5.3. Психологические особенности воспитания детей с нарушенным слухом в семье слышащих родителей

При столкновении с горем почти у всех родителей нарушаются нормальные взаимоотношения с окружающими, иногда прерываются все связи с друзьями и знакомыми, меняется стиль жизни семьи, часто в семье создается атмосфера нер­возности, нередко кончающаяся разводом. Не спасают длительные поиски эффек­тивных методов лечения глухоты и тугоухости. Единственным средством возвра­щения родителей к нормальной жизни является включение их в обучение своих детей.

Медицинское заключение о поражении слуха ребенка, о необходимости его специального обучения все слышащие родители воспринимают тяжело, иногда с отчаянием. Однако затем они ведут себя различно: у одних опускаются руки, дру­гие продолжают надеяться на чудо, обращаются к разным специалистам, теряя время, упуская возможность быстрее овладеть навыками общения с ребенком, то есть как можно раньше выполнить важнейшее условие его полноценного разви­тия. Большинство родителей пассивно ждут помещения ребенка в специальное дошкольное учреждение, и только немногие спрашивают: «Что я или мы можем сами сделать?» Многие слышащие родители полагают, что отсутствие слуха у ре­бенка делает невозможным их участие в воспитании.

В настоящее время, когда большинство семей имеют одного ребенка, болезнь его нередко превращается в драму. В большинстве случаев поведение родителей, особенно матери, становится тревожным и приводит к дополнительному усугуб­лению состояния ребенка. Полная страха за своего ребенка, мать склонна преуве­личивать значение любых симптомов, что нередко влечет за собой развитие у ма­лыша нервно-психических расстройств.

Отдельной и очень важной проблемой является коммуникация между слыша­щими родителями и глухим ребенком.

Слышащие родители, воспитывающие глухого ребенка, сталкиваются со зна­чительными сложностями. В первую очередь это связано с тем, что их язык (сло­весный) не является для их ребенка естественным. В течение первых шести меся­цев зрительная система младенца восполняет отсутствие слуха, но потом коммуникация между ним и родителями начинает нарушаться. Тем более что ро­дители часто достаточно поздно узнают о нарушениях слуха у своих детей.

A. R. Lederberg и С. Е. МоЫеу [210, 211] обнаружили, что дети с нарушением слуха в возрасте от 18 до 25 месяцев гораздо чаще, чем слышащие дети, прерыва­ют взаимодействие с матерью, потому что они не видят или не слышат, как она к ним обращается.

R. I. Harris и A. Luterman отмечают, что некоторые родители начинают ощу­щать беспокойство, чувствуют себя отвергнутыми из-за недостатка отзывчивости со стороны маленького ребенка [цит. по 211]. Со временем дети и родители прихо­дят к большему взаимопониманию [211]. Однако известно, что именно ранний возраст важен для формирования чувства привязанности, необходимого для даль­нейшего благополучного эмоционального и социального развития ребенка. На развитии этой связи может отразиться любой фактор, который снижает способ­ность матери реагировать на нужды ребенка [211]. Как известно, нарушения при­вязанности влияют и на когнитивное развитие детей.

С точки зрения П. А. Янна [198], нарушение слуха — это коммуникативное нарушение. Вследствие этой недостаточности психическое развитие ребенка с ограниченным слухом во всех сферах становления личности затормаживается. Вторичные нарушения эмоционального, социального и когнитивного развития могут предопределить обширное ограничение развития личности на протяжении всего периода социализации.

Отсутствие эффективной коммуникации искажает формирование взаимоотно­шений в семьях, где глухие дети имеют слышащих родителей. Именно с этим свя­зывают тот факт, что слышащие матери глухих детей в общении с ними чрезмерно отзывчивы по сравнению с теми матерями, чьи дети слышат. Они приблизительно в шесть раз чаще готовы отвечать на требования внимания со стороны ребенка [2П].

R. I. Harris считает такое поведение результатом неспособности матери объяс­нить, что нужно подождать, и (возможно, связанной с этим) склонности глухих детей к импульсивности [цит. по 211].

