она оставляет свой след и свои проявления, поэтому должна быть исследована, в частности, этим занимается соц псих.

Оставаясь личностями в системе безличных общественных отношений, люди неизбежно вступают во взаимодействие, общение, где их индивидуальные характеристики неизбежно проявляются. Поэтому каждая соц роль несет в себе особенные индивидуальные черты, привнесенные личность, что называется "стилем исполнения роли". Существует диапозон возможностей. Именно этот диапозон является основой для построения внутри системы безличных общественных отношений второго ряда отношений – межличностных (или, как их иногда называют, например, у Мясищева, психологических).

34. Трактовки общения в современной социальной психологии.

Отечественная психологическая наука имеет давние традиции относительно исследования категории «общение» и выявления ее специфически-психологического аспекта. Прежде принципиальным является вопрос взаимосвязи общения и деятельности.

1. 1. Исходя из идеи единства общения и деятельности (Б. Ананьев, А. Леонтьев, С. Рубинштейн и др.), под общением понимается реальность человеческих отношений, которая предусматривает любые формы совместной деятельности людей. То есть, любые формы общения , принадлежащие к специфическим формам совместной деятельности. Люди всегда общаются во время соответствующей деятельности.

Некоторые исследователи считают, что общение целесообразно рассматривать в двух планах: как аспект совместной деятельности и как ее продукт (В. Слободчиков, Е. Исаев). Вместе с тем деятельность посредством общения не просто организуется, но и обогащается, в ней возникают новые связи и отношения между людьми.

2. Относительно другой позиции, когда категория «общения» может рассматриваться, как самостоятельная и сведена к деятельности (В. Знаковое, А. Реан и др.), процесс общения становится для человека не только средством, но и целью. Общение не обязательно возникает вследствие потребности в совместной деятельности; она может выступать и в роли само мотивированного процесса ( фаттовое общение).

Идея автономности и самоценности общения (А. Реан , Я. Коломинский) обосновывается, во-первых, теоретической концепцией о структуре фундаментальных потребностей человека (А. Маслоу), в которой общение является одной из основных потребностей, во-вторых, с позиций субъект-субъектного подхода к общению (в общении никого из партнеров нельзя рассматривать как объект, ведь каждый из них является активным субъектом этого процесса).

3.Общение как процесс межличностного взаимодействия, отдельно от дея-ти, не сводится к ней. Современная психологическая наука изучает др форму общения: удовлетворение потребности человека в другом человеке, в живом контакте.

Общение как форма взаимодействия субъектов, которая мотивируется их стремлением выявить психологические качества друг друга и в ходе которой формируются межличностные отношения между ними (привязанности, дружбы или неприязни).

Идею о самостоятельности и первоочередной важности категории «общение» проводит М. Бобнева, в частности, отмечая: если раньше в психологии предполагалось, что психика формируется прежде всего на основе предметной деятельности, то теперь становится очевидным тот факт, что для человека исходной явл ситуация общения и в развитии психики решающая роль должна принадлежать общению и взаимодействию людей.

Понятие «общение» толкуется в психологической литературе по-разному:

• как особый вид деятельности;

• как специфическая социальная форма информационной связи;

• как форма взаимодействия субъектов;

• как самостоятельная и сведенная к деятельности категория;

• как процесс межличностного взаимодействия;

• как обмен мыслями, чувствами и переживаниями;

• как существенный аспект человеческой деятельности;

• как реальность человеческих отношений, что предполагает любые формы совместной деятельности людей;

• как универсальная реальность бытия человека, порождается и поддерживается различными формами человеческих отношений.

35. Основные подходы к определению структуры общения.

Учитывая сложность общения, необходимо каким-то образом обозначить его структуру, чтобы затем возможен был анализ каждого элемента. К структуре общения можно подойти по-разному, как и к определению его функций. Мы охарактеризуем структуру общения путем выделения в нем трех взаимосвязанных сторон: коммуникативной, интерактивной и перцептивной. Структура общения может быть схематично изображена следующим образом:

Коммуникативная сторона общения, или коммуникация в узком смысле слова, состоит в обмене информацией между общающимися индивидами.

