Глава VII

ОТ ЧЕГО ЗАВИСИТ СТЕПЕНЬ

ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ ФАКТОРОВ

ПРОИЗВОДСТВА

| 1. Мы завершили наш общий обзор элементов про­изводства. Мы установили, что они образуют три вида: труд, капитал, а также материалы и двигательные силы природы. Из них труд и сырые материалы земного шара составляют главные и совершенно необходи­мые элементы. Природные двигательные силы можно использовать в помощь труду, и они действительно оказы­вают ему помощь, но не служат непременным условием производства. Оставшийся элемент, капитал, сам по себе является продуктом труда, его участие в производстве поэтому означает в действительности участие в нем труда в превращенной форме. Тем не менее капитал следует рассматривать как особый элемент. Предварительное ис­пользование труда для издания капитала, подлежащего потреблению >в процессе производства, столь же обязатель­но, как и применение труда в этом же процессе. К тому же часть капитала, причем самая большая, способствует производству только тем, что поддерживает существование производительного труда, тогда как остаток его, а именно орудия и материалы, способствует производству непосред­ственно, таким же образом, как силы природы и природ­ные материалы.

Мы переходим теперь ко второму важнейшему вопро­су политической экономии, к вопросу о том, от чего зави­сит степень производительности перечисленных факторов производства. Совершенно очевидно, что их производи­тельная сила оказывается в разные времена и в разных географических районах весьма различной. При той же численности населения и одинаковой территории одни стра­ны производят продукт гораздо большего объема, чем другие, а в одной и той же стране в разное время произ­водится то больший, то меньший продукт. Сравним, на­пример, Англию с такой же территорией России или население Англии с равной по численности частью насе­ления России. Сравним современную Англию с Англией

206

средневековой, Сицилию, Северную Африку или Сирию нагдих дней с теми же странами периода их величайшего расцвета, т. е. до их покорения римлянами. Одни причи­ны, обусловливающие такую разницу в производительно­сти' очевидны, другие далеко не столь ясны. Мы перехо­дим к выявлению некоторых из них.

§ 2. Самая явная причина более высокой производи- v тельности заключается в так называемых естественных j] преимуществах. Они разнообразны. Одно из главных — плодородие почвы. В атом отношении существуют большие различия: от пустынь Аравии до наносных равнин в до­линах Ганга, Нигера и Миссисипи. Благоприятный кли­мат еще важнее богатой почвы. Имеются страны, пригод­ные для заселения, но слишком холодные для земледелия. Их обитатели не в состоянии перейти от кочевого ж осед­лому образу жизни. Они вынуждены существовать за счет приручения оленей, как, например, лапландцы, или даже охотой и рыболовством, как несчастные эскимосы. Име­ются страны, где можно выращивать овес, но не пшени­цу, как, например, в Северной Шотландии; в других, на­пример в некоторых районах Ирландии, пшеницу можно сеять, но избыточная влажность и 'преобладание облач­ных дней предопределяют низкие урожаи. По мере про­движения на юг или, в европейском умеренном регионе, на восток некоторые новые отрасли земледелия становят­ся сперва возможными, а затем выгодными; друг эа дру­гом следуют культуры винограда, (кукурузы, шелковицы, фигового и оливкового дерева, риса, финиковой пальмы, вплоть до сахарного тростника, кофейного дерева, хлопка, специй и т. д.; существуют климатические пояса, где даже при малой обработке почвы возможно собирать в год два или три урожая обычных сельскоховяйственных культур. Но климатические различия имеют значение не только в сельском хозяйстве. Их влияние оказывается и на многих Других отраслях производства, например на долговечности всяких сооружений, подверженных воздействию атмосфе-p^mi прежде всего зданий. Если бы храмы Карнака и Лук-^с°ра не были повреждены людьми, они могли бы сущест-войать в своем первозданном совершенстве почти вечно. ^Та« как надписи на некоторых из них, хотя и сделанные в доисторические времена, сохранились лучше, чем в

