МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

СИБИРСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Институт филологии и языковой коммуникации

Отделение филологии

А.Н. Сперанская

и

культура речи

РАБОЧАЯ ТЕТРАДЬ

с иллюстративными материалами

ДЛЯ ИНСТИТУТА НЕФТИ И ГАЗА

Студента __ курса группы _______

_______________________________________________

(Ф. И. О.)

специальности ___________________________________

________________________________________________

Красноярск 2011

Печатается по решению кафедры русского языка

Института филологии и языковой коммуникации

Рабочая тетрадь предназначена как для самостоятельной работы студента, так и на занятиях по дисциплине «Русский язык и культура речи». Она позволит учащемуся, во-первых, лучше усвоить лекционный материал, во-вторых, применить сведения, полученные от преподавателя или из учебных пособий и, в-третьих, выразить на страницах тетради своё мнение по поводу некоторых проблемных вопросов культуры современной русской речи.

Тетрадь снабжена иллюстративным материалом – публикациями автора в газете «Университетская жизнь». Эти тексты посвящены актуальным темам русского языка и современной разговорной речи. После знакомства с содержанием статьи студент формулирует своё мнение по поводу затронутой в публикации проблемы. Тетрадь заполняется индивидуально каждым студентом.

Таким образом, тетрадь поможет студенту продемонстрировать свой культурный и языковой уровень и предъявить результаты своей работы над материалами курса.

© А.Н. Сперанская, 2011

ПРО ГРАМОТНОСТЬ

Знаю, что тема грамотности, или безграмотности, как посмотреть, кого-то очень интересует, а у кого-то вызывает такие эмоции: о чём, дескать, говорить, ну знаем, что хорошо бы писать без ошибок, но не получается… ну и что… вот пишем же смс, не думая ни о какой грамотности, и ничего, все меня понимают. Реплики предсказуемы. Но и скоропалительны. Так говорят о грамотности те, кто не до конца понимает её назначения. Поэтому и выносят её, нашей грамотности, поспешный вердикт.

Не буду приводить научно обоснованные аргументы, подтверждающие необходимость орфографии и пунктуации (ведь именно они составляют минимум миниморум грамотности, хотя ими она не исчерпывается). Оставим науку специалистам. Ведь и на уровне здравого смысла понятно, что грамотность – элементарный культурный навык, которым, к сожалению, не всем удаётся овладеть. Но почему мы заговорили о ней в рубрике «Словарный запас»? Потому, что говорить будем не о самой грамотности (это наш попутный интерес), а о слове ГРАМОТНОСТЬ. Оно привлекает внимание тем, что пишется с одной буквой «м» (многие допускают именно эту ошибку).

Слово «грамотность» имеет греческие корни: γράμμα – всё начертанное (письменный знак, буква, изображение, рисунок, надпись) и всё написанное (письмо, сочинение, книга, запись).

У слова грамота в русском языке – два значения: умение читать и писать и жанр древнерусской деловой письменности. Исторически «владеть грамотой» значило уметь читать, считать и писать. Глаголы читать и считать – исторически однокоренные, включая их родственника – почитать, чтить. Их общий предок – древнерусское слово чисти с известным толкованием «воспринимать или воспроизводить письменный текст». Не древнерусское, а ещё более древнее, индоевропейское, значение глагола писать – изображать что-либо с помощью красок, раскрашивать, делать пёстрым. Таким образом, латинское piktum, известное нам по слову пиктограмма (рисунчатое письмо), находится в родстве с русским словом письмо.

Что касается жанра, то первою грамотою на Руси считается упоминаемая у Нестора грамота Владимира, данная им церкви св. Богородицы (996 год). Первая подлинная, дошедшая до нас грамота – жалованная грамота князя Мстислава Владимировича новгородскому Юрьеву монастырю (1128-1132 гг.). До XV в. Долгое время (до XVI в.) грамотою называли всякого рода письменные документы.

Широкий спектр значений слова γράμμα позволил появиться в русском языке многим словам с этим компонентом. Греческое слово вошло составной частью в большое количество востребованных в русском лексиконе слов: программа, фонограмма, телеграмма, монограмма, голограмма и прочие. Частотность и распространенность этих слов, точнее их графический облик иногда вводит кое-кого в заблуждение. Надо помнить, что грамота, грамотей, грамотный – все эти слова обошлись без удвоенной согласной. Может, потому, что эти слова, известные с XI, XIV и XV вв. соответственно, называли обыденные реалии, не принадлежали научной сфере, как грамматика, или технической (и более поздней), как граммофон. Русский язык не любит удвоения согласных в корнях, все подобные слова заимствованные. Знаю, сколько порой неприятностей пишущему доставляют двойные согласные, поэтому порадуемся, что часть иностранных слов русский язык заимствовал, не сохранив в них две согласных, чем очень облегчил написание многих слов (скажем, литература от латинского littera).

