31 Заказ 70

481

тюризма и великодержавности националистической группы, обнаружились уже в самом начале «скачка». Во всяком случае признаком недоверия к Пэн Дэ-хуаю со стороны Мао был тот факт, что его заместитель по министерству обороны Линь Бяо был избран после 2-й сессии VIII съезда КПК одним из заместителей председателя ЦК КПК, членом Постоянного комитета Политбюро, тогда как Пэн Дэ-хуай был лишь членом Политбюро. На 7-м пленуме ЦК КПК (апрель 1959 г.), как впоследствии заявил Пэн Дэ-хуай, против него был направлен Мао Цзэ-дуном основной огонь критики.

Считая себя непогрешимым, Мао предпочел не прислушаться к трезвому голосу, а объявить Пэн Дэ-хуая и тех, кто его поддержал, «правыми оппортунистами». Он выступил на совещании с речью, в которой утверждал, что Пэн Дэ-хуай якобы хочет, опираясь на армию, разрушить диктатуру пролетариата, расколоть партию, что он организовал внутри партии фракцию. Мао назвал Пэн Дэ-хуая оппортунистом и утверждал, что он и его сторонники участвовали в «антипартийной заговорщицкой группировке» Гао Гана.

Мао Цзэ-дун понимал, что недовольство результатами «курса трех красных знамен» широко распространилось среди партийных работников— от низовых до высших. Поэтому он стремился, во-первых, расколоть противников его авантюристической политики, во-вторых, оклеветать и изолировать тех, кто не проявил склонности к повиновению ему, в-третьих, свалить на местные кадры вину за провалы в экономике, за «поветрие коммунизации», вылившееся в экспроприацию имущества крестьян и уравниловку. Запугивая партийных руководителей угрозой общего развала государства, раскола партии, восстания народа, он старался не допустить открытого анализа его ошибок и провалов. В то же время Мао сам угрожал в случае несогласия с ним организовать военный переворот и свергнуть своих противников.

Решения 8-го пленума ЦК КПК, состоявшегося в августе 1959 г. в Лушане (пров. Цзянси), были компромиссными. В резолюции пленума содержались пересмотренные данные о производстве в 1958 г. стали, зерновых и хлопка и были сокращены задания на 1959 г. (сталь: вместо 18 млн.— 12 млн. т, уголь: вместо 380 млн. — 335 млн.т, зерновые и хлопок: прирост не «а 50, а на 10%). Характерно, что коммюнике о пленуме специально отмечало: «Контрольные цифры второго пятилетнего плана были утверждены на 1-й сессии VIII Всекитайского съезда партии в сентябре 1956 г. и приняты Государственным советом в феврале 1957 г.», т. е. фактически дезавуировалось решение группы Мао Цзэ-дуна о новых заданиях второй пятилетки, принятое в 1958 г

В то же время под нажимом Мао Цзэ-дуна пленум объявил главной опасностью «правый оппортунизм», представители которого называли движение за «большой скачок» и движение за создание народных коммун «мелкобуржуазными фанатическими движениями». Было принято специальное решение «Об антипартийной группе во главе с Пэн Дэ-хуаем», которое появилось в печати (в сокращенном виде) лишь через восемь лет, в августе 1967 г. В нем говорилось, что группа Пэн Дэ-хуая, включавшая Чжан Вэнь-тяня, Хуан Кэ-чэна и Чжоу Сяо-чжоу, выступала против «генеральной линии, большого скачка и народных коммун». Письмо Пэн Дэ-хуая характеризовалось, как «программа наступления на партию правооппортунистических элементов».

Он обвинялся в выступлении против новой генеральной линии, против «большого скачка» и народных коммун, против маоистского

482

принципа «политика — командная сила». Пленум постановил снять Пэн Дэ-хуая, Хуан Кэ-чэна, Чжан Вэнь-тяня и Чжоу Сяо-чжоу с их постов в министерстве обороны, министерстве иностранных дел и хунаньском комитете КПК.

Выступление Пэн Дэ-хуая и других деятелей КПК, разделявших его точку зрения, могло иметь чрезвычайно важные последствия для КПК и КНР. Это понимал и Мао Цзэ-дун, недаром он заявил на 8-м пленуме ЦК: «Возникшая ib Лушане борьба... по-видимому, будет продолжаться минимум 20 лет, а возможно, и полвека». Через десять лет после Лушаньского пленума Китай стал ареной гораздо более острой, открытой и массовой борьбы, основу которой составил тот же вопрос, что и в 1959 г.: каков должен быть путь развития КНР, какие методы, средства, политика соответствуют интересам китайского народа.

В 1959 г. Мао Цзэ-дуну удалось подавить оппозицию своему авантюристическому курсу, и это имело самые тяжелые последствия. Открылся путь новой широкой кампании борьбы против «правых», которая вылилась в преследование всех недовольных авантюристическими экспериментами Мао Цзэ-дуна. В конце 1959 и в 1969 г. в КНР начались чистка партии, массовые ссылки в деревню на трудовое «перевоспитание» всех заподозренных в оппозиции курсу Мао Цзэ-дуна.

* * *

Ревизия генеральной линии партии, решений VIII съезда КПК, попытка маоистов осуществить в 1958—1960 гг. «большой скачок» имели тяжелые последствия для китайской экономики. От субъективистских экспериментов сильно пострадали и промышленность, и сельское хозяйство. Выполнение второго пятилетнего плана было сорвано. На промышленности отрицательно отразились диспропорции в развитии отдельных отраслей, дезорганизация транспорта, нарушение технических норм -при использовании оборудования, производство недоброкачественной продукции, перенапряжение рабочих. Промышленное производство начало сокращаться в 1960 г., и этот процесс продолжался до 1962 г. Сильно пострадала деревня. После высокого урожая 1958 г. продуктивность хозяйства резко упала в 1959, 1960 и 1961 гг. из-за отказа от принципа материальной заинтересованности, изъятия приусадебных участков и имущества крестьян. Последствия этих мер оказались особенно тяжелыми в связи с наводнениями и засухой в ряде провинций. Падение производства сельскохозяйственной продукции было еще более ощутимым в расчете на душу населения, так как ежегодный прирост населения превышал 10 млн. человек. В стране в 1960 г. начался голод, продолжавшийся и в 1961 г.

В эти же годы группа Мао Цзэ-дуна начинает отход от генеральной линии международного коммунистического движения, отход от политики союза с СССР и другими социалистическими странами.

Антиленинский курс Мао Цзэ-дуна и его окружения, катастрофические последствия «большого скачка» и создания народных коммун вызвали сильное недовольство народных масс, а также рядовых коммунистов и партийных работников различного уровня. Выражением этого были выступления в период 8-го пленума ЦК КПК Пэн Дэ-хуая и некоторых других членов ЦК КПК. Мао Цзэ-дуну удалось справиться с оппозицией, однако он был вынужден согласиться на ряд мер для выправления экономического положения. Период «большого скачка» сменился периодом «урегулирования».

31*

483

Период «урегулирования» (1961 — 1965)

Фактический отказ от политики «скачка». 9-й пленум ЦК КПК

Первоочередной задачей китайского народа, китайских коммунистов стало выправление экономического положения КНР. Решить это можно было лишь путем отказа от авантюристического курса группы Мао Цзэ-дуна. Выработкой неотложных мер но спасению экономики занялся 9-й пленум ЦК КПК (январь 1961 г.).

Пленум обсудил доклад члена Политбюро ЦК, заместителя премьера и председателя Госплана Ли Фу-чуня об исполнении народнохозяйственного плана 1960 г. и об основных показателях плана развития народного хозяйства на 1961 г. Несмотря на то что в коммюнике о пленуме курс «трех красных знамен» всячески восхвалялся, были признаны тяжелое состояние сельского хозяйства, легкой промышленности, «трудности в снабжении». Правда, все это объяснялось лишь стихийными бедствиями. В то же время «о внутренней пропаганде в КНР одной из причин создавшегося экономического положения был объявлен отъезд советских специалистов, хотя в сельском [хозяйстве, состояние которого было особенно тяжелым, они не работали. Пленум решил (согласно коммюнике), что в 1961 г. вся страна должна сконцентрировать силы на укреплении сельскохозяйственного фронта, на неуклонном проведении курса «сельское хозяйство является основой народного хозяйства; вся партия и весь народ должны всемерно развивать сельское хозяйство и производство зерна», «по мере возможности обеспечить снабжение населения предметами первой необходимости», «временные трудности в снабжении на рынке, создавшиеся вследствие неурожая в сельском хозяйстве и нехватки сырья в легкой промышленности, — это важный вопрос, который требует настоятельного разрешения». Таким образом, всего лишь через три года после начала «скачка» и создания коммун, когда Мао Цзэ-дун и другие всерьез говорили об избытке зерна и сокращении посевных площадей, пленум ЦК КПК вынужден был признать угрозу голода.

Руководство КПК искало выход из создавшегося положения в двух направлениях: 1) стимулирования трудовой инициативы крестьян; 2) концентрации людских сил, материальных ресурсов, внимания всей партии и народа на спасении сельского хозяйства от катастрофы.

Чтобы ликвидировать кризис сельского хозяйства и увеличить производство продовольствия, пленум постановил «сократить масштабы капитального строительства, урегулировать темпы развития и на основе достигнутых успехов проводить курс на укрепление, пополнение и повышение». Таким образом, курс «большого скачка» заменялся курсом на «урегулирование». На практике это означало резкое сокращение объема промышленного производства, принудительное переселение в деревни десятков миллионов трудящихся из городов, в том числе тех, кто был переведен туда в годы быстрого развития промышленности, запрещение набора рабочих из сельской местности.

Курс на «урегулирование» предполагал коренную перестройку народных коммун в течение нескольких лет с учетом низкого уровня развития производительных сил в сельском хозяйстве. Главной производственной и хозрасчетной единицей становилась (вместо коммуны, охватывавшей несколько тысяч хозяйств) производственная бригада в составе 10—30 дворов. Крестьянам были возвращены приусадебные участки и личное имущество, отобранное во время «коммунизации быта»,

484

им разрешили держать свиней, овец, птицу, заниматься кустарным промыслом. Были вновь открыты рынки в деревне, а также рынки кооперированной и частной мелкой торговли в городах. В решении 9-го пленума говорилось: «Пленум требует от всех соответствующих ведомств немедленно принять меры для... улучшения работы в области торговли и оживления деятельности сельских первичных рынков с тем, чтобы постепенно улучшить положение со снабжением».

