Глава 11.

Категория внутреннее/внешнее

11.1.Предварительная экспликация

Слова «внутреннее» и «внешнее», как и производные от них, часто используются обыденно не только в повседневной речи, но и в научной и в философской. Они очевидным образом происходят от предлогов «в», «внутри», «вне», то есть выражают какое-то отношение. В обыденном языке в качестве существительных эти слова не употребляются, а употребляются как прилагательные к словам типа «вид», «устройство» /внутренний и внешний вид, внутреннее и внешнее устройство и т.п./. В качестве философских понятий они употребляются не как прилагательные-определения, а как субстантивированные прилагательные, то есть как абстрактные существительные.

Обыденные употребления те, где в качестве внешних и внутренних определяются некоторые вещи, действия, события или качества. Например, мы говорим о внутренних и внешних органах организма. Руки, ноги, голова и т. п.—это внешние органы, а сердце, желудок, печень – внутренние. Дело обстоит не так, что мы научаемся употреблять эти слова из какого-то предварительного понимания, а, напротив, из употребления мы усваиваем как бы смысл этих слов. Он в данном случае очевиден. То, что находится /пространственно!/ внутри, то есть в некоторых границах, это и есть внутреннее. А что вне этих границ – внешнее. Приведем еще примеры употребления этих слов на уровне обыденного сознания, хотя бы и с элементами необыденности. Мы говорим: «внутренний долг государства», «внутренний /скрытый/ смысл, подтекст утверждения, текста», «внутреннее единство некоторого многообразия», «внутренний мир человека», «я внутренне убежден, внутренние убеждения», «внутренняя логика событий».

Подобным же образом мы употребляем слово «внешнее». Мы говорим: «внешний долг государства», «внешне это выглядит так» , «только внешне они дружны», «внешность человека», «внешне он кажется убежденным верующим», «внешняя связь событий такова, что ».

Если не всё, то многое и разнообразное может быть аттестовано словами «внешнее», либо «внутренне», что, собственно, и свидетельствует о категориальности этих слов. Нашему мышлению присуща категория внутреннее/внешнее.

Это подтверждается также возможностью выразить соответствующие идеи различными языковыми способами, причем эти способы проливают дополнительный свет на смысл категории. Например, фразу «только внешне они дружны» можно заменить фразами, «только кажется, что они дружны, только по видимости они дружны». Фразу «внешний долг государства» фразой «долг государства другим странам». Фраза «если смотреть поверхностно, то кажется, что он убежденный верующий» соответствует фразе «внешне он кажется убежденным верующим» и т.п.

То же можно сказать и об использовании идеи внутреннего. Например, «я внутренне убежден» можно заменить на «я глубоко, на самом деле убежден» и т.п.

Являются ли все возможные использования слов «внутреннее» и «внешнее» примерами /проявлениями/ действия категории В/В? Можно сказать так: употребляя эти слова /как и их заменяющие/, мы имеем смутную идею деления универсума вещи /ее тотальности/ на некие «стороны» /не пространственные, конечно/, некие «снаружи» и «внутри»: в смысле - скрытые от глаз и не скрытые. Большинство приведенных выше примеров такому несколько неопределенному описанию соответствует. Представим себе сферу, относительно которой наблюдатель-1 может находиться внутри или во вне. Представим метанаблюдателя, который наблюдает за первым наблюдателем. С его точки зрения наблюдатель-1, находясь вне, снаружи сферы, наблюдает ее внешнюю сторону, а находясь внутри, наблюдает ее внутреннюю сторону. Однако если бы наблюдатель-1 был лишен памяти, и, наблюдая изнутри, забыл, что он наблюдал извне, он не мог бы аттестовать свое наблюдение изнутри как наблюдение внутреннего, он полагал бы, что наблюдает внешнее.

Границы обыденного использования слов «внутренне», «внешне» и сопряженных с ними весьма расплывчаты и неопределенны, но за ними стоит категория, мыслительная клеточка, в которую мы систематически отправляем свои оценки.