207

нашем климате надписи пятидесятилетней давности. Между тем в Санкт-Петербурге самые массивные здания, прочно построенные из гранита в годы, отдаленные от нас едва ли жизнью одного поколения, уже находятся, как сообщают путешественники, в состоянии, требующем ремонта, вследствие воздействия на них смены летней жары и сильных морозов. Превосходство южноевропей­ских тканей над английскими по богатству и чистоте их красок приписывается более благоприятным свойствам атмосферы, которым в нашем туманном и сыром климате ни знания химиков, ни мастерство красильщиков не су­мели противопоставить что-либо равноценное.

Другой аспект воздействия климата заключается в уменьшении материальных потребностей производителей. В жарких районах люди могут довольствоваться менее прочными жилищами и меньшим количествам одежды, • они могут обходиться практически без топлива (кроме как для промышленных целей), абсолютно необходимого для жизни в холодном климате. Им требуется также меньше пищи. Как показал опыт еще задолго до теоретических доказательств, большая часть потребляемой нами пищи нужна не для действительного питания нашего организ­ма, а для поддержания в нем тепла и создания необходи­мых стимулов его жизнедеятельности, которые в жарких странах почти в полной мере обеспечиваются влиянием атмосферы и солнечного света. Поэтому большая часть труда, который в других местах затрачивается на произ­водство самых необходимых средств существования, здесь высвобождается для удовлетворения высших потребностей человека и организации развлечений, если только харак­тер жителей не побудит их использовать эти преимуще­ства для чрезмерного размножения населения или для того, чтобы предаваться праздности.

Помимо почвы и климата, среди природных преиму­ществ следует отметить также изобилие минеральных богатств, удобно расположенных и поддающихся добыче при помощи умеренного объема затрат труда. Сюда отно­сятся месторождения угля в Великобритании, которые в такой большой степени возмещают жителям неблагопри­ятные свойства климата страны, а также едва ли мень­шие ресурсы, которыми Англия и Соединенные Штаты обладают в виде обильных запасов железной руды, рас­положенных на малых глубинах и вблизи залежей угля,

208

необходимого ^для ее переработки. Наличие в горных и холмистых районах значительных водных ресурсов позво­ляет существенно повышать /плодородие обычно скудных _в таких местах земель. Но, быть может, самыми больши­ми среди этих .преимуществ являются приморское поло­жение страны, особенно когда здесь еще имеются удобные естественные гавани, и наличие больших судоходных рек. фактически эти преимущества сводятся целиком к эконо­мии транспортных издержек. Но только люди, вникшие в суть дела, имеют достаточное представление о том, какие громадные экономические выгоды приносит такое поло­жение. Их можно полностью оценить, лишь приняв в рас­чет влияние, оказываемое на производство обменом това­ров и тем, что называют разделением труда. Преимуще­ство это столь велико, что часто с яихвой возмещает скудость почвы и почти все другие природные недостатки страны, особенно на той ранней стадии развития произ­водства, когда соединением труда и науки еще не созданы искусственные средства сообщения, способные соперни­чать с естественными. В древнем мире и в средние века самыми процветающими странами >были не те, которые располагали наибольшей территорией или плодородней­шими почвами, а чаще всего те, которые оказывались вынужденными в силу бесплодия земель максимально использовать выгоды своего приморского положения, как, например, Афины, Тир, Марсель, Венеция, вольные горо­да на Балтике и т. п.