На промышленных предприятиях и в коммунах начал частично восстанавливаться принцип материальной заинтересованности и оплаты по труду, вновь стало практиковаться премирование, возобновлялась система тарифов и нормирования труда. Установка Мао Цзэ-дуна на создание самообеспечивающихся (хозяйств, производящих и промышленную и сельскохозяйственную продукцию, была, по существу, отброшена, началось налаживание специализации и кооперации производства, введение системы товарно-денежных отношений внутри коммун и в их связях с другими организациями.

Решения 9-го пленума и закрытые постановления ЦК КПК и Государственного совета практически узаконили стихийный процесс распада коммун на бывшие кооперативы и более мелкие единицы. В 1961 —1962 гг. этот процесс развился дальше: в ряде провинций происходило частичное возвращение к индивидуальному хозяйству. Отдельный крестьянский двор самостоятельно нес ответственность за прибыли и убытки и за выполнение закрепленного за ним производственного задания.

Новый курс вырабатывался в борьбе между маоистской группой и теми руководителями КПК, партработниками и рядовыми коммунистами, которые обоснованно видели причины кризиса в авантюризме и субъективизме Мао Цзэ-дуна. Об этом свидетельствовало и выступление Мао Цзэ-дуна на 9-м пленуме, в котором он не отказался от своих установок периода «большого скачка» и дал понять, что считает принимаемые пленумом решения временными. Для того чтобы фактическое признание провала курса «трех красных знамен» не открыло дорогу критике порядков, насаждавшихся в КПК группой Мао Цзэдуна, она провела на 9-м пленуме решение о продолжении и усилении преследования всех недовольных ее авантюристической политикой. В коммюнике говорилось о «подрывной деятельности» в партии и стране «чуждых элементов», составлявших «несколько процентов» населения, и работников партийных и правительственных органов, а также о том, что «среди доброжелательных работников также имеется небольшое число людей с невысоким идейным уровнем и невысокой сознательностью». Мао Цзэ-дун в своем выступлении на пленуме признал, что в отдельных провинциях (Шаньдун, Хэнань, Ганьсу) происходили крестьянские волнения. В целом по стране он насчитывал 10% «врагов» и «плохих элементов». Пленум решил развернуть новое «движение за упорядочение стиля городских и сельских работников». Заявлениям о незначительном удельном весе «враждебных» (несколько процентов») и «несознательных» («небольшое число») элементов явно противоречило требование провести это движение «с большим размахом». Решение пленума дало толчок новой кампании по чистке КПК, сопровождавшейся массовыми репрессиями (вплоть до расстрелов), высылкой кадровых работников в деревню «на перевоспитание».

9-й пленум решил создать шесть бюро ЦК КПК — Северо-Восточное, Северное, Восточное, Центрально-Южное, Юго-Западное и СевероЗападное— для усиления руководства «от имени ЦК» партийными комитетами соответствующих провинций, городов и автономных районов.

485

Недовольство политикой группы Мао

9-й пленум ЦК КПК не мог привести к прекращению внутрипартийной борьбы, поскольку оставались нерешенными крупные вопросы развития страны, а Мао Цзэ-дун и его сторонники не хотели открыто признать свои ошибки и отказаться от великодержавной политики. Мао Цзз-дун на время отступил с авансцены, даже дал возможность Лю Шао-ци не только занять пост Председателя КНР, но и внешне приобрести почти равный с ним авторитет. В то же время он собирал силы для восстановления и усиления своих позиций. Прежде всего Мао Цзэ-дун позаботился о превращении армии в свою надежную опору.

Недовольство в армии последствиями «скачка» и «коммунизации» деревни приобрело сравнительно большие масштабы. В закрытых армейских документах 1960—1961 гг. приводились высказывания бойцов НОА против политики руководства КПК, говорилось о том, что 10% личного состава армейских частей проявляли недовольство, 30% имели «превратное представление» о продовольственном положении, а 5% выступали против курса «трех красных знамен». Конечно, цифры эти дают лишь приблизительное представление о настроениях в армии, но они показательны. Не случайно заместитель начальника Политуправления НОА в январе 1961 г. констатировал: «Сейчас на боевой дух войск влияют главным образом не проблемы войны и мира, а проблемы внутренней обстановки, говоря конкретно — проблемы экономической жизни». Другой руководитель Политуправления, отмечая увеличение числа политических инцидентов в армии в 1960 г., предвидел их рост в первой Головине 1961 г. Назначенный вместо Пэн Дэ-хуая министром обороны Линь Бяо ставил задачу путем усиления идеологической работы «стабилизировать настроения в воинских частях и добиться того, чтобы там не случались беспорядки».

Для укрепления своих позиций в армии маоистское руководство, с одной стороны, применяло метод репрессий и чисток, а с другой — усиливало пропаганду. Ее главной формой было движение «два воспоминания, три проверки» (воспоминания о классовых лишениях и национальных лишениях до революции; проверка платформы, воли к борьбе и работы). При этом восхваляли Мао Цзэ-дуна, распространяли антисоветские измышления под предлогом «борьбы с современным ревизионизмом». Уже в 1960 г. началась кампания «за превращение армии в школу идей Мао Цзэ-дуна». В ноябре 1960 г. Линь Бяо выступил с большой речью на расширенном заседании Военного совета ЦК КПК, в которой выдвинул в политработе НОА главную задачу: «Изучать и применять идеи Мао Цзэ-дуна в тесной связи с жизнью». На основе этого выступления Военный совет принял «Решение об усилении идейно-политической работы в армии».

Чистка в армии охватила все парторганизации, весь командный состав. В июле 1960 г. началось «упорядочение» партячеек, продолжавшееся семь месяцев, до февраля 1961 г. 25% проверенных ячеек были отнесены к худшей (третьей) категории, а 4% были признаны полностью или частично «прогнившими». Затем прошла новая проверка, и опять значительная часть ячеек (1 тыс. из 20 тыс.) была забракована. В них еще раз было проведено «упорядочение». За семь месяцев из КПК было исключено в армии 1200 членов партии и 940 кандидатов. В конце I960 г. в НОА была развернута кампания «за исправление стиля» в партийных комитетах полка и выше. Чистка кадровых работников дивизионного уровня и выше была предпринята в 1961 г. Вновь

486

и вновь проводились «упорядочение» .и чистка первичных организаций и органов управления.

Недовольство народных масс авантюристическим курсом группы Мао Цзэ-дуна, приведшим к резкому ухудшению их жизненного уровня, сказалось на настроениях низовых кадровых работников, которые, в свою очередь, влияли на работников более высокого ранга. Сложность внутриполитической обстановки, глубокое недовольство в народе, рост критики маоистского курса вынудили Лю Шао-ци и других руководителей КПК, не желавших идти на открытую критику Мао Цзэ-дуна и его курса, предпринять шаги, направленные на стабилизацию положения в партии и в стране, на спасение престижа руководства КПК внутри страны и на международной арене. В сентябре 1959 г. Лю Шао-ци в статье, специально написанной им для журнала «Проблемы мира и социализма» («Победа марксизма-ленинизма в Китае»), сконцентрировал внимание на всеобщем значении идей марксизмаленинизма и лишь мельком упомянул об «идеях и установках» Мао Цзэ-дуна. В декабре 1960 г. Лю Шао-ци в одном из выступлений во время пребывания в Москве говорил о праве каждой партии на эксперимент и, по существу, охарактеризовал народные коммуны как эксперихмент в специфических условиях Китая (хотя и утверждал, что этот эксперимент удался). В речи на праздновании 40-летия со дня основания КПК (30 июня 1961 г.) Лю Шао-ци сказал о том, что политика КПК до «большого скачка» основывалась на положениях Маркса и Ленина, а курс «большого скачка» непосредственно связан с именем Мао Цзэ-дуна. В речи неоднократно подчеркивалась необходимость единства всей партии, всей нации, всей страны.

Одновременно с таким слабо завуалированным отмежеванием от курса «большого скачка» Лю Шао-ци и связанные с ним партийные руководители попытались несколько приглушить кампанию прославления «идей» и трудов Мао Цзэ-дуна. Они стремились приостановить чистку партии, ограничить кампанию «упорядочения стиля» задачами идеологического воспитания, прекратить уничтожение так называемых правых и тем самым ослабить недовольство коммунистов, сплотить партийные организации. В сентябре 1961 г. по указанию Лю Шао-ци было составлено «Решение ЦК о периодической учебе кадровых работников», которое подчеркивало необходимость «свободы мысли» и «свободы дискуссий», осуждало тенденцию обострения внутрипартийной идеологической борьбы.

В январе 1962 г. Лю Шао-ци на созванном им расширенном рабочем совещании в ЦК КПК кадровых работников высших пяти ступеней (на котором присутствовало 7 тыс. человек) отметил, что «нынешние трудности на ³/ю — результат стихийных бедствий, а на ⁷/ю — результат ошибок». Борьбу против «правых» в самых жестоких формах он охарактеризовал как «ошибочную борьбу, перегиб».

С весны 1962 г. в китайской центральной и местной печати стали появляться статьи о необходимости ведения внутрипартийной борьбы более мягкими методами. В августе 1962 г. в качестве «важного материала» в системе партполитпросвещения стала использоваться переизданная работа Лю Шао-ци «О самовоспитании коммуниста», написанная им в 1939 г. В ней была сохранена специальная глава «Быть достойными учениками Маркса и Ленина». Несмотря на новую редакцию, нигде не упоминалось, что таким учеником является Мао Цзэ-дун.

Позиция Лю Шао-ци и его сторонников в вопросах партийного строительства сочеталась с их взглядами на преодоление кризиса ки-

487

тайской экономики путем предоставления крестьянам широких возможностей для развития производства, материального стимулирования, приоритета в промышленности развития энергетики, машиностроения, отраслей, обслуживающих сельское хозяйство, внедрения плановости, учета реальных возможностей.

В стране происходил процесс складывания широкой оппозиции политике Мао Цзэ-дуна. В научных и литературно-художественных кругах, среди кадровых работников на местах и даже в центре начинались выступления, содержавшие скрытую критику идей и политики Мао Цзэ-дуна. Так, некоторые экономисты во главе с директором Института экономики АН КНР Сунь Е-фаном в различных собеседованиях осуждали тезис «политика — командная сила», волюнтаризм, настаивали на изучении и применении опыта передовых социалистических стран, пытались привлечь внимание к таким категориям, как «цена производства», «прибыль», «рентабельность». Шао Цюань-линь и другие писатели и литературные критики выступили с тезисом «писать правду», имея в виду правдивый показ положения, создавшегося в результате «скачка».

