Вступление

Ни одно из масс-медиа не вторгалось в повсе­дневную жизнь человечества так властно, как телевидение. С начала его всемирного триумфа прошло уже пять десятков лет — но в общем и целом оно по-прежнему удерживает позиции излюбленного и преимущественного способа проводить досуг, несмотря на наличие таких со­временных конкурентов, как Интернет и компь­ютер. Причину столь явного перевеса следует видеть, конечно же, в том, что телевидение, это «окно в мир», связывает зрителя со всем проис­ходящим в большом мире, да так красочно и реалистично, как никакое другое СМИ. Зрителю кажется, что именно с его помощью легче всего приобрести широкий кругозор. Ведь тут человек не просто слышит или читает о событиях, а, можно сказать, самолично присутствует, наблю­дая происходящее «собственными глазами».

Эпоха, все решительней встающая под знак глобальной политики, глобальной экономики, глобальных экологических проблем, настоятель­но нуждается в такого рода способах смотреть на мир. Направлять наше сознание на всю землю, на все человечество — вот что сегодня самое важное, и в этом смысле телевидение могло бы вносить значительный вклад в решение задач современ­ности, расширяя наш духовный горизонт.

На практике, однако, дело обстоит иначе: более чем тридцать телеканалов заполнены главным образом развлечениями и спортом; им-то в среднем по Германии зрители уделяют ежедневно по два-три часа своего досуга, в то время как текущей информации и познаватель­ным передачам принадлежит сравнительно не­большая доля совокупного времени просмотров (максимум 26%). Разве при таком положении дел важное не пропадает в море неважного? Раз­ве глобальное отупение не вытесняет столь не­обходимого углубления сознания?

Многие считают, что телевидение — их глав­ное орудие в приобретении образования и знаний. Но это иллюзия. Журнал «Шпигель» в 1994 г. протестировал состояние общего обра­зования немцев, подведя лаконичный итог: «Ре­зультат: чем дольше человек смотрит телевизор, тем скуднее его познания. Это относится ко всем сферам, за исключением одного только спорта»².

Стало быть, получается, что и через пятьде­сят лет после появления телевидения как сред­ства массовой информации мы не научились от­носиться к нему так, чтобы оно действительно способствовало нашему развитию. Может, мы делаем что-то неправильно? Или то, что зрите­ли столь жестоко заблуждаются относительно своего настоящего положения, вообще зависит не от них, а от особенностей этого СМИ? Может быть, электронно-лучевой образ, столь несход­ный с любыми изображениями на бумаге или холсте и даже с диапозитивами и кинокадрами, оказывает подспудное воздействие, о котором мы даже не подозревали?

С помощью современных естественнонауч­ных методов это можно было бы легко выяснить. Но науку о масс-медиа такие вопросы явно не заботили. До сих пор она занималась исключи­тельно вопросами программ, иными словами — оформления передач и их воздействия на различные категории зрителей, а кроме того — социоло­гическими и педагогическими аспектами исполь­зования телевидения. Этим темам посвящена уйма публикаций, а вот подспудным воздействи­ям операторской работы и телемонтажа на зри­теля — очень немногие работы и уж совсем не­многие — неосознаваемым физиологическим воздействиям телеэкрана. Не так давно амери­канскому нейрофизиологу Кейту Баззлу при­шлось с величайшим удивлением констатиро­вать, что о биохимических, эндокринных, нейромышечных и сенсорных процессах, иду­щих в человеческом организме во время про­смотра телепередач, исследователям почти ниче­го не известно, как и о процессах, протекающих в это время в центральной нервной системе³.

Как бы там ни было, то немногое, что мож­но найти в современной литературе о воздей­ствии телевидения, содержит столь далеко иду­щие выводы, прежде всего относительно развития детей, что общественность, безуслов­но, должна быть осведомлена об этом. Речь идет о фактах, которые могли бы настроить нас на гораздо более критическое и сознательное отношение к телевидению, если бы мы с ними считались.

Правда, до сих пор еще не было сколько-ни­будь связного изложения таких фактов — и вот, может быть, одна из причин того, что они столь мало известны широкой публике⁴. Поэтому я постарался свести воедино важнейшие резуль­таты разрозненных, часто весьма специальных источников, связав их с моими собственными, отчасти опубликованными уже в 1995 г. иссле­дованиями о воздействии телевидения на дви­жение глаз, так что в итоге здесь впервые скла­дывается целостная картина воздействий, о которых идет речь.

Основной упор в моей книге сделан на физиолого-антропологической стороне дела, а не на содержательных вопросах, связанных с теле­программами, поскольку я убежден, что фунда­мент для действительно свободного, объектив­ного отношения к этому СМИ может быть создан лишь через исследование воздействий телеэкрана, не зависящих от содержания про­грамм. Ведь, пока мы не уразумеем, что проис­ходит с нами во время просмотра на бессозна­тельном, подпороговом уровне, т. е. в области чистой психофизиологии, не мы будем хозяева­ми телевизора, а телевизор — нашим хозяином. Поэтому насущнейшей задачей должно стать повышение степени свободы зрителя в отноше­нии экрана. Данная книга ставит своей целью создание основы для выработки такого более свободного отношения.

Остается только заметить, что мои исследова­ния были отчасти начаты уже в брошюре «Телеприлежание или телемания? Пути к самостоя­тельному взгляду», опубликованной в апреле 2000 г. Союзом антропософского здравоохране­ния (Johannes-Kepler-StraBe 56, 75378 Bad Liebenzell). Но тогда по соображениям эконо­мии места в брошюру не были включены мно­гие подробности и целые главы, так что полнос­тью работа представлена только в этой книге, куда дополнительно вошла статья «Онемевшее детство», опубликованная в 1999 г. в журнале «Педагогическое искусство» (№ 7/8) и в крат­кой редакции распространяемая Международ­ным объединением вальдорфских детских садов в информационной серии «Право на детство — право человека» (№ 4).

Штутгарт, май 2000 г. Райнер Пацлаф