Билет № 19

Диалектика и пантеизм Н.Кузанского. Переосмысление античной космологии: Дж.Бруно, Г.Галилей, Н.Коперник.

Бруно.В эпоху Возрождения возникает антропоцентристская этика. Человек рассматривается как часть природы. Он конечен как земное телесное существо и бесконечен в своих духовных устремлениях.

Мораль становится формой самоутверждения личности, способом реализации ее внутренних сил и возможностей. Человек с этих позиций предстает «не как жалкий, ничтожный, единичный индивид, а как герой, титан, выражающий своей деятельной натурой мощь природы как высшее существо». Этот идеал героического нравственного духа достаточно полно выразил в своей этической концепции Дж. Бруно (1548 – 1600). Его этика вырастает из материалистического пантеизма, центральным пунктом которого является преодоление теологического понимания Бога и рассмотрение его как единства самой природы.

Это являлось преодолением и античной, и средневековой этической традиции и означало, что ценности и добродетели не потусторонние сущности, а свойства человеческой природы и практики. Человеческая деятельность сама является целеполагающей (вне потустороннего, духовного начала) и базируется на причинности социальной реальности, среды, в которой живет человек.

Синтез (единство) человека и общества Дж. Бруно мыслит как творческую деятельность индивида на благо общества, когда индивид посвящает себя великим целям и общественным идеалам. Морально развитый человек — это энтузиаст, вечно стремящийся к обновлению и движению вперед. Человек — творец самого себя и всего, что его окружает. В этом состоит его путь от звериного к божественному.

Золотая эпоха, с точки зрения Дж. Бруно, — это миф. Богатство само по себе нейтрально в ценностном отношении и только в силу хорошего или дурного употребления оно приобретает то или иное социальное качество. Таким образом, он приближается к формулировке идеи об особенностях морального субъекта, его автономности, самодостаточности, творческой энергии и ответственности за себя и свое окружение.

Моральный субъект « вбирает» в себя все богатство общечеловеческих ценностей. Он осмысливает моральные проблемы как возможность осуществления человеческих способностей. Свое завершение моральный субъект получает в понятии героической любви. Любовь истинно морального человека отражает единство телесных, эмоциональных и интеллектуальных способностей, она лишена обыденности и повседневности.

Любящий человек стремится вырваться за рамки погони за богатством и прибылью, он выше эгоистического интереса. Он — творец и герой, ставший выше мира суеты и убогости, где «любовь принижена и движется, как бы пресмыкаясь по земле, охваченная низкими силами». Его любовь «отдается более высоким деяниям».

Таким образом, акцент на внутреннем мире субъекта приводит Джордано Бруно к обоснованию личности, которая свою цель усматривает в служении обществу, что доказывает и его личный моральный подвиг. Сама жизнь такой личности является достоинством этического аргумента.

Кузанский.Николай Кузанский внёс вклад в развитие представлений, прокладывавших дорогу натурфилософии и пантеистическим тенденциям XVI в. В отличие от современных ему итальянских гуманистов, он обращался в разработке философских вопросов не столько к этике, сколько, подобно схоластам, к проблемам мироустройства. Традиционно понимая Бога как творца, «форму всех форм», немецкий мыслитель широко использовал математические уподобления и диалектическое учение о совпадении противоположностей, чтобы по-новому осветить соотнесение Бога и природы. Николай Кузанский их сближает. Подчёркивая бесконечность Бога, он характеризует его как «абсолютный максимум», в то же время отмечая, что любые определения его ограничены. Мир трактуется, как некое «развёртывание» Бога. Суть своих взглядов, пантеистическая тенденция которых опирается на широчайшие философские основы от Платона и неоплатонизма до мистики средневековья, Николай Кузанский выразил в формуле «Бог во всём и всё в Боге». Много внимания он уделяет и проблеме места человека в мире. Изображая все явления природы взаимосвязанными, он видит в человеке «малый космос», намечает его особую центральную роль в сотворённом мире и способность охватывать его силой мысли.

Начиная с Кузанского в философию нового времени проникает новая идея – бесконечности. Бог понимается как абсолютный максимум/минимум – актуальная во всех отношениях бесконечность. Кроме того, Кузанский вновь возвращается к таким важнейшим категориям онтологии как возможность и действительность. (потенциальность и актуальность).

Бог трактуется как бытиё – возможность. Именно отсюда возникает идея предопределения – Бог всё может. Новое прочтение пантеизма. Бог лишается человеческих черт – деантропоморфизация бога. Нет ни отца ни сына ни святого духа, поскольку к ним неприложимо бесконечное бытиё. Именно кузанский заговорил о бесконечности природы и вселенной. В бесконечности все противоположности тождественны. Принцип всеобщей связи в природе и движение как следствие, охватывающее все тела и части природы.

          Говоря о познании, Кузанский выделяет 4 уровня этого познания:

1.     Чувственное – ощущение, которое даёт смутное представление об окр. мире.

2.     Рассудок – (выше первого) его свойство – утверждение и отрицание, способность к абстракции. Именно благодаря рассудку у человека есть способность к математике, науке вообще. Мы получаем понятие общего.

3.     Разум (интеллект) у человека есть способность мыслить бесконечно. Благодаря интеллекту мы можем видеть тождество противоположностей. Бесконечно увеличивающаяся окружность есть прямая.

4.     Интуиция (мистическая интуиция), с помощью которой человек обладает способностью мыслить, видеть совпадение противоположностей в боге, когда и происходит растворение человеческой души в боге – в процессе мистического экстаза.