В январе 1961 г. пекинский журнал «Бэйцзин вэньи» опубликовал драму известного писателя и историка, заместителя председателя народного комитета Пекина У Ханя «Разжалование Хай Жуя». В пьесе восхваляется отважный сановник эпохи Мин, не побоявшийся выступить с критикой императора, жестоко угнетавшего народ. Хай Жуй говорил императору: «Раньше ты еще делал кое-что хорошее, а что ты делаешь теперь? Исправь ошибки, дай народу жить в счастье. Ты совершил слишком много ошибок, а считаешь, что во всем прав, и поэтому отвергаешь критику». Многие читатели усхматривали в пьесе намек на расправу Мао Цзэ-дуна с Пэн Дэ-хуаем.

В начале 60-х годов со статьями, в иносказательной форме критикующими Мао Цзэ-дуна, выступил также секретарь пекинского горкома КПК Дэн То. Он осмеивал «великое пустословие» — рассуждения о «ветре с Востока» и «ветре с Запада», «хвастовство», «амнезию» при которой теряется способность сдерживать слово и выполнять обещания, предаются забвению друзья и их помощь.

Борьба в КПК относительно путей развития Китая

Волна недовольства и критических выступлений, охвативших многие партийные организации в 1961 —1962 гг., появление новых тенденций в развитии внутрипартийной жизни и в экономической политике, проводимой на местах с прямого или с молчаливого разрешения центра, убедили Мао Цзэ-дуна и его группу в том, что их положение в партии и в стране неустойчиво. Со второй половины 1962 г., как только наметились первые признаки стабилизации экономического положения, Мао Цзэ-дун и его сторонники начали осуществление серии мероприятий, направленных на то, чтобы укрепить свои пошатнувшиеся позиции в руководстве, создать необходимые, с их точки зрения, идейно-политические условия для беспрепятственного проведения авантюристической внутренней и внешней политики. В партийно-политической жизни Китая был принят курс на ликвидацию элементов партийной и государственной демократии и перестройку всей работы партийных и государственных органов на основе организационных принципов армии, усиление пропаганды культа личности Мао Цзэ-дуна.

488

Контрнаступление на партию Мао Цзэ-дун и его группа начали с попыток подвести теоретическую базу под задуманную ими серию антидемократических мер. В выступлении на 10-м пленуме ЦК КПК (сентябрь 1962 г.) Мао Цзэ-дун выдвинул теорию «волнообразного развития» классовой борьбы в течение всего периода перехода от капитализма к полному коммунизму и необходимости вести «социалистическое воспитание». 10-й пленум закончился компромиссом между группой Мао Цзэ-дуна и реалистически настроенными руководящими деятелями КНР. Пленум подтвердил курс на «урегулирование», указав (в отличие от решений периода «скачка»), что переход от социализма к коммунизму «охватывает десятки лет или даже еще более длительный отрезок времени». В то же время пленум, хотя и в общей форме, призвал «еще выше поднять славные знамена генеральной линии социалистического строительства, большого скачка и народной коммуны».

Принятое пленумом закрытое решение о народных коммунах, по существу, осуждало закрепление производственных заданий за крестьянскими дворами и в то же время подтверждало необходимость соблюдения принципа: «от каждого по способностям, каждому по труду». Было решено, что основной хозрасчетной единицей в течение 30 лет будет производственная бригада, сохранялись приусадебные участки и подсобные промыслы. Отмечалась недопустимость нарушений демократии, принятия самовольных решений, ослабления руководящей роли сельских парторганизаций.

В ответ на призывы к смягчению форм внутрипартийной борьбы, на критику курса «большого скачка» Мао Цзэ-дун и его сторонники провели в коммюнике пленума тезис о «важном историческом значении 8-го пленума ЦК 8-го созыва», который «победоносно разгромил наступление правого оппортунизхма, т. е. ревизионизма, отстоял линию партии». Пленум официально вывел из состава секретариата ЦК сторонников Пэн Дэ-хуая — Хуан Кэ-чэна и Тань Чжэна. В секретариат маоцзэдуновская группировка провела Кан Шэна, а Лю Шао-ци, — своих сторонников Лу Дин-и и Ло Жуй-цина.

В 1963 г. по -указанию Мао Цзэ-дуна началось проведение массовых общественно-политических кампаний, направленных на раздувание культа «вождя» и военизацию жизни Китая: «учиться у Лэй Фэна», «учиться у Ван Цзэ», «учиться у Оуян Хая» (Лэй Фэн, Ван Цзэ, Оуян Хай — бойцы НОА, погибшие при различных обстоятельствах. Им приписываются дневники стереотипного содержания, в которых выражена бездумная преданность Мао Цзэ-дуну). Затем с начала 1964 г. в еще более широких масштабах развернулась кампания «учиться у Народно-освободительной армии Китая». В 1964—1965 гг. Мао Цзэ-дун и его группа попытались создать на предприятиях и в учреждениях политотделы, чтобы внедрить армейский стиль работы. К середине 1964 г. политотделы появились в промышленности, на транспорте, в торговле, финансовых органах. Их руководство назначалось вышестоящими партийными организациями и подчинялось политотделу при соответствующем отделе ЦК КПК. Кадры политотделов маоистская группировка стремилась подобрать из представителей армейских политработников — своих сторонников.

Вместе с тем в 1963—1965 гг. развертывалась пропаганда культа Мао Цзэ-дуна. С этой целью были организованы общественно-политические «движения» «за социалистическое воспитание», «за революционизацию» и многочисленные специальные кампании «за изучение произведений Мао Цзэ-дуна». В эти годы в КНР шли кампании по изучению и применению работ и идей Мао Цзэ-дуна в самых различных

489

областях — от торгово-финансовой работы до специальных разделов технических наук. По примеру НОА в стране началось заучивание отдельных изречений Мао Цзэ-дуна, наборы которых составлялись отдельно для различных групп населения. С усилением борьбы против КПСС и мирового коммунистического движения в китайской печати все чаще (сначала как перепечатка «оценок» из прокитайских изданий) появляются определения Мао Цзэ-дуна как «самого гениального марксиста эпохи», «творчески развившего все области марксистсколенинской науки», как «вождя народов всего мира». С конца 1965 г. начали распространяться «указания Линь Бяо о непосредственном значении изучения работ Председателя Мао», согласно которым чтение и изучение той или иной работы Мао Цзэ-дуна дают немедленные практические результаты: устраняют неполадки в производстве того или иного рода продукции, ведут к созданию новых образцов машин и механизмов, прокладывают путь к спортивным рекордам. Слово Мао Цзэ-дуна тем самым возводилось в ранг святого слова. Особое внимание уделялось воспитанию молодежи в духе «безграничной веры» в Мао Цзэ-дуна и его «идеи». На проходившем в 1964 г. в обстановке секретности IX съезде комсомола Китая был пересмотрен устав КСМК, идейно-теоретической основой союза вместо марксизма-ленинизма были названы «идеи Мао Цзэ-дуна».

Как средство сужения партийной и государственной демократии Мао Цзэ-дун и его окружение начиная с 1963 г. систематически организовывали кампании проработок отдельных групп и лиц из партийной и творческой интеллигенции. В 1963—1964 гг. по непосредственным указаниям Мао Цзэ-дуна были инспирированы «проработки» драматических произведений классического китайского репертуара; книги философа Фэн Дина «О коммунистическом мировоззрении» (за постановку вопроса о ценности личности и необходимости учитывать ее интересы); философа, члена ЦК КПК, директора ВПШ при ЦК КПК Ян Сянчжэня за тезис о том, что существует не только «раздвоение единого», но и «единство противоположностей»; критика Шао Цюань-линя за призыв «писать правду».

И июля 1964 г. партийным организациям было передано «указание» Мао Цзэ-дуна о необходимости «революционизации» творческих союзов китайской интеллигенции, входящих во Всекитайскую ассоциацию литературы и искусства. «На протяжении 15 лет эти союзы и большинство их изданий, — заявил в июне 1964 г. Мао Цзэ-дун, — в основном не проводили в жизнь политику партии... Их работники... в последние годы находятся на грани перерождения в ревизионистов. Если не взяться серьезно за перевоспитание, то в один прекрасный день эти союзы могут превратиться в организации, подобные клубу Петефи в Венгрии». В 1964, 1965 гг. по указаниям Мао Цзэ-дуна было проведено «перетряхивание» руководства всех творческих союзов китайской интеллигенции. Летом 1964 г. на арене политической и идеологической жизни Китая впервые появилась жена Мао Цзэ-дуна— бывшая шанхайская актриса Цзян Цин. Она выступила инициатором «реформы» китайского классического театра и его репертуара.

В наступлении на партию, в подавлении недовольных и инакомыслящих, прежде всего в среде кадровых работников, Мао Цзэ-дун и его группа особую роль отводили так называемой кампании «социалистического воспитания». В мае 1963 г. под руководством Мао Цзэ-дуна был разработан проект «Постановления ЦК КПК по некоторым вопросам нынешней работы в деревне», в котором предлагалось начать «движение за социалистическое воспитание». Документ (из десяти пунк-

490

tob) предусматривал проведение чистки партии и «упорядочение» деревенских парторганизаций» Намечались массовое применение «трудового воспитания», направление специальных бригад на места для выявления «пробравшихся в ряды партии антисоциалистических элементов». Число их определялось в 5% общего количества членов партии, т. е. около 1 млн. человек, что само по себе указывало на широкое недовольство в партии и стране. Теоретическим обоснованием проекта очередной чистки вновь служил тезис о классовых противоречиях и классовой борьбе в социалистическом обществе. Добиваясь начала массовой чистки, Мао Цзэ-дун утверждал: «В рядах наших кадров многие, не отличая врагов от своих, входят даже в сговор с врагами и, поддавшись их тлетворному влиянию, разлагаются, позволяют врагам завербовать себя или пролезть в наши ряды».

Намерение группы Мао Цзэ-дуна начать чистку партии с деревенских парторганизаций объяснялось, во-первых, тем, что в деревне было сосредоточено 70% всех кадровых работников партии, а во-вторых, тем, что прежде всего сельские коммунисты наглядно столкнулись с тяжелейшими последствиями политики «большого скачка» и «коммунизации». Чистка деревенских парторганизаций должна была, по замыслу маоисто'в, перерасти в общую чистку всей партии, предполагавшую устранение всякой оппозиции, всякого инакомыслия, повсеместное внедрение культа и «идей» Мао Цзэ-дуна.

