Плана практического занятия № 6.

ПЛАН

1 .Эзоповская басня:

3. происхождение жанра,

4. этапы и основные направления формирования жанра.

3) теория жанра о проблеме видового разнообразия басни(Лессинг, Потебня, Выготский, Виндт).

2.Отношение Федра и Бабрия к эзоповской традиции. 3.Содержание басен Федра и Бабрия.

4.Художественные особенности басен Федра и Бабрия. 5.Эзоповская традиция в восприятии русских баснописцев..

которая приписывалась конкретному образу или группе персонажей- животных, богов, людей. Постепенно в ту же эпоху функция настоль­ко закреплялась за персонажами, что обусловливала его трансформацию в максимально обобщенный тип.

Басенный персонаж-тип действует и на переходном этапе эволю­ции жанра (XV-XVII вв).

В басне Нового времени, однако, появляются персонажи-«характеры».

Изменение принципов создания образов басен влечет изменение всей жанровой формы, в связи с чем и выделяется два основных вида басни - античного и Нового времени.

Данный подход к эволюции басенной образности и жанровой фор­мы требует выяснения факторов, обусловливающих преодоление гос­подствовавшей на протяжении почти двух тысяч лет жанровой тради­ции.

Под жанровой традицией здесь понимается относительная ус­тойчивость содержательных и структурных элементов басенной формы, ее функций. В основе жанровой традиция басни лежит традиционализм художественного мышления, прежде всего, мифо­логического и присущих ему синкретических форм - эмблематизма и карнавальности.

Специфические особенности мифологического мышления, а так­же первобытные фетишистские, тотемистические, анимистические, магические представления, мифологические медитации во многом определили своеобразие басенных сюжетов и образности.

Происхождение басни из мифологии подтверждается тем. что мно­гочисленные тотемистические мифы отразились, прежде всего, в так называемой «звериной» басне и баснях о богах и героях «Мифо­логический генезис бросается в глаза в универсально распростра­ненных сюжетах» басен.

Основными ступеньками процесса трансформации мифа в басню являются деритуализация и десакралшация. эволюция мифических образов животных к мифическим героям, обожествленному человеку, а затем собственно человеку, перенесение внимания с коллектив-

• Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М.. 1976. С 262.

ных судеб на индивидуальные, с чем связано появление ряда новых сюжетов и некоторых структурных изменений.

Синкретично существовавшие в мифологии формы эмблематиче­ского и карнавального мышления проявляются на разных уровнях жанра басни вплоть до Нового времени.

Эмблематизм пронизывал эстетические представления народов и древнего мира, и средних ве.ков, и, в известной степени, присущ эсте­тическому сознанию и в Новое время, что.вполне можно говорить об эмблематическом мышлении данных эпох. Поэтому представляет ин­терес исследование эмблемы, этого «средства философски-художественного постижения действительности ... средства ком­пактного и лаконичного запечатления такого познания...»3 как ис­точника традиционного содержания басенной форды.

Связь басни с эмблематизмом могла быть также возможна на ос­нове многообразно проявляющейся общности структур, языка, зна­ковой семантики образов4. Отход басни от эмблематизма означал од повременно и преодоление жанровой традиционности, что обна­руживается, прежде всего, на образном уровне басни.

Неразрывно связанным с эмблематизмом в басне оказывается кар­навальное мышление. Эмблематичностъ карнавала пронизывает всю его образную систему. В басне обнаруживается карнавальная инвер­сия отношений между символическими образами; подвергаться ос­меянию могут традиционно «высокие», почитаемые символы тотем-

i Михайлов A.M. Отдельные комментарии к «Замечанию об историче­ском ответе или Табулатуре выбора Геркулеса» / Шефтсбери. Эстетические

'опыты. -М.Д974.С. 536. 4 См. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. - М.. 1976;

Потебня А.А. Из записок по теории словесности. Харьков, 1905; Веселов-ский А.Н. Психологический параллелизм и его формы в отражении поэтиче­ского стиля. // Историческая поэтика. - Л. 1940. Михайлова А. Символ. Алле­гория. Притча. // Михайлова А. О Художественной условности. - М.. 1970. }. Pepin. Mythe et allegoric. Les origines gTecques et les contestations judec-chretiennes, Paris. 1958; Gadamer H.G. Symbol und Allegoxie// «Archivio di-fflosofia». 1958. p. 23-

ных животных, богов.

Как эмблемное, так и карнавальное мышление влияют опосредо­ванно через структуру образов и сюжеты на функцию жанра, прояв­ляясь в его «дидактизме» и в его «развлекательности». : Для того, чтобы выяснить каким образом рудиментарные формы мифологического мышления обусловливают особенности структуры басенных образов и их значений, необходимо обратиться к генезису античной литературной басни и, прежде всего, понять истоки тради­ционализма художественного мышления в самой античной басне.

Но сначала важно наномнить: что в Греции басня впервые появи­лась в VIII-VI вв. до н.э.. во времена ожесточенной общественной борьбы в греческих городах.

В этой борьбе было сокрушено господство старой знати и положе­но начало демократическому строю. Басня была оружием демоса в борьбе против элиты; иносказательность басенного жанра позволила пользоваться им там. где прямой социальный протест был невозмо­жен. Именно к VI в. до н.э. предание относит жизнь легендарного ро­доначальника басни - Эзопа. Имя Эзопа навсегда закрепилось за ба­сенной формой; где мы говорим «басня», греки говорят «Эзопова басня». Эти «Эзоповы басни» были устным жанром, не имели твердо установившейся формы: каждый рассказывал их своими словами по какому-нибудь конкретному поводу в качестве довода или пояснения. В таком виде басня переходит из устной речи в первые произведения литературы. Обнаруживаются кстати рассказанные басни в поэме Ге-сиода (VIII в.), в комедиях Аристофана, в истории Геродота и др.

