Глава V о рабовладении

§ 1. Среди форм, принимаемых обществом под воздей­ствием института 'собственности, есть, как я уже отмечал, две таких, которые, будучи совершенно различны во всем остальном, схожи, однако, в том, что собственность на землю, труд и капитал сосредоточена в одних руках. Од­ной из этих форм является рабовладение, другой — кресть­янская собственность на землю. В первом случае земле­владелец владеет работниками как своей собственностью, во втором — работник является собственником земли. Нач­нем с рассмотрения первой из этих форм.

При этой системе весь продукт принадлежит землевла­дельцу. Пропитание и другие жизненные потребности его работников составляют часть его издержек. Работники не владеют ничем, кроме того, что рабовладелец считает не­обходимым им дать, да и этим они владеют лишь до тех пор, пока рабовладельцу не заблагорассудится отобрать то, что дано рабам; и работают они настолько напряжен­но, насколько желает того рабовладелец —или насколько он в состоянии принудить их. Пределом их убожества служит лишь человечность господина или его финансовые интересы. В данном случае мы не касаемся первого из указанных моментов, характеризующих положение рабов. Какое отношение рабовладельца к рабам может продик­товать второй момент — зависит от возможностей ввоза новых рабов. Если взрослых здоровых рабов можно полу­чать в достаточном числе и ввозить при умеренных издержках, своекорыстие будет толкать рабовладельцев к тому, чтобы изнурять рабов трудом до смерти, заменял погибших вновь ввозимыми и отдавая ввозу предпочтение перед длительным и дорогостоящим процессом их естест­венною размножения. И нельзя сказать, чтобы рабовла-(ельцы, в общем, плохо усвоили эту истину. Известно, что именно такова была практика в наших рабовладельческих колониях, пока работорговля была разрешена законом, и,

26*

403

говорят, такова по-прежнему практика рабовладельцев на Кубе '.

В тех случаях, когда приток рабов на рынок можно было обеспечить только за счет военнопленных или похи­щенных из отдаленных, скудно заселенных рассеянными племенами районов известного мира, более выгодным, в общем, оказывалось поддерживать численность рабов по­средством их естественного размножения, которое требо­вало гораздо лучшего обращения с ними; и по этой при­чине, вкупе с некоторыми другими, положение рабов в" Древнем мире, несмотря на случавшиеся время от време-j ни гнусности, было, вероятно, гораздо менее скверным, нежели положение рабов в колониях стран нового BpeMeJ ни. Обычно в качестве примера самой страшной формы личного рабства приводят илотов, однако, сколь мало правды в этом примере, явствует из того факта, что они имели определенное вооружение (хотя и не располагали доспехами гоплитов) и составляли неотъемлемую часть военной аилы государства. Несомненно, они были низшей и поставленной в жалкое положение кастой, но их рабство представляется одной из наименее тягостных разно1вид-ностей личной зависимости работника от господина. Более I жуткую окраску рабовладение приобретает у римлян в| тот период, когда римская аристократия жадно предава-1 лась разграблению только что завоеванного мира. Римляне были жестоким народом, и их никчемная знать забавляв лась с жизнью мириадов принадлежавших ей pa6oiB с toi же безрассудной щедростью, с какой проматывала любув другую часть своих неправедно обретенных богатств. И вс« же рабство избавлено от одной из самых худших овош черт, когда оно совместимо с надеждой; освобождение от! рабской зависимости было легким и обычным делом; воль! ноотпущенники сразу же получали полные права граждан] ства, и были случаи, когда они приобретали не только] богатство, но под конец жизни удостаивались даже по| честен. По мере развития более гуманного законодателы ства при императорах рабу в значительной степени была предоставлена защита закона: он получил право владетж собственностью, и зло рабства в целом приняло более мят-

¹ [Первоначальный текст был следующий: «...и в тех штатах! Американского Союза, которые получают регулярный приток нег-1 ров из других стран». Эти слова были опущены в 4-м издании (1857 г.).]

кую форму. Однако до тех пор, пока рабство не приобрета-г смягченной формы вилланства, при которой рыбы не только обладают собственностью и юридическими правами, но и их повинности в большей или меньшей мере ограни­чены обычаем, и они частично трудятся ради собственной выгоды, их положение редко таково, чтобы вызвать стре­мительный рост как населения, так и производства ².

