Двусторонняя (с учетом типа структурной организации) и односторонняя (семантическая) трактовка грамматических категорий

Как известно, существуют две точки зрения на грам­матические категории в их отношении д планам содержа­ния и выражения. Одни ученые рассматривают грамматическую категорию как явление двустороннее, охваты­вающее не только грамматическое значение, но и фор­мальные средства его выражения. Другие трактуют грамматическую категорию лишь как значение, хотя обычно и отмечают, что это значение соотнесено с опре­деленными средствами формального выражения.

Рассмотрим подробнее концепцию А. А. Шахматова. Грамматическую категорию он определяет как «представ­ление об отношении (к другим представлениям), сопутст­вующее основному значению, вызываемому словом»,³⁵ на­пример представление о множественности в слове дома.³⁶ Определение грамматической категории лишь как «пред­ставления об отношении» при отсутствии ограничений с точки зрения средств выражения этих представлений дает А. А. Шахматову основание говорить в разделе, посвящен­ном «синтаксису частей речи», не только о грамматических категориях числа, рода, времени, наклонения и т. п., но и о категориях конкретности и абстрактности, субъективной оценки, бытия или наличности, определенности и неопре­деленности. Правда, далее А. А. Шахматов как будто соотносит грамматические категории с морфологическим формальным выражением: «Грамматические категории познаются в русском языке при помощи тех морфологи­ческих особенностей, в которых они обнаруживаются. Эти морфологические особенности могут быть положены в ос­нование при определении грамматических категорий.. .». По существу, здесь А. А. Шахматов в принципе допускает иное истолкование грамматических категорий, чем то, ко­торое он сам развивает, однако далее это допущение, а может быть, и некоторое колебание в трактовке грам­матических категорий в их отношении к значению и фор­ме сменяется решительным признанием именно семанти­ческого основания грамматических категорий: «.. .причем, однако, необходимо заметить, что некоторые категории вообще ре находят для себя морфологического обнаруже­ния, а некоторые, обнаруживаясь в одних частях речи, не имеют внешнего обнаружения в других. Так категория бытия или наличности не имеет морфологического обна­ружения ни в существительных (если не признать тако­вою особую интонацию), ни в наречии, ни в прилага­тельном, ни в глаголе. Категория повелительного накло­нения обнаруживается морфологически в спрягаемых формах глагола, но остается необнаруженной ни при ин­финитиве (молчать!), ни при каких других глагольных формах (пошел вон!), ни также при междометии (цыц! стоп!). Как видно из предыдущего, ту или иную интона­цию можно признать способом обнаружения граммати­ческой категории». В этом рассуждении по существу представлена семантическая концепция грамматической категории, близкая к теории понятийных категорий. А. А. Шахматов анализирует категорий, опирающиеся на весьма широкий крут языковых средств, имеющих разный характер выражения и отличающихся друг от друга по типу языковой организации. Здесь же заключена мысль о том различии, которое позже получило форму противо­поставления явных и скрытых категорий.

Концепция А. А. Шахматова безусловно оказала влия­ние на ряд более поздних истолкований грамматических категорий в русистике. Однако основной тенденцией в по­следующих работах является сужение и ограничение шахматовского семантико-функционального принципа, стремление связать семантическое в своей основе понимание грамматической категории с каким-то более ограни­ченным и более однородным формальным выражением. Именно такое истолкование представлено в «Грамматике современного русского литературного языка» 1970 г. Грамматические категории трактуются авторами лишь как значения, хотя и указывается, что эти значения формально выражены. Ср. такие определения: «Категорию числа составляют номинативные грамматические значения единственного и множественного числа». «Категорию падежа образуют 6 грамматических значений, или 6 падежей...»^. и т. п. В одном из определений по­нятие грамматической категории более тесно связывается с ее формальным выражением: «Грамматическая катего­рия представлена совокупностью словоформ (парадигмой) и выраженными в них грамматическими значениями; она организуется минимум двумя грамматическими значе­ниями, которые являются компонентами этой категории и связаны с ней иерархическими отношениями». Однако и здесь характерная для грамматических (в данном случае морфологических) категорий формальная структура не раскрывается, не определяется принцип их структурной организации, в частности ничего не говорится о противо­поставлении компонентов грамматической категории. Когда речь идет о совокупности словоформ, то это не пе­редает специфики структуры грамматических категорий в морфологии: эта структура представляет собой не про­стую совокупность, а систему противопоставленных друг другу классов. В целом можно сказать, что в «Грамматике» 1970 г. представлен компромиссе между шахматовским семантическим подходом к грамматической категории и подходом двусторонним — функционально-структурным. Первый подход остается основным, второй является побочным, он проявляется, пожалуй, не столько в оп­ределении формального выражения грамматических кате­горий, сколько в ограничении их состава: состав морфо­логических категорий определен фактически так, что в ос­новном выдерживается принцип их однородности (в том числе с точки зрения формально-структурной организации), хотя в теории это остается невыраженным.