Интерактивная сторона заключается в организации взаимодействия между общающимися индивидами, т.е. в обмене не только знаниями, идеями, но и действиями.

Перцептивная сторона общения означает процесс восприятия и познания друг друга партнерами по общению и установления на этой основе взаимопонимания.

В общении выделяются три функции: информационно-коммуникативная, регуляционно-коммуникативная, аффективно-коммуникативная. Все обозначенные здесь стороны общения выявляются в малых группах, т.е. в условиях непосредственного контакта между людьми.

36. Основные характеристики коммуникативного процесса в общении. Проблема знака, значения и смысла.

Коммуникативный процесс часто рассматривается в рамках теории информации ( но общение не сводится только к обмену информацией), которая заключается в передаче информ от коммуникатора к реципиенту. Это методологически некорректно. В условиях человеческого общения информация не только передается, но и формируется, уточняется, развивается.

Необходимо расставить все акценты и выявить специфику в самом процессе обмена информацией, когда он имеет место в случае коммуникации между двумя людьми.

Во-первых, общение нельзя рассматривать лишь как отправление информации какой-то передающей системой, здесь мы имеем дело с отношением двух индивидов, каждый из которых является активным субъектом: взаимное информирование их предполагает налаживание совместной деятельности. Направляя сообщение, мы ждем ответной реакции и при этом должны анализировать мотивы, цели, установки собеседника. коммуникация может быть изображена как интерсубъектный процесс (SS). в ответ на посланную информацию будет получена новая информация, исходящая от другого партнера.

Также в специфически человеческом обмене информацией особую роль играет для каждого участника общения значимость информации. Это возможно лишь при условии, что информация не просто принята, но и понята, осмыслена. Суть коммуникативного процесса – не просто взаимное информирование, но совместное постижение предмета. Поэтому в каждом коммуникативном процессе реально даны в единстве деятельность, общение и познание.

Во-вторых, характер обмена информацией между людьми определяется тем, что посредством системы знаков партнеры могут повлиять друг на друга. обмен такой информацией предполагает воздействие на поведение партнера, т.е. знак изменяет состояние участников коммуникативного процесса. Коммуникативное влияние как психологическое воздействие одного коммуникатора на другого с целью изменения его поведения. Эффективность коммуникации измеряется именно тем, насколько удалось это воздействие. Изменяется тип отношений.

В-третьих, коммуникативное влияние как результат обмена информацией возможно лишь тогда, когда человек, направляющий информацию (коммуникатор), и человек, принимающий ее (реципиент), обладают единой или сходной системой кодификации и декодификации.

Всякий обмен информацией между собеседниками возможен лишь при условии, что знаки и, главное, закрепленные за ними значения были известны всем участникам коммуникативного процесса. это обеспечивает возможность партнеров понимать друг друга. Можно применить термин "тезаурус", обозначающий общую систему значений, принимаемых всеми членами группы. Также важно одинаковое понимание ситуации общения. А это возможно лишь в случае включения коммуникации в некоторую общую систему деятельности.

В-четвертых, в условиях человеческой коммуникации могут возникать совершенно специфические коммуникативные барьеры. Они носят социальный или психологический характер. С одной стороны, такие барьеры могут возникать из-за того, что отсутствует понимание ситуации общения, вызванное различиями более глубокого плана, существующими между партнерами. Это могут быть социальные, политические, религиозные, профессиональные различия, которые порождают разную интерпретацию понятий, употребляемых в процессе коммуникации, и вообще различное мироощущение, мировоззрение. Такого рода барьеры порождены объективными социальными причинами, принадлежностью партнеров по коммуникации к различным социальным группам, и при их проявлении особенно отчетливо выступает включенность коммуникации в более широкую систему общественных отношений. Коммуникация продолжается, но вся ситуация коммуникативного акта значительно усложняется благодаря их наличию.

