§ 2. Если часть продукции, полученная при самых не­благоприятных условиях, приобретает стоимость, пропор-

213

Циональную издержкам ее производства, всё остальные части, полученные при более благоприятных условиях, будучи продаваемы, как и должно, по той же самой стои­мости, приобретают стоимость, более чем пропорциональ­ную издержкам их производства. Строго говоря, их стои­мость не является стоимостью, определяемой редкостью предметов, так как определяется условиями производства товара, а не той степенью дороговизны, которая необхо­дима для понижения спроса до уровня ограниченного предложения. Однако владельцы этих частей продукции пользуются привилегией: они получают стоимость, при­носящую им большую, чем обычная, прибыль. Если это преимущество зависит от какой-то особой льготы, такой, как освобождение от уплаты налога, какого-то их личного превосходства, физического или умственного, какого-ни­будь особого, известного только им приема, от того, что они владеют большим, чем другие люди, капиталом, или от разных иных причин, которые можно было бы пере­числить, то они удерживали бы это преимущество за со­бой как дополнительный выигрыш иной прибыли на ка­питал в виде своего рода монопольной прибыли. Но если, как в том случае, который мы более обстоятельно рассмат­риваем, преимущество зависит от владения силой природы особенного качества, например землей, более плодородной, чем та, что определяет общую стоимость товара, и если эта природная сила не принадлежит самим производителям, лицо, владеющее ею, может взыскать с них в форме ренты всю дополнительную прибыль, полученную от пользова­ния этой силой. Мы пришли, таким образом, другим путем к закону ренты, который был исследован нами в заклю­чительной главе кн. П. Рента, как мы опять видим, — это разница между неравными доходами на различные части капитала, задействованного в земледелии. Какой бы изли­шек ни приносила любая часть сельскохозяйственного ка­питала сверх того, что приносит такое же количество ка­питала на худшей земле или при самом дорогостоящем способе обработки, к какому заставляет прибегать суще­ствующий в обществе спрос, этот излишек естественно бу­дет уплачен из того капитала в виде ренты владельцу земли, на которой был применен капитал.

Долгое время политэкономы, в том числе даже Адам Смит, полагали, что продукт земли всегда имеет моно­польную стоимость, потому что (как они утверждали) в

214

дополнение к обычной норме прибыли он всегда приносит что-то еще в качестве ренты. Теперь мы видим, что это ошибочное мнение. Предмет не может иметь монопольную стоимость, когда его предложение можно увеличить в не­ограниченных размерах, если только мы готовы взять на себя соответствующие расходы. Если зерна выращивается не больше теперешнего количества, то только потому, что стоимость не поднялась достаточно высоко, чтобы возна­градить дополнительное производство. Всякая земля (не предназначаемая для другого употребления или для удо­вольствия), которая при нынешней цене и существующих способах обработки может приносить обычную прибыль, будет почти наверняка обрабатываться при условии, что не возникнет никакого искусственного препятствия, даже если бы и ничего не оставалось па уплату ренты. До тех пор пока есть хоть какая-нибудь пригодная для обработки земля, которую при нынешней цене вообще нельзя обра­батывать с прибылью, должно быть также некоторое коли­чество земли чуть получше, которая будет приносить обычную прибыль, но не даст ничего для уплаты ренты, и эта земля, если она находится в границах хозяйства, бу­дет обрабатываться земледельцем, а если она не относит­ся к хозяйству, то, вероятно, ее собственником или дру­гим лицом. По крайней мере некоторое количество такой земли обязательно должно возделываться.

Вследствие этого рента не образует части издержек производства, которые определяют стоимость сельскохо­зяйственной продукции. Несомненно, можно представить себе обстоятельства, при которых она могла бы входить в издержки производства, и при этом в очень большой мере. Можно представить себе страну, которая столь густо за­селена и в которой вся пригодная для обработки земля обрабатывается в таких масштабах, что для производства любого дополнительного количества зерна потребовалось бы больше труда, чем могла бы прокормить эта дополни­тельная продукция; и если мы предположим, что в таком положении оказался бы весь мир или страна, лишенная поставок из-за границы, то при продолжающемся росте населения как земля, так и ее продукция действительно возвысились бы до монопольной цены или до цены, опре­деляемой редкостью предметов. Но в действительности та­кое положение дел не могло сложиться никогда и нигде; оно возможно разве только на каком-нибудь островке, от-