Трактовка грамматической категории лишь в плане семантики (пусть даже со ссылкой на "обязательность грамматического выражения этой семантики, но без вклю­чения принципа опоры на противопоставленные друг другу ряды форм и т. п. в понятие грамматической кате­гории) приводит к весьма расплывчатому и неопределен­ному истолкованию различия между морфологическими и синтаксическими категориями.

Итак, более убедительной представляется двусторон­няя — содержательно-формальная (функционально-структурная) концепция грамматической категории. Эта концеп­ция соотнесена с билатеральной трактовкой языкового знака и с общим пониманием языка как двустороннего явления, заключающего в себе план языкового содержания и план выражения. Включение в дефиницию грамматической категории указания на свойственную ей структурную организацию, на формы выражения катего­риального содержания очень важно. Такая дефиниция позволяет отличить грамматические категории от оппо­зиций лексико-грамматических разрядов, от любых семан­тических оппозиций, не опирающихся в данном языке на специальную систему грамматических форм (ср., напри мер, грамматическую категорию определенности / неопре­деленности в болгарском языке и оппозицию значений оп­ределенности/неопределенности в русском языке, по от­ношению к которой в данном случае нет оснований гово­рить о грамматической категории).

Поясним нашу трактовку терминов «план содержа­ния» и «план выражения» применительно к морфологи­ческим категориям. План содержания морфологической категории — это во многих случаях ее «семантический по­тенциал», выявляющийся в системе дифференциальных семантических признаков.В некоторых случаях (ср., на­пример, категорию рода) речь идет прежде всего не о се­мантическом, а о структурном содержании (в нашем при­мере такова функция согласования). План выражения грамматической категории — это системно организованные грамматические .средства (ср. ~ «внешние выразители» в трактовке Л. В. Щербы). Применительно к морфологи­ческим категориям, рассматриваемым в этой книге, речь идет прежде всего о формальной стороне словоформ, пред­ставляющих тот или иной член данной категории (напри­мер, словоформ типа написал, представляющих формы прошедшего времени). Речь идет, в частности, об их мор­фологической структуре — о соотношении формообразу­ющей основы и форматива, об экспонентах морфем, пере­дающих определенные категориальные значения.

Заслуживает внимания высказанная Н. Д. Арутюно­вой мысль о том, что набор средств, служащих для фор­мирования и различения единиц структуры, меняется от уровня к уровню, понятие линии выражения расслаива­ется, превращаясь в понятия наборов дистинктивных средств каждого структурного уровня.⁵⁰ Понятия «план содержания» и «план выражения», по-видимому, не абсо­лютны, а относительны. Содержание этих понятий опреде­ляется уровнем той единицы, о которой идет речь. План выражения по отношению к предложению — это не то же самое, что план выражения применительно к слову или к морфеме. Конечно, звучание постоянно относится лишь к плану выражения (в данном случае речь идет о плане выражения в абсолютном смысле). Но, скажем, для уро­вня слова план выражения уже не может быть сведен лишь к звучанию: для грамматических категорий слова (для морфологических категорий) в понятие плана выра­жения включаются морфемы и их комбинации, все те средства на уровне слова и на более низком уровне мор­фемы, которые служат для выражения содержания мор­фологических категорий. С другой стороны, то, что для данного уровня является планом содержания, может, вместе с его выражением, включаться в понятие плана выражения по отношению к содержанию более высокого уровня. Так, функция согласования представляет собой план содержания (структурного содержания) по отноше­нию к формальной стороне категории рода существитель­ных и прилагательных (в частности, по отношению к экспонентам соответствующих морфем). В то же время согласовательная функция категории рода существитель­ных и прилагательных вместе с ее формальным выра­жением в словосочетании и предложении может ин­терпретироваться как план выражения по отношению к такому содержанию на уровнях словосочетания и пред­ложения, как «связь признака с его Носителем».