С другой стороны, барьеры при коммуникации могут носить и более чисто выраженный психологический характер. Они могут возникнуть или вследствие индивидуальных психологических особенностей общающихся(застенчивость, "некоммуникабельность"), или в силу сложившихся между общающимися особого рода психологических отношений: неприязни по отношению друг к другу, недоверия и т.п. В этом случае особенно четко выступает та связь, которая существует между общением и отношением, отсутствующая в теории обмена информацией.

Названные особенности человеческой коммуникации не позволяют рассматривать ее только в терминах теории информации.

Распространение информации в обществе происходит через своеобразный фильтр "доверия" и "недоверия". Этот фильтр действует так, что абсолютно истинная информация может оказаться не принятой, а ложная – принятой. Психологически крайне важно выяснить, при каких обстоятельствах тот или иной канал информации может быть блокирован этим фильтром, а также выявить средства, помогающие принятию информации и ослабляющие действия фильтров. Совокупность этих средств называется фасцинацией. Это некий фон, способствующий необходимому усвоению информ. Примером фасцинации может быть музыкальное, цветовое сопровождение речи.

Информация, исходящая от коммуникатора, может быть двух типов: побудительная и констатирующая. Побудительная информация выражается в приказе, совете, просьбе. Она рассчитана на то, чтобы стимулировать какое-то действие. Констатирующая информация выступает в форме сообщения, она имеет место в различных образовательных системах и не предполагает непосредственного изменения поведения.

Передача любой информации возможна лишь посредством знаков, точнее знаковых систем. Существует несколько знаковых систем, которые используются в коммуникативном процессе. различают вербальную и невербальную коммуникации, использующие различные знаковые системы. Соответственно возникает и многообразие видов коммуникативного процесса.

Вербальная коммуникация использует в качестве знаковой системы человеческую речь, естественный звуковой язык.Речь является самым универсальным средством коммуникации, поскольку при передаче информации при помощи речи менее всего теряется смысл сообщения.

При помощи речи осуществляются кодирование и декодирование информации: коммуникатор в процессе говорения кодирует, а реципиент в процессе слушания декодирует эту информацию.

Передача и восприятие сообщения

Точность понимания слушающим смысла высказывания может стать очевидной для коммуникатора лишь тогда, когда произойдет смена "коммуникативных ролей", т.е. когда реципиент превратится в коммуникатора и раскрыл смысл принятой информации. Диалог как специфический вид "разговора" представляет собой последовательную смену коммуникативных ролей, в ходе которой выявляется смысл речевого сообщения.

Мера известной согласованности действий коммуникатора и реципиента в ситуации попеременного принятия ими этих ролей в большой степени зависит от их включенности в общий контекст деятельности.Успешность вербальной коммуникации в случае диалога определяется тем, насколько партнеры обеспечивают тематическую направленность информации,ее двусторонний характер. при характеристике диалога важно все время иметь в виду, что его ведут между собой личности, обладающие определенными намерениями (интенциями), т.е. диалог представляет собой "активный, двусторонний характер взаимодействия партнеров". Именно это предопределяет необходимость внимания к собеседнику, согласованность, скоординированность с ним речи. В противном случае будет нарушено важнейшее условие успешности вербальной коммуникации – понимания смысла того, что говорит другой, в конечном счете – понимания, познания другой личности.

В процессе коммуникации осуществляется взаимовлияние людей друг на друга. Для этого нужно проанализировать мотивы общающихся, их цели, установки и пр. нужно обратиться к тем знаковым системам, которые включены в речевое общение помимо речи. Хотя речь и является универсальным средством общения, она приобретает значение только при условии включения в систему деятельности, а включение это обязательно дополняется употреблением других – неречевых – знаковых систем,т.е. невербального общения.

Билет 37. Виды обратной связи в общении.