Мао Цзэ-дун высказался за создание в деревне (через пять лет после ее «коммунизации»!) «организаций бедняков и низших середняков», которые должны были стать опорой бригад, направляемых «сверху» для того, чтобы «прочистить», «реорганизовать» низовые партийные и другие организации, посадить во главе их «надежных», с точки зрения маоистов, людей. В этой попытке опереться на бедноту и бывших бедняков было видно стремление использовать стихийно-уравнительные тенденции этих социальных групп деревни, их недовольство разницей в уровне оплаты за труд, условиями материального стимулирования. «Организации бедняков и низших середняков» рассматривались как основной рычаг проведения кампании за социалистическое воспитание.

Все кадровые работники должны были пройти четыре чистки: «политическую, идеологическую, экономическую и организационную». Официальное оформление чистки осуществляли работники следственных органов. Вся эта кампания была рассчитана на три года. Постановление ЦК КПК со ссылкой на Мао Цзэ-дуна утверждало, что «это движение гораздо шире, сложнее, глубже и масштабнее, чем земельная реформа». Сравнение с земельной реформой показательно не только в смысле указания на масштабы кампании чистки. Оно также связано с созданием «организаций бедняков и низших середняков», с «теорией» обострения классовой борьбы при социализме. Все это было косвенным признанием провала «скачка в коммунизм», на что нацеливал курс «трех красных знамен». В то же время маоисты рассчитывали устранить тех, кто видел этот провал и проявлял недовольство политикой группы Мао Цзэ-дуна.

Кампания «социалистического воспитания» и «революционизации» в идеологической области ставила цель внедрить в сознание кадровых работников и трудящихся маоистские взгляды на пути и методы социально-экономического развития: противопоставление «революционизированного сознания» экономическим рычагам и материальным стимулам, административно-политическое урегулирование в соответствии с тезисом «политика — командная сила», объявление заботы о матери-

491

альном благосостоянии, личных нуждах и интересах трудящихся дорогой к «перерождению», к «обуржуазиванию».

Одновременно с принятием проекта решения о работе в деревне и проведении кампании «социалистического воспитания» по указанию Мао Цзэ-дуна была развернута пропаганда опыта большой производственной бригады Дачжай (пров. Шаньси) и нефтепромыслов Дацин (пров. Хэйлунцзян) под лозунгами: «сельское хозяйство должно учиться у Дачжая», «промышленность — у Дацина». Сущность этого движения заключалась в пропаганде «опоры на собственные силы»: производство надо вести только за счет внутренних ресурсов, интенсивного труда рабочих, служащих, крестьян и членов их семей, удлинения рабочего дня, использования внутренних ресурсов для помощи государству. Предприятие отчисляет всю прибыль государству, не оставляя себе никаких средств для модернизации и развития производства; производственная бригада не обращается к государству за помощью даже в случае стихийных бедствий. Рабочие промышленных предприятий и члены их семей должны сами обеспечивать себя продуктами питания, строить или ремонтировать жилища. Члены производственных бригад обязывались производить и ремонтировать сельскохозяйственные орудия, инвентарь и другое оборудование. Речь шла, таким образом, о создании системы самообеспечивающихся натуральных или полунатуральных хозяйственных единиц, которые дали бы возможность властям избежать государственных ассигнований на жилищное строительство, социально-культурные и бытовые нужды.

Пропаганда «духа Дацина и Дачжая» соответствовала представлениям Мао Цзэ-дуна о том, что общественное разделение труда — отрицательное явление, так как оно ведет к неравенству; отвечала его стремлениям внедрить во всем Китае порядки и образ жизни яньаньского периода. Популяризация опыта Дачжайской бригады и Дацинских нефтепромыслов означала выступление против тех руководителей, активистов и рядовых членов КПК, которые стояли за применение экономических рычагов и материального стимулирования как средства улучшения положения народного хозяйства Китая и метода социалистического строительства.

Стремясь нейтрализовать или ослабить удар маоистов по партии, сторонники более реалистичного подхода к проблемам Китая попытались придать кампании «социалистического воспитания» другое направление. Развернулась скрытая борьба за преобладание в КПК, за влияние на основные слои кадровых работников, а по существу — за методы руководства партией и страной, методы и цели экономической и политической работы.

В сентябре 1963 г., по существу в противовес «десяти пунктам» Мао Цзэ-дуна, от имени ЦК КПК был опубликован новый документ — проект «последующих десяти пунктов», авторство которого приписывается генеральному секретарю *ЦК КПК Дэн Сяо-пину. Лю Шао-ци, Дэн Сяо-пин и их сторонники считали необходимым укреплять дисциплину партийных кадров, пресекать невыполнение директив, злоупотребление властью, разложение. В то же время они отводили главную роль в преодолении отрицательных явлений методам убеждения и воспитания. В «последующих десяти пунктах» говорилось, что кадровые работники «в основном все хорошие», «на 70—80% вышли из бедняков и низших середняков», что среди них не заслуживают прощения всего лишь около 1%, тогда как «в десяти пунктах» Мао Цзэ-дуна говорилось о 5%. В отличие от «десяти пунктов» Мао Цзэ-дуна, по сути дела ставившего «организации бедняков и низших середняков» над пар-

492

тайными организациями, «последующие десять пунктов» предусматривали обратное соотношение: в них говорилось, что «вопрос о том, могут ли организации бедняков и низших середняков осуществлять свою работу и способны ли они к эффективным действиям, решается партийным руководством». Создание «организаций бедняков и низших середняков» отодвигалось на более отдаленное время. Лю Шао-ци, Дэн Сяо-пин и другие фактически противопоставляли курсу Мао Цзэдуна на уравниловку курс на более осторожный и внимательный подход к середняку. В то же время надо отметить, что обе группировки в руководстве КПК исходили из представления о сохранении социальной дифференциации китайского крестьянства через семь лет после завершения в основном кооперирования и через пять лет после создания народных коммун.

Дачжайскому опыту Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пин противопоставили Таоюаньскую большую производственную бригаду, где с лета 1963 г. действовала «рабочая группа» во главе с Ван Гуан-мэй (жена Лю Шаоци). Там демонстрировалась возможность быстрого подъема хозяйства при получении от государства помощи кредитами и техникой. Лю Шаоци, Дэн Сяо-лину и их сторонникам удалось временно сузить сферу движения, отвести удар от массы кадровых работников и коммунистов, а также затормозить авантюристическое наступление на середняка.

В начале 1965 г. Мао Цзэ-дун и его окружение пытались вновь активизировать и поставить под свой контроль кампанию «социалистического воспитания» и «четырех чисток». В январе 1965 г. на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК под руководством Мао Цзэдуна был разработан новый документ «Некоторые вопросы, выдвинутые ныне в движении за социалистическое воспитание в деревне» (так называемые 23 пункта). В «23 пунктах» Мао Цзэ-дун еще более откровенно выразил политическую направленность движения за «социалистическое воспитание», причем в выражениях, ставших ходовыми позднее, во время так называемой культурной революции: «Центр тяжести нынешнего движения — борьба против тех облеченных властью, которые находятся в рядах партии и идут по капиталистическому пути». «Одни облеченные властью лица, идущие по капиталистическому пути, находятся на авансцене, а другие — за кулисами... их поддерживают те люди, которые работают в органах народных коммун, районов, уездов, округов и даже в провинциальных и центральных органах и выступают против дела социализма». «23 пункта» были открытым призывом к новой чистке партии сверху донизу, причем эта кампания должна была распространиться и на города, т. е. проводиться повсеместно.

Однако Мао Цзэ-дуну и его группе не удалось в 1963—1965 гг. поставить партию и органы народной власти под свой жесткий контроль. Их наступление натолкнулось на серьезное противодействие китайских коммунистов, реалистически мыслящих кадровых работников партии. В области организационно-политической это противодействие проявлялось главным образом в форме скрытого неподчинения маоистским установкам и указаниям, в стремлении всеми мерами спасти кадры партии, специалистов от чисток и ударов группировки Мао Цзэ-дуна. В центре и на местах коммунисты — ветераны революционной борьбы, партийная интеллигенция пытались затормозить пагубный для партии и китайского народа процесс «внедрения» маоистских идей и установок, привлечь внимание общественности к жизненно важным вопросам развития экономики и культуры Китая. Чем больше обнаруживалась недейственность попыток Мао Цзэ-дуна и его группы пре-

493

вратить коммунистическую партию в послушное военизированное орудие, тем явственнее вырисовывалось их стремление сделать инструментом осуществления маоистских установок армию и политически незрелую молодежь. В китайской печати с 1965 г. все чаще появлялись заявления об армии как об «основной опоре диктатуры пролетариата», как о «наиболее послушном орудии диктатуры». Замысел разгромить существующий партийно-политический аппарат и заменить его послушной военизированной политической организацией, видимо, определился после того, как в .конце 1965 г. резко обострился конфликт между группировкой Мао Цзэ-дуна и реалистически мыслящими кадрами партии о путях и методах экономического строительства и о внешнеполитическом курсе.

Народное хозяйство КНР в 1963—1965 гг.

Несмотря на сопротивление маоистов, в организации производства в деревне произошло возвращение к практике 1956—1957 гг., т. е. к осуществлению принципа материальной заинтересованности, «каждому по труду». Доля дохода, 'поступавшая в личное потребление, была увеличена до 60, а в отдельных коммунах — до 70%. В оплате труда и обеспечении сельского населения продовольствием в 1962 г. рекомендован был порядок, согласно которому примерно 70% фонда личного потребления распределялось в форме оплаты по трудоединицам (трудодням), около 30%—в форме натурального уравнительного распределения по едокам.

Важным рычагом развития производства и улучшения благосостояния деревни явилось и дальнейшее поощрение в 1963—1965 гг. развития подсобных промыслов, индивидуального выращивания свиней и птицы. Продукция приусадебных участков была освобождена от налогов. Возросло количество поставляемых сельскому хозяйству минеральных удобрений (8—9 млн. т в 1964—1965 гг.), сельскохозяйственных орудий и техники, главным образом насосов, электромоторов, повозок и других относительно несложных технических средств. Все эти меры позволили восстановить и несколько увеличить в этот период производство, прежде всего, зерна и другого продовольствия. По оценкам (с 1959 г. официальные статистические данные о состоянии народного хозяйства КНР в китайской печати не публиковались), производство зерновых в Китае составило в 1962 г. 175 млн. г, в 1963 г. — 180 млн., в 1964 г. — 182 млн., в 1965 г. — 185 млн. т. Продукция подсобныхпромыслов крестьян дала 80% товарной свинины, птицы, яиц и значительный прирост производства овощей. Однако в связи с концентрацией внимания на производстве продовольствия уровень выращивания большинства технических культур оставался ниже уровня 1957 г.