S. Gregory описывает поведение матерей как «невариативный ответ на требо­вание внимания» [цит. по 211]. Они окружают ребенка чрезмерной заботой, стре­мятся мгновенно ответить на сигналы, идущие от него, не давая этим попыткам достаточно сформироваться. Это может быть одним из проявлений гиперопеки, которая, как отмечает К. Meadow [212], присуща родителям глухих детей и отра­жает представление об очень низких возможностях ребенка (более низких, чем это есть в действительности). В результате многое из того, что ребенок может сделать сам, взрослый делает за него и пытается проконтролировать каждое само­стоятельное действие ребенка. Эта черта свойственна родителям детей с любыми нарушениями развития.

Согласно данным, полученным A. R. Lederberg и V. S. Everhart [210], в обще­нии глухого ребенка со слышащей матерью нарушен скорее содержательный аспект, чем эмоциональный. Глухие дети достаточно внимательны к сигналам матерей, стараются проявлять инициативу в общении, однако им сложнее, чем слышащим, удается поддерживать тему разговора, они чаще дают указания своим матерям, чем задают вопросы. Большинство различий, обнаруживаемых в общении слыша­щих матерей со слышащими детьми и слышащих матерей с глухими детьми, по мнению этих исследователей, связаны скорее с нарушением речевого развития детей, чем с недоразвитием коммуникативных навыков.

Интересные данные, касающиеся общения слышащих матерей и их глухих де­тей (дошкольного возраста), получили в своих исследованиях Н. Schlesinger и К. Meadow [219]. Они сравнивали поведение слышащих матерей, имеющих глу­хих детей и детей с сохранным слухом. Н. Schlesinger и К. Meadow [219] анализи­ровали взаимодействие матери и ребенка в нескольких полуструктурированных ситуациях: Свободная игра, копирование с доски, разглядывание картинок и об­мен любезностями. Согласно результатам этих исследований, в действиях мате­рей глухих детей было меньше гибкости, меньше творчества. Они меньше поощ­ряли своих детей и меньше разрешали им, больше поучали их. Они также гораздо чаще, чем матери слышащих детей, использовали физические наказания. S. Gregory [цит. по 211] объясняет это тем, что, если возможности языкового общения сниже­ны, такой способ, как наказание, представляется им гораздо более простым, чем объяснения. Н. Schlesinger и К. Meadow [219] проанализировали также поведение глухих и слышащих детей во время общения с матерью. Глухие дети во время общения с матерью были менее веселы и жизнерадостны, получали меньше удо­вольствия от этого общения, были менее гибкими и были в меньшей степени склон­ны гордиться своими умениями [219].

Очевидно, что особенности общения глухого ребенка со слышащими родите­лями оказывают влияние не только на личностное, но и на познавательное разви­тие. Гиперопека и повышенный контроль приводят к ограничению возможностей независимо приобретать собственный опыт, учиться самому. А отсутствие эффек­тивного канала коммуникации (естественного «общего языка») значительно за­трудняет полноценный обмен информацией между родителем и ребенком, вслед­ствие чего общение сводится к более примитивным формам — родители чаще запрещают и дают указания, чем объясняют и рассказывают. Ребенку не прихо­дится самостоятельно решать познавательные задачи, он не может сформулиро­вать конкретный вопрос, на который ему необходимо получить ответ.

В наших исследованиях изучались отношения глухих детей в возрасте от 10 до 17 лет к слышащим родителям и ближайшим членам их семей, а также сравнива­лись особенности отношений неслышащих и нормально развивающихся детей к членам их семей. Для решения поставленных задач были использованы методи­ки: «Рисунок семьи» и «Социограмма семьи».

Анализ результатов, полученных с помощью обеих методик, показал, что наибо­лее значимой фигурой для всех детей является мать (только 7% глухих детей умень­шили состав семьи за счет изображения матери; за счет отца — 23%; за счет братьев и сестер — 9%); мать является более желаемым партнером для эмоционального об­щения (48% у неслышащих детей, 53% — у детей с нормальным слухом).

Второе место в иерархии значимости отношений в семье занимают отношения к братьям и сестрам (к сибсам). В группе глухих детей обнаружено наличие кон­курентных и противоречивых отношений с сибсами: наблюдалось, как увеличе­ние (26%), так и уменьшение (15%) структуры семьи в рисунке. Глухие дети слы­шащих родителей чаще, чем дети неслышащих родителей и слышащие школьники, выражали положительное отношение к братьям и сестрам (44,0%; 28,2%; 25%).