И всё же, как быть с грамотностью? Считать ли её чуть ли не универсальным способом отличить образованного человека от невежды? Это решать каждому индивидуально. Одно можно сказать точно: роль грамотности в цивилизованном обществе очень велика. Убедиться в этом просто. Когда говорят грамотный специалист («Стране нужны грамотные инженеры»), речь идёт, конечно, в первую очередь, не об орфографической и пунктуационной грамотности. Недаром у слова грамотный есть богатый синонимичный ряд практически во всех речевых сферах: в научной – квалифицированный, компетентный; в художественной – виртуозный, искусный, артистичный, сведущий; в профессиональной – информированный, опытный; в разговорной – мастерский, секущий, золотые руки. И общераспространённые литературные синонимы – знающий, умелый. Ещё можно добавить, что когда хотим сказать о хорошем, лучшем, правильном, отличном, мы тоже используем слово грамотный.

Так что нет необходимости доказывать очевидное: грамотность имеет большое значение. Грамотно сделанную работу или грамотный текст можно сравнить с гармонией в музыке, со стройностью в архитектуре. Мало кому понравится неоправданная какофония или покосившиеся стены зданий. Выбор, как всегда, за вами: можно рассматривать свою грамотность как частное и незначительное дело, а можно – как важную культурную составляющую своей индивидуальности.

ЧЕМ «БЛОГГЕР» ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ «БЛОГЕРА»?

В чём смысл удвоенных согласных

Когда заимствованное слово становится своим в русском языке? Наверное, когда его правописание и словоизменение (грамматика), окончательно приспособятся к внутренним законам нашего языка. Поговорим о внешнем облике некоторых иностранцев.

Почему внешний облик слова так важен? Потому что орфография – одежда языка, а по одёжке, как известно, встречают, то есть пишут слово. И необходимо, чтобы выглядело написанное слово единообразно, так как правописание – весьма консервативный раздел языкознания. Что закономерно: conservare – значит сохранять. Слово должно сохранять свой облик, легко узнаваться.

Но что происходит, если в русский лексикон попадает слово чужое? Его можно заимствовать двумя способами: или передать кириллицей, то есть транслитерировать, или перенять слово «по частям», по морфемам.

Вот, скажем, споры вокруг правописания слова «блог(гг)ер». Одни, сторонники транслитерации, чуткие к внешности слова, желают сохранить чужеродный облик англичанина. Другие, чуткие не просто к слову как таковому, а к связям этого слова в языке, возражают: зачем сохранять двойное «г», если русский язык уже усвоил слово блог (с одной «г»), а к нему добавляется хорошо освоенный русским языком суффикс -ер: миллионер, тамплиер, коллекционер, миссионер и множество других. Таким образом, новое слово блогер пополняет ряд слов, заимствованных ранее, подчиняясь, как всякий вновь прибывший, действующему уставу.

Про устав это, конечно, отчасти метафорически, просто хочется подчеркнуть, что русский язык не очень жалует неоправданные удвоения. Две согласных в русских словах появляются на стыке приставки и корня или корня и суффикса: рас-сказ, рас-свет (с известным парадоксом – рас-считать и расчёт), карман-ный, рус-ский.

С удвоением согласных в заимствованных словах дело осложняется. Если слово давно вошло в речевой обиход и не является техническим или научным термином, то оно обычно утрачивает удвоенную согласную в корне, так как не несёт никакой информации для русского глаза и слуха. Конечно, слов, в которых удвоенные согласные достались нам в наследство от языка-источника, предостаточно: территория, коллектив, кристалл, балл, аллея и много других. Хотя и среди них встречаются обоснованные удвоения, как скажем греческое слово симметрия состоит из двух корней: сим- (совместный, ср. симфония) и -метр. Так что удвоение в корне – признак чужака.

Но со словом блогер и ему подобными (спамер, рэпер, сканер, шопинг) получилось несколько по-другому. Чуткий русский слух улавливает, что здесь удвоение приходится на приграничный район. Значит, для правильного выбора графического облика слова следует провести границу между корнем и суффиксом. Вот почему таким недавно прибывшим иностранцам, которые на родине имели две согласные, в русском языке логичнее с удвоением расстаться. И по этой же причине слова баннер, плоттер, киднеппинг пишутся с удвоенной согласной: для русского слуха здесь нет морфемной границы.

Кстати сказать, из-за этой ложно понятой границы между морфемами могут произойти забавные вещи в русском языке. Например, так появилось русское слово зонт от голландского «зондэк» (навес, тент), то есть «крыши от солнца». Внешне «зонтэк» напоминал русские слова с уменьшительным суффиксом -ик, поэтому однажды появилось слово без него.

Или французское слово брелок воспринимается русским слухом, как содержащее суффикс -ок (по типу: щиток, кошелёк), поэтому при изменении часто произносим его как русское с беглой гласной, хотя правильно говорить – без брелока или брелоки.

Но вернёмся к словам с удвоенной согласной. Легко, когда правописание слова можно проверить по словарю (только ни в коем случае не наобум по интернету). Однако новейшие слова, недавно пришедшие к нам из других языков, фиксируют не все словари. Как говорят в таких случаях специалисты, слово не получило пока фиксации в словарях, а выпущенные в разных издательствах словари отразили варианты ещё не устоявшегося написания. Как поступать в таком случае?