§ 2. До тех пор пока страны, в которых допускается рабство, мало заселены по сравнению с площадью при­годных для возделывания земель, труд рабов, при любом сколько-нибудь сносном управлении им, дает гораздо боль­ше продукта, чем необходимо для их содержания; в осо­бенности постольку, поскольку сильный надзор, которого требует их труд, предотвращая разобщенность населения, обеспечивает некоторые преимущества объединенного труда. Следовательно, при наличии хороших земель и кли­мата и умеренной заботы о собственных интересах вла­делец большого числа рабов располагает средствами к тому, чтобы разбогатеть. Однако воздействие такого состояния общества на производство совершенно очевид­но. Утверждение о том, что труд, вымогаемый под стра­хам наказания, неэффективен и непроизводителен, ягвля-ется трушзмом. Действительно, в некоторых обстоятельст­вах людей можно заставить кнутом попытаться совершить то', за что они не взялись бы ни за какую плату, которую мог бы предложить им работодатель без ущерба для своих интересов. И вполне вероятно, что производственные опе­рации, требующие значительного объединения усилий, как, например, производство сахара, не получили бы столь бы-

² [Слова «так и производства» были внесены в 3-е издание (1852 г.), причем был опущен следующий отрывок первоначаль­ного текста: «Это (т. е. медленный рост населения. — Прим. англ, изд.) не может объясняться материальной скудностью, ибо не было рабов, пища, одежда и жилье которых были бы хуже, чем у сво-одпого ирландского крестьянина. Обычно причиной этого счи-ают огромную диспропорцию между полами, которая почти все-существует тогда, когда рабов не разводят, а ввозят; однако а причина не может быть единственной, поскольку негритян-е население наших вест-индских колоний оставалось почти по-ишм после того, как ввоз рабов в эти колонии был пресечен. >вы бы ни были причины этого явления, рабское население :ется быстрорастущим населением». Текст следующего редложения был слегка изменен в соответствии с этими поправ-

404

405

строго распространения в американских колониях, не будь рабовладения, удерживающего сосредоточенные массы ра­ботников воедино. Есть также дикие племена, которые питают такое отвращение к постоянному труду, что у них едва ли может установиться производственная жизнь прежде, чем либо их завоюют и обратят в рабство, либо же они станут завоевателями и обратят в рабство других. Но при всей справедливости этих соображений остается оче­видным, что рабовладение несовместимо со сколько-ни­будь высоким уровнем развития ремесел и знаний и сколь­ко-нибудь значительной эффективностью труда. Ибо ра­бовладельческие страны для удовлетворения своих по­требностей во всех товарах, при производстве которых необходимо высокое мастерство, обычно ³ зависят от дру­гих стран. Безнадежное рабство отупляет и огрубляет ум; сообразительность рабов, хотя ее часто поощряли в Древ­нем мире и на Востоке, на более высотой ступени обще­ственного развития является источником столь серьезной опасности и предметом, вызывающим у рабовладельцев та­кой страх, что в некоторых штатах Америка учить раба читать было весьма строго наказуемым уголовным пре­ступлением ⁴. Все производственные процессы, выполняе­мые рабами, осуществляются примитивнейшим и самым несовершенным образам. Даже физическая сила раба ис­пользуется в среднем менее чем наполовину. Непроизво­дительность и расточительность производственной системы в рабовладельческих государствах поучительным образом показаны в ценных сочинениях Олмстеда ⁵. Самой мялкой формой рабства является, конечно же, положение крепост­ного, который, будучи прикреплен к земле, обеспечивает себя продуктами со своего надела и отрабатывает опреде­ленное число дней в неделю на своего господина. Приве­дем, однако, лишь одно из мнений о крайней неэффектив­ности крепостного труда. Цитируемый далее отрывок взят из «Эссе о распределении богатства» (являющегося, ско-

³ [Слово «обычно» заменило в 3-м издании (1852 г.) слово «всегда».]

⁴ [До 6-го издания (1865 г.) указание было неопределенным— «в некоторых странах является». В 7-м издании (1871 г.) слово «является» превратилось в «было».]

⁵ [Это предложение внесено в 6-е издание (1865 г.).]

406

рее эссе о ренте) профессора Джонса *, сочинение кото­рого представляет собой богатейшее собрание ценных фактов, относящихся к системам землевладения в различ­ных странах.