Когда борьба между демосом и аристократией закончилась побе­дой демоса, иносказательность басни стала ненужной. Басня меняет аудиторию, из народного собрания переходит в школу, обращается к детям. Младшие школьники впитывали из нее народную мудрость, старшие пользовались как материалом для риторических упражнений. Дня учебных нужд в школах начинают составляться первые сборники басен (самый ранний сборник - рубеж IV-Ш вв -Деметрия Фалерско-го. философа, оратора, политика). Школьные сборники представляли собой краткие прозаические записи басенных сюжетов и моралей, из­ложенные сухо и схематично. Такие сборники стали общедоступным народным чтением и после ряда переработок сохранились под услов-

ным заглавием «Басен Эзопа». Школьные записи имели огромное значение для становления басенного жанра.' Басня отделяется от кон­текста и выступает в свободном виде.

Рассматривая вопрос истоков традиционализма художественного мышления в античной басне, необходимо отметить, что сама связь басенной образности с мифологическим мышлением по-новому объ­ясняет противопоставление античными теоретиками «звериных» ба­сен басням с персонажами - людьми и отказ квалифицировать по­следние в качестве жанра басни. Основанием для этого в античности служило требование к басне соответствовать «вымыслу относительно сущности», если пользоваться терминологией античных школьных учебников, по которым обучали правилам сочинения басен, то есть действие должно было сводиться к тому, чего не было и не могло быть. Басни же с людьми являли собой, таким образом, «вымысел относительно достоверности», то есть то. чего не было, но могло быть. Данное требование формулировалось, когда басня еще не стала полноправным литературным жанром, на своей риторической стадии развития и служила однозначной аллегорией в ряде аргументов ора­торской речи и не должна была усложнять главную тему выступ­ления оратора сюжетами человеческой жизни.

Учитывать школьные источники при объяснении преобладающей роли животных персонажей античной басни с точки зрения функции жанра необходимо, но. по-видимому, недостаточно, так как это не проясняет закономерности использования персонажей именно в определенных, устойчивых, своего рода «масках», или, пользуясь терминологией В.Я. Проппа, как «носителей функции».

Предметом нашего рассмотрения являются басни «Основного эзоповского сборника»5 и их персонажи. Их круг достаточно широк и пестр, так как насчитывает более восьмидесяти видов животных и растений, около двадцати богов и мифологических фигур, около тридцати человеческих профессий. При всем разнообразии персона­жей, тем не менее, в эзоповских баснях есть постоянные, кочующие из басни в басню, персонажи со своей определенной функцией, варьируемой в конкретных сюжетах в довольно узкой парадигме.

4 Первое издание басен Эзопа, относящееся к I веку до н.э.

«Маска» персонажей неразрывно связана со знаковой семанти­кой образов, их эмблематичностью, что. вероятно, может быть по­нято закрепленным в басенной образности мифологическим мышле­нием, этой первоначальной формы духовной культуры человечества, «своеобразной системы фантастических представлений об окру­жающей человека природной и социальной действительности»6.

Необходимо сказать, что проблема связи басни с мифологией и ге­нетических истоков жанра в мифологии, в истории науки рас­сматривалась неоднозначно и породила, по крайней мере, два теоре­тических направления, первое из которых восходит к рациона­листической концепции Лессинга и представлено Б.Э. Перри с его учениками. Второе направление восходит к романтической теории Я Гримма и представлено немецкой школой О. Крузиуса, а также А. Хаусратом и другими.

Обе научные школы, исследуя генезис басни, тесно увязывали этот вопрос со структурными особенностями басенной формы, первич­ностью морального поучения или повествования.

Считая первичной в басне «мораль», Перри называет функцию, а не материал определяющим признаком генезиса жанра. Следуя логике ученого, басня сближается не с мифологическим материалом - мифа­ми и сказками - а со сравнениями, пословицами и поговорками. Такое узко функциональное толкование жанра сводило понимание жанра басни к вспомогательному средству, приему в ораторской речи и, следственно, закрывало тему специфичности образов, каких бы то ни было ее мифологических истоков, тем более что Перри считал закре­пление животных персонажей в басне простой исторической случай­ностью7.

Среди отечественных исследователей точку зрения Перри раз­деляет М.Л. Гаспаров: «... действительно, функция, а не материал яв­ляется определяющим признаком при становлении жанра»8. Однако

6_ Мелетинский Е.Н. Мифология // Мифы народов мира. - М., 1988. С. 12.

' Sec: Perry BE. Fable-Studium Generate. 12 (1959) P. 17-25.

* Гаспаров М.Л. Античная литературная басня Федр и Бабрий - М..1971. С.

232.

сам М.Л. Гаспаров предпочитает выводить басню не из сравнения -примера, а из метафоры и загадки, впрочем, не развивая и не под­тверждая свое предположение.

Другой отечественный исследователь Л.С. Выготский усматривал в выборе животных в качестве басенных персонажей задачу эстетического воздействия на слушателя и читателя: «Причина употребления животных в басне заключается в том. что они пред­ставляют собой удобные условные фигуры, которые создают сразу же совершенно нужную и необходимую для эстетического впечатления изоляцию от действительности... »9.

Представители немецкой школы О. Крузиус и А. Хаусрат решали вопрос о первичности, опираясь на материал эзоповской басни, в пользу повествования, а сам жанр выводили из сказки о животных. происшедшей из мифа. Басня, по их мнению, родилась на той древ­нейшей ступени человеческого сознания, когда человек еще не выде­лял себя из природы и не противопоставлял себя животным и расте­ниям. Чем богаче и красочнее басня, тем она древнее, и лишь с тече­нием времени эти поэтические басни, принимая в себя мораль, все больше подчинялись ей, и превращались в те короткие и сухие рас­сказы, которые дошли до нас10.

Немотивированность многих «моралей» басен эзоповских сборников также подтверждает, что они были созданы на более позд- них этапах, механически присоединены к древним сюжетам.

Историко-функциональный анализ, помогает снять крайности в вопросе о приоритете структурных частей басни,

На наш взгляд, функция жанра исторически конкретна, а, следова­тельно, нельзя распространять признаки фольклорной басни на рито­рическую или литературную и решать вопрос о происхождении бас­ни, исходя из конкретно-исторического ее использования.