Важным инструментом общения является обратная связь – сообщения, которые человек посылает в ответ на сообщения другого. В случае вербальной информации это может выглядеть как переспрашивание, уточнение вопроса, выражение желания получить дополнительные сведения и т. п. Такого рода включения в диалог получили название безоценочной обратной связи, хотя иногда они могут быть представлены и в виде оценочной обратной связи, либо негативной (содержащей критику или корректировку), либо позитивной (содержащей одобрение или поддержку). В этой связи в диалоге находит свое проявление острая современная проблема толерантности. Здесь она выглядит как соблюдение норм реагирования на высказывание другого, допущение того, что этот другой имеет принципиально отличную точку зрения. Естественно, ее не обязательно принимать, но надо признавать ее право на существование, допускать ее «непохожесть», возможно, прислушаться к ней. Диапазон оценок в негативной обратной связи поэтому должен быть под строгим нравственным контролем. В целом же обратная связи способствует «движению» диалога.

Билет 38. Понятие о невербальном общении.

Обмен информацией возможен не только посредством речи, но и посредством других знаковых систем, которые в своей совокупности составляют средства невербальной коммуникации. Истоки знакомства с этими средствами восходят к древности, на что обратил внимание французский просветитель XVIII в. Жан-Батист Дюбо, обозначив особую науку НЕМА, представляющую собой «искусство говорить, не раскрывая рта». Калифорнийский исследователь Альберт Мейербайер опытным путем установил, что 55 % информации мы воспринимаем через жесты, 28 % информации – мы воспринимаем через тембр, тон, темп голоса. Только 20 % информации мы воспринимаем через непосредственно речь.

В современной социальной психологии предлагается полная схема всех знаковых систем, используемых в невербальной коммуникации:

• Оптико –кинестическая

• Пара- и экстралингвистическая

• Организация пространства и времени в коммуникативном процессе

• Визуальный контакт

Оптико-кинетическая система включает в себя жесты, мимику, пантомимику. Именно общая моторика различных частей тела отображает эмоциональные реакции человека, поэтому включение оптико-кинетической системы знаков в процесс коммуникации придает общению нюансы. Эти нюансы, стоит заметить, оказываются неоднозначными в различных национальных культурах. Всем известны недоразумения, которые возникают иногда при общении русского и болгарина, если пускается в ход утвердительный или отрицательный кивок головой, так как воспринимаемое русским движение головы сверху вниз интерпретируется как согласие, в то время как для болгарской речи это отрицание, и наоборот.) Значимость оптико-кинетической системы знаков в коммуникации настолько велика, что в настоящая время выделилась особая область исследований – кинесика, которая специально имеет дело с такими проблемами. Различные проявления мимики, жестикуляции и пантомимы выполняют функции по дополнению и замещению речи, они сигнализируют партнеру по общению об эмоциональном состоянии участника коммуникативного процесса, о предпочитаемом типе отношений с партнером, о желаемом уровне общения.

Паралингвистическая и экстралинвистическая система знаков (просодика) представляет собой также «добавку» к вербальной коммуникации. Паралингвистика – система вокализации, качество голоса, его диапазон, тональность. Эти характеристики голоса способствуют выражению эмоционального состояния коммуникатора (гнев сопровождается увеличением силы, высоты голоса, резкости звуков, уныние - наоборот). Экстралингвистика – включение в речи пауз, других вкраплений, например, покашливания, плача, смеха, наконец, сам темп речи. Паузы, например, подчеркивают особую значительность предполагаемого текста.

Организация пространства и времени коммуникативного процесса.

Выступает также особой знаковой системой, несет смысловую нагрузку как компонент коммуникативной ситуации. Так, например, размещение партнеров лицом друг к другу способствует возникновению контакта, символизирует внимание к говорящему, в то время как окрик в спину также может иметь определенное значение отрицательного характера. Точно так же некоторые нормативы, разработанные в различных субкультурах, относительно временных характеристик общения выступают как своего рода дополнения к семантически значимой информации. Приход своевременно к началу дипломатический переговоров символизирует вежливость, опоздание истолковывается наоборот. Проксемика – специальная область, занимающаяся нормами пространственной и временной организации общения. Ее основатель Э. Холл.