В области промышленности основная линия «урегулирования» в 1963—1965 гг. в целом состояла также в возвращении к принципам организации труда и производства периода первой пятилетки. Были усилены права центральных министерств и ведомств в использовании средств и ресурсов, предпринимались попытки вернуться к развитию промышленности на основе сначала годовых, а затем и долгосрочных планов. (Лишь в 1963 г. в рамках провинций, а в 1964 г. в масштабе страны удалось в конце года, задним числом, составить приблизительные финансово-экономические планы.) На предприятиях были восстановлены различные формы оплаты по труду на основе тарифной

494

системы. Особый упор делался на восстановление, строительство и развитие мелких и средних предприятий. По оценке, к середине 60-х годов на долю мелких и средних предприятий приходилось более 60% производства простых сельскохозяйственных орудий, 40% всего выпуска химических удобрений, 60% добычи угля, 70% производства цемента.

На этой основе в период «урегулирования» произошло восстановление объема промышленного производства в целом до уровня 1958 г. В ряде отраслей этот уровень был превышен. Быстрее других в эти годы развивались химическая (особенно 'производство удобрений), нефтяная, электроэнергетическая и цементная промышленность. Однако такие важнейшие отрасли тяжелой промышленности, как черная и цветная металлургия, угольная 'промышленность и станкостроение (в особенности производство крупногабаритных и прецизионных станков), развивались медленно. Ввиду слабости сырьевой базы крупнейшие металлургические комбинаты работали со значительной недогрузкой.

В целом рост продукции тяжелой промышленности в 1964—1965 гг. составил около 10% ежегодно. Хотя этот рост происходил на основе преимущественно перехода к более полному использованию имевшихся мощностей, среднегодовой темп роста был значительно ниже темпа первой пятилетки (18%) и темпа роста, запланированного на вторую пятилетку (15%). Общее представление о состоянии промышленного производства в КНР к концу периода «урегулирования», т. е. к 1965 г., дают следующие данные:

1963 г. 1964 г. 1965 г

Валовая продукция промышленности,

млрд. юаней........... 98—103

Сталь, млн. m........... 8—9

Уголь, млн. m........... 220

Нефть, млн. m........... 6,5—7

Электроэнергия, млрд. квт>ч .... 40

Металлорежущие станки, тыс. шт. . . 30

Автомашины, тыс. шт. ....... —

Тракторы, тыс. шт.......... —

Химические удобрения, млн. m . . . . —

Цемент, млн. m .......... —

Хлопчатобумажные ткани, млрд. м . . 4,3

Сахар, млн. m........... —

Материальное положение основной массы населения оставалось очень трудным. Улучшение снабжения в 1963—1965 гг. означало лишь частичное восстановление уровня жизни основной массы трудящихся, существовавшего в конце 50-х годов.

Душевое потребление основных видов продуктов и товаров широкого потребления оставалось ниже уровня 1957 г., в то время как розничные цены на них (государственные и рыночные, установленные применительно к отдельным районам в государственном порядке) в 60-е годы несколько возросли.

Несмотря на ряд достижений КНР в области науки и техники в первой половине 60-х годов, в особенности в развитии нефтяной и химической промышленности, итоги периода «урегулирования» показали, что «большой скачок», по меньшей мере, на семь лет затормозил развитие страны, усугубил объективные трудности в преодолении отсталости Китая.

105—110	120—123
9—10	11
230	230—240
7—7,5	9—10
45	50—60
30—35	38—40
—	35
—	33
.—	8—9
—	13
4,5	6,2—6,5
—	1,5

495

Раскольническая деятельность

группы Мао Цзэ-дуна

в социалистическом содружестве

и мировом коммунистическом движении

Вместо того чтобы учесть уроки провалов, вызванных ревизией генеральной линии партии 1952 г. и отказом от политики дружбы с СССР, сделать выводы из того факта, что товарищеские советы КПСС и других коммунистических партий оказались своевременными, группа Мао Цзэ-дуна стремилась использовать националистические чувства для оправдания своих действий. Выступая на 9-м пленуме ЦК КПК в начале 1961 г., Мао Цзэ-дун игнорировал советы КПСС и мирового коммунистического движения, назвав их «ревизионизмом».

В материалах китайской печати принципы и методы коммунистического и социалистического строительства -в Советском Союзе и других социалистических странах представлялись как «ревизионистские», ведущие к «буржуазному перерождению» и т. п.

Нагнетание антисоветизма, борьба против КПСС и других марксистско-ленинских партий во внешнеполитическом плане определялись националистическими, гегемонистскими претензиями маоистской группировки. Осуждение научных методов строительства социалистической экономики в СССР и других социалистических странах как «ревизионистских» велось в целях закрепления и пропаганды маоистских установок. Всякий отход от этих установок объявлялся «ревизионизмом», а носители этих взглядов — «агентами ревизионизма».

Постепенно маоисты переносили разногласия по идеологическим вопросам на межгосударственные отношения. С 1960 г. китайские военнослужащие и гражданские лица стали нарушать советскую границу. В 1961 г. правительство КНР в одностороннем порядке трижды меняло условия действующих советско-китайских экономических соглашений и в конце года вообще отказалось от импорта комплектного оборудования из СССР на 1962—1963 гг., не считаясь с материальным ущербом, причиняемым советским предприятиям, выполнявшим китайские заказы. По инициативе китайской стороны началось сокращение научно-технического сотрудничества, культурных связей; почти наполовину уменьшился в 1961 г. объем торговли между СССР и КНР.

Враждебный СССР характер политики маоистского руководства наглядно проявился во время XXII съезда КПСС, принявшего новую Программу партии. В дни работы съезда и после него группа Мао Цзэ-дуна развернула антисоветскую кампанию в Китае и за границей, на СССР возлагалась ответственность за экономические трудности КНР.

ЦК КПСС и Советское правительство выступали за нормализацию отношений с КПК и КНР. В феврале и мае 1962 г. ЦК КПСС обращался к ЦК КПК с предложениями, направленными на улучшение отношений между двумя партиями и странами, на восстановление единства действий в борьбе против империализма, на предотвращение углубления разногласий. Однако китайское руководство отвергло эти предложения.

Для усиления антисоветской камлании маоисты использовали стихийный переход весной 1962 г. в Советский Союз свыше 60 тыс. жителей Синьцзяна. Там проживало несколько сот тысяч выходцев из России (преимущественно казахов и уйгуров), большинство их имело советское гражданство. Начиная с 1958—1959 гг. советских граждан, проживавших в Синьцзяне, начали всячески ущемлять при решении

496

имущественных, правовых и других вопросов, увольнять с работы, подвергать национальной дискриминации и преследованиям. Когда же многие жители Синьцзяна перешли в СССР, правительство КНР стало требовать насильственного их возвращения и провело серию провокаций -в отношении работников советских консульств в Синьцзяне, а затем и в Харбине. В результате Советское правительство решило осенью 1962 г. закрыть все имевшиеся в КНР консульства и отделения торгпредства СССР.

В 1962 г. количество спровоцированных китайской стороной пограничных инцидентов превысило 5 тыс. При этом китайские власти предъявили притязания на советскую территорию. Так, в директиве Народного комитета пров. Хэйлунцзян (Северная Маньчжурия) говорилось: «Предлагаем продолжать производство лова рыбы на спорных островах, а советским пограничникам говорить, что указанные острова принадлежат Китаю».

Мао Цзэ-дун и его сторонники добились решения 10-го пленума ЦК КПК (сентябрь 1962 г. ) об усилении борьбы против «современных ревизионистов», под которыми лидеры КПК подразумевали СССР, другие социалистические страны и марксистско-ленинские партии. В коммюнике пленума содержались особые установки маоистов по основным проблемам современности. В нем впервые говорилось о необходимости отстаивать не Декларацию (1957 г.) и Заявление (1960 г.) Московских совещаний представителей коммунистических и рабочих партий, а «революционные принципы» Декларации и Заявления.

Антисоветские выступления маоистов участились в связи с Карибским кризисом осенью 1962 г. Их усилия были направлены на разжигание войны между СССР и США. В то же время, пользуясь тем, что внимание всего мира было отвлечено от других районов, они возобновили военные действия на границе с Индией. Убедившись, что не сможет вовлечь Советский Союз в военный конфликт, группа Мао развернула новый тур антисоветской кампании. В конце 1962 — начале

1963 г. китайское руководство опубликовало серию директивных статей (их автором впоследствии был назван Мао Цзэ-дун), в которых клеветнические выпады против КПСС и других компартий сочетались с открытой ревизией принципиальных положений Декларации и Заявления Московских совещаний. В редакционной статье, опубликованной в «Жэньминь жибао» 8 марта 1963 г., был поднят вопрос об Айгуньском (1858 г.), Пекинском (1860 г.), Петербургском (1881 г.) договорах, которые определяют почти всю линию советско-китайской границы. Группа Мао Цзэ-дуна выдвинула претензии на «право наследования» всех территорий, когда-либо захваченных монгольской, маньчжурской и другими династиями, правившими в Китае. Подготовка к территориальным притязаниям велась в Китае исподволь многие годы. Так, с первых лет существования КНР там печатались географические и исторические карты и учебники, в которых обширные территории Советского Союза обозначались как входившие в состав Китая. Наконец, в

1964 г. Мао Цзэ-дун в беседе с группой японских социалистов открыто выдвинул притязания на ряд советских территорий от Забайкалья до Камчатки и Владивостока, сказав, что КНР еще «не представляла счета по этому реестру». В 1964—1965 гг. пекинское руководство заявило, что «этот реестр» включает около 1,5 млн. кв. км советской территории. Еще в 50-х годах оно стало претендовать на поглощение МНР и территорий других стран.

Наряду с эскалацией враждебности в межгосударственных отношениях с СССР пекинские лидеры усилили раскольническую деятель-

32 Заказ 70

497

ность в международном коммунистическом движении. В июне 1963 г. руководство КПК опубликовало документ под претенциозным названием «Предложения о генеральной линии международного коммунистического движения» («25 пунктов»). Таким образом, всего лишь через два с половиной года после того, как Московское совещание представителей коммунистических и рабочих партий, в котором участвовала делегация КПК, выработало генеральную линию коммунистов всего мира, Мао Цзэ-дун и его группа выдвинули претензии на то, чтобы односторонне определять политику всех компартий. В «25 пунктах» была сделана попытка ревизовать основные положения марксистсколенинской теории о руководящей роли пролетариата в мировом революционном процессе, противопоставить национально-освободительное движение мировой социалистической системе и рабочему движению в капиталистических странах, отказаться от установок, выработанных Московскими совещаниями коммунистических и рабочих партий 1957 и 1960 гг., о характере современной эпохи, о путях и методах революционной борьбы, от критики идеологии и практики культа личности.