На третьем месте в системе.значимости членов семьи находятся отношения с прародителями (бабушка, дедушка). Прародители являются более значимыми чле­нами семьи для глухих детей (24,4%), чем для слышащих учащихся (18,0%). Обще­ние с отцом для неслышащих школьников менее значимо, чем с матерью и сибсами.

Особенности рисунков глухих детей (отсутствие на рисунке людей или полная замена членов реальной семьи чужими людьми — 11%) свидетельствуют о трав­матических переживаниях детей, связанных с семьей, говорят о наличии у них чувства отверженности, покинутости, высоком уровне тревожности. У нормально слышащих детей такие рисунки встречались крайне редко (3%).

Сопоставление полученных результатов по шкалам «незащищенность», «тре­вожность», «недоверие к себе», «чувство неполноценности», «враждебность», «конфликтность (фрустрация)», «трудности в общении», «депрессивнрсть» выя­вило ряд важных отличий между группами испытуемых.

Показатели по враждебности, конфликтности в семье у группы неслышащих школьников (30%) выше, чем у подростков с нормальным слухом (20%). Тревож­ность в большей степени проявили неслышащие дети (40%), нежели их нормально развивающиеся сверстники (25%).

Самый высокий показатель чувства неполноценности (45%) был обнаружен у глухих учащихся из семей со слышащими родителями. Показатель чувства непол­ноценности у слышащих детей составил 18%.

По трудностям в общении самый высокий показатель был получен у глухих учащихся также из семей со слышащими родителями (34%).

Таким образом, полученные данные позволили установить значимые особен­ности отношения неслышащих школьников к членам их семей, в сравнении со слышащими сверстниками.

Исследуя специфику отношений к родителям слабослышащих и глухих подро­стков, В. С. Собкин [151] установил, что старшеклассники с нарушением слуха значительно чаще отмечают «нежное» отношение к себе родителей по сравнению с обычными школьниками, при этом нежное отношение матери фиксируется зна­чительно чаще, чем нежное отношение отца. Кроме того, глухие подростки чаще фиксируют нежное отношение к себе отца по сравнению со слабослышащими.

Старшеклассники с нарушением слуха заметно чаще по сравнению с обычны­ми школьниками отмечали также «заботливое» отношение к себе своих родите­лей. В этой связи можно говорить, что их воспитание в семье происходит под гиперопекой взрослого. Иными словами, дефект слуха существенно преобразует структуру семейных отношений подростка и его родителей по сравнению с ситу­ацией обычного подростка.

В. С. Собкин [151] обращает внимание на тот факт, что само нарушение слуха для каждого третьего глухого подростка и каждого пятого слабослышащего явля­ется причиной его конфликтов с родителями. В этом отношении имеются основа­ния говорить об аффективной значимости для подростков с нарушением слуха их слухового дефекта. Фиксация на слуховом дефекте делает сам этот дефект тем смысловым центром, относительно которого школьниками рассматриваются свои отношения с родителями.

Взаимоотношения ребенка с нарушением слуха с родителями, во многом за­висящие от родительской позиции, оказывают существенное влияние на разви­тие личности ребенка. Долговременное нарушение адекватного отношения к ребенку со стороны одного или обоих родителей является фактором риска, спо­собным привести к нарушениям в развитии личности. Целенаправленная работа по психологической коррекции отношений родителей с детьми, имеющими на­рушения слуха, может стать важным средством воздействия на развитие лично­сти таких детей.

Для исследования отношения родителей к детям с нарушением слуха нами были обозначены следующие задачи: изучить особенности отношений родителей к сво­им неслышащим детям; выявить, какой из стилей родительского воспитания явля­ется основным; определить, насколько адекватна оценка родителями имеющегося у детей нарушения слуха; сравнить родительские отношения в семьях, воспиты­вающих неслышащего ребенка, с отношениями в семьях, воспитывающих детей с нормальным слухом.

Для реализации этих задач был использован тест-опросник родительского от­ношения (ОРО), предложенный А. Я. Варгой и В. В. Сталиным.