Говоря о двусторонней сущности грамматических ка­тегорий, вместе с тем нужно поставить вопрос: какая из сторон — содержательная или формально-структурная — является основной, определяющей? На наш взгляд, — безусловно, содержательно. В целом ряде случаев компо­ненты грамматических, в частности морфологических, ка­тегорий характеризуются весьма разнообразным, пестрым формальным выражением, лишенным внутреннего един­ства и осложненным явлением синкретизма (ср., напри­мер, выражение совершенного и несовершенного вида, единственного и множественного числа, разных падежей и т. д.). Единственным требованием к плану выражения морфологических категорий (в языках флективно-синтетического типа) является наличие противопоставленных друг другу рядов морфологических форм. Что же каса­ется содержания, то оно является постоянным и обяза­тельным фактором, конституирующим компоненты данной категории и их противопоставление. Каждый из рядов морфологических форм — компонентов морфологической категории конституируется на основе общности содержа­ния (например, значения совершенного вида или единст­венного числа); противопоставление этих рядов также основано прежде всего на противопоставлении их содер­жательных признаков (например, на противопоставлении значения совершенного вида значению несовершенного, значения единственного числа значению множественного).

Сказанное не означает, что план выражения не явля­ется существенным для определения понятия граммати­ческой категории. Напротив, очень важно установить ту формальную организацию, которая характерна для грам­матических категорий (речь идет, в частности, об оппо­зиции экспонентов рядов форм и синтаксических конст­рукций); это один из существенных признаков, отличаю­щих грамматические категории от других грамматических явлений. Мы хотим лишь подчеркнуть следующее: если перед нами грамматическая категория (со всеми харак­терными для нее признаками в плане содержания и плане выражения), то ведущими, определяющими в этом един­стве двух планов являются категориальные содержатель­ные признаки, лежащие в основе данной категории; в ко­нечном счете именно в реализации этих признаков за­ключается цель, предназначение грамматической катего­рии, а опора на определенную формальную структуру — необходимое средство, служащее этой цели.

Признание двусторонней природы грамматических ка­тегорий не несет ничего общего с отрицанием принципа раздельного анализа плана содержания и плана выраже­ния. Напротив, закономерно и целесообразно именно раз­дельное рассмотрение структуры плана содержания этих категорий (в частности, компонентов данного содержа­ния — дифференциальных семантических признаков — и отношений между этими компонентами) и структуры плана их выражения (в частности, морфемных средств выражения того или иного категориального значения в словоформах, представляющих член данной категории). Такой подход целесообразен потому, что содержательная структура грамматических категорий и структура их вы­ражения не изоморфны. Важно, однако, четко осозна­вать тот факт, что принцип раздельного анализа плана содержания и плана выражения относится к гносеологи­ческому плану, тогда как единство обоих планов, их со­отнесенность, двусторонняя сущность грамматических категорий — это явление онтологии. В плане гносеологии это единство отражается в том, что особой стороной линг­вистического анализа является изучение соотнесенности плана содержания данной категории и плана ее выра­жения. Лингвистический анализ стремится адекватно от­разить ту связь между указанными планами, которая существует в языковой действительности.

В заключение еще раз подчеркнем, что мы отстаиваем ; не просто двустороннюю трактовку грамматических (в ча­стности, морфологических) категорий, а такую их трак­товку, которая включает в понятие грамматической кате­гории принцип ее структурной организации. Для нас не­достаточно определить морфологическую категорию как оппозицию категориальных значений, опирающуюся на грамматическое выражение. Мы включаем в понятие мор­фологической категории тот существенный признак, что такая категория конституируется противопоставленными друг другу рядами форм (содержание этого принципа рас­крывается в III главе).