17. Человек в религиозно - мистической традиции русской философии: в.С. Соловьев, с.Н. Булгаков, п.А. Флоренский, л.П. Карсавин, н.А. Бердяев и др.

Соловьев: Основоположником нового религиозного сознания стал крупнейший русский философ Владимир Сергеевич СОЛОВЬЕВ. Его ставили в один ряд с Аврелием Августином, Ф. Шеллингом, сопоставляли с А. Шопенгауэром, Ф. Ницше. Он и в самом деле не вписывался в какое-то одно течение или направление, синтезируя самые разнородные тенденции мировой философии.

Соловьев попытался создать целостную мировоззренческую систему, которая на основе христианства воедино связала бы запросы религиозной и социальной жизни человека. Причем, в отличие от некоторых своих предшественников и последователей, под христианством он подразумевал не какую-то одну из его конфессий, а их объединение, и его учение характеризуется межконфессиональностью.

Центральная идея философии Соловьева — ИДЕЯ ВСЕЕДИНСТВА. Онтологической основой его выступает божественная Троица (Отец, Сын и Дух Святой) в ее связи со всеми божественными творениями и главное — с человеком. Основной принцип всеединства — «Все едино в Боге». Всеединство — это прежде всего единство творца и творения. Бог у Соловьева не уподобляется человеку, а предстает как «космический разум», как «сверхличное существо», как «особая организующая сила».

«Космический разум», по мнению философа, состоит из множества элементарных сущностей, которые лежат в основе всякого явления или предмета и называются атомами. Атомы своими движениями и колебаниями образуют реальный мир. Сами атомы Соловьев трактует как особые истечения Божества, «живые элементарные существа» или ИДЕИ, каждая из которых обладает определенной силой.

Непосредственным же субъектом всех изменений у русского мыслителя выступает МИРОВАЯ ДУША, которая обладает особой энергией, одухотворяющей все существующее. Однако действует она не самостоятельно, ей нужен божественный импульс. Таким импульсом, данным мировой душе от Бога, является ИДЕЯ ВСЕЕДИНСТВА как определяющая форма всей ее деятельности.

Эта вечная божественная идея в системе Соловьева получила название СОФИИ (греч, софия — мастерство, знание, мудрость) — МУДРОСТИ. В ней София — ключевое понятие. Поэтому учение русского мыслителя носит также название СОФИОЛОГИИ. В нем мировую душу-Софию он рассматривал как связующее звено между творцом и творением, которое придает общность Богу, миру и человечеству.

Механизм сближения Бога, мира и человечества Соловьев раскрывает через концепцию БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВА, реальным и совершенным воплощением которого выступает Иисус Христос, соединяющий в себе два начала — божественное и человеческое. Его образ служит не только идеалом для каждого индивида, но и высшей целью развития всего человечества.

Булгаков: Одной из важных философских проблем для Булгакова была проблема истинного принципа, на котором должно быть основано устройство общественной жизни. Среди наиболее известных его работ, посвященных этой проблеме, была книга “Два града” (1911). Отойдя от марксизма, Булгаков оценивает его как человекобожие, возведение человеческого рода в ранг бога, и одновременно как теорию, “бесцеремонно” относящуюся к человеческой индивидуальности. Если христианство, по мнению Булгакова, заставляя человека ощутить в себе бессмертный дух, пробуждает личность, указывает для каждого человека путь его собственного развития, внутреннего роста, то социализм Маркса упраздняет индивидуальность, ставя во главу общественные отношения, сводит личность к “социальным рефлексам” и заимствует мессианскую идею, заменив понятие “избранного народа” на пролетариат с его особой революционной миссией, а сатану на класс капиталистов с его непреодолимой склонностью к накоплению. Тем не менее, социализм способен стать средством для осуществления “требований христианской этики”, но для этого он должен отказаться от атеизма и экономического материализма, ибо рост материального благополучия в обществе без развития духовного добра приводит лишь к трагедии. По мнению Булгакова, “принципиально христианский социализм вполне возможен”, в нем социальное равенство и социальная справедливость соединены с религиозным откровением и стремлением личности к абсолютному добру — божественному началу. Булгаков пытался провести свои идеи в жизнь, участвуя в 1906 г. в создании Союза христианской политики и будучи избранным как беспартийный “христианский социалист” во вторую Государственную думу в 1907 г.

Критикуя революционный марксизм, Булгаков не мог не обратить внимание на роль русской интеллигенции в российской общественной жизни. Он отмечает ее индифферентизм к религии и веру в науку, научный прогресс, отвращение к духовному мещанству, а также чувство “виновности перед народом”, создающим материальные ценности и ведущим тяжелую жизнь. Относительная оторванность интеллигенции от жизни развила в ней такие черты, как “мечтательность, иногда прекраснодушие, утопизм”. Однако, считает Булгаков, стремление интеллигенции к идеалу социальной справедливости сродни религиозным поискам “Града Божия” на земле, так же, как и последние, она ищет не “прочного земного благополучия”, а истины и добра.

Булгаков постулирует связь религии и философии, утверждая, что философия должна быть служанкой, но не богословия, как это было принято в средние века, а религии в целом, так как философия исследует мир, используя данные чувственного опыта, которые для получения своего значения должны соединяться с опытом религиозным, лежащим в основе откровения.

Карсавин: занимает своеобразное место в русской религиозной философии. Он шел от истории к философии и богословию, от исторического богословия - к философии истории и философии богословия. Его метафизика всеединства находится, конечно, в русле традиций христианского платонизма, наиболее ярко в России представленной Вл. Соловьевым. Но непосредственно Карсавин не примыкает ни к Соловьеву, ни к соловьевцам (притом что современники усматривали между ним и великим русским философом внешнее сходство), апеллируя к учению отцов церкви и Николаю Кузанскому.

Как историк Карсавин ставит проблему о значении оценки, оценочной деятельности в историческом познании. "Оценка в истории необходима", "момент оценки" неустраним, - отмечает он в "Философии истории"3. Проблема ценности и оценки широко обсуждалась в западноевропейской и русской философской мысли со второй половины XIX столетия. Потребность "переоценки всех ценностей" (Ницше), осознание важности ценностного мироотношения особенно в сфере практической деятельности и гуманитарного исторического знания подвинуло к разработке "философии ценностей", "аксиологии" (от греческого axia - ценность и logos - учение) в различных ее вариантах, особенно в философии неокантианцев.