Обратиться орфографическому словарю Российской академии наук на сайте ГРАМОТА.РУ. Причём этот словарь не надо долго искать – на главной странице сайта расположено окно для быстрой проверки слова. А если вам захочется получить более подробную информацию, там же есть ссылка «справка» – зайдите и задайте свой вопрос. Или, вписав поисковую фразу, почитайте готовые ответы. Ведь вы не первый интересуетесь правописанием слова блогер.

ЯЗЫК ОБЩИЙ, РЕЧЬ СВОЯ

И лучше, если она не грубая

Разговор зашёл о жизни, в том числе и о поездках в автобусах. И вдруг редактор УЖа, интеллигентный мягкий человек, затронула тему повседневной агрессивности и хамства. Меня поразил контраст: воспитанный сдержанный человек признаётся, что ему в транспортной сутолоке часто приходят в голову раздражённые фразы. Думаю, ситуация привычная, когда человека, наступившего вам на ногу, толкнувшего вас в спину или в бок, задевшего неловко вашу одежду, пихающего свою сумку вам почти в лицо, так и хочется… хорошенько отбрить невзирая на его возраст и пол. Почему? Почему в ответ даже на малейшее причинённое нам неудобство нам в голову приходит резкость? Неужели правы те, кто считает наш язык грубым? А ведь Ломоносов (эрудированный и много повидавший на своём веку) спорил с тем, что испанским языком с Богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятелями, итальянским – с женским полом говаривать прилично, и утверждал, что в русском языке есть всё: великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, и даже более того: богатство и сильная в изображении краткость греческого и латинского языков.

Так какой он, наш язык? Не обедняем ли мы его, используя лишь небольшую часть его богатств?

Не устаю повторять, что язык и речь – это разные явления. Человек использует в своей речи накопленные до него и сохранённые в языке слова и обороты: у человека всегда есть выбор языковых средств.

Приведу буквально вчера услышанный на канале «Культура» пример. В советские времена, когда, казалось, не могло быть другого официального обращения к публике, кроме как «товарищи», заседание памяти известного учёного его сын начал словами: «Уважаемые гости, друзья, знатоки, собравшиеся почтить память моего отца!». Как видите, обошёлся без официоза. Был у человека вкус к верному слову. Не захотел пользоваться сухим протокольным языком.

Почему, говоря о речевой грубости, я привела этот пример? Потому что и грубость, и официоз имеют общую причину – леность: говорящему не хочется искать слова и фразы, он пользуется первыми, пришедшими в голову. Слова будто сами выскакивают откуда-то изнутри. В таких случаях принято говорить «из подсознания», однако я не уверена в подсознательности такого поведения. Это в сознательном возрасте усвоенные шаблоны поведения, принятые как образец. Конечно, человек не свободен от общества и на его речь влияет среда. Однако речевое поведение формируется не год и не два, за время взросления можно найти и другие примеры и образцы.

В языке существуют оба эти словаря: «словарь агрессии» и «словарь доброжелательности» (речевого этикета). И активность их формирования в нашем собственном лексиконе зависит от нас.

Что могут в таком случае сделать лингвисты? Во-первых, заметить происходящее, дать ему профессиональную оценку. Как, скажем, в книге В.В. Колесова «Русская речь. Вчера. Сегодня. Завтра».

Во-вторых, создать и предложить к использованию словарь, например: Бакалай А.Г. «Словарь русского речевого этикета». Это самое полное справочное пособие, словник которого включает ок. 6000 слов и устойчивых формул приветствия, обращения, просьбы, благодарности, пожелания, поздравления и др.

И наконец, на часто задаваемый вопрос, почему грубых слов в языке больше, чем доброжелательных, лингвисты могут ответить выражением Д.С. Лихачёва, что это характерная черта низших организмов и плодовитость подобных слов напоминает плодовитость сорной рыбы.

ЧУВСТВО СФЕРЫ,

как нить Ариадны, поможет в сложных речевых ситуациях

Как в двух словах сформулировать секрет хорошей речи? Очень просто – уместность. Именно этот критерий я выбрала бы в качестве первостепенного. Он как нить Ариадны поможет не заблудиться в лабиринте родного языка и речи.

…Наша лексика формировалась на протяжении сотен веков. Именно поэтому И.С. Тургенев сказал о величии, могуществе и богатстве русского языка. Накопленное за многие столетия многократно было востребовано в различных обстоятельствах. Постепенно произошло «расслоение» русской лексики по типичным ситуациям. Есть слова, приемлемые только в устном употреблении, есть характерные для деловой письменности, есть те, которые пригодны для очень небольшого количества ситуаций, а некоторые будут кстати почти в любом случае. Большой объем слов – это не беда, это мощь и сила языка. Как же мы силу превращаем в слабость? Как при таком богатом прошлом мы умудряемся говорить скудно и бедно?