«Русские или, скорее, те немецкие авторы, которым до­велось наблюдать русские нравы и обычаи, сообщают по этому вопросу некоторые поразительные факты. Они го­ворят, что два косца из графства Мидлсекс накосят за день столико же травы, сколько окашивают за день шесть русских крепостных, и что, несмотря на дороговизну про­довольствия в Англии и его дешевизну в России, заготов­ка какого-то количества сена, которая обошлась бы анг­лийскому фермеру в полушку, русскому помещику будет стоить три или четыре копейки **. Как считается, Якоб, статский советник из Пруссии, доказал, что в Ро'Ссии, где все дешево, труд крепостного вдвое дороже, чем труд ра­ботника в Англии. Шмальц, основываясь на собственном опыте и личных наблюдениях, дает удивительный отчет о непроизводительности крепостного труда в Пруссии ***. В Австрии определенно утверждают, что труд крепостного эквивалентен всего лишь одной трети труда свободного наемного работника. Эти расчеты, сделанные в одной та­лантливой работе по сельскому хозяйству (коенкакими извлечениями из которой мне было разрешено восполь­зоваться) , приложены к решению практической задачи по определению числа работников, необходимых для обработ­ки земли в поместье некоторой данной величины. Дейст­вительно, отрицательное воздействие барщины на трудо­любие сельского населения столь очевидно, что в самой Австрии, в которой предложения в пользу каких-либо изменений нелегко пролагают себе дорогу, проекты и планы замены барщины пользуются такой же популяр­ностью, как и в более динамичных северогерманских об­ластях» ****.

"Essay on the Distribution of Wealth and on the Sources of Taxation". By the Rev. Richard Jones, p. 50 (c. 43 в переиздании этой работы, сделанном в 1895 г. под названием "Peasant Rents"). * Schmalz. Economie Politique. French translation vol I P. 66.

* Ibid., vol. II, p. 107.

* Венгерское революционное правительство в период своего

раткого существования даровало своей стране одно из самых ве-

гачайших благ, какое она только могла получить, благо, отнять

которое пришедшая на смену этому правительству тирания не

407

То, чего недостает в качестве самого труда, нельзя вос­полнить никаким совершенством управления и надзора. Как замечает тот же автор *, землевладельцы «необходи­мым образом, как хозяева собственных поместий, явля­ются единственными наставниками и руководителями усердия сельского населения», поскольку там, где работ­ники являются собственностью господина, между госпо­дином и работниками нет места какому-то промежуточ­ному классу капиталистов-фермеров. Крупные землевла­дельцы везде образуют праздный класс или же, если они все-таки трудятся, то только там, где труд заключает в себе наиболее захватывающие занятия я где они могут получить львиную долю, которую господа всегда сохра­няют за собой. Как замечает Джонс, «безнадежно и нера­зумно было бы ожидать, что благородные землевладельцы, со всех стцрон огражденные привилегиями и титулами и привлекаемые к военной и политической карьере прису­щими их положению преимуществами и привычками, когда-нибудь в целом превратятся в .заботливых, рачи­тельных земледельцев». Веяний может судить о том, ка­ковы были бы результаты, если бы даже в Англии обработ­ка земли в каждом поместье зависела бы от его владель­ца. Тогда мы имели бы несколько примеров большой учености я энергии и многочисленные примеры скромных успехов в ведении собственных хозяйств, но общее со­стояние сельского хозяйства было бы жалким.

§ 3. Понесут ли сами землевладельцы убытки от осво­бождения принадлежащих им рабов — это другой вопрос, отличный от вопроса о сравнительной общественной эф­фективности свободного и рабского труда. Рассмотрению этого вопроса в его отвлеченной форме посвящено много рассуждений — скак будто эти абстрактные рассуждения дают возможность прийти к какому-то универсальному решению. Какой труд будет наиболее выгодным предпри­нимателю — рабский или свободный, — зависит от разме­ра заработков свободных работников. Размеры же этих заработков зависят от численности трудящегося населе-

осмелилась, — оно освободило крестьянство от остатков крепостни­ческих уз, от барщины, декретировав предоставление землевла­дельцам компенсации за счет государства, а не освобожденных крестьян.

* Jones. Op. cit., p. 53, 54 ("Peasant Rents", p. 46, 47).

408

ваш, взятой по отношению к капиталу и земле. Вообще на­емный труд настолько эффективнее рабского, что предпри­ниматель может выплатить в виде заработков гораздо более значительную сумму, чем та, в которую ему прежде обходилось содержание рабов, и все-таки извлечь пользу из этой перемены, но он не может увеличивать заработки беспредельно. Упадок крепостничества в Европе и унич­тожение этого института в западноевропейских странах, безусловно, были ускорены теми изменениями, которые непременно должен был вызвать рост населения в мате­риальной заинтересованности хозяина. По мере того как стал ощущаться недостаток земли, вызванный ростом на­селения, содержание крепостных при отсутствии каких-ли­бо улучшений в сельском хозяйстве неизбежно становилось все более дорогостоящим, а их труд — все менее ценным. При тех ставках заработной платы, какие существуют в Ирландии или в Англии (где труд пропорционально его эф­фективности так же дешев, как в Ирландии), никому ни на миг не придет в голову, что рабство могло бы оказаться прибыльным. Будь ирландские крестьяне рабами, их вла­дельцы платили бы .крупные суммы просто за то, чтобы избавиться от них, с такой же готовностью, как делают теперь [1848 г.] их землевладельцы. Столь же мало сом­нений вызывает и то, что на богатых и недостаточно на­селенных землях вест-индских островов при сопоставле­нии прибылей, сулимых свободным и рабским трудом, огромный перевес был на стороне рабства и что компен­сация, предоставленная рабовладельцам за уничтожение рабства, была не более, а скорее менее⁶, чем эквивалент за понесенные ими убытки.