Сюжетная и образная системы в этом плане оказываются более консервативными, нежели функции.

ду о генетических корнях басни именно в мифологическом созна­нии. Хорошо знакомые народной фантазии со времен первобытного анимизма и тотемизма образы, когда религиозное сознание переноси­ло человеческие черты и отношения на мир животных так же. как впоследствии - на мир богов, раскрывает одну из причин выбора жи­вотных в качестве, первоначально, основных персонажей басни.

Другим важным обстоятельством на наш взгляд, является то, что мифология в восприятии греческой философии предстала как вымы­сел и символ.

Собственно говоря, философия и стала сама собою из противо­поставления логических способов познания мифологическому мыш­лению. Символико-аллегорическое толкование мифологии характерно для софистов, стоиков, эпикурейцев, Платона. Эвгера...

Именно восприятие и мифологии, и басни как «вымысла отно­сительно сущности» приводит к выводу об их генетическом родстве в античной культуре и раскрывает причину органического существова­ния мифологических сюжетов и образов в баснях.

Разнообразие басенных персонажей, их устойчивая эмблемати­ческая семантика отражает в баснях этапы самого мифологиче­ского мышления.

Выделяется несколько этапов мифологического мышления в баснях, которые, в целом, соответствуют этапам развития греко-римской мифологии - 1) это древнейшие пласты мифологического мышления «долитературного периода» мифологии: 2)рудименты эпо­хи героики, «олимпийского периода мифологии» и, наконец, 3) пе риода «позднего героизма»11.

При смене этапов обнаруживается тенденция от зооморфных обра­зов басен (древнейшие слои мифологии) и их производных - чудо­вищ и оборотней к образам богов и героев (олимпийского периода) и очеловеченным образам животных, богов, а. затем, появление самого человека, как равноправного персонажа (позднегероический период).

Самые элементарные, хтонические мифы представляли собой лишь наивные представления и обьяснение отдельных признаков жи-

вотных, что обнаруживается в баснях «Основного эзоповского сбор­ника»^» 243 «Гиены». № 277 «Лебедь» и др.

В мифологическом сознании животные выступали как один из ва­риантов мифологического кода (эмблемы). Закодированный «образ представлял инобытие того; что он моделировал...»12. Эмблематизм мира представлял важнейшую особенность диффузности. нерасчлене­нности первобытного мышления, проявлявшегося в неотчетливом разделении в мифологическом мышлении субъекта и объекта, вещи и слова, существа и его имени, вещи и ее атрибутов, единичного и мно­жественного..., «превращая мифологию в очень своеобразную симво­лическую (знаковую) систему, в терминах которой и описывался весь мир»13.

В баснях сохраняется семантика зооморфных символов, в свое время выступавших как непременный элемент религиозно-мифологической системы и ритуала. Образы льва, орла, змеи, волка, совы, коня и т.п. часто несут значение особых мифопоэтических эмб­лем божественной сущности.

Орел как символ божественной сущности, царского величия, верха и неба, духа и свободы.

Лев как символ высшей божественной силы, царской власти, мощи и величия, благородства и ума...

Эмблемная семантика сохраняется и в басенном образе львицы, как символа материнства божественного или царского, в басне № 249 «Львица и лисица» «Основного эзоповского сборника».

Басни, в которых обнаруживаются натурмифологические черты древнейших богов - олицетворения неба, солнца, грозы (№ 46 «Борей и Солнце, № 289 «Свадьба Солнца»), а также оборотничество (перевоплощения в баснях № 50 «Ласка и Афродита» и др.). различ­ных магических действий - ворожбы, гаданий (№ 56 «Ворожея». № 61 «Гадатель», № 166 «Муравей») - все относится к древнейшим хтони-ческим басням.

Варьирование эмблематической семантики - от обожествления до до комического снижения - отражает исторические карнавальные

зрения, времени, наступившего после так называемых «средних ве­ков», т.е. находящихся «посередине», «между» античностью и собст­венно их временем, «возрождающим» древнюю культуру. Впоследст­вии термином Новое время стали обозначать период европейской ис­тории с середины XIV века до XIX века, на смену которому приходит новейшее время, XX век.

ОКТАВИАН АВГУСТ - римский император (27 г. до н.э. - 14 г.н.э.) внучатый племянник Цезаря, усыновленный им в завещании. Побе­дой в 31 г. до н.э. при Акции над римским полководцем М. Антонием и египетской царицей Клеопатрой завершил гражданские войны (43 -31 гг. до н.э.), начавшиеся после смерти Цезаря; сосредоточил в своих руках власть, сохранив, однако, традиции республиканского учрежде­ния (этот режим получил название принципат). Октавиан получил от сената титул Август, что означает «возвеличенный богами», в знак особого положения во главе римского государства. Позднее титул Ав­густ получал каждый император. Став Августом, император назначал своего наследника, который отныне получал титул Цезаря. Август и Цезарь совместно правили империей вплоть до смерти Августа. После его смерти Цезарь становился новым Августом, и сам на­значал своего Цезаря.

ОБЪЕКТИВНЫЙ - (лат.objektivus - предметный) - 1) существую­щий вне и независимо от сознания; 2) соответствующий действи­тельности, беспристрастный.

РЕНОМЕ - (фр. renommee) - репутация, устоявшееся мнение о ком-либо, чем-либо.

СИВИЛЛА - знаменитая прорицательница, жившая в Кумских пе­щерах в эпоху ранней республики (Кумекая Сивилла): прорицания, советы и указания относительно истолкования воли богов были запи­саны в нескольких книгах («Сивиллины книги»), их передали царю Тарквинию Гордому; в Риме они бережно хранились, охраняемые специальн ыми жрецами.

СУБСТАНЦИЯ - (лат.substantia - сущность) - основа, сущность

функции образов-масок. В баснях Эзопа персонажи часто выступают как объекты насмешек, издевательств, комических выпадов, напри­мер, в басне № 146 «Лев. испуганный мышью», в басне № 312 «Лев (обезумевший) и олень», в басне № 147 «Лев и медведь (обворован­ные лисой», № 13 «Орел и жук».