Вот почему я считаю главной проблемой культуры речи не плохое знание слов (их произношения, постановки ударения, точного знания значения и пр.), а слабое представление тех, кто их произносит, в какой именно ситуации то или иное слово уместно.

Есть у лингвистов понятие – сферы речи, которые выделяются, чтобы различать общение в зависимости от социальных задач. Можно по-разному представить количество этих сфер. Классик филологии М.М. Бахтин в одной из работ выделил научную, техническую, публицистическую, деловую, бытовую сферы. В другой работе он говорил о художественной, производственной, деловой, бытовой и идеологической сферах. Главное в этом разграничении – понимать, что у каждой сферы свои цели и решаются они своими языковыми средствами.

Замечательно прокомментировал в 1995 году тогдашний председатель российской телерадиокомпании О. Попцов кампанию по выборам в шестую Государственную Думу. Когда депутаты позволили себе в публичных выступлениях ненормативную лексику, он сказал: «Мат – это, безусловно, элементы лексики, но не элементы предвыборной агитации» и… запретил показ «нецензурных» фрагментов.

Вспоминается красивый пример отличного владения речевой культурой, в которую входит знание всех стилистических особенностей русского языка. Разве кто будет спорить, что произношение слова «килОметр» – просторечно и недопустимо в литературной речи. Однако вдумайтесь в ответ крупнейшего советского металлурга, вице-президента АН СССР И.П.Бардина. На вопрос о том, как это слово произносить, он ответил: «Когда как. На заседании Президиума Академии – киломЕтр… Ну а на Новотульском заводе, конечно, килОметр, а то подумают, что зазнался Бардин». Этот ответ показывает, насколько чуток был академик к стилистическим нюансам русской лексики, насколько развито у него было чувство речевой сферы.

Однажды студентам был задан вопрос: почему известный бард, поэт и композитор Юлий Ким, в одной из песен к фильму «Бумбараш» использовал просторечную форму хочут и «неправильное» ударение в слове «коням»? Напомню, что поёт её главный герой: Ходят кони над рекою, Ищут кони водопою. Ах, как же коням быть? Хочут кони пить. Большинство студенческих ответов звучало так: автор вставил это для рифмы, «хотят» здесь не подходит… Тó, что филологи и журналисты знали литературную норму, не радовало. Потому что это элементарные знания. Огорчало тó, что студенты не видели стилистически оправданного употребления просторечия, ведь песня передаёт мысли и настроения простого крестьянского парня, он не мог сказать по-другому.

Эти простые примеры учат видеть границы сфер, ощущать их шестым чувством. Примеры можно множить, я думаю, у каждого найдутся свои.

Конечно, уместностью не исчерпывается весь спектр оттенков красивой речи. Но мне кажется, что именно её следует поставить во главу угла, потому что у человека говорящего накоплен достаточный речевой опыт, его только необходимо как можно скорее систематизировать, сгруппировав свою лексику по сферам и используя её уместно.

С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ ОБЩЕНИЕ?

В каждой науке или прикладной дисциплине существуют свои неразрешимые (до поры до времени) вопросы: теорема Ферма, происхождение жизни на Земле, эскалация насилия в мировом пространстве. Есть такой камень преткновения и в культуре речи – это обращение. Ведь именно с него начинается наше общение. И начать его оказывается непросто, потому что в русском речевом этикете на вопрос: Как обратиться к незнакомому человеку нет несложного и однозначного ответа. На простой вопрос приходится давать описательный ответ и предъявлять целый список слов-обращений (с одним из них, составленным известнейшим исследователем русского речевого этикета Н.И. Формановской, вы можете познакомиться).

Почему же так нелегко решается вопрос обращения к незнакомцу или незнакомке в нашем богатом русском языке? Дело в том, что так было не всегда. Наша система (а это все же система, только особая – языковая) обращений менялась дважды. Первый раз – в послереволюционные годы, когда старая система (господин/госпожа; барин/барыня и сударь/сударыня) была признана устаревшей и отменена. На смену этим «буржуйским» обращениям пришли: лишенное пола обращение товарищ (товарищ Иванов, товарищ Иванова) и гражданин/гражданка. Были еще такие «девические» обращения, как барышня и девчата. Эта новая система постепенно приживалась в языке, меняясь в соответствии со вкусами людей.

Барышня и девчата в конечном итоге прижились, не стали общепринятыми: одно ушло из речи, став языковой приметой 20-х годов, другое носит отпечаток просторечного. В речи закрепилась общее для всех товарищ. Слово достаточно древнее, исконно русское (вспомним Пушкина: Товарищ! Верь! Взойдет она – звезда пленительного счастья!..). Но за долгие годы существования в языке советской эпохи невольно приобрело негативную окраску. Поэтому в начале 90-х от слова избавились, посчитав его «политизированным». Еще одно славянское по происхождению обращение – гражданин – тоже не удержалось в рамках литературного языка. Оно стало приметой правоохранительной сферы.