215

резанном от остального мира; и нет никакой опасности, что оно сложится в будущем. Его, несомненно, нет ни в одной из стран, известных в настоящее время. Монополия, как мы видели, может оказывать влияние на стоимость только посредством ограничения предложения. Во всех странах каких бы то ни было размеров пригодной для обработки земли имеется больше, чем ее обрабатывается сейчас; и, пока имеется любой такой излишек земли опре­деленного качества, это равносильно тому, что она суще­ствует в неограниченном количестве. На практике огра­ниченно только предложение земель лучшего качества, и даже за эти земли нельзя требовать такую ренту, которая позволила бы еще не обрабатываемым землям конкуриро­вать с ними; рента за участок земли должна быть не­сколько меньше всего избытка его производительности по сравнению с лучшей из тех земель, обработка которых еще неприбыльна, т. е. она должна почти равняться избытку производительности по сравнению с худшей землей, кото­рую выгодно обрабатывать. Из реально используемых зе­мель и капиталов те, что находятся в самых неблагопри­ятных условиях, не приносят рейты; но именно эти земли и капиталы определяют издержки производства, которые регулируют стоимость всей продукции. Таким образом, как мы могли уже заметить, рента является не причиной стоимости, а ценой привилегии, которую неравенство при­были в различных частях сельскохозяйственного продукта дарует всем частям, кроме тех, что произведены в самых неблагоприятных условиях.

Короче говоря, рента просто уравнивает прибыли раз­личных сельскохозяйственных капиталов, давая землевла­дельцу возможность присваивать весь излишек дохода, обусловленный естественными преимуществами его земли. Если бы все землевладельцы единодушно отказались от своей ренты, они просто передали бы ее земледельцам, не принеся этим никакой пользы потребителю, так как су­ществующая цена на зерно оставалась бы необходимым условием производства части поставляемого продукта, а если его часть приобретет такую цену, то ее приобретает и весь продукт. Поэтому рента, если ее искусственно не увеличивают ограничительные законы, не ложится бреме­нем на потребителя и наносит народу такой же ущерб, как если бы ее удерживало или взыскивало эквивалент в фор­ме земельного налога государство, что превратило бы

216

ренту в фонд, служащий общей пользе, а не пользе ча6¥-ных лиц.

§ 3. Сельскохозяйственные продукты не единственные товары, имеющие одновременно несколько отличающихся друг от друга издержек производства и приносящие в силу существующей здесь разницы ренту, пропорциональную ей. Рудники могут служить таким же примером. Почти все виды сырья, извлекаемые из недр земли: металлы, уголь, драгоценные камни и т. п., — добываются в рудниках, зна­чительно различающихся по своему богатству, т. е. прино­сящих при одинаковых затратах труда и капитала весьма неодинаковое количество продукта. Отсюда вполне резон­но возникает вопрос, почему же самые богатые рудники не разрабатываются в такой мере, чтобы полностью обес­печивать рынок? Подобный вопрос не может возникнуть в отношении земли, так как само собой разумеется, что самые плодородные земли просто не могли бы полностью удовлетворить спрос в густозаселенной стране, и даже из того продукта, который они приносят, часть добывается с таким же трудом и затратами, какие необходимы для вы­ращивания такого же количества на худшей земле. Иначе обстоит дело с рудниками; по крайней мере оно обстоит так не во всех случаях. Возможно, бывают случаи, когда из того или иного пласта в данный момент нельзя извлечь больше определенного количества руды, потому что пласт выходит на поверхность на ограниченном участке, на ко­тором нельзя одновременно использовать больше опреде­ленного числа работников. Но этого нельзя сказать в от­ношении всех рудников. Например, на угольных шахтах следует искать какую-то иную причину ограничения предложения. В одних случаях владельцы ограничивают объем добычи, чтобы не слишком быстро истощить запасы угля в шахте; в других — владельцы объединяются в сою­зы, чтобы, ограничивая производство, поддерживать моно­польную цену. Но каковы бы ни были причины, фактом остается разработка шахт и рудников, богатых ископае­мыми в различной степени; и, поскольку стоимость про­дукции должна быть пропорциональна издержкам произ­водства на худшем руднике (учитывая как его запасы, так и местоположение), она превышает издержки производст­ва на лучшем руднике. Поэтому все рудники, превосходя­щие по продуктивности худший из реально разрабатывае-