Тест-опросник родительского отношения (ОРО) представляет собой психоди­агностический инструмент, ориентированный на выявление родительского отно­шения к детям, общения с ними.

Родительское отношение понимается как система разнообразных чувств по отношению к ребенку, поведенческих стереотипов, практикуемых в общении с ними, особенностей восприятия и понимания характера и личности ребенка, его поступков.

Опросник родительского отношения состоит из пяти шкал.

1. «Принятие— отвержение». Высокие баллы говорят о том, что родителю нравится ребенок таким, какой он есть. Родитель уважает индивидуальность ре- бенка, симпатизирует ему. Родитель стремится проводить много времени вместе с ребенком, одобряет его интересы и планы.

Низкие баллы по шкале говорят о том, что родитель воспринимает своего ре­бенка плохим, неприспособленным, неудачливым. Ему кажется, что ребенок не добьется успеха в жизни из-за низких способностей, небольшого ума, дурных на­клонностей и т. п. По большей части родитель испытывает к ребенку злость, доса­ду, раздражение и обиду. Он не доверяет ребенку и не уважает его.

2. «Кооперация» — социально желательный образ родительского отношения. Высокие баллы являются признаком того, что родитель заинтересован в делах и планах сына или дочери, старается во всем помочь ребенку, сочувствует ему. Ро­дитель высоко оценивает интеллектуальные и творческие способности ребенка, испытывает чувство гордости за него. Он поощряет инициативу и самостоятель­ность ребенка, стремится быть с ним на равных. Родитель доверяет ребенку, ста­рается встать на его точку зрения в спорных вопросах. Низкие баллы по данной шкале говорят о том, что взрослый по отношению к ребенку ведет себя противо­положным образом.

3. «Симбиоз» — шкала отражает межличностную дистанцию в общении с ре­бенком. При высоких баллах по этой шкале можно считать, что родитель стремит­ся к симбиотическим отношениям с ребенком.

Содержательно эта тенденция описывается так — родитель ощущает себя с ребенком единым целым, стремится удовлетворить все потребности ребенка, оградить его от трудностей и неприятностей жизни. Родитель постоянно ощущает тревогу за ребенка, он кажется ему маленьким и беззащитным. Тревога родителя повышается, когда ребенок начинает автономизироваться в силу обстоятельств, так как по своей воле родитель не представляет ребенку самостоятельности ни­когда.

Низкие баллы по этой шкале являются признаком того, что взрослый устанав­ливает значительную психологическую дистанцию между собой и ребенком, мало заботится^ о нем.

«Авторитарная гиперсоциализация» отражает форму и направление контроля за поведением ребенка. При высоком балле по этой шкале говорят о том, что в родительском отношении отчетливо прослеживается авторитаризм. Родитель тре­бует от ребенка безоговорочного послушания и дисциплины. Он старается во всем навязать ребенку свою волю, не в состоянии встать на его точку зрения. За прояв­ление своеволия ребенка сурово наказывают. Родитель пристально следит за социальными достижениями ребенка, его индивидуальными особенностями, при­вычками, чувствами. Низкие баллы по этой шкале свидетельствуют о том, что кон­троль за действиями ребенка со стороны взрослого человека практически отсут­ствует.

«Маленький неудачник» — отражает особенности восприятия и понимания ребенка родителем. Высокие значения по этой шкале являются признаком того, что в родительском отношении имеются стремления инфантидизировать ребенка, приписывать ему личную и социальную несостоятельность. Родитель видит ре­бенка младшим по сравнению с реальным возрастом. Интересы, увлечения, мыс­ли и чувства ребенка кажутся родителю детскими, несерьезными. Ребенок пред­ставляется неприспособленным, неуспешным, открытым для дурных влияний. Родитель не доверяет своему ребенку, досадует на его неуспешность и неумелость. В связи с этим родитель старается оградить ребенка от трудностей жизни и строго контролировать его действия.

Низкие баллы по этой шкале свидетельствуют о том, что неудачи ребенка ро­дитель считает случайными и верит в него.

При подсчете тестовых баллов по всем шкалам учитывался ответ «верно». Высокий тестовый балл по соответствующим шкалам интерпретировался как при­нятие; социальная желательность; симбиоз; гиперсоциализация; инфантилизация.