Таким образом, за время существования советской власти мы стали «безъязыкими», потому что обращаться к незнакомому стало затруднительно. Ситуация в языке не очень изменилась, когда советской власти не стало. Потому что нельзя вернуть в одночасье то, что было утеряно. Надо создавать новую систему, а это трудно. Из каких же элементов мы можем составить систему обращений в современном языке? Думаю, мы их себе более или менее представляем, потому что это все те же слова, известные всем. Только у каждого из этих слов есть своя «память» - эмоциональный отпечаток, который накладывается использованием.

Покажу это на примере обращения господа. Нашей современностью оно воспринимается неоднозначно. Людей, не принимающих это слово, много. Для массового сознания в слове еще хранится дореволюционная «классовая» память, поэтому это обращение многими не принимается. Не надо думать, что «классовое» прошлое – выдумка. Вот в альманахе «Журналистика и культура речи» было опубликовано такое мнение: «У нас «господа» не приживаются потому, что мы не хотим признавать социальное расслоение общества, делать акцент на социальных и правовых различиях между людьми». Другие отмечают, что слово должно быть в гармонии с действительностью, а господа не живут такой жизнью, как живёт большинство россиян. Наконец, по данным миниопроса, который мы провели среди студентов СФУ, получилось, что студентам не нравится обращение господа студенты, это звучит, по их мнению, наиграно и чуждо. Их вполне устраивают принятые в научной среде уважаемые студенты и коллеги. Гармонично слово господа используется в дипломатической, политической и торгово-банковской сферах, там оно прижилось. Его удобство и в возможности подчеркнуть пол того, с кем разговариваешь – госпожа, и в хорошей сочетаемости как с должностью (господин директор), так и с фамилией (госпожа Смирнова).

А как все же начать общение с незнакомым человеком? Используя этикетные формулы. Их в русском языке достаточно много: простите / извините за беспокойство, скажите, пожалуйста…, вы не скажете…, будьте добры…, можно вас спросить… и пр.

Извлечения из списка основных русских обращений

к незнакомому адресату (с комментариями Н.И. Формановской):

Гражданин, гражданка (с оттенком официальности)

Господин, госпожа (с оттенком отчужденности, официальности; редко употребительное)

Товарищ (с оттенком официальности, редко употребительное)

Сударь, сударыня (рекомендуется)

Молодой человек, девушка (нормативно)

Мужчина, женщина (просторечие, не рекомендуется)

Коллега

ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ БЕЗ МАТА?

Один атом

ругался матом,

и за это его исключили из молекулы.

Это ироничное трёхстишье принадлежит известному советскому поэту, очень остроумному человеку Михаилу Светлову (именно он написал «Гренаду»). Оно часто мне вспоминается, когда слышу в стенах нашего вуза ненормативную лексику. Интересно, думаю я, а можно студента за мат исключить из университета или это из области атомарно-молекулярных фантазий?

Конечно, если нецензурная брань прозвучит публично в аудитории во время занятий да ещё будет адресована конкретному человеку, то подобное поведение будет квалифицировано как хулиганство. Нарушитель понесёт соответствующее наказание, предусмотренное административным кодексом, – штраф или лишение свободы до 15 суток.

А если ненормативная лексика звучит на перемене в студенческом кругу, среди своих, но так, что её слышат ни в чём не виноватые уши? Что делать, если студент, не заботясь о конфиденциальности, прибегает к таким запредельным выражениям, место которым на самом дне жизни? Про конфиденциальность матерной лексики я не шучу. Исторически этот древнейший пласт русских слов обслуживал небольшую группу людей и ситуаций. Мужчины использовали брань сначала как магическое средство в ритуальных обрядах, вызывающих плодородие земли. Церковь, наложив запрет на языческие верования, запретила и эту разновидность экспрессивной лексики. Однако речь, затрагивающая материально-телесный низ, продолжала жить за счёт своей карнавальной сущности – нарушение запрета было сопряжено с огромной эмоциональной встряской.

И ничего нет парадоксального в том, что мат, с одной стороны, запрещали, а с другой – он продолжал существовать. Дело в том, что запрещали не столько сам матерную лексику, сколько сферу его функционирования. Как это ни странно прозвучит, для «неприличных слов» всегда в обществе существовал неписаный кодекс их использования. Например, мат был неприемлем в устах женщин, детей и подростков или при них. Мат изначально был и долгое время оставался прерогативой мужских сообществ. Это был язык для своих, сокрытый от посторонних. Нарушение этого негласного запрета отразилось в появлении слова «похабный», то есть бесстыдный, непристойный. Так характеризовали тексты (и поведение) с неуместным использованием матерной лексики.

Почему же сейчас нарушен этот неписаный кодекс, и право на бранную лексику, бывшее когда-то исключительно мужским, распространилось на самые широкие слои населения? Причём настолько широкие, что сложились такие крайние мнения: русский не может без мата и все вокруг сейчас матерятся. Это, конечно, преувеличение.