217

мых рудников, будут приносить ренту, равную излишку продукта/Они могут приносить даже больше того, так же как ренту может приносить и худший рудник. Но посколь­ку число рудников сравнительно невелико, переход по ка­честву от одного рудника к другому не столь же плавен, как у земель разного качества; и спрос может быть таков, что стоимость продукции будет значительно превышать издержки производства на худшем из эксплуатируемых рудников, оставаясь в то же время недостаточной для пе­рехода к разработке еще более плохих рудников. В дан­ном интервале продукция действительно имеет стоимость, определяемую редкостью продукта.

В качестве еще одного примера назовем рыбный про­мысел. Районы рыбного промысла в открытом море никем не присваиваются, но в озерах и реках они почти всегда имеют своих владельцев, так же как устричные отмели и другие специфические участки промысла на побережье. В качестве конкретного примера мы можем взять лов ло­сося. В одних реках водится намного больше лосося, чем в других. Но каждая из них, не истощая своих запасов, может удовлетворить лишь самый ограниченный спрос. Спрос такой страны, как Англия, можно удовлетворить, лишь организуя лов лосося во многих различных реках с неодинаковой продуктивностью, причем стоимость долж­на быть достаточной для возмещения издержек добычи рыбы в самой непродуктивной из этих рек. Поэтому все другие реки, если они находятся в руках собственников, будут приносить ренту, равную стоимости избытка вылов­ленной в них рыбы. Рента не может быть намного выше этого излишка, если есть другие доступные реки, в кото­рых водится лосось и которые из-за их удаленности или меньшей продуктивности еще не вовлечены в снабжение рынка рыбой. Если таких рек нет, стоимость, несомненно, может подняться до определяемой редкостью стоимости, и тогда худшие из эксплуатируемых рыбных промыслов смо­гут приносить значительную ренту.

И в случае с рудниками, и в случае с рыбными про­мыслами естественный ход событий может быть нарушен открытием нового рудника или нового района рыбного промысла, превосходящего по качеству некоторые из уже эксплуатируемых. Первый результат такого события — увеличение предложения, что, разумеется за счет умень­шения стоимости, вызывает увеличение спроса. Эта умень-

218

шейная стоимость может оказаться уже недостаточной для возмещения издержек на худших из разрабатываемых рудников или рыбных промыслов, из-за чего их могут за­бросить. Если более продуктивные рудники или рыбные промыслы после добавления к ним вновь открытых про­изводят нужное количество товара по понизившейся стои­мости, соответствующей их сократившимся издержкам производства, падение стоимости окажется долговремен­ным и, следовательно, произойдет соответствующее умень­шение ренты на тех рудниках или в тех районах рыбного промысла, эксплуатация которых продолжалась. В дан­ном случае, когда положение вещей урегулировано надол­го, результат будет состоять в том, что в общей иерархии рудников или рыбных промыслов, насыщающих рынок своей продукцией и отличающихся различной продуктив­ностью, окажутся отсечены низшие ступени, тогда как на любом более высоком уровне в иерархию будет включена новая ступень, и худшим из рудников или рыбных про­мыслов, т. е. тем, который регулирует величину ренты на более доходных рудниках или рыбных промыслах и стои­мость товара, станет рудник или рыбный промысел, обла­дающий более высокой продуктивностью, чем тот, какой прежде регулировал величину ренты и стоимости.

Наряду с земледелием земля используется и для дру­гих целей, особенно как место проживания, и в этом по­следнем случае она приносит ренту, определяемую прин­ципами, сходными с уже установленными. Земельная рен­та за место, на котором выстроено здание, и рента за сад или парк, прилегающие к нему, будут не меньше той, ко­торую та же земля приносила бы в сельском хозяйстве, но они могут и превышать ее; при этом излишек предстает в виде компенсации за красоту или удобство местоположе­ния, а удобство часто состоит в предоставлении более ши­роких возможностей для получения денежной выгоды. Предложение удивительно красивых земельных участков обычно ограниченно, и поэтому, если на них предъявляет­ся большой спрос, они приобретают определяемую редко­стью стоимость. Стоимость земельных участков, более удобных по своему расположению, регулируется обычны­ми законами ренты. Земельная рента па участок под дом в маленькой деревне только чуть-чуть выше ренты за та­кой же клочок земли в открытом поле, по рента .на участок под магазином в Чипсайде превзойдет такую ренту на всю