Здесь нет необходимости говорить еще что-либо по столь полно изученному и определенно решенному вопро­су, каким является вопрос о рабстве ⁷. Недостатки рабства

⁶ [До 5-го издания (1862 г.) было «по всей вероятности, мень-ше».]

⁷ [Публикуемый вариант окончания этого параграфа был на-> писан для 6-го издания (1865 г.). Первоначальный текст (1848 г.) был таков: «Любопытно узнать, как долго прочие страны, имекь

аие рабовладельческие колонии, будут довольствоваться своим

отставанием от Англии в деле, имеющем столь великую важность,

: для справедливости, которая в настоящее время решительно

является модной добродетелью, так и для филантропии, кото*

>ая, несомненно, является таковой. Европа, проявляя терпимость отношению к этой чудовищной мерзости, имеет гораздо мень-

409

не требуют более доказательств; хотя настроения, прояв­ленные большей частью влиятельных классов в Велико­британии по отношению к развернувшейся в Америке борьбе, показывают, сколь прискорбным образом чувства и мнения, питаемые нынешним поколением [1865 г.] анг­личан по этому вопросу, отстали от положительных дея­ний поколения, предшес'гоов'авшего им. То, что дети осво­бодителей вест-индских неправ благодушно ожидали ста­новления крупного и могущественного военного государ­ства, принципы которого обязывали его, а самые сильные интересы толкали к тому, чтобы стать вооруженным рас­пространителем рабства в любом районе мира, куда мог­ла бы проникнуть его мощь, и поощряли это своими симпатиями, обнаруживает такое состояние умов в веду­щей части наших высших и средних классов, какое пе­чально видеть и какое долгое время будет лежать пятном на истории Англии. К счастью, они не дошли до того, что­бы действительно помогать чем-либо, кроме слов, тому нечестивому предприятию, которому они не стыдились желать успеха; и ценой крови лучших сынов свободных штатов — но к неизмеримому возвышению интеллектуаль­ного и нравственного достоинства этих штатов — прокля-

ше оправданий, нежели Америка, ибо могла бы избавиться от нее с неизмеримо большей легкостью. Я говорю о рабстве негров, а не о крепостничестве у славянских народов, которые еще не продви­нулись далее состояния цивилизации, соответствующего веку гос­подства в Западной Европе вилланства, и от которых можно ожи­дать лишь того, что они выйдут из этого состояния столь же постепенно, как бы сильно ускорен ни был этот процесс, благо­творным влиянием идей более передовых стран».

К этому тексту во 2-м издании (1849 г.) было прибавлено при-мечание: «Дании принадлежит честь первой страны континен­тальной Европы, последовавшей примеру Англии; освобождение рабов было одним из первых актов временного правительства Франции. Еще в более недавнее время сдвиг в сознании амери­канцев к решимости избавиться от этого отвратительного позор­ного пятна проявился самыми удовлетворительными симптомами»,

В 3-м издании (1852 г.) последняя часть упоминания о славян­ских народах была переделана следующим образом: «...которые, по всей видимости, будут обязаны своим освобождением от этого великого зла влиянию идей, проникающих из более передовых стран, нежели стремительности собственного продвижения по пути совершенствования». В примечании перед словами «времен­ное правительство Франции» были введены определения «героиче­ское и оклеветанное». В 5-м издании (1862 г.) второе предложение примечания было заменено словами: «Ныне правительство Гол­ландии серьезно занято тем же благодетельным делом».]

ое рабство было изгнано из великой американской рес­публики, чтобы найти свое последнее временное убежище _в Бразилии и на Кубе. Ни одна европейская страна, за исключением только Испании, не участвует более в этой мерзости. Даже крепостничество утратило ныне законное существование в Европе. Дании принадлежит честь пер­вой континентальной страны, которая по примеру Англии освободила рабов в своих колониях; и отмена рабства была одним из первых актов героического и оклеветанного временного правительства Франции. Не намного отстало правительство Голландии, и ныне ее колонии и зависимые территории, думаю, без исключения, свободны от настоя­щего рабства, хотя принудительный труд по требованию администрации все еще [1865 г.] остается признанным учреждением на Яве, но можно надеяться, что и он скоро будет заменен полной личной свободой.

410