В басне № 22 «Лисица и маска» сюжетом становится отношение персонажа к карнавальному атрибуту.

Различия между греческой и римской мифологией отразились, ве­роятно, в хтоническом виде басни сюжетов об одушевленных предме­тах.

Известно, что у римлян первоначально отсутствовали ясные пред­ставления о богах, как о неких индивидуализированных персонажах. Были, например, божества жилища, в котором почти каждая его часть или предмет выступал как божественная ипостась.

Басни о предметах - персонажах появляются именно в сборниках Валерия Бабрия, № 346 «Глиняный горшок и медный горшок», № 34 «Светильник». Естественно появление у Федра и Бабрия сюжетов о дубе, ведь значение культа дуба для римлян было весьма большим, что подчеркивал Фрейзер, ссылаясь на связь дуба с Юпитером, с ца­рями Рима, воплощавшими дух дуба.

Принесший изменения в состав мифологических персонажей «олимпийский период», отмечен появлениями антропоморфных богов патриархального типа, копировавших социальную иерархию людей, и одновременно, человека-героя, Геракла. В сорока шести из трехсот сорока басен, приписываемых Эзопу, изображены сюжеты и образы богов олимпийского пантеона.

Позднегреческий период мифологии отражается в баснях противо­поставлением богам человека, а в баснях № 36 «Коварный человек и боги», № 28 «Обманщик», № 30 «Человек и сатир», усилением карна­вального снижения образов богов, в баснях № 99 «Продавец статуй», №88 «Гермес и скульптор», очеловечиванием богов и т.п.

По-видимому, этот же период зафиксирован в ряде басен «натур-мифологического» характера, где замечательно видно как сочетаются

зачатки рационального, логического знания о природе с 75

«Гиена и лисица» и др.

Изменения мифологического мышления очевидны в басенной об­разности, в трансформации образов - от лишенных психологической выразительности «масок» к образам с зачатками индивидуализации.

Постепенная эмансипация жанра басни от мифологических руди­ментов в способах создания образов повлияла и на статус басни с пер­сонажами людьми, которая уравнивается в правах со «звериною», со­храняя эмблематизм и карнавальность образности, которые прочно остаются в художественном мышлении и в литературный период жанра басни вплоть до Нового времени.

Содержание басенной формы и в античную и в последующие эпо­хи во многом определялось именно значениями мифологических об­разов и сюжетов и, по-разному соотносилось с исторически изменяв­шимися направлениями развития басни.

Известно, что античная басня развивалась в двух направлениях: разрабатывая повествовательность и, детализируя мотивы сюжета в рамках одной из частей басни, «рассказе», или же усиливая смысло­вую значимость и расширяя объем другой части басни, «морали». Внешнее влияние в первом случае оказывал жанр сказки14, во втором случае - жанр уличной философской проповеди, диатрибы.. .

Таким образом, в античной литературе сформировались два глав­ных направления литературной басни: «развлекательное» и «дидакти­ческое».

Необходимо, однако, заметить, что терминологическое про­тивопоставление «развлекательность» - «дидактизм» - все же доста­точно условно, ибо в любом случае басня будет содержать как пове­ствовательность. основу «развлекательности», так и поучение, основу «дидактики». «Дидактизм» и «развлекательность» понимаются нами только как жанрообразующие принципы видов литературного вари-

анта басни, поскольку потенциал видового разнообразия жанра черпался в античную и классическую эпоху также из двуединой природы литературной басни.

Именно мифологические образы как бы реализовывали внутренний

конкретообразным его выражением и изображением по типу:»Бобр-это животное четвероногое, живет в прудах…» в басне № 118»Бобр»,№242

потенциал басни, ее двуединую природу и становились источником видового разнообразия жанра как в античности, так и эпоху Классицизма и Просвещения, не сразу пришла к объяснению видо­вого разнообразия басни через генетику жанра, через «двойствен­ность» его происхождения.

А.А. Потебня и Г.Э. Лессинг, о котором упоминалось в связи с историчностью образов басен, видели в развитии жанра басни регресс от прозаического канона к поэтическим образцам В утверждении первичности «морали.» и вторичности «повествования» проявился внеисторизм их подходов к жанру.

Утверждая примат морали как сущности басни общей для всех времен. Потебня, например, был вынужден осудить и отвергнуть все жанровое направление, представленное Лафонтеном и Геем, в чьих баснях подробность и яркость изображения якобы отвлекала от мо­ральной установки.

Причина подобного отношения к жанру заключалась, как уже го­ворилось, в том, что и Лессинг, и его последователи, и А.А. Потебня распространяли на литературную басню признаки устной басни и су­дили ее. применяя не свойственные материалу критерии.

Л.С. Выготский был одним из первых, кто объяснил последо­вательную смену в басне дидактической и художественной направ­ленности спецификой образности и «двойственностью» происхож­дения жанра. В своем труде «Психология искусства», в главе «Анализ басни» он пишет: «Ее дидактическая (прозаическая) и описательная (поэтическая) части часто боролись, в историческом развитии побеж-

дала то одна, то другая.

Анализу внутренней эволюции жанра были посвящены исследования Л.Виндт.Анализируя случаи, которые периодически повторялись в истории литературной басни, смену доминант, относящихся к внутренней эволюции жанра, ученый наметил две тенденции в басне: усложнение (за счет детализации) и упрощение (отказ от деталей и усиление «морали»).»Каждая отдельная басня-равнодействующая или компромисс между непрерывным потоком литературной эволю

ции и консервативной инерцией жанра» . Л. Виндт приходит к вы­воду о жанре в пределах данной эпохи как о сложной системе, кото­рая может не осуществляться целиком в отдельных произведени­ях, но присутствует в художественном сознании как особая «идея» жанра. Она навсегда совпадает с определением, которое дает канони­ческая поэтика и всегда богаче его. исследователь считает, что «идея басни вообще», вне времени и пространства, существует в литературном сознании всех эпох.