Русские не более склонны к сквернословию, чем многие другие народы. Количество «ругательных» слов в русском языке отражает общую картину его богатства. Однако, что отличает современное речевое поведение – это языковая распущенность, не желание считаться с элементарными приличиями. Языковеды называют это легализацией мата в российском обществе. Чем опасно это явление и так понятно. Как ясны и его причины. Главную роль в этом сыграли социальные изменения и последовавшие за ними культурные сдвиги. Лингвисты и культурологи (Б.А. Успенский, Б. Ларин, О. Трубачёв) относят матерщину к антикультуре, применение такого рода выражений возможно только в рамках анти-поведения, ситуации карнавала (М. Бахтин).

Посмотрите ещё раз на синонимы сочетания «бранная лексика» – нецензурная, неприличная, ненормативная, непристойная, бесстыдная. Надо ли говорить, что не только последние десятилетия наша страна освобождалась от устаревающих понятий «стыд», «пристойность» и уж тем более от «цензуры», расширяла до невозможности границы «нормы» и «приличий». В результате на свет явился новый тип речевого поведения, в котором пределы дозволенного стали чуть ли не бескрайними. Сложилось общее информационное поле, в которое мат был допущен на общих основаниях, то есть так же, как и общеупотребительная лексика. Именно поэтому молодые люди уже не замечают, когда они переходят границу ранее строго, а теперь слабо регулируемого обществом запрета.

Однако хочется предостеречь. Если, занизив планку дозволенного, часть общества поменяла отношение к мату, это не значит, что изменилась его сущность, само явление не стало от этого безобидным. Мат продолжает оставаться грубой лексикой, уместной в закрытых мужских компаниях или ритуалах (свадебных, святочных и пр.).

Любое матерное выражение несёт в себе «отрицательный заряд» при публичном произнесении, ведь это лексика запретного (табуированного), глубоко личного, сокрытого от посторонних материально-телесного низа. И охватившая страну «блиномания» (привычка вставлять в свою речь «блин») не что иное, как эвфемистическая замена неприличного слова. С ним, как и с другими языковыми средствами, надо уметь правильно обращаться, то есть в дозволенных пределах, отведённых ему и другим подобным словам нашей богатейшей славянской культурой.

Чтобы у вас не было искушения упрощённо понимать рассматриваемую нами сущность, посоветую познакомиться либо с книгой В.И. Жельвиса, либо со статьёй Б.А. Успенского. Быть может, тогда вы более осознанно определитесь с пределами речевой и социальной нормы.

Жельвис В.И. Поле брани: сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира. М., 2001. – 349 с.

Б.А. Успенский. Экспрессивные выражения и культ матери-земли (легко найти в Интернете).

КАК НАС ТЕПЕРЬ НАЗЫВАТЬ?

Сейчас можно услышать три возможных варианта произношения: СэФэУ, эСФэУ и эСэФУ. Какой из них «правильный»? Тот, который удобнее? Или который чаще слышится? А может, правильны все? Попробуем разобраться.

Сокращенные названия, как читатель знает, принято именовать аббревиатурами (от лат brevis «короткий»). Их написание и произношение регулируются орфографией и орфоэпией. Откроем «СЛОВАРЬ СОКРАЩЕНИЙ РУССКОГО ЯЗЫКА» и прочтем правило: Написание названий букв соответствует их произношению.

Как вы думаете, читатель: названия букв всем хорошо известно? Не торопитесь с ответом, потому что речь идет о точном их названии. Поверьте мне, истинного знатока родного алфавита найдешь не сразу. Бόльшая часть знакома с его разговорным вариантом и именует буквы так, как удобнее: кэ, лэ, мэ, нэ… Но мы говорим о классическом, строго соответствующем традиции названии букв, сложившемся исторически и несущем культурное значение, поэтому необходимо прочесть, скажем, в словаре С.И. Ожегова «Русский алфавит с указанием правильного названия букв». А прочитав, мы узнаем, что правильное название одной группы согласных букв представляет собой открытый слог, то есть слог, начинающийся с согласной и заканчивающийся гласной: бэ, вэ, гэ, дэ… Этих букв большинства, их общим числом 14. При этом названия четырех букв заканчиваются на -а: ка, ха, ша и ща (когда-то эти буквы читались так: како, ша, шта. Вот откуда сохранившееся -а).

Название остальных шести согласных букв – закрытый слог, начинающийся с гласной и завершающийся согласной: ЭЛ, ЭМ, ЭН, ЭР, ЭС, ЭФ. Именно этим буквам «не повезло», их произносят по инерции как открытый слог: рэ, сэ, фэ….

Так вернемся к вопросу о названии нашего вуза. Точнее, о верном произношении его названия. Применяя правило, наш вуз следует именовать эСэФУ – строго по названию букв. Понимаю, что слово, в котором рядом стоят два закрытых слога: эс и эф, трудно для разговорной речи. Сила привычки диктует другое, а именно – СэФэУ. Этот упрощенный вариант, приспособленный для нужд устной нелитературной речи, звучит довольно часто. Однако его уместность в речи грамотного человека вызывает большие сомнения.