§ 3. До сих пор речь шла о природных преимуществах, значение которых, при прочих равных условиях, слишком отевцдно, чтобы их можно было недооценить. Но опыт свидетельствует, что природные преимущества вряд ли когда-либо приносили обществу в целом, так же как бо­гатство и знатность — отдельным лицам, такую пользу, какую им могли принести их натура или способности. Ни теперь, ни в прежние времена страны, имевшие наилуч­ший климат и плодороднейшие почвы, не были ни самыми богатыми, ни самыми могущественными. Напротив, если иметь в виду всю массу их населения, они, ,как правило, были самыми бедными, хотя и в такой нищете народы ^этих стран оказывались больше других довольными своим положением. В этих странах для поддержания жизни че-

14 з

аказ № 363

209

ловека требуется столь мало, что '.бедным слоям редко приходится слишком об этом заботиться, а при климате, в котором само существование — удовольствие, единствен­ная роскошь, какую они предпочитают, — это праздность. Эмоциональной энергией они обладают в избытке, но нет у них той энергии, которая проявляется в систематиче­ском и упорном труде. Поскольку же они редко обнару­живают склонность решать такие долговременные задачи, как создание прочных политических институтов, стимулы к производительному труду у них ослабляются еще и тем, что отсутствует надежная защита плодов такого труда. Успех производства, подобно большинству других видов успеха, в большей мере зависит от личных качеств участ­вующих в производстве людей, чем от условий производст­ва, причем физическую и умственную энергию человека развивает не легкость труда, а его тяжесть. Поэтому почти 11 все племена, покорявшие другие племена и принуждавшие ]1 их работать на себя, сами прежде прошли суровую жиз­ненную школу. Они либо выросли в северных лесах, либо, как, например, в Греции и Риме, в искусственно созданной атмосфере строгой военной дисциплины, заменявшей им природные лишения. Когда же современная цивилизация позволила отказаться от такой дисциплины, юг перестал производить на свет нации завоевателей; средоточие воен­ной мощи, так же как и умственной деятельности и про­изводственной энергии, передвинулось на менее благопри­ятный север.

, Итак, вторую причину более высокой производитель-Г}\ ности следует усматривать в приложении большей энер-/ гии_тр_уда, имея при этом в виду не эпизодическое, а ре­гулярное и привычное ее применение. Никто не перено­сит |бё¥рбпотно столь тяжких трудностей и лишений, никто не в состоянии держать в таком величайшем на­пряжении свои физические я умственные силы, как севе­роамериканский индеец. Вместе с тем никто не предается такой бездеятельности в те краткие периоды, когда нет необходимости вести тяжелую борьбу за удовлетворение своих повседневных потребностей. Отдельные люди и це­лые народы различаются между собой не столько степенью усилий, которые они могут и готовы затратить под влиянием сильных и непосредственных побуждений, сколько своей способностью затрачивать усилия сегодня для достижения отдаленной цели :и прилежанием к рабо-

210

обычных 01бстоятельствах¹. Какой-то минимум таких чных качеств служит непременным условием для всяко-^Л сколько-нибудь существенного улучшения жизни чело-ечества. Чтобы цивилизовать дикаря, нужно привить ему новые потребности и желания, хотя бы и не очень высоко­го рода, имея в виду, что удовлетворение этих потребностей

¹ [С 4-го издания (1857 г.) здесь был опущен следующий текст: «В этом последнем качестве англичане, а быть может, и англо-американцы в настоящее время, очевидно, превосходят все дру­гие народы. Такая эффективность труда связана со всем их ха­рактером, с их недостатками в равной мере так же, как и с их положительными чертами. Большинство англичан и американцев видят свою жизнь лишь в работе, которая одна только и спасает их от скуки. В силу природного темперамента, климата или тяги к новшествам им слишком мало присущи эмоции, чтобы доволь­ствоваться в своей жизни лишь досугом, для них едва ли всякое удовольствие или развлечение является таковым само по себе. Поэтому, за исключением тех из них, кто посвящает свою жизнь более высоким целям (т. е. ничтожное меньшинство во всех стра­нах), англичане и американцы не ощущают необходимости отвле­кать свое внимание от работы или делить свой интерес между работой и склонностью, составляющей единственное увлечение людей, не имеющих других склонностей, а именно, стремлением добиться наивысшего, по их представлениям, успеха в жизни — становиться все богаче и занимать все более видное место в обще­стве. Эта последняя черта характеризует преимущественно тех, кто по своему положению возвышается над поденщиками, однако отсутствие вкуса к развлечениям или праздному времяпрепровож­дению присуще всем классам. По этой или иной причине нацио­нальная черта — упорство и прилежание в труде — распростра^ няется и на самых непредусмотрительных из английских трудя­щихся, т. е. на тех, кто никогда не думает о сбережениях или об улучшении своего положения. Это превратилось в обычай страны, а жизнь в Англии больше, чем в какой-либо другой стране, кро­ме • разве Китая и Японии, определяется обычаем, а не личными склонностями и желаниями. В результате там, где требуется тя­желый труд, нет лучших работников, чем англичане, хотя по при­родному уму и даже по физической ловкости многие их превос­ходят.

