Возникновение представлений об индикаторах

О возможности использовать растения в качестве показате­лей определенных условий природы писали еще ученые древне­го Рима и Греции. В трудах римских авторов I в. н.э. Юния Коллумелы, Плиния Старшего имеются указания на необходи­мость обращать внимание на растительность при отводе новых земель под виноградники и посевы различных культур: «Горь­кую землю узнают по черной, выродившейся траве, холодную — по криворастущей, влажную — также по некрасивой раститель­ности», — писал Плиний Старший в «Естественной истории». В сочинении римского архитектора Витрувия Поллиона (I в. н.э.) «Десять книг об архитектуре» приведено перечисление видов растений — указателей подземных вод: «Признаки же воды в описанных выше породах следующие: там произрастают тонкий камыш, тальник, ольха, витекс, тростник, плющ и дру­гие, обладающие тем свойством, что не могут зародиться без влаги». Греческий ученый Павсаний (IX в. н.э.) также выска­зывал глубокие мысли о возможности оценки почв по раститель­ности, в частности о характеристике почв г. Геликон по расту­щим на ней древесным породам и их рощам.

В России в рукописных книгах XV, XVI вв. уже употребля­лись такие понятия, как «лес пашенный» и «лес непашенный», т. е. участки леса, пригодные при его сведении под пашню и не­пригодные. Народные названия — бор, суборь, рамень и т. д., которые вошли потом в лесоводство, — всегда обозначали не только лес, но и места его произрастания, т. е. почвенные условия.

Упоминания о растениях — указателях особенностей почв, горных пород, подземных вод и различных руд — можно найти в трудах по естествознанию и географии великих ученых XVIII в М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева. Так, М. В. Ломоносов в своих работах неоднократно указывал на связь растений и почв; он писал, что почвы хвойных лесов бедны перегноем, а лист­венных — значительно богаче. В первом научном сочинении о почвах «О слоях земных» (1763) М. В. Ломоносов говорит об отличительных свойствах почв, об ее образовании «из тления животных и прозябаний».

А. Н. Радищев в «Слове о Ломоносове» (1770) подчеркивал большое значение этого произведения для развития естествозна­ния. В своих других работах — «Записки путешествия в Си­бирь», «Дневник путешествия из Сибири», «Описание Тоболь­ского наместничества», «Описание моего владения» — А. Н. Ра­дищев уделяет внимание связи определенных видов растений с почвенными условиями. Он говорит в «Описании моего владе­ния», что подмосковная почва «видом сера», а в сухом состоя­нии «почти бела» и что там, «где растет дуб, клен, вяз, яблонник, буквица, клубника, там земля добра». «Березняк показы­вает убогую глину, а сосняк, можжевельник и молодиль — су­хую супесь; а тростник, мох, хвощ, осока — мокрую землю и болотную». Связь растительности с почвами подчеркивали в своих трудах и первые русские лесоводы. В работах президента Российской Академии наук А. А. Нартова указы­вается на зависимость роста древесных пород от особенностей почвенных условий. Он пишет «О посеве леса» (1765), где со­общает, что «ель и сосна имеют в себе такое свойство, что сос­на на сухой, а ель на сырой земле во сто лет весьма хорошим к строению полезным бревном вырасти может...». Профессор натуральной истории Московского университета М. И. Афонин пишет «О пользе знании, собирании и расположении чернозе­му, особливо в хлебопашестве» (1771), где классифицирует перегной по характеру растительности.

В XIX в. с развитием экологии растений можно считать, были заложены и основы индикационной геоботаники. В рабо­тах Гумбольдта, А. Декапдоля, А. Гризебаха и других ботани­ков-географов была показана связь растительности с климатом. Хильгард, Ф. И. Рупрехт, П. П. Крстычев подчеркивали суще­ствование тесных зависимостей между растительностью и поч­вами. О возможности растительной индикации горных пород прямо говорит геолог А. М. Карпинский, перу которого принад­лежит работа «Могут ли живые растения быть указателями горных пород и формаций, на которых они встречаются, и за­служивают ли местопрозябания особого внимания геогноста» (1841). Другой геолог — П. А. Ососков (1896) — использовал характер распределения растительных сообществ для составле­ния геологических карт, а почвовед и агроном С. К. Чаянов (1909) — для создания почвенных карт.