Свои сомнения принято разрешать, обращаясь к словарю. В «Словаре сокращений» приведены четыре аббревиатуры с начальным сочетанием эСэФ. И все они должны произноситься в соответствии с правилом. «Исключений» нет! Просмотрев все остальные сокращения, в середине которых находится эФ, убедилась, что словарем предписано только такое произношение.

Исследовательский азарт привел меня к мысли посмотреть, как произносятся аббревиатуры, начинающиеся с эФ. Я предположила, что существуют аббревиатуры, в которых допустимо произношение Фэ. И оказалась права: в пяти сокращениях (ФБР, ФРГ, ФЗУ, ФВО и ФНЛА) содержится нормативное Фэ. Всего пять слов-«исключений» из указанных словарем 65! Из этих 5 в активном обороте у молодёжи находится, пожалуй, лишь слово ФэБээР, поколение постарше еще знает ФээРГэ и ФэЗэУ и вряд ли кто знает значение остальных. И всё же, даже такое малое количество слов с нормативным Фэ на месте эФ говорит третьем варианте произношения аббревиатуры СФУ: эСФэУ. Этот вариант можно отнести к допустимому в устной литературной речи. Конечно, эта допустимость вынужденная, сложившаяся так сказать под давлением большинства. Когда слушателям факультета повышения квалификации задали вопрос о названии их курсов, мнения разделились: одни говорили эФПэКа, другие – ФэПэКа. Вариант произношения Фэ проникает и в официальную речь: телеведущие произносят ФээСБэ (вместо строго нормативного эФэСБэ), ФэМээС (Федеральная миграционная служба) и пр.

Итак, подведем итоги. Почти в полном соответствии с теорией трёх стилей, у нас есть три произносительных варианта: эСэФу (он присущ носителям элитарной – высокой – речевой культуры); эСФэУ («средний», или нейтральный вариант, допустимый в устно-литературной речи) и СэФэУ (разговорный, свойственный «низкому» стилю).

И выходит, что прежде, чем произнести слово, даже столь короткое, необходимо задуматься. Что предпочесть: нормативный вариант, трудный для речи, но выдержанный в традициях, или разговорный, соблазнительный своей лёгкостью? Или выбрать «середину», которая хоть и не всегда бывает «золотой», однако ближе к норме?

ПОЧЕРК: личное дело или общественный договор?

Летом я проверяла сочинения по ЕГЭ. Называется это, кстати, быть экспертом ЕГЭ по русскому языку. На языке цифр это значит проверить 100 и более рукописных текстов, средний объём которых – лист формата А4. Сочинения проверяются по двум обобщённым критериям: содержательность и правильность речи (далее они дробятся до 12). И нет среди этих требований третьего – графическое исполнение, то есть оценки почерка пишущего. Хорошо ли это? Для того, кто пишет сочинение, конечно, да. А для проверяющего?

Если переводить вопрос в область человеческих взаимоотношений, то звучит он так: чьи интересы должны превалировать при создании текста, заведомо предназначенного для другого? Только не торопитесь сейчас формулировать мою позицию и приписывать мне желание снижать оценку за плохой, невнятный, нечёткий, плохо читаемый почерк. Я далека от столь прямолинейных решений. Я хочу разобраться.

Начнём с того, что уясним место рукописного текста в мировой и личной культуре. Человек овладевал грамотой через чтение и письмо. Последнее осуществлялось с помощью подражания образцовому, принятому в этом сообществе начертанию букв. Содержались эти образцы в специальных книгах, а точнее сказать – тетрадях, прописях. И настолько обязательным был этот путь вхождения в письменную культуру своего народа, что в русском языке закрепилось выражение прописная истина, то есть всем известные, элементарные, тривиальные знания.

В прописях содержится два образца написания букв – больших и маленьких. Так вот, большие буквы иначе называются прописными, а маленькие – строчными. Говорю это специально для того, чтобы знали, что прописная буква – это именно заглавная, большая, а не «письменная, написанная от руки». И словарь-справочник называется «Прописная или строчная» (впрочем, уже видела справочники с названием «Большая или маленькая», очевидно в переложении для современного полуграмотного пользователя).

А сейчас я прошу вспомнить, как долго лично у вас длился этот процесс – писание по прописям, подражания образцу. Люди очень пожилые скажут: два-три года, люди просто старшего возраста – год-два, помладше – полгода, а современный школьник, наш завтрашний студент, скажет: только первую четверть. Чувствуете разницу в ответах? Она сказывается и на ясности нашего почерка. Мой отец, которому 73 года, пишет на удивление ясно и чётко. Заметьте, я не употребляю слово «красиво» (это всё же субъективный критерий), я говорю о понятности нашего почерка. Конечно, мне могут возразить и привести примеры плохих почерков у весьма достойных людей. Но это не аргумент. Это то же самое, что и оправдывать свои недостатки тем, что ими страдали великие люди. Да и речь не о них, а о нас с вами, и не о прошлом, а настоящем.