Несмотря на раскольнический характер «25 пунктов» и деятельности руководства КПК, ЦК КПСС продолжал добиваться сплочения стран социализма и мирового коммунистического движения, выступал за нормализацию отношений с КНР. Однако проходившая в июле 1963 г. советско-китайская двусторонняя встреча по вине китайской стороны не дала положительных результатов. Китайские лидеры отвергли неоднократные советские предложения о прекращении публичной полемики. Они обрушились с клеветой на СССР и КПСС в связи с Московским договором о прекращении ядерных испытаний в трех средах, организовали антисоветские провокации, митинги и демонстрации, осенью 1963 г. вновь начали публикацию антисоветских статей. После октябрьского Пленума ЦК КПСС 1964 г. китайская делегация была приглашена на празднование 47-й годовщины победы социалистической революции в нашей стране. На переговорах в ноябре 1964 г. в Москве Советский Союз предложил исходить из того, что объединяет, а не разъединяет обе стороны. Однако китайская делегация по указанию из Пекина отвергла такой подход, отказалась от прекращения открытой полемики и обсуждения вопросов советско-китайских межгосударственных отношений. Китайские лидеры заявили, что будут продолжать борьбу против КПСС, если наша партия сохранит верность решениям XX и XXII съездов КПСС, своей Программе.

Постепенно от попыток столкнуть СССР и США маоисты перешли к попустительству империалистической агрессии. В 1965 г. американские империалисты усилили свою агрессию в Юго-Восточной Азии. Не случайно систематические бомбардировки территории ДРВ авиацией США начались через месяц после того, как мировая печать сообщила об интервью Мао Цзэ-дуна американцу Э. Сноу в январе 1965 г., в котором он сказал: «Китайцы будут воевать лишь в том случае, если США нападут на Китай». Мао Цзэ-дун и другие китайские лидеры заняли негативную позицию на встречах в феврале с советской правительственной делегацией, направлявшейся в ДРВ и КНДР и сделавшей остановку в Пекине. В марте была организована злобная антисоветская демонстрация перед зданием посольства СССР в Пекине. Усилилась антисоветская кампания в прессе. В опубликованной в ноябре 1965 г. в газете «Жэньминь жибао» антисоветской статье маоистская группа заявила о намерении «политически и организационно размежеваться» с КПСС и другими марксистско-ленинскими партиями.

498

Развернутое наступление на КПК в период «культурной революции» (1965—1969)

Обострение борьбы в КПК в конце 1965 — начале 1966 г. Начало маоистской «культурной революции»

Мао Цзэ-дун и его ближайшее окружение повели борьбу за укрепление своей власти путем развертывания «великой пролетарской культурной революции» — политической кампании, имевшей целью устранить созданные на основе Конституции КНР органы власти и установить реакционный военно-бюрократический режим. «Культурная революция» была направлена на разгром КПК и превращение ее в партию, идейной основой которой был бы не марксизм-ленинизм, а маоизм, организационной основой — армейские формы и методы работы, главной обязанностью каждого члена партии — личная преданность Мао Цзэ-дуну, основной функцией — обеспечение власти группы Мао, основным внешнеполитическим принципом — антисоветизм.

По своим масштабам «культурная революция» далеко превзошла все прежние политические кампании по утверждению власти Мао Цзэдуна и его окружения, нагнетанию культа Мао, осуществлению гегемонистских планов, подавлению интернационалистских элементов, преследованию национальных меньшинств.

Первая попытка развернуть новую массовую кампанию против инакомыслящих относится к осени 1965 г., хотя она была задумана раньше, о чем свидетельствовало содержание вышеупомянутых «23 пунктов». К этому времени скрытая борьба между группой Мао Цзэдуна и ее противниками сильно обострилась в связи с обсуждением вопросов о третьем пятилетнем плане, целях и перспективах развития КНР. (Лишь после четырехлетнего периода «урегулирования» возник вопрос о подготовке нового пятилетнего 'плана.) Маоисты выступали за отказ от методов экономического стимулирования, получивших распространение после провала «большого скачка», за возвращение к «яньаньским» нормам организации общества.

Одновременно велось наступление на демократические принципы Конституции КНР, на партию, на передовые слои китайского народа, насаждался культ Мао Цзэ-дуна, усилились массовые репрессии. Оппоненты Мао Цзэ-дуна стремились, не выступая прямо против него, сохранить основные принципы периода «урегулирования» и контроль над партийным и государственным аппаратом. Мао Цзэ-дун, по-видимому, больше всего был озабочен сохранением непререкаемости его «идей», авторитета и культа после его смерти; его беспокоил рост влияния Лю Шао-ци и других руководителей КПК.

Между группой Мао Цзэ-дуна и его противниками существовали разногласия и в подходе к международным проблемам. В связи с усилившейся агрессией США во Вьетнаме Лю Шао-ци и его сторонники считали целесообразным пойти на единство действий с СССР для оказания помощи вьетнамскому народу, тогда как группа Мао Цзэ-дуна отвергла предложения о сотрудничестве всех антиимпериалистических сил в целях отпора американскому империализму. Возможно, разногласия в руководстве КПК по внешнеполитическим вопросам углубились после неудачных попыток установить гегемонию Китая в афроазиатском мире. В этом же направлении влияли события осенью 1965 г.

32*

499

в Индонезии, где руководство коммунистической партии, находившееся под влиянием Пекина, не сумело предотвратить тяжелое поражение прогрессивных сил страны.

В обстановке растущих противоречий между различными группами в руководстве КПК Мао Цзэ-дун пытался развернуть новую массовую проработочную кампанию. На рабочем совещании Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК совместно с руководителями региональных бюро ЦК КПК в сентябре — октябре 1965 г. Мао Цзэ-дун потребовал начать кампанию против УХаняза его пьесу «Разжалование Хай Жуя». Требование Мао не было поддержано большинством членов Постоянного комитета, понимавших, что эта «проработка» может перерасти в глобальное наступление против всех, кто в той или иной мере высказывал недовольство или несогласие с ним. Тогда Мао Цзэ-дун уехал в Шанхай, где 10 ноября 1965 г. была опубликована статья ЯоВэнь-юаня против У Ханя, которую пекинские газеты перепечатали (несмотря на прямое указание Мао Цзэ-дуна) лишь 29 ноября. Таким образом, уже. в самом начале кампании Мао встретил сопротивление влиятельных деятелей КПК.

Это предположение подтверждается дальнейшими событиями. На рубеже 1965 и 1966 гг. в Пекине была создана «Группа по делам культурной революции» при ЦК КПК («группа пяти»), руководитель которой, член Политбюро и секретариата ЦК КПК, первый секретарь пекинского горкома Пэн Чжэнь в начале февраля 1966 г. подготовил тезисы «группы пяти», направленные от имени ЦК КПК в партийные комитеты. Эти тезисы были расценены маоистами как попытка сдержать проработочную кампанию. Чтобы не допустить этого, по указанию Линь Бяо и под руководством жены Мао Цзэ-дуна Цзян Цин была создана Группа по делам культурной революции при Военном совете ЦК КПК, которая подготовила «Протокол по вопросам работы в области литературы и искусства в армии», просмотренный и исправленный Мао Цзэ-дуном. В нем подчеркивалась роль армии в новой политической кампании: «Народно-освободительная армия Китая должна играть важную роль в социалистической культурной революции». Наделение армии не свойственными ей функциями вытекало из антимарксистских представлений Мао Цзэ-дуна о характере социалистического общества. Они были, в частности, сформулированы в письме от 7 мая 1966 г., адресованном Линь Бяо. Мао Цзэ-дун выступал за превращение армии в «великую школу», в которой солдаты наряду с «политикой», «военным делом» и «культурой» должны заниматься сельским хозяйством, ремеслом, промышленным производством, чтобы удовлетворять свои потребности, обменивать произведенные ими товары на государственную продукцию. Всю жизнь китайского общества следует военизировать, а все граждане Китая — рабочие, крестьяне, учащиеся, работники сферы обслуживания, сотрудники партийных органов и общественных организаций, служащие учреждений — должны жить и работать, как солдаты. Это была программа создания общества казарменного социализма, враждебная марксистско-ленинскому представлению о социализме и коммунизме. Письмо Мао Цзэ-дуна пропагандировалось в печати КНР как программный документ «культурной революции». Роль армии как важнейшей опоры группы Мао Цзэ-дуна в борьбе против партийных кадров в центре и на местах (начиная с заместителя председателя ЦК Лю Шао-ци и других руководящих деятелей ЦК КПК) подчеркивалась в армейской газете «Цзефанцзюнь бао», а также в «Жэньминь жибао» и журнале «Хунци», которые публиковали основные лозунги и указания группы Мао Цзэ-дуна. Так, 18 апреля

.500

1966 г. «Цзефанцзюнь бао» поместила передовую статью, впервые призвавшую всех активно участвовать в «великой социалистической культурной революции». На следующий день ее перепечатали все центральные газеты. Одновременно продолжалась чистка армии от ненадежных, с точки зрения маоистов, лиц. Был отстранен от работы в НОА начальник генштаба, член секретариата ЦК КПК, заместитель премьера Государственного совета Ло Жуй-цин, названный через несколько месяцев после этого (в решении ЦК КПК от 16 мая 1966 г.) «буржуазным эгоистом и авантюристом, стремившимся узурпировать власть в армии и выступавшим против партии».

В апреле—мае 1966 г. маоисты развернули кампанию против пекинского горкома КПК и отдела пропаганды ЦК КПК. Еще в конце марта Мао Цзэ-дун (как впоследствии сообщили хунвэйбиновские газеты) заявил: «Пэн Чжэнь, пекинский горком, отдел пропаганды ЦК покрывают плохих людей. Отдел пропаганды необходимо распустить, пекинский горком необходимо распустить, группу пяти необходимо распустить». А через два дня последовало новое указание: «Отдел пропаганды ЦК — это дворец владыки ада. Надо свергнуть его и освободить чертенят». Публиковались статьи против печатных органов пекинского горкома. Один из секретарей комитета КПК г. Пекина Дэн То был обвинен в напечата:нии статей, направленных против Мао Цзэ-дуна. 16 мая на заседании Политбюро ЦК КПК было принято решение об отмене подготовленных Пэн Чжэнем тезисов «Группы пяти» и о создании при ЦК КПК новой «Группы по делам культурной революции».