В исследовании были задействованы 158 семей, имеющих детей с нарушения­ми слуха и 60 семей с детьми без нарушений слуха. Возраст детей— от 10 до 17 лет. Проводили сравнительный анализ отношения к детям слышащих матерей, имеющих неслышащих детей, и слышащих матерей, имеющих детей с нормаль­ным слухом.

У всех учащихся с нарушениями слуха диагностировалась нейросенсорная тугоухость III и IV степеней. В 34% семей отмечались нарушения слуха у родите­лей, в 66% — нарушений слуха у родителей и ближайших родственников не име­лось. Нарушение слуха у большинства детей было установлено в раннем и дош­кольном возрасте.

Большинство детей с нарушением слуха имели серьезные проблемы в межлич­ностном общении. У части учащихся отмечались элементы агрессии, состояния аффективного возбуждения, упрямство или, напротив, реакции замыкания, ухода в себя.

Семьи учащихся с нарушением слуха характеризуются в основном как про­блемные. Помимо общего для всех семей момента — наличия детей с тяжелыми нарушениями слуха — отмечены следующие особенности. Около половины от об­щего числа семей испытывают материальные трудности; 5 семей — многодетные, 14 семей — неполные, 2 семьи являются асоциальными (злоупотребление алкого­лем), с низким уровнем общей культуры. В семьях, воспитывающих детей с нару­шением слуха, родители имеют в основном среднее или среднее специальное об­разование и только 21 % — высшее.

При анализе значений процентильных рангов по ОРО были выявлены следую­щие тенденции. Кривая распределения в процентильных рангах по эксперимен­тальной группе отличается от кривых по контрольной и эталонной группам и име­ет свои особенности по следующим параметрам: выявлено максимальное смещение

по оси X и самое высокое начальное значение в баллах и наиболее компактное рассеяние параметров по шкалам: принятие—отвержение, авторитарная гиперсо­циализация и инфантилизация. При этом выявлена тенденция более медленного набора и меньшей доли высоких оценок по шкалам: «кооперация», «симбиоз» и «инфантилизация» (рис. 26).

В процессе анализа результатов, полученных по ОРО, были выявлены особен­ности родительского отношения к детям, имеющим нарушение слуха (табл. 13).

Родители детей с нарушением слуха эмоционально чаще отвергают своих де­тей, чем родители слышащих детей, поскольку большинство из них пережили эмо­циональный стресс, связанный с рождением ребенка с отклонениями в развитии.

Особый интерес представляло изучение личностных особенностей матерей, воспитывающих детей с нарушением слуха, поскольку наибольшая тяжесть в се­мье такого ребенка ложится именно на нее.

Использование методики «Незаконченные предложения» при исследовании личности слышащих матерей, имеющих детей с нарушением слуха в возрасте от 14 до 17 лет (сенсоневральная тугоухость III и IV степеней) и слышащих матерей, имеющих детей с нормальным слухом, из полных семей позволило выявить ряд интересных субъектно-личностных отношений матерей к своим детям. Применя­емые «Незаконченные предложения» были разделены на пять групп, характеризу­ющих отношения к будущему, прошлому, семье и отражающие страхи и опасения, а также чувство вины.

На рис. 27 изображено графическое отражение систем отношений по этим пяти группам в экспериментальной (матери детей'с нарушением слуха) и контрольной (матери детей с нормальным слухом) группах.

Отношение к будущему

В экспериментальной группе матерей, имеющих детей с нарушением слуха, полученные результаты оказались ниже, чем у контрольной группы матерей, но обе группы имели положительный знак показателя. Экспериментальная группа матерей связывает свое будущее со счастливым будущим ребенка, с надеждой на отдых, спокойную жизнь и возможность воспитания слышащих внуков. Приве­дем несколько примеров из ответов матерей:

• Наступит тот день, когда я перестану волноваться за свою дочь.

• Надеюсь на светлое будущее моих детей.

• Когда я буду старой, то хочу иметь нормальных внуков.

•\ Наступит тот день, когда ребенок сможет обходиться без меня.