Достижения в изучении развития басенной формы в работах Л.С. Выготского и Л. Виндт - природы динамики басенного жанра (Л.С. Выготский), внутренней эволюции как взаимодействия басенных до­минант (Л.Виндт) - объясняют закономерности развития клас­сической литературной басни. Условное противопоставление «ди­дактизм» - «развлекательность» использовалось исследователями для выяснения исторических перспектив басни, жанрообразующих тен­денций классической басни, поскольку в басне Нового времени про­изошла смена жанрообразующего принципа.

Басня Нового времени - это жанр, получивший импульс к из­менению за счет появления в образах персонажей черт «харак­терности)).

Появление черт «характера», несмотря на всю условность при­менения понятия к басенным персонажам, преобразовывает басню в XVIII веке в сложное повествование, на которое, предположительно, оказал влияние жанр романа.

Стремление к «романности» свойственно литературным жанрам XVIII19. Для многих традиционных жанров это стремление было ограничено пределами их жанровой содержательности, в том числе для басни в ее античном, традиционном варианте.

Наиболее отчетливо проявились особенности «дидактической» басни, басни проповеди в творчестве римского поэта Федра в первой половине I века н.э.. и «художественной» басни, басни-сказки в твор

чествс греческого поэта Бабрия в конце 1 - начале 11 века н.э. Видный антиковед М.Л. Гаспаров, концепция которого при анализе особенно­стей басенного творчества Федра и Бабрия используется на практиче­ском занятии в качестве одной из основных, полагает, что Федр в сво­ем подходе берет пример с философов, главное для него в басне -нравственный урок, он стремится к краткости и простоте, тогда как Бабрий ориентируется на риторов, басня интересна ему как живая за­нимательная сцена, изящная и живописная.

Специфика произведений Федра и Бабрия определяется социаль­ными и культурными условиями их жизни и творчества, то есть тем временем, когда жили баснописцы. Но, вот, к сожалению, о жизни Федра и Бабрия известно очень мало.

О Федре мы знаем, что жил в начале I века н.э. и был современни­ком римских императоров Августа, Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона.

Федр родился около 15 г. до н.э. в македонской области Пиерии, принадлежал к числу императорских рабов и затем был отпущен на волю Августом. В заглавии басен он назван: «Федр, вольноотпущен­ник Августа». По-видимому, он с детства жил в Риме, получил рим­ское образование, считает себя римлянином, к грекам относится пре­небрежительно, пишет басни для того, чтобы Рим в этой области по­эзии мог соперничать с Грецией.

Происхождение, время и обстоятельства жизни Бабрия можно оп­ределить лишь по косвенным признакам. Имя Валерий Бабрий - не греческое, а римское: род Валериев - древнейший в Риме. Судя по произведениям, поэт знаком с римскими обычаями и нравами. Бабрий был римлянином, хотя и писал по-гречески. Особенности его языка позволяют отнести время жизни Бабрия к началу 11 в. н.э., вероятно, он был современником императоров Нервы. Траяна. Адриана.Итак. Федр - грек, пишущий по-латыни, а Бабрий - римлянин, пишущий по- гречески.

На примере одного мифологического сюжета, взятого за основу в баснях ,можно увидеть разность разработки традиционных образов направлении либо дидактизма, либо развлекательности.

Эпизод из греческой мифологии о принятии Геракла в сон богов Встречается в «Основном эзоповском сборнике» и художественно обрабатывается Федром и Бабрием. (Тексты басен даны в «Приложе­нии» к занятию № 6.)

И структуры, и композиционные средства создания образов в бас­нях подчинены различным задачам - преподать нравственный урок или развлечь.

Федр в басне «Герку'лес и Плутос» пользуется характерным для него приемом, цель которого предвосхитить нравоучением «рассказ», для чего он обычно перемещает структурную часть «мораль» в. про-мифий. то есть в начало басни. В басне Эзопа «мораль» помещалась после «рассказа». У Федра. также как у Эзопа «мораль» достаточно обобщена, однако, она более эмоционально окрашена личным автор­ским отношением.

«Рассказ» Федра сжат и прост, являя собой практически схему сю­жетного действия.

Для усиления «дидактизма» Федр использует «ответ Геркулеса», который по сути и по эмоциональной окрашенности дублирует «мораль». Образы Геркулеса и Плутоса используются Федром как символы добродетели и порока, для убедительности нравственного урока.

Бабрий в своей версии эзоповской басни отказывается от исполь­зования структурной части «морали».

Сюжет «рассказа» наполнен подробностями ситуации, поведения героев, отдельными психологическими деталями; образ и сюжет в басне Бабрия становятся по сказочному занимательными, хотя и не выходят за рамки заданных мифологией значений «масок» и не ут­рачивают дидактической нагрузки.

Нарочитый морализм здесь отсутствует; конфликт добродетели и порока не так ярок как у Федра.

Очевидна значительная разница между Федром и Бабрием в трак­товке жанра басни.

Основным источником басенных сюжетов для обоих писате-

Лей был Эзоп. вовательной и нравоучительной частью басни нарушается, мораль вытесняет повествование. Моралистическая концовка, поначалу, ста­новится пространнее и обретает страстность (в баснях «Лиса и дра­кон», «Осел и боров»). Появляется особый вид басни, в которой глав­ной становится моральная сентенция, вложенная в уста одного из персонажей, а предшествующий рассказ коротко обрисовывает си­туацию, в которой она была высказана. Такая форма - афоризм и об­стоятельства его произнесения - называется хрией, и часто встреча­лась в античной моралистической литературе. Наконец, мораль при­обретает в басне такой вес, что повествовательная часть становиться вовсе необязательной и басня уже перестает быть басней, обращаясь в простой монолог на моральные темы - вроде тех проповедей филосо­фов, какие назывались у древних «диатрибами».