16 мая 1966 г. маоисты одержали важную победу над оппозицией, наиболее крупным представителем которой был Лю Шао-ци. Хотя еще несколько месяцев прямых нападок на него не было, однако удар по Пэн Чжэню означал подрыв лозиций Лю Шао-ци. Назначение ближайшего помощника Мао Цзэ-дуна, в прошлом его секретаря, Чэнь Бо-да руководителем «Группы по делам культурной революции», а Цзян Цин — его заместительницей было первым шагом к установлению Мао Цзэ-дуном непосредственного контроля за ходом «культурной революции». Появился орган маоистов, противостоящий ЦК КПК.

Мао Цзэ-дун, решив осуществить тотальное наступление на партию, ее руководящие и местные органы, ее кадры, направил главный удар против окружения Лю Шао-ци, которое выступило за более реалистическую политику, против «крайностей» группы Мао, за извлечение уроков из провала в экономике («скачок»), социальных преобразованиях («народные коммуны»), внешней политике (события в Индонезии). Чтобы лишить партию средств и каналов организованного выражения протеста против авантюристической политики группы Мао Цзэ-дуна, идеологически обезглавить КПК, удар был нанесен по идеологическим органам партии, по ученым, партийным пропагандистам, представителям творческой интеллигенции. В июне были «реорганизованы» пекинский горком и отдел пропаганды ЦК КПК. Началась полоса массового закрытия и «реорганизации» органов партийной печати в центре и на местах. Одновременно развернулась кампания против руководителей и профессорско-преподавательского состава вузов. Прежде всего она началась в Пекинском университете, где еще 25 мая появилась инспирированная маоистами и «высочайше одобренная» Мао Цзэ-дуном «дацзыбао» («газета больших иероглифов», нечто вроде листовки или стенгазеты), направленная против руководства университета. Оно было обвинено в «ревизионизме» и снято. Эти меры показали, что Мао Цзэ-дун и его приспешники под прикрытием «полемики», «критики» в области культуры готовили решительный удар по своим противникам в партии.

501

Из студенческой молодежи и школьников была образована специфическая ударная сила «культурной революции» — отряды хунвэйбинов («красных охранников»), игравшие роль штурмовых отрядов Мао. За их спиной стояла армия—для поддержки хунвэйбинов и контроля над их действиями. Первый такой отряд был создан 29 мая 1966 г. в средней школе при университете Цинхуа в Пекине. Выбор учащейся молодежи в качестве ударной силы задуманного группой Мао Цзэ-дуна переворота объяснялся несколькими причинами. Прежде всего, именно студентов и школьников многие годы усиленно обрабатывали в духе фанатической верности «великому кормчему», безрассудного служения его культу. Во-вторых, среди учащихся были распространены настроения пессимизма, бесперспективность в связи с резким сокращением возможности использования специалистов в результате «большого скачка»,, переселением молодежи в сельскую местность, в горные и отдаленные районы. Маоистам удалось направить недовольство этой части молодежи против руководителей КПК, критиковавших авантюристический курс. Маоисты сумели превратить часть молодежи в свою опору, сочетая подавление свободолюбия, взаимную слежку и другие репрессивные меры с социальной демагогией, призывали к борьбе с «пробравшимися к власти» носителями «буржуазного перерождения», бюрократизма, к «спасению дела революции».

Расправившись с пекинским горкомом, отделом пропаганды ЦК КПК, маоисты перенесли главный удар на партийную и беспартийную интеллигенцию. Профессоров университетов и институтов, школьных учителей, ученых, прежде всего представителей общественных наук, известных деятелей литературы и искусства шельмовали, подвергали репрессиям и унижениям, выводили на «суд масс» в шутовских колпаках, избивали якобы за ревизионизм, в действительности же за то, что они высказывали здравые мысли о положении в стране или даже за то, что недостаточно восхваляли Мао Цзэ-дуна. Все это делалось руками студентов и школьников. 13 июня ЦК КПК и Государственный совет приняли постановление, согласно которому прекратились занятия в вузах и школах, был отложен прием в вузы, отменены экзамены. Эти «реформы» образования имели и непосредственную, ближайшую цель — натравить учащихся на своих учителей и дать фанатичным юнцам возможность расправляться с ними — и дальний прицел. Он заключался в том, чтобы лишить китайское общество образованных, культурных людей, способных самостоятельно мыслить, т. е. опасных с точки зрения маоистских требований и идеалов казарменного социализма. В это время популяризовалась беседа Мао с харбинскими студентами (в начале 1964 г.), в которой «великий кормчий», ссылаясь на опыт Конфуция и китайских императоров, доказывал вред образования. В середине июня 1966 г. был осуществлен разгром центральных и местных руководящих комсомольских органов. Эта акция предназначалась для подготовки хунвэйбинов к «открытию огня по штабам», т. е. по руководящим партийным органам в Пекине и на местах.

В июне — июле еще продолжалась борьба между группой Мао и оппозицией за руководство «культурной революцией». Видимо, Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пин, имея преобладающее влияние в партийном аппарате, среди партийных кадров, пытались перехватить у Мао Цзэдуна и Линь Бяо инициативу и взять под свой контроль всю эту кампанию. Это выразилось, прежде всего, в соперничестве между «рабочими группами», направлявшимися в различные учреждения, вузы, предприятия для чистки партийных организаций, и хунвэйбинами. Конфликты закончились тем, что в конце июля по инициативе лидеров

502

«Группы по делам культурной революции» Чэнь Бо-да, Кан Шэна и Цзян Цин «рабочие группы» были официально упразднены в конце ноября 1966 г.

11-й пленум ЦК КПК состоялся в Пекине 1—12 августа 1966 г. В работе пленума не участвовали многие члены ЦК КПК, ставшие жертвами хунвэйбинов. Зато на нем присутствовали члены «Группы по делам культурной революции» и представители пекинских хунвэйбинов. В день открытия пленума газеты «Цзефанцзюнь бао» и «Жэньминь жибао» объявили «о новых указаниях» Мао Цзэ-дуна, подчеркивавших усиление в жизни страны роли армии, с которой следовало брать пример всем предприятиям и учреждениям. Весь Китай должен был превратиться в «школу революционизирования, подобную Народноосвободительной армии». Армии отводилась особая роль в «культурной революции». Мао Цзэ-дун вновь, как и в 1958 г., требовал создания военно-хозяйственных полунатуральных, самообеспечивающихся единиц (крестьяне должны наряду с сельским хозяйством заниматься военным делом и промышленностью, а рабочие — военным делом и сельским хозяйством). Усиление роли армии означало, что маоисты не имели возможности опереться на значительную часть партийных кадров и рядовых коммунистов, недовольных авантюристическим курсом Мао Цзэдуна.

Во время работы пленума, 5 августа 1966 г., Мао Цзэ-дун опубликовал свою дацзыбао под названием «Огонь по штабу», в которой обвинял «некоторых руководящих товарищей в центре и на местах» в том, что они «осуществляли диктатуру буржуазии и пытались подавить бурное движение великой пролетарской культурной революции». Эта дацзыбао по сути дела призывала к разгрому центральных и местных партийных органов, объявленных буржуазными штабами. 8 августа пленум принял решение «О великой пролетарской культурной революции», в котором говорилось: «В настоящее время наша цель заключается в том, чтобы разгромить тех, кто находится у власти и идет по пути капитализма». Это было указание о разгроме части партийных организаций и о смене руководства в других. Все организации были разделены на четыре категории, из которых лишь одна («те, которые могут стоять в самых первых рядах движения, смело поднимать массы») удовлетворяла требованиям группы Мао, остальные же объявлялись либо отставшими от масс, либо боящимися масс, либо захваченными «теми, кто втерся в партию, стоит у власти и идет по пути капитализма».

В то же время авторы решения, видимо, еще не считали подходящим момент для открытого призыва к массовому избиению партийных кадров. Поэтому в нем говорилось о «малочисленных антипартийных антисоциалистических правых элементах», которых «нужно полностью разоблачить, разгромить, разбить, опозорить и ликвидировать их влияние». В действительности же репрессии распространились на все партийные органы и на основные кадры партии. Не случайно в коммюнике 11-го пленума содержалось требование маоистов о широком преследовании инакомыслящих: «Необходимо... в тесной связи с великой пролетарской культурной революцией довести до конца в городе и деревне движение за „четыре чистки", т. е. движение за социалистическое воспитание, включающее в себя политическую, идеологическую, организационную и экономическую чистку». Предписывалось повсеместно создавать незаконные с точки зрения Устава партии группы и комитеты по делам «культурной революции».

Ревизуя положение Устава КПК (принятого VIII съездом) о том,

503

что партия «в своей деятельности руководствуется марксизмом-ленинизмом», пленум провозгласил руководящими «идеи Мао Цзэ-дуна» и постановил организовать широкую кампанию «творческого изучения и правильного применения произведений Председателя Мао», дополнительно издать 35 млн. экземпляров работ Мао Цзэ-дуна.

Решения пленума были направлены на обострение борьбы против КПСС и других коммунистических партий. Советский Союз был фактически объявлен главным врагом.

Пленум произвел важные изменения в составе руководства КПК. Из пяти заместителей председателя ЦК КПК (Лю Шао-ци, Чжоу Энь-лай, Чжу Дэ, Чэнь Юнь и Линь Бяо) на этом посту был оставлен лишь один Линь Бяо. Изменился состав Политбюро и секретариата ЦК; после пленума они вновь подверглись чистке, а секретариат фактически перестал функционировать. Таким образом, хотя Мао Цзэ-дун не смог на пленуме полностью избавиться от оппозиции (впоследствии он говорил, что его поддержали лишь немногим более половины участников), именно против Лю Шао-ци и его сторонников был направлен основной удар. Постепенно все яснее обнажался замысел Мао Цзэ-дуна и его группы: покончить со всякой оппозицией и попытками усомниться в его непогрешимости.

Разгул маоистского террора («хунвэйбиновщина»)

Лю Шао-ци и другие руководящие деятели КПК, не согласные с курсом Мао, пользовались серьезной поддержкой не только в рядах партии, но и в некоторых армейских соединениях. Этим и объяснялся, по-видимому, с одной стороны, призыв Мао Цзэ-дуна открыть огонь по штабам, т. е. по партийным органам, и, с другой стороны, использование в этой погромной антипартийной кампании прежде всего хунвэйбинов и цзаофаней (бунтовщиков), тогда как армия сохранялась как резерв и не вводилась в действие. Вместе с тем продолжалась чистка армии, укрепление позиций в ней и в стране министра обороны Линь Бяо, который по⁽сле 11-го пленума стал вторым после Мао Цзэ-дуна человеком в политической иерархии Пекина.