В контрольной группе матерей результаты по отношению к будущему оказа­лись выше, чем у экспериментальной группы. Они возлагают на будущее большие надежды, связанные с улучшением семейных отношений, материального благо­состояния, счастья и здоровья своих родных и близких. Примеры высказываний матерей, имеющих слышащих детей:

• Будущее кажется мне хорошим, счастливым, богатым.

• Надеюсь найти хорошего и доброго человека, который будет ко мне и к моему ребенку относиться хорошо.

• Надеюсь, что наконец наступит тот день, когда я закончу институт.

• Когда я буду старой, то буду больше времени уделять себе. Отношение к прошлому

В экспериментальной группе матерей полученные результаты оказались до­стоверно выше, чем в контрольной группе, положительный знак показателя сви­детельствовал о положительном отношении к своему прошлому. Более положи­тельное отношение к своему прошлому матерей, имеющих детей с нарушением слуха, вероятно, связано с тем, что в прошлом у них не было больных детей, не было постоянных стрессовых ситуаций, связанных с заболеванием ребенка, а была беззаботная молодость и ожидание счастливой жизни. Матери из контрольной груп­пы относились к своему прошлому менее радужно. Они живут больше настоящим с надеждой на лучшее будущее.

Отношение к семье

В экспериментальной группе получены более высокие результаты с положи­тельным значением, в отличие от контрольной группы, где получены отрицатель­ные значения среднего показателя. По-видимому, в этой группе у матерей, имею­щих больного ребенка, были более тесные взаимоотношения, которые сплотили семью, супруги старались помогать друг другу, и если на женщину легли обязан­ности по воспитанию ребенка, то мужчина, как правило, занимался материаль­ным обеспечением семьи. Конечно, такие семьи встречаются не всегда.

В контрольной группе матерей средний балл показателя отношения к семье имеет отрицательный знак, что может быть связано с тем, что женщины не удов­летворены в большинстве случаев семейной ситуацией, поскольку имеются зна­чительные финансовые трудности.

Страхи и опасения

В обеих группах матерей выявлен очень высокий отрицательный балл по это­му показателю.

Все страхи и опасения матери глухих детей связывают с ребенком, с его болез­нью, с его будущим. Для них это очень значимо, Они говорят:

• Знаю, что глупо, но боюсь за будущее своих детей.

• Хотелось бы мне перестать бояться, как ребенок будет жить в этом мире.

• Знаю, что глупо, но боюсь, что болезнь ребенка — это надолго.

• Мои опасения не раз заставляли меня думать о будущем ребенка. Матери слышащих детей в основном боятся одиночества, нищеты, неуверен­ности в себе, боятся оказаться без работы.

Чувство вины

В экспериментальной группе матерей, так же как и в контрольной группе, вы­сокий отрицательный балл по этому показателю. Не все матери глухих детей смогли ответить на вопрос о вине, что может означать высокую выраженность проблемы, к которой они не хотят допустить чужих людей. Матери опять возвращаются к своим детям, им больно думать, что их дети не такие, как все, что они не слышат. Многие обвиняют себя в рождении больного ребенка, желают забыть свои обиды, проблемы. Несколько примеров:

• Сделала бы все, чтобы забыть, что мой ребенок глухой.

• Моей самой большой ошибкой было рождение больного ребенка.

• Сделала бы все, чтобы забыть, что мой сын плохо слышит.

Матери контрольной группы считают чувством вины: обиды, нанесенные ими своим близким, неправильные поступки и действия, неверное избрание спутника жизни.

Из всего вышесказанного можно сделать следующий вывод: Матери детей с нарушением слуха свои субъективно-личностные отношения связывают прежде всего с ребенком, с его болезнью, будущим и благополучием.

Матери детей с нормальным слухом связывают свои личностные проблемы с неблагоприятной семейной ситуацией, нестабильным материальным благополу­чием, с собственным здоровьем и в конечном итоге — здоровьем и благополучи­ем своих детей.

В зарубежных исследованиях установлено, что успешное семейное воспита­ние глухих детей в большей степени свойственно тем матерям, которые участву­ют в программах раннего вмешательства, особенно у тех, кто проходил тренинг жестового общения [211].