219

ту сумму, в какую люди оценивают благоприятные возмож­ности для торгового предприятия в наиболее заселенных местах. Рента за хранение грузов на пристани, за исполь­зование силы воды и многие другие привилегии легко ана­лизируется на основе использования сходных принципов,

§ 4. В промышленности излишек прибыли, аналогич­ный ренте, встречается чаще, чем иногда предполагают. Возьмем, например, патент или исключительную приви­легию на использование процесса, уменьшающего издерж­ки производства. Если стоимость продукта продолжает регулироваться затратами тех, кто вынужден использо­вать старый процесс, владелец патента получит излишек прибыли, равный преимуществу его процесса над преж­ним. Этот излишек прибыли, по существу, сходен с рентой и даже принимает ее форму тогда, когда владелец патента разрешает другим производителям пользоваться его при­вилегией за некую годовую плату. До тех пор пока он и те, кого он включил в состав участников привилегии, произ­водят недостаточное для насыщения всего рынка количе­ство товара, первоначальные издержки производства, яв­ляясь необходимым условием производства части товара, будут регулировать стоимость всего товара, а владелец патента окажется в состоянии получать ренту в полном объеме того преимущества, которое дает ему его способ. Правда, на первых порах он, вероятно, откажется от части своей выгоды ради того, чтобы продавать товар по ценам ниже, чем цены других производителей; вызванное им увеличение предложения понизит стоимость и сделает торговлю невыгодной для тех, кто не разделяет с ним его привилегии; многие из них поэтому прекратят полностью или будут постепенно ограничивать свои операции или же войдут в соглашение с владельцем патента; по мере того как он расширит предложение своего товара, их предло­жение сократится, а стоимость тем временем будет оста­ваться несколько пониженной. Но если он неожиданно прекратит свои операции еще до того, как рынок окажет­ся полностью насыщенным товаром, произведенным с по­мощью нового производственного процесса, положение ве­щей вновь приспособится к тому, что было естественной стоимостью до сделанного изобретения, и выгода от улуч­шения будет причитаться только владельцу патента.

Излишек прибыли, который получает тот или иной

220

производитель или торговец в силу своих исключительных способностей к делу или его исключительной организа­ции, по своему характеру похож на ренту. Если бы все его конкуренты имели те же самые преимущества и поль­зовались ими, выгода перешла бы к потребителям за счет уменьшения стоимости товара; наш производитель удер­живает эту выгоду за собой только потому, что он может поставлять на рынок свой товар с издержками производ­ства, меньшими, чем те, которыми определяется его стои­мость. В действительности же все преимущества, которы­ми одно" лицо располагает по отношению к конкуренту, будь то естественные или приобретенные, личные или яв­ляющиеся результатом социального устройства, вводят товар в третий класс и уподобляют обладателя преимуще­ства получателю ренты. Заработная плата и прибыль пред­ставляют собой всеобщие элементы производства, тогда как ренту можно считать отражающей его отличительные и специфические элементы: всякая разница в пользу кон­кретных производителей или в пользу производства в кон­кретных условиях является источником прибыли, кото­рая, хотя и не называется рентой, поскольку она не упла­чивается периодически одним лицом другому, управляется тем не менее законами, совершенно одинаковыми с зако­нами ренты. Цена, уплачиваемая за отличительное преи­мущество в производстве товара, не может входить в общие издержки его производства.

Совершенно очевидно, что в отдельных случаях товар может приносить ренту даже при самых невыгодных ус­ловиях его производства, по только тогда, когда на неко­торое время он оказывается в положении тех товаров, предложение которых абсолютно ограниченно, и поэтому продается по стоимости, определяемой редкостью. Но это положение никогда не бывает, не было и не может быть постоянным ни для одного из главных товаров, принося­щих ренту; оно возможно только в результате их близя­щегося истощения, если это минеральные продукты (на­пример, уголь), или в результате роста населения, про­должающегося после того, как дальнейшее увеличение производства стало невозможным, т. е. в случае, когда этому событию должен предшествовать длительный пе­риод почти неизбежного прогресса человеческой культуры и усовершенствований, которые не позволяют нам считать этот случай сколько-нибудь вероятным.

;221