Одновременно с концентрацией моралистического элемента в бас­нях. Федра происходит концентрация развлекательного элемента. В таких баснях повествование вытесняет мораль. Разрастаясь, басни превращаются в сказки лишь по традиции. Федр подчеркивает жанро­вую новизну своих басен, а, вот. Бабрий ее затушевывает. У Бабрия нет разрыва между баснями поучительными и развлекательными; у него присутствуют и сказка, и миф, и хрия, и анекдот Но все они те­ряются в массе традиционных эзоповских басен и сами приобретают черты этих басен. Сами по себе поучение или комизм не интересуют Бабрия, так как для него важнее форма эзоповской басни, завещанная школьной традицией. Поэтому мораль Бабрия не достигает такой ост­роты, как у Федра, и может быть легко отброшена.

Некоторую общность можно обнаружить, говоря о взглядах басно­писцев, если иметь в виду их критический взгляд на современность. Основные идейные мотивы, унаследованные от эзоповских времен и подновленные в духе популярной философии стоицизма и кинизма. составляют обычный арсенал басенной мудрости. Рисуется мрачная картина мира, где царит несправедливость, сильные гнетут слабых, коварство торжествует над простотой, где нет ни благодарности, ни . и где злой рок сулит перемены только к худшему. Осуждая этот

мир, поэты призывают людей не обманываться видимостью, а смотреть на сущность, а для этого не ослепляться страстями, довольствоваться скромной долей. Религиозная тема у Федра затрагивается лишь изредка. О богах он говорит с неизменным почтением. У Бабрия боги появляются чаще, и отношение к ним далеко не столь почтительное. Иронический скеп­тицизм Бабрия - признак упадка традиционной религии древности. Критика идолопоклонства объясняется знакомством с восточными культами: ведь Бабрий, по-видимому, жил в Сирии. Социальная тема, едва затронута Бабрием, у Федра занимает очень много места. Даже когда оба баснописца берутся за один и тот же сюжет о сладости свободы и горести рабства («Волк и собака», Федр III книга. 7 басня, у Бабрия 100 басня), то басня Федра оказывается и пространнее, и живее, и красочнее басни Бабрия. Читая басни Федра. видишь, что их действие происходит в обществе, разделенном на ра­бов и господ, у Бабрия мир - условный, сказочный. Бабрий уклоняет­ся от социальных тем, его басни лишены всякой личной окраски, по­этому их тон более спокоен и мягок, чем у Федра. их настроенность -более оптимистична. Во всех баснях Бабрия присутствует тонкий от­тенок идиллии: не случайно действующие в его баснях люди по большей части оказываются крестьянами, тогда как у Федра они поч­ти исключительно горожане.

Примеры различной трактовки двумя баснописцами одних и тех же сюжетов подтверждают и особенности их. стиля, и это при том, что исходят они из одного и того же принципа краткости, хотя и понима­ют его по-разному. Федр в погоне за краткостью отбрасывает второ­степенные мотивы, сохраняя лишь ядро сюжета; Бабрий не жертвует ничем, но сокращает все мотивы, сжимая их до намеков. Стиль Федра - схематичный, сухой, рассудочный; стиль Бабрия - естественный, обстоятельный, живописный.

Общим особенностям стилей соответствует слог обоих поэтов. Федр пишет длинными, сложными правильно построенными предлоложениями, которые кажутся перенесенными в стих из прозы. Например, все содержание басни IV книги о мышах и ласках, состоящей из 10 стихов, умещается в двух пространных фразах.У Бабрия, напротив, фразы короткие и простые, естественно следующие друг за другом.Федр любит отвлеченные выражения: вместо «глупый ворон» он говорит «воронья дурь», вместо «длинная шея»-«длина шеи».Бабрий этого тщательно избегает, его речь всегда конкретна.

Эпитетами и метафорами оба баснописца пользуются в одинако­вой мере, но по-разному: Федр рассыпает их лишь для того, чтобы придать общий поэтический оттенок своей речи. Бабрий же умело распределяет их. отмечая важнейшие места рассказа, чтобы придать ему яркость и выразительность.

Все различия между поэзией Федра и поэзией Бабрия, в конечном счете, сводятся к одному главному - к тому, что Федр идет по пути морализации. Бабрий - по пути эстетизации басни. Федр стремится к осуждению и поучению, Бабрий - к тому, чтобы доставить читателю художественное наслаждение. Для Федра басня - средство, для Баб­рия - цель. Вот почему Федр в угоду своим задачам разрушает тради­ционные формы басни, а Бабрий их бережно сохраняет. Вот почему у Федра рассказ оказывается лишь схематической иллюстрацией к мо­ральному тезису, а у Бабрия - самодовлеющей картинкой из сказки или из жизни.

ПРИЛОЖЕНИЕ

к практическому занятию № 6

1. Федр. Геркулес иПлутос. IV сб., № 12., Цит. по кн.: Федр. Баб­ рий.-М., 1962. С.43.

Богатство ненавистно мужу мощному

За то, что отбивает похвалу и честь.

Геркулес на небо принятый за доблести,

Всем отвечал богам на их приветствия.

Но увидав Фортуны сына, Плутоса,

Он отвернулся. «Почему?» - спросил отец.

Ответ: «Мне ненавистен тот. кто друг дурным .

И развращает всех, пленяя выгодой».

2. Бабрий. Геракл и Плутос. 2 сб № 13. - Цит. по кн.: Федр. Баб-рий.-М.,1962.С.43.

Геракл, который стал из смертных богом,

Однажды на пиру среди богов сидя,

Со всеми ними вел разумные речи,

И лишь когда приблизился к нему Плутос. То не был удостоен ни одним словом: Не захотел герой беседовать с гостем. Зевс, удивленный, обратил вопрос к сыну Как мог он, столь охотно говоря с каждым. Вдруг обойти приветом Плутоса только?

Геракл ответил на такой упрек отчий:

«Его я не взлюбил еще среди смертных.

Увидев, как с дурными он людьми дружит».

3. Эзоп. Геракл и Плутос; Основной эзоповский сборник. № III. Цит. по кн.: Эзоп. Басни. - М., 1968.