Экстаз – выход за рамки телесного. Вместе с тем, Кузанский несколько иначе трактует идею творения, по сравнению с христианством и по сравнению с неоплатониками. Согласно Кузанскому Бог – это свёрнутая природа.Его творение есть разворачивание этой приоды для человека. В связи с познанием следует говорить о единстве. Сократ:”Я знаю, что я ничего не знаю, а другие не знают даже этого”. Ученое знание увеличивается, тем самым и увеличивается облать нашего незнания. В этот период происходит доминиканский переворот.

Галилей.В отношении философии природы Галилей был убеждённым рационалистом. Он считал, что законы природы постижимы для человеческого разума. В «Диалоге о двух системах мира» он писал:[67]

Я утверждаю, что человеческий разум познаёт некоторые истины столь совершенно и с такой абсолютной достоверностью, какую имеет сама природа; таковы чистые математические науки, геометрия и арифметика; хотя Божественный разум знает в них бесконечно больше истин… но в тех немногих, которые постиг человеческий разум, я думаю, его познание по объективной достоверности равно Божественному, ибо оно приходит к пониманию их необходимости, а высшей степени достоверности не существует.

Разум у Галилея — сам себе судья; в случае конфликта с любым другим авторитетом, даже религиозным, он не должен уступать:

Мне кажется, что при обсуждении естественных проблем мы должны отправляться не от авторитета текстов Священного Писания, а от чувственных опытов и необходимых доказательств… Я полагаю, что всё касающееся действий природы, что доступно нашим глазам или может быть уяснено путём логических доказательств, не должно возбуждать сомнений, ни тем более подвергаться осуждению на основании текстов Священного Писания, может быть, даже превратно понятых.[68] Бог не менее открывается нам в явлениях природы, нежели в речениях Священного Писания… Было бы опасно приписывать Священному Писанию какое-либо суждение, хотя бы один раз оспоренное опытом. [69]

Античные и средневековые философы предлагали для объяснения явлений природы разнообразные «метафизические сущности» (субстанции), которым приписывались надуманные свойства. Галилея такой подход не устраивал:[70]

Поиск сущности я считаю занятием суетным и невозможным, а затраченные усилия — в равной мере тщетными как в случае с удалёнными небесными субстанциями, так и с ближайшими и элементарными; и мне кажется, что одинаково неведомы как субстанция Луны, так и Земли, как пятен на Солнце, так и обыкновенных облаков… [Но] если тщетно искать субстанцию солнечных пятен, это ещё не значит, что нами не могут быть исследованы некоторые их характеристики, например место, движение, форма, величина, непрозрачность, способность к изменениям, их образование и исчезновение.

Декарт отверг такую позицию (в его физике основное внимание уделялось именно нахождению «главных причин»), однако начиная с Ньютона галилеевский подход становится преобладающим.

Галилей считается одним из основателей механицизма. Этот научный подход рассматривает Вселенную как гигантский механизм, а сложные природные процессы — как комбинации простейших причин, главная из которых — механическое движение. Анализ механического движения лежит в основе работ Галилея. Он писал в «Пробирных дел мастере»:[71]

Никогда я не стану от внешних тел требовать чего-либо иного, чем величина, фигура, количество, и более или менее быстрые движения для того, чтобы объяснить возникновение ощущений вкуса, запаха и звука; я думаю, что если бы мы устранили уши, языки, носы, то остались бы только фигуры, числа, движения, но не запахи, вкусы и звуки, которые, по моему мнению, вне живого существа являются не чем иным, как только пустыми именами.

Для проектирования эксперимента и для осмысления его результатов нужна некоторая предварительная теоретическая модель исследуемого явления, и основой её Галилей считал математику, выводы которой он рассматривал как самое достоверное знание: книга природы «написана на языке математики»;[72] «Тот, кто хочет решать вопросы естественных наук без помощи математики, ставит неразрешимую задачу. Следует измерять то, что измеримо, и делать измеримым то, что таковым не является.»[73]

Опыт Галилей рассматривал не как простое наблюдение, а как осмысленный и продуманный вопрос, заданный природе. Он допускал и мысленные эксперименты, если их результаты не вызывают сомнений. При этом он ясно представлял, что сам по себе опыт не даёт достоверного знания, и полученный от природы ответ должен подвергнуться анализу, результат которого может привести к переделке исходной модели или даже к замене её на другую. Таким образом, эффективный путь познания, по мнению Галилея, состоит в сочетании синтетического (в его терминологии, композитивный метод) и аналитического (резолютивный метод), чувственного и абстрактного.[74] Эта позиция, поддержанная Декартом, с этого момента утвердилась в науке. Тем самым наука получила свой метод, собственный критерий истины и светский характер.

Коперник. Гелиоцентрическая система мира Коперника. Одним из наиболее значительных достижений естествознания этого времени было создание польским астрономом Николаем Коперником гелиоцентрической системы мира. Основные идеи, положенные в основу этой системы, состоят в следующем: Земля не является неподвижным центром мира, а вращается вокруг своей оси и одновременно вокруг Солнца, находящегося в центре мира. Это открытие произвело поистине революционный переворот, так как опровергло существовавшую более тысячи лет картину мира, основанную на геоцентрической системе Аристотеля-Птолемея. Вот почему и сегодня при упоминании о любом значительном изменении употребляют выражение “коперниканская революция”. Когда немецкий философ XVIII в. И. Кант оценивал изменения, осуществленные им в теории познания, то и он называл их “коперниканской революцией”. Успехи в развитии естествознания в немалой степени определили и характер философских размышлений. Ведущим направлением философской мысли XVI в. становится натурфилософия, а центральное место в кругу рассматриваемых проблем отводится проблеме бесконечного. Переход от представлений о замкнутом мире к концепции бесконечной Вселенной означал радикальный пересмотр всей системы онтологических воззрений.