13. Новый тип психологизма в Романах в. Вульф «На Маяк» или Миссис Дэллоуэй

И в этом, и в других романах писательницы нет привычной нам событийности, их не будешь перечитывать, как как роман Шарлотты Бронты «Джен Эйр», чтобы согреться душой осенне-зимним сезоном... Порой непросто переключиться от одного потока сознания в другой, начинаешь скользить по строчкам, но возвращаешься к ним опять, чтобы понять. Один день из жизни Клариссы Дэллоуэй. Она готовится к светскому приему гостей, чинит свое вечернее платье, думает, вспоминает, ее навещает старый друг, приехавший в Лондон из Индии, некогда они были влюблены, но не судьба, какой-то «изъян характера» героя помешал им соединить судьбы. И рядом, в этом же июньском дне 1923 года в Лондоне совершают прогулки, пьют чай или сидят в Сент-Джеймском парке на лавочке другие персонажи, и так же свободен поток их сознания, волны их памяти. И реальное, и внутреннее, ассоциативное время связывают героев, показывая взаимосвязь судеб, всего происходящего в мире. Наши представления об образах, создаваемых автором, складываются из взглядов, воспоминаний героев повествования друг о друге. Полифония взглядов, мнений, взглядов, чувств. Думается, читателю, особенно читательнице будет интересно прочесть один из моментов встречи главных героях. "Она посмотрела на Питера Уолша. Взгляд, пройдя насквозь годы и чувства, неуверенно коснулся его лица; остановился на нем в поволоке слез; вспорхнул и улетел, как, едва тронув ветку, птица вспархивает и улетает. Осталось только вытереть слезы. - Да, - сказал Питер, - да-да-да, - сказал он так, будто она что-то вытянула из глуби наружу, задев его и поранив. Ему хотелось закричать: "Хватит! Довольно!" Ведь он не стар еще. Жизнь не кончена никоим образом; ему только-только за пятьдесят. Сказать? - думал он. Или не стоит? Лучше б сразу. Но она чересчур холодна, думал он. Шьет. И ножницы эти. Дейзи рядом с Клариссой показалась бы простенькой. И она сочтет меня неудачником, да я и есть неудачник в их понимании, в понимании Дэллоуэев. И еще бы, вне сомнения, он неудачник рядом с этим со всем - инкрустированный столик и разукрашенный разрезальный нож, дельфин, и подсвечники, и обивка на стульях, и старинные дорогие английские гравюры - конечно, он неудачник! Мне претит это самодовольство и ограниченность, думал он; все Ричард, не Кларисса. Только зачем понадобилось выходить за него замуж? (Тут появилась Люси, внося серебро, опять серебро, и до чего мила, стройна, изящна, думал он, покуда она наклонялась, это серебро раскладывая.) И так все время! Так и шло, думал он. Неделя за неделей; Клариссина жизнь; а я меж тем... подумал он; и тотчас из него будто излучилось разом - путешествия; верховая езда; ссоры; приключения; бридж; любовные связи; работа, работа, работа! И, смело вытащив из кармана нож, свой старый нож с роговой ручкой (тот же, готова была поклясться Кларисса, что и тридцать лет назад), он сжал его в кулаке.» Этот отрывок позволяет в некоторой степени познакомиться со стилем писательницы: это сочетание прозы и поэзии, тонкий психологизм, деталь, которая становится сквозной, если говорить о Питере Уолше, он будет не раз доставать этот свой ножичек. Вероятно, скрывая свое волнение, некую несостоятельность. Заканчивает автор роман словами – «И он увидел ее». То есть концовка открыта, отсутствует. В дневниках Вирджинии Вульф много записей о романе «Миссис Дэллоуэй». «Я принялась за эту книгу, надеясь, что смогу выразить в ней свое отношение к творчеству.» Вирджиния Вулф выполнила задуманное. Этот ее роман – своеобразная мастерская слова, неповторимого стиля, это игра словом, автор играет им, нанизывая слово на слово, как это бывает в стихах. Любопытного читателя можно пригласть к прочтению романа Вирджинии Вулф «Волны». Здесь композиция, своеобразие стиля особо бросается в глаза. - Листы собрались под окном и навострили ушки, -Сьюзен говорила. - Тень оперлась на траву, - Луис говорил, согнутым локтем. - Острова света плывут по траве, - Рода говорила. - Вот они все и ушли. – Луис говорил. – Я один. Все пошли в дом завтракать, а я один, у забора, среди этих цветов. Еще такая рань. До уроков. Цвет за цветком вспыхивает в зеленой тьме. Листва пляшет, как арлекин, и прыгают лепестки. Стебли тянутся из черных пучин. Цветы плывут по темным, зеленым волнам, как рыбы, сотканные из цвета. Я держу этот стебель. Я – этот стебель. Я пускаю корни в самую глубину мира, сквозь кирпично-сухую, сквозь мокрую землю, по жилам из серебра и свинца. Я весь волокнистый(...). - Каждое время глагола, - Невил говорил, - имеет свой, особый смысл. В мире есть порядок, есть деления в том мире, на грани которого я стою. И все у меня впереди. Все произведение строится на этом «говорил ... – говорила ...», начиная с лирических описаний и кончая психологическими описаниями чувств и переживаний главных персонажей, перемежаясь лирическими авторскими отступлениями о море и о волнах. Литературную игру продолжает автор и в романе «Орландо». В произведении есть элементы пародии, фантастики, авантюрного романа и философских размышлений. Перед читателем словно бы проходит вся история английской литературы с XVI по XX век, причем в образно, в ощущениях и запахах. Вирджиния Вулф развивала в своих произведениях поэтику экспериментальной прозы, сопрягая внутреннее и внешнее, поэзию и прозу, передавая нескончаемое течение жизни, поток сознания героев. И, безусловно, своего сознания тоже. Имя Вирджинии Вулф стоит у истоков основы современного художественного мышления, во многом определившего направления современной литературы.