3. Миф в массовом общении

Еще не так давно казалось безусловно правильным просветительское представление, согласно которому миф если еще и существует в современном сознании, то лишь как его побочный, несовершенный, низменный и ретроградный продукт. В подтверждение этого обычно ссылались на политическую мифологию реакционных течений, как она сформулирована, например, в “Мифе XX века” нацистского идеолога А. Розенберга). Затем черты мифа стали все больше выявляться в продукции массового искусства (в “вестернах”, “мыльных операх” и проч.). При этом выделялись как архетипические элементы этой мифологизации, так и ее консервативная направленность.

Постепенно оформилось другое понимание связи массовой коммуникации и мифа, когда в качестве мифопроизводящей рассматривается уже деятельность средств массовой коммуникации как таковая. Особое значение отводится при этом телевидению.

Неосознанное погружение телезрителя в миф объясняется при этом, главным образом тем обстоятельством, что его голове бессмысленно выстраивать поступающие к нему сообщения в логически стройной, «линейно-перспективной», «рациональной» последовательности (когда причина - это то, что появляется в начале действия, а следствие - это то, что оказывается в его конце).

Иначе говоря, телезритель должен соединять в своем сознании всю поступающую телевизионную мозаику через резонанс взаимных отражений ее постоянно обновляющихся элементов; в его голове, тем самым, формируется своего рода «шарообразный космос» мгновенно возникающих взаимосвязей, вбирающий в себя, как пылесосом, все, что происходит на телеэкране, и этот «космос» непроизвольно проецируется затем на весь реальный мир. В этой связи и напрашивается вывод, что телевидение уже само по себе погружает человека в миф и что миф снова, - как в далеком прошлом, - представляет собой сегодня вполне органичное отношение человека к действительности.

При анализе проблемы мифологизации следует, очевидно, иметь в виду, что определенная мифологизация действительности происходит уже под влиянием товарного фетишизма. Речь идет о положении, когда человек, выступая в качестве товаропроизводителя, отделен от «поведения» продуктов своего труда на рынке, где их обмен, ему неподконтрольный, но, при этом, имеющий для него решающее значение, начинает, представляться ему смыслом и сутью его жизни. Эти отношения проецируются таким человеком на отношение к своей жизни в целом, распространяясь и на обыденное, и на теоретическое сознание. Проникая в область массового духовного производства, эти отношения побуждают фетишизировать и масс-медиа, наделяя их демиургическим могуществом.

Фетишизацией масс-медиа приводит множество людей, для которых влияние масс-медиа оказывается неотразимым, к возвышающему их в собственных глазах убеждению в необходимости повседневного потребления их продукции. Эта же фетишизация имеет, однако, и свою обратную сторону, когда недоверие к исполнительной, законодательной или судебной власти, либо к политике вообще как “грязному делу” переносится и на “Четвертую Власть”, отравляя самосознание человека, “посредством масс-медиа существующего”.

Тем не менее, масс-медиа уже сами по себе способны быть мощнейшим источником мифологизации. Сопоставление характеристик мифа и массовой коммуникации обнаруживает не только их подобие, изоморфизм, но и способность к взаимному усилению. Так, и в мифе, и в мозаично-резонансном мире массовой коммуникации происходит слияние общего, особенного и единичного в единую, нераздельную целостность; все в действительности неродственное и там, и тут выступает в качестве как бы ближайшим образом родственного (то есть все здесь оказывается рядом, выступая как непосредственно – и даже интимнейшим образом - взаимосвязанным); соответственно, мифологическое время, - как и дающие “все времена и пространства сразу” информационные блоки средств массовой коммуникации, - соединяет в единый сплав прошлое, настоящее и будущее.