Когда Геракл был принят в сонм богов, то на пиру у Зевса он с ве­ликим радушием приветствовал каждого из них; но когда последним подошел к нему Плутос, то Геракл опустил глаза в землю и отвернул­ся. Удивился на это Зевс и спросил, почему он всех богов радостно приветствует и только на Плутоса не желает смотреть? Ответил Ге­ракл. «Когда я жил среди людей,, видел, что дружит Плутос чаще все­го с теми, кто отличался злонравием, потому и не хочу на него смот­реть».

Басню можно применить к человеку, богатому деньгами, но дур­ному нравом.

Контрольные вопросы по истории античной литературы

(к экзамену)

1. Место античной литературы в системе античной культуры.

2. Общие особенности античной литературы как литературы «древ­ней» (традиционализм, стихотворная форма, мифологизм).

3. Понятие мифа и мифологии. Теории мифа. Категориимифов. Типы мифологических героев. Миф и литература.

"4. Античная литература как система (жанры, стили, язык).

5. Основные мифологические циклы и их содержание.

6. Общекультурное значение греческой и римской мифологии; фра­зеологизмы, возникшие на ее почве, их происхождение и употреб­ление.

7. Понятие эпоса, возникновение героического эпоса. Историческая и мифологическая основа гомеровского эпоса.

8. «Гомеровский» вопрос.

9. «Илиада» Гомера: содержание и композиция поэмы, система об­разов. Жанр. («Обращение к музе» - наизусть).

10. «Одиссея» Гомера, содержание и композиция поэмы Образ Одис­сея. Жанр.(«Обращение к музе» - наизусть).

11. Художественное своеобразие гомеровских поэм («гомеровское искусство»), русские переводы.

12. Дидактический эпос в греческой литературе. Гесиод и его поэмы («Теогония» и «Труды и дни»).

13. Тематика и авторская позиция в поэме Гесиода «Груды и дни». Способ композиционного объединения поэмы. Поэтическое мас­терство Гесиода. ( Отрывки «Басня о Соловье и Ястребе» и «От­ ношение к женщине» - наизусть).

14. Греческая лирика YTI-YI вв. до н э., ее основные виды, жанры и представители.

15. Декламационная лирика. Элегия, определение жанра. Идеология элегии в сравнении с эпосом. Эпический идеал Тиртея. Элегии Солона

16. Декламационная лирика. Ямб, определение жанра. Ямбы Архилоха, отношение к эпическому идеалу. Лирический герой поэзии Архи­лоха.

17. Сольная мелика. Политическая направленность лирики Алкея, его художественный метод, тематика «сколий» Алкея.

18. Сольная мелика. Личность и творчество Сапфо. Связь лирики Сапфо с фольклором. Тематика лирики. Художественные открытия лирики Сапфо.

19. Хоровая мелика. Жанры хоровой мелики. Структура и образность хвалебных гимнов Пиндара. Идеология гимнов Пиндара.

20. Время, исторические и культурные условия возникновения древ­негреческого театра.

21. Религиозный исток жанра трагедии и комедии.

22. Греческий театр как синтетическое искусство Функции хора в трагедии. Античный актер, особенности актерского искусства в греческом театре.

23. Структурные элементы древнегреческой трагедии.

24. Время и общественно-культурные условия творчества Эсхила. Сценические преобразования Эсхила. Проблематика трагедий Эсхила.

25. Трагедия «Персы» Эсхила: идеология, жанр, характеры, художе­ственный стиль.

26. Трагедия «Прометей прикованный» Эсхила: идеология, связь смифологией, жанр, характеры, особенности стиля. Вопрос об авторстве.

27. Софокл. Сведения о жизни Софокла, его мировоззрение. Драма­тургические нововведения Софокла. Проблематика его трагедий.

28. Трагедия «Эдип-царь» Софокла: сюжет и связь с мифологией: идеология трагедии («трагическая ирония»); композиция, мастер­ство использования драматургических приемов ретардации, пе­рипетии.

29.Характеристика драматургии Еврипида в сопоставлении с творчеством Софокла. Проблематика трагедий Еврипида. Новаторство как драматурга.

30.Трагедия «Медея» Еврипида: связь с мифологией, проблематика, основные образы, психологическое мастерство.

31.Происхождение комедии. Религиозный исток комедии, особенности жанра и комедийных характеров.

32. Общая характеристика творчества Аристофана, периодизация и проблематика комедий.

33. Критика философии в комедии «Облака» Сюжет. Образ Сократа.

34. Отражение эстетического кредо Аристофана в комедии «Лягуш­ки» Сюжет. Образы. Средства выражения авторской позиции.

35. Греческая проза V - TV вв. до н.э.. ее основные виды и представи­тели. Историческая проза. Геродот «История» Материалы для «Истории». Тематические части. Стиль.

36. Философская проза. «Диалоги» Платона. Особенности философии Платона. Художественные особенности «Диалогов». ОтношениеПлатона к поэзии.Философская проза. «Поэтика» Аристотеля. Отношение к поэзии.О связи искусства и действительности. О катарсисе. Учение о тра­гедии.

37. Греческая литература эпохи эллинизма и римского владычества. Общие черты эллинистической литературы.

38. Греческая литература раннего эллинизма. Новоаттическая коме­дия. Менандр. Комедия «Третейский суд»: ее психологизм.

39. Греческая литература раннего эллинизма. Александрийская поэзия Феокрит и его идиллии. «Буколики» «Мимы» Изображение природы в поэзии Феокрита.

40. Греческая литература позднего эллинизма. Античная биография и Плутарх. «Сравнительные жизнеописания». Особенности струк­туры. Морализм.

41. Греческая литература позднего эллинизма. Творчество. Лукиана. его сатирические «Разговоры богов».

42. Греческая литература позднего эллинизма. Греческий роман II -III вв. до н. э. Сюжетная схема романов. Персонажи романов. Композиция романов. Роман «Дафнис и Хлоя» Лонга.