Исследования R. Calderon [204] глухих детей в возрасте от 9 до 53 месяцев и их семей показали, что коммуникативная компетентность и активное участие роди­телей в программах раннего вмешательства являются важными факторами ранне­го речевого развития, социально-эмоционального развития, развития чтения и ака­демической успеваемости.

В России программы раннего вмешательства осуществляются пока в единич­ных центрах Москвы и Санкт-Петербурга. Слышащие родители, которые прекрасно понимают значимость раннего начала обучения, но не умеют осуществить его са­мостоятельно или не имеют возможности нанять сурдопедагога для индивидуаль­ных занятий, помещают детей в специальные коррекционные учреждения в очень раннем возрасте, даже до 2 лет. Зачастую это делается по соображениям общего порядка: из-за невозможности обеспечить дома надлежащий присмотр за ребен­ком, неумения справиться с воспитательными задачами и т. д.

Семейное воспитание, с самого раннего детства формирующее нравствен­ную основу человека, дающее ему запас ласки, доброты, любви к людям, кото­рые ребенок расходует потом в течение долгих лет, рано исчезает из жизни большинства глухих; детей, и без того лишенных многого в общении с окружа­ющими.

Работа слышащих родителей с глухим ребенком должна проходить в 2 направ­лениях:

1. выполнение требований общего порядка, аналогичных предъявляемым к воспитанию слышащих детей;

2. решение специальных задач, из которых важнейшим является подготовка ребенка к развитию у него речи, обучение дактильному чтению, воспитание первичного навыка словесного общения.

В семье (без участия специалиста) полноценное словесное общение с малень­ким глухим ребенком может быть достигнуто только при условии использования дактильных средств. Полноценное словесное общение предусматривает умение ребенка, хотя бы в ограниченном объеме, пользоваться не лепетными, а общепри­нятыми словами в единстве их лексического и грамматического значения.

Неподготовленным родителям легче общаться с глухим ребенком в привычной для них устной форме, но для ребенка это не только гораздо труднее, но и несрав­ненно менее результативно, и еслие большим трудом удается научить детей раз­личать слова с губ, то научить детей пользоваться полноценным словом уже почти непосильная задача.

Первичный навык словесного общения (умение воспринимать общение как сигнал к действию или обозначение какого-либо предмета, явления, качества, а также самая простая привычка прибегать к слову (в устной, устно-дактильной или хотя бы только дактильной форме) для выражения собственных желаний, впечат­лений), достигнутый ребенком за первый период, позволяет родителям осуществ­лять семейное воспитание по характеру и содержанию очень близкое к тому, кото­рое возможно со слышащим ребенком.

Родительская любовь и неустанная работа часто творят чудеса, позволяя детям с различными дефектами вести практически нормальный образ жизни. Многие решительные и волевые родители упорным трудом частично или полностью по­беждают детские недуги, изначально считавшиеся безнадежными. Прогресс для многих детей может быть очень медленным, и это зачастую приводит родителей в отчаяние. Однако систематическая работа приносит со временем удивительные результаты. Нельзя делать ошибки, стараясь во всем обслуживать ребенка, необ­ходимо предоставлять ему возможность самостоятельности. Если не предъявлять к ребенку определенных требований и не ожидать никакого улучшения, то его потенциал останется невостребованным. Ребенок нуждается в развивающих за­нятиях, внимании, поддержке, вере в его силы. Нельзя забывать хвалить его за каждый успешно пройденный этап, это будет способствовать дальнейшему про­движению.

Неслышащие дети, как и все остальные дети, нуждаются в любви, внимании, равноправном общении, основанном на уважительном отношении. Нужно радо­ваться вместе с ними, когда они добиваются успеха, даже в том случае, если это совершенно обычно для нормального человека.

Воспитание и обучение неслышащего ребенка — это невероятный труд, но и к трудностям родители должны быть готовы. Ведь чтобы преодолеть барьер глухо­ты, необходим долгий и кропотливый родительский труд, и никакие крики, угро­зы и наказания здесь не помогут. Это не просто бесполезно, но и вредно. Такое воспитание может привести к одному из двух результатов — ребенок или смирит­ся и сделается вялым, трусливым, безынициативным, или будет неуправляемым, озлобленным и мстительным. Ребенок, который не уверен в своих силах, предпо­читает молчать, а не говорить.