А настоящее таково. Из школы исчезла каллиграфия – искусство писать чётким и красивым почерком, и с ней исчезает понимание того, что начертание букв в письменном тексте – это нечто большее, чем персональное желание каждого. В современной личной культуре человека объём рукописных текстов невелик, в основном это школьные тетради, студенческие конспекты и экзаменационные листы. Эти тексты (исключая, пожалуй, конспекты, и то мы знаем, как востребованы бывают понятно написанные конспекты лекций) находятся на границе личного и коллективного, ведь читать приходится не только автору написанного.

Встаёт вопрос: почерк – это частное дело каждого пишущего или всё же некий общественный договор, конвенция, помогающая людям понять друг друга, поддерживающая общение, а не затрудняющая его?

Тут уместна параллель с речью. Если хорошее владение речью, то есть культура речи заключается в том, чтобы менять стиль в соответствии с коммуникативной ситуацией, то владение письмом предполагает, что почерк должен быть не только «для себя», но и «для других». Кстати сказать, я знаю многих людей, осознающих, что у них как бы два почерка: один – парадный, то есть разборчивый, на него уходит больше времени, тратится больше сил. Другой же – скорописный, беглый, более неряшливый.

Каким бы маленьким ни был объём наших рукописных текстов, письменный текст не исчезнет полностью из нашей жизни. Любому пишущему необходимо знать, что неразборчивый почерк вызывает не лучшие чувства у читающего, который испытывает как минимум раздражение.

Слово «почерк» имеет переносное значение – стиль, манера. Сказать о человеке, что он обладает своим почерком в профессии – значит высоко оценить его индивидуальность. Попытки связать характер человека и его почерк привели к возникновению графологии. Впрочем, юристы предпочитают именовать это направление почерковедением.

Письмо – это искусство речи, перенесённое на писчий материал. Поэтому как по речи судят о человеке, так и по почерку создаётся соответствующее представление о том, кто пишет.

БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ «МАЛЕНЬКИХ» БУКВ

Часть 1. Больших больше уважают?

С чего начинается вуз? Наверное, каждый ответит на этот вопрос по-своему, всё зависит от точки зрения. Для филолога он, наверное, начинается с названия. С того, насколько правильно студент умеет произнести и написать наименование «своего» учебного заведения. Но так как в школе нет такой дисциплины «вузоведение», попробуем мы восполнить этот пробел, в той его части, которая относится к языку. И начнём с главного – со слова вуз, которое является сокращением, то есть аббревиатурой. Всем понятно сокрытое в нём содержание: высшее учебное заведение. Недостаточно твёрдо усвоено лишь знание, что не всякое сокращение пишется с «большой», а говоря более терминологично и точнее – с прописной буквы. Итак, с этим сокращением ясно: словосочетание стало единым словом, а так как в предложении лишь имена собственные пишутся с прописной («большой») буквы, то вуз пишется с «маленькой», то есть опять-таки говоря лингвистически точно – со строчной буквы.

Следующее короткое, но очень важное слово – название вуза. Оно тоже представляет собой аббревиатуру (кстати сказать, латинское brevis и переводится как «короткий»: Vita brevis, ars longa, что означает Жизнь коротка, искусство (или наука) долговечно). И если практически любой красноярец знает, что сокрыто под буквами КГУ, то далеко не каждый студент нашего вуза сможет написать его полное название правильно: Красноярский государственный университет. Заметили переход двух прописных («больших») букв в строчные? Это неслучайно, так как в этом словосочетании только прилагательное «Красноярский» – выступает как имя собственное, остальные – как нарицательные (сравните то же самое написание: Красноярский край). Почему именно так пишется название, ответить легко – есть соответствующие словари (от самого распространённого «Справочника по правописанию…» Д.Э.Розенталя до специализированного словаря-справочника «Прописная или строчная?»). Несколько сложнее сказать, почему так популярно неверное написание – с трёх прописных.

В русском языке есть термин «условные имена собственные», они встречаются в текстах официальных сообщений и некоторых документов, например: Чрезвычайный и Полномочный Посол (в заявлении), Автор, Издательство (в договоре). И если перенести эту традицию на аббревиатуру, то получится то, что и получилось – неоправданное неправильное написание.

Хотя неоправданность в данном случае орфографическая, а вот некоторое психологическое оправдание у пишущего есть: «В особом стилистическом употреблении с прописной буквы пишутся слова Родина, Отчизна, Человек и др., например: Да здравствует наша Родина!» (Розенталь, §28). Вот и нагружает студент имя своего вуза особым личным отношением, стремясь прописную букву нагрузить новым значением – служить показателем уважительного отношения к тому, что он пишет (именно так однажды объяснили студенты эту распространённую ошибку). Но поверьте, гораздо больше уважения вы проявите, если напишете название вуза грамотно, в соответствии с правилом, чем следуя неявным побуждениям. Помните об этом, вынося название вашего вуза на титульных листах курсовых и дипломных работ.