43. Ранняя римская литература (Ш - II вв. до н. э.). Особенности фор­мирования римского рабовладельческого государства. Основы римского общества периода формирования. Определение римской «добродетели». Периодизация римской литературы. Первые рим­ские писатели.

45.Плавт как «плебейский» драматург .Отношение к греческой драматургии. Влияние народного римского театра. Смешивание грече­ских и римских элементов. Особенности композиции и сюжетов ко­медий Плавта. Образ раба-интригана в комедии «Псевдол».

46. Комедия о горшке Плавта, отражение в ней римских реалий. Тема скупости и образ скупого в мировой литературе.

47. Комедия «Хвастливый воин» Плавта. Осмеяние римской военщи­ны в ней. Сюжет. Средства создания комических характеров («имена -характеристики», гротеск).

48. Поэты республиканского Рима (сер. II в. - до 30 г. I в. до н. э.). Цицерон, его личность, гуманистический идеал, вклад в создание латинского литературного языка. Политическая тема в творчестве («Речи против Каталины»). Произведения Цицерона как образец ора­торского искусства.

49. Философская поэзия Рима Лукреций и его поэма «О природе ве­щей». Структура, замысел, идеология поэмы (философская пози­ция Лукреция - эпикуреизм), композиционное своеобразие, на­ глядность.

50. Лирика Катулла. Новизна лирического переживания (цикл, по­священный Лесбии).

51. Римская литература периода приципата Августа, основные пред­ставители.

52. Вергилий, его жизненный и творческий путь, идейные позиции. Ранние произведения.

53. «Энеида» Вергилия - «национальная» героическая поэма римлян. Содержание, композиция, отличие от гомеровского эпоса («Об­ращение к музе» (вступление) - наизусть).

54. Эподы и сатиры Горация. Новизна жанра и темы. Поэтическое мастерство.

55. Оды и послания Горация. Мораль «середины». ( Ода «К Помпею Вару» (в переводе .С.Пушкина) - наизусть).

56. Творчество Овидия. Периодизация. Ранние произведения (сбор­ник любовных элегий, сборник любовных посланий «Героини»,

57. «Метаморфозы» Овидия: новеллистический характер поэмы, ее композиция, отношение к мифологии.Содержание одной из новелл.

58. Произведения Овидия периода ссылки («Скорбные элегии». «Письма с Понта»). А.С.Пушкин я Овидий.

59. Римская литература периода ранней империи ( I - II вв. до н. э.), главные имена (обзор).

60. Апулей и его роман «Метаморфозы» («Золотой осел»): сюжет, религиозно-мистическая идейная концепция, вставные новеллы (новелла-сказка об Амуре и Психее7 ее символическое значение).

6 1. Жанр басни в творчестве Федра и Бабрия (сопоставительный ана­лиз).

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

(ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ)

для чтения по истории античной литературы

А. ГРЕЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

J. Гомер. Илиада.

2 Гомер. Одиссея.

3. Гесиод. Труды и дни. (Отрывки «Басня о Соловье и Ястребе» и «Отношение к женщине» наизусть).

4 . Лирика VII-VI вв. до н.э. Стихи Тиртея. Архилоха. Алкея. Сапфо,Анакреонта. (Стихотворения «Признание поэтессе Сапфо» Алкеяи «Ответ Алкею» Сапфо наизусть).

5. Эсхил. Персы. Прометей прикованный.

6. Софокл. Эдип-царь. Антигона.

7. Евршшд. Медея.

8. Аристофан Всадники. Облака. Лягушки.

9. Аристотель. Поэтика.

10. Менадр. Третейский суд.

11.Феокрит.Идиллии(1-2).

12.Лукиан.Разговоры Богов.О кончине Перегрина.

Б.РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.

1.Плавт.Комедия о горшке.Хвастливый воин.

58. Произведения Овидия периода ссылки («Скорбные элегии». «Письма с Понта»). А.С.Пушкин и Овидий.

59. Римская литература периода ранней империи ( I - II вв до н. э.), главные имена (обзор).

60. Апулей и его роман «Метаморфозы» («Золотой осел»): сюжет, религиозно-мистическая идейная концепция, вставные новеллы (новелла-сказка об Амуре и Психее, ее символическое значение).

61. Жанр басни в творчестве Федра и Бабрия (сопоставительный ана­лиз).

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

(ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ) для чтения по истории античной литературы

А. ГРЕЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Гомер. Илиада.

2. Гомер. Одиссея.

3. Гесиод. Труды и дни. (Отрывки «Басня о Соловье и Ястребе» и «Отношение к женщине» наизусть).

4. Лирика VII-VI вв. до н.э. Стихи Тиртея, Архилоха. Алкея, Сапфо, Анакреонта. (Стихотворения «Признание поэтессе Сапфо» Алкея и «Ответ Алкею» Сапфо наизусть).

5. Эсхил. Персы. Прометей прикованный.

6. Софокл. Эдип-царь. Антигона.

7. Евршшд. Медея.

8. Аристофан Всадники. Облака. Лягушки. 9 Аристотель. Поэтика.

10. Менадр. Третейский суд.

11. Феокрит. Идиллии (1-2).

12. Лукиан. Разговоры Богов. О кончине Перегрина.

Б. РИМСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Плавт. Комедия о гбршке. Хвастливый воин.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие :

Практическое занятие № 1. «Одиссея» Гомера как памятник героического эпоса

Практическое занятие № 2. Поэтической мир сольной мелики Сапфо

Практическое занятие № 3. Декламационная траге-дия«Прометей прикованный» в контексте трагедийного творчества Эсхила.

Практическое занятие № 4. «Поэтика» Аристотеля - «Наука

поэзии» Горация: преемственность и отличие 48

Практическое занятие № 5. «Энеида» Вергилия- «нацио­ нальная» героическая поэма римлян 50

Практическое занятие № 6. Античная басня: Эзоп-Федр-

Бабрий • 64

Контрольные вопросы по истории античной литературы (к 83

экзамену)

Художественные произведения (обязательные) для чтения 88 по истории античной литературы