Контакт глаз, визуальное общение.

Является следующей специфической знаковой системой, используемой в коммуникативном процессе. В социально-психологических исследованиях изучается частота обмена взглядами, длительность их, смена тактики и динамики взгляда, избегание его и т. д. Визуальный контакт выполняет многочисленные функции: информационный поиск, стремление открыть или обнаружить свое «Я», сигнализировать о готовности поддержать и продолжить общение, демонстрировать степень психологической близости и пр. Как и все невербальные средства контакт лаз имеет значение дополнения к вербальной коммуникации, его проявления варьируют в различных культурах. Так, мера допустимости пристального взора «глаза в глаза» различается, например, в Великобритании и Японии, мигание в США вызывает одобрение, а на Востоке рассматривается как дурная привычка.

Для всех четырех систем невербальной коммуникации встает один общий вопрос методологического характера. Каждая из них использует свою собственную знаковую систему, которую можно рассмотреть как определенный код. Всякая информация должна кодироваться, причем так, чтобы система кодификации и декодификации была известна всем участниками коммуникативного процесса. Но если в случае с речью эта система кодификации более или менее общеизвестна, то при невербальной коммуникации важно в каждом случае определить , что же можно здесь считать кодом и, главное, как обеспечить, чтобы другой партнер по общению владел этим же самым кодом. В противном случае никакой смысловой прибавки к вербальной коммуникации описанные системы не дадут, ведь дополнительные раскрытие смысла возможно лишь при условии полного понимания участниками коммуникативного процесса значения используемых знаков и кодов. Другой важной методологической проблемой является проблема интерпретации невербального поведения. По сравнению с речью интерпретировать различные невербальные проявления весьма сложно. Это обусловлено не только значительными культурными различиями, но и такими характеристиками невербального поведения, как его зависимость от ситуации (контекста), многозначность, спонтанность, ненамеренность, что обусловлено индивидуальными психологическими характеристиками партнеров, их полом, возрастом, принадлежностью к разным культурам. Столь же трудным является умение распознать согласования и рассогласования вербальных и невербальный проявления (когда слова звучат одни, а жесты, мимика, тональность свидетельствуют совсем о другом).Из-за этого актуальной проблемой при интерпретации невербального поведения является проблема доверия/недоверия. Конечно, известную помощь при интерпретации может оказать внимательной изучение обратной связи, но вряд ли в каждом коммуникативном акте мы способны ее хорошо фиксировать. В целом искусство адекватной интерпретации – это достаточно сложное дело.

Таким образом, анализ систем невербальной коммуникации показывает, что они, несомненно, играют большую вспомогательную роль, (а иногда и самостоятельную) в коммуникативном процессе. Обладая способностью не только усиливать или ослаблять вербальное воздействие, все системы невербальной коммуникации помогают выявить такой существенный параметр коммуникативного процесса, как намерения его участников. Вместе с вербальной системой коммуникации эти системы обеспечивают обмен информацией, который необходим людям для организации совместной деятельности.

Билет 39. Функции невербального поведения в общении.

Общение – сложный процесс взаимодействия между людьми, заключающийся в обмене информацией, а также в восприятии и понимании партнерами друг друга.

Средства невербальной коммуникации образуют знаковую систему, дополняющую и усиливающую, а иногда и заменяющую средства вербальной коммуникации - слова.

Современные социальные психологи относят к невербальной коммуникации все виды взаимодействия между людьми, не связанные с речью. Этим обуславливается значительное количество способов и методик невербального общения, выработанных людьми на протяжении существования многовековых общественных отношений. Многим из высших животных: собакам, обезьянам и дельфинам дана способность к некоторым формам невербального общения друг с другом и с человеком.