Энергия труда, не будучи ни обязательной чертой, ни такой чертой, которую следует воспитать в ущерб другим ценным свой­ствам человеческой натуры, тем не менее является в известной мере непременным условием». И далее по тексту.

В 3-м издании (1852 г.) эта характеристика относилась только к англичанам и абзац начинался со слов: «Это последнее каче­ство представляет собой главное трудовое отличие английского ^Народа». После слов «ничтожное меньшинство во всех странах» следовали слова «а особенно в данной стране»; слова «нет таких Работников, как англичане» были заменены словами «нет лучших Работников, чем англичане».]

14*

211

послужит стимулом для постоянной и правильной его фи­зической и умственной деятельности. Если бы негры Ямайки и Демерары после своего освобождения довольство­вались, как это и предсказывали, элементарными средства­ми существования и отказались от всякого труда, кроме самого минимального, какой требуется ib условиях тропи­ческого климата, редкого населения и изобилия плодород­нейших земель для поддержания жизни, они впали бы в состояние еще более варварское, хотя и не столь несчаст­ное, чем при рабстве. Стимулом, который чаще всего ис­пользовали, чтобы заставить их трудиться, явилась их любовь к ярким одеждам и украшениям. Никто не станет защищать подобную склонность как заслуживающую раз­вития; в большинстве обществ такого рода склонность вела не к обогащению, а к обеднению. Но щри том уровне умственного развития, на каком находились негры, это, очевидно, был единственный стимул, который мог побу­дить их добровольно В1зять на себя бремя систематическо­го труда и таким образом приобрести или сохранять привычЖу к добровольной производственной деятельности, которая может быть обращена на более достойные цели. В Англии не приходится внушать людям стремление к богатству, здесь нужно учить их правильно использовать богатство, ценить вещи, которые богатство не в состоянии дать или для приобретения которых богатство вообще не требуется. Всякое подлинное совершенствование характе­ра англичан, выразится ли оно во внушении им более воз­вышенных интересов или лишь в более справедливой оценке цредметов их нынешних желаний, неизбежно должно умерить их пылкое стремление к накоплению бо­гатства. Однако вовсе не обязательно, чтобы это привело! к ослаблению усердия и прилежания в труде, которые! свойственны лучшим английским рабочим и которые со-| ставляют их самое цепное (качество².

² [Три последние фразы первоначально были изложены сле­дующим образом: «Если у негров (Ямайки и Демерары) нужно было стимулировать дух трудолюбия, то в таких странах, как Англия и Соединенные Штаты, надо было его умерять. Здесь тре­бовалось... вовсе не стремление к богатству. Всякое подлинное со­вершенствование характера англичан и американцев, выразится ли оно во внушении им более возвышенных интересов или лишь в погоне за количеством и качеством удовольствий, неизбежно должно умерить их всевозрастающую преданность производству, должно, следовательно, уменьшить, поскольку это зависит только

212

Люди весьма редко умеют придерживаться в своих делах разумной середины, состоящей в том, чтобы, рабо­тая отдавать этому все физические силы и особенно все умственные .способности, но вместе с тем труду во имя одной лишь денежной выгоды посвящать меньше часов в пень, меньше дней в году и меньше лет в жизни.