В еще больших масштабах продолжались бесчинства хунвэйбинов и цзаофаней, направляемых людьми Мао Цзэ-дуна и Линь Бяо. Фанатичная, обработанная маоистской пропагандой и наэлектризованная встречами с «великим вождем и учителем» молодежь ринулась на разгром партийных комитетов, органов власти, профсоюзов. По всей стране происходили избиения партийных работников, расправы с неугодными маоистам людьми. С 18 августа по 25—26 ноября 1966 г. в Пекине состоялось восемь массовых митингов хунвэйбинов с участием Мао Цзэдуна, на которых присутствовало И млн. человек. Выступали Линь Бяо, Чжоу Энь-лай, Цзян Цин.

«Красным охранникам» было разрешено «для обмена опытом» бесплатно приезжать в Пекин и другие города, они получали бесплатное питание и армейское обмундирование. Как сказал на полуторамиллионном митинге в Пекине 18 августа 1966 г. Чжоу Энь-лай, хунвэйбины превратятся в «надежный резерв НОА».

Хунвэйбины были поставлены, по существу, над КПК. В августе 1966 г. «Жэньминь жибао» требовала, чтобы все партийные организации «безоговорочно» принимали «контроль и критику со стороны народных масс». Гонения на партийные кадры приобрели массовый

504

характер. В листовках и дацзыбао объявлялись «ревизионистами», сторонниками капитализма один за другим члены ЦК, руководители правительственных органов, крупные военные и политические работники. Почти все руководящие органы КПК и народные комитеты на местах— в провинциях, автономных районах, городах — были объявлены «гнездами черных бандитов».

Деятельность ЦК КПК была парализована, а полномочия высшего руководящего органа захватила Группа по делам культурной революции во главе с Чэнь Бо-да и Цзян Цин. В печати появились обвинения против Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пина, которых именовали «самое крупное лицо, стоящее у власти и идущее по капиталистическому пути», и «второе крупное лицо». Лозунгом хунвэйбинов стали слова Мао Цзэ-дуна: «Бунт — дело правое». Хунвэйбины бесчинствовали на улицах городов: велосипедистов, осмелившихся появиться без изображения Мао Цзэ-дуна, избивали; девушкам стригли волосы, если их прическа не удовлетворяла требованиям хунвэйбиновской эстетики; пассажиры автобусов и поездов должны были хором повторять выдержки из сборника изречений (цитатника) «великого кормчего»; классические и современные произведения искусства уничтожались; книги сжигались, чтобы китайцы могли читать только одного автора, издававшегося в десятках миллионов экземпляров. В театре была произведена под руководством Цзян Цин «реформа», «очистившая» репертуар от всех пьес, кроме дозволенных (их насчитывалось меньше десяти).

Хунвэйбины 'встречали сопротивление трудящихся, нередко защищавших по призыву коммунистов партийные комитеты, объявлявших забастовки или даже вступавших с хунвэйбинами в борьбу. В связи с этим по указанию Мао Цзэ-дуна было принято решение ЦК КПК, запрещавшее «под каким бы то ни было предлогом и в каких бы то ни было формах подстрекать и организовывать рабочих, крестьян и городских жителей вести борьбу против учащихся». Линь Бяо на средневековый лад восхвалял погромщиков: «Хунвэйбины — это небесные воины, хватающие демонов и чудищ, хватающие стоящих у власти главарей буржуазии».

Бесчинства хунвэйбинов вели к дезорганизации производства. Можно предположить, что среди верхушки маоистов все это вызывало разногласия между экстремистами и умеренными, опасавшимися хаоса и добивавшимися хотя бы некоторой стабилизации. Видимо, поэтому «Жэньминь жибао» в сентябре призывала хунвэйбинов отправиться в деревню на уборку урожая, а 22 октября появилось решение ЦК и Государственного совета КНР о временном прекращении поездок «революционных учащихся» в Пекин, т. е. была сделана попытка спасти транспорт от полной дезорганизации. В передовой статье, опубликованной в ноябре 1966 г. «Жэньминь жибао», говорилось: «Производство на промышленных предприятиях, шахтах и в народных коммунах не должно останавливаться. Поэтому на заводах, рудниках и в деревне культурную революцию следует проводить не спеша, при сохранении трудовой дисциплины». Даже Чэнь Бо-да в телеграмме шанхайским рабочим 11 ноября убеждал их «во избежание неблагоприятного влияния на производственные задания... и на железнодорожные перевозки по линии Пекин — Шанхай» не отправляться в Пекин, а «находиться на производственном посту, налаживать производство, выполнять государственный план». А Чжоу Энь-лай на вопрос представителей вузов и техникумов Пекина: «Можно ли идти на предприятия?» ответил: «Вопрос о предприятиях изучается».

Однако Мао Цзэ-дун добивался еще большего распространения

505

«пламени культурной революции», которое, по его словам, он сам зажег. Говоря так 25 октября 1966 г. на рабочем совещании ЦК КПК с участием местных представителей, он маневрировал, как бы давал Лю Шао-ци и Дэн Сяо-пину возможность капитулировать, чтобы подавить любую оппозицию в стране. Мао заявил, что «нельзя целиком возлагать вину на товарища [Лю] Шао-ци и на товарища [Дэн] Сяо-пина. Они несут ответственность. ЦК также несет ответственность». Он говорил о своей ответственности, заключавшейся в том, что он «слишком доверился другим». Основной же смысл этого выступления сводился к восхвалению хунвэйбинов. «По всей стране поднялись хунвэйбины. И они своим натиском потрясли вас», — говорил Мао руководящим партийным деятелям.

Линия на раскол партийных кадров нашла отражение в директивной статье журнала «Хунци», опубликованной вскоре после этого выступления Мао Цзэ-дуна. В ней говорилось: «Следует отличать тех, кто выдвигал ошибочную линию (их всего лишь один-два или несколько человек), от тех, кто проводил эту ошибочную линию; отличать тех, кто сознательно проводил эту линию (их мало), от тех, кто несознательно ее проводил (их много)».

Но, применяя коварную тактику дезориентации, раскола партийных кадров, Мао Цзэ-дун и его окружение все же главную ставку делали на насилие, террор, осуществлявшийся руками хунвэйбинов. В этом проявился перевес экстремистов, которые ' опирались на поддержку Мао Цзэ-дуна. Решением ЦК КПК от 9 декабря 1966 г. («Десять положений ЦК КПК о необходимости взяться за революцию и стимулировать производство») «культурная революция» была распространена на предприятия. «Жэньминь жибао» в конце декабря выражала удовлетворение тем, что «ныне на всех промышленных предприятиях наступает подъем великой пролетарской культурной революции» с целью преодоления «серьезного капиталистического, ревизионистского и даже феодального влияния», причем под ревизионизмом в промышленности понималось главным образом материальное стимулирование.

Дополнительным импульсом для усиления хунвэйбиновских атак на партию, ее органы и кадры стало решение ЦК КПК об уничтожении всех материалов, свидетельствующих о преступлениях хунвэйбинов, совершенных в ходе «культурной революции».

Применяя демагогию и террор, маоисты пытались расколоть трудящихся, привлечь наиболее отсталые их слои на свою сторону. В декабре 1966 г. была создана новая маоистская организация цзаофаней («бунтовщиков»), в которую вовлекались молодые, обычно малоквалифицированные рабочие, ученики, служащие. Цзаофали должны были перенести «культурную революцию» на промышленные предприятия и в учреждения, преодолеть сопротивление рабочих бесчинствам хунвэйбинов.

Однако разгул хунвэйбиновско-цзаофаневской реакции встретил в конце 1966 г. сопротивление значительной части рабочих. «Революционные бунтовщики» из пров. Аньхуй в листовке, расклеенной в Пекине, жаловались, что они подверглись нападениям рабочих, организованных провинциальным комитетом КПК. Аналогичные сообщения поступали из Шанхая, Чунцина, Шэньяна, Нанкина, Тяньцзиня, Уханя, Сианя, Ланьчжоу, Чанша, Наньчана, национальных районов. Кровавые столкновения произошли и в Пекине. Появились листовки, направленные против «Группы по делам культурной революции», в поддержку Лю Шао-ци. Рабочие добивались 'повышения материального уровня.

506

Под предлогом участия в «культурной революции», «обмена опытом» они бросали рабочие места, отправлялись в Пекин, где предъявляли требования увеличения заработной платы и улучшения условий труда. В крупных промышленных центрах вспыхивали забастовки.

В этих условиях маоисты решили принять новые меры для подавления оппозиции.

Курс на «захват власти» и «объединение трех сторон». Создание «ревкомов». Роль армии

С января 1967 г. под лозунгом «захвата власти» началась ликвидация органов партии и народной власти на местах. Первая попытка «захвата» была сделана в Шанхае. В начале января 1967 г. цзаофани захватили редакции шанхайских газет «Вэньхуй бао» и «Цзэфан жибао», в которых опубликовали сначала «Обращение ко всем жителям Шанхая», затем «Срочное объявление цзаофа'ней Шанхая». В этих документах, инспирированных группой Мао, наряду с признанием фактов дезорганизации экономики и призывами к рабочим — оставаться на своих производственных постах — содержались нападки на «экономизм», экономическое стимулирование труда рабочих. В шанхайских газетах печатались также призывы к «революционному бунту», к «захвату революционными бунтовщиками власти» и свержению «горстки облеченных властью и идущих по капиталистическому пути», причем было указано, что эти лица находятся в шанхайском горкоме КПК.

О том, кто на самом деле направлял действия шанхайских цзаофаней, свидетельствовала перепечатка их обращения по указанию Мао Цзэ-дуна в «Жэньминь жибао» в сопровождении редакционной статьи, в которой подчеркивалось общекитайское значение обращений, которые, по словам, газеты, «бросили клич к дальнейшему шквальному контрнаступлению». Об этом же говорила и телеграмма ЦК КПК, Государственного совета, Военного совета ЦК КПК и «Группы по делам культурной революции» шанхайским цзаофаням, одобрявшая «Срочное объявление» и призвавшая весь народ перенимать опыт цзаофаней Шанхая. Вслед за шанхайскими газетами «Жэньминь жибао» выступила против «экономизма», за «захват власти» «революционными бунтовщиками».

Одновременно «захват власти» был осуществлен цзаофанями Тайюаня, занявшими 12 января 1967 г. шаньсийский провинциальный комитет КПК, горком партии, провинциальный и городской народные комитеты. В середине января в столице страны развернулась кампания по «захвату власти» (цзаофанями и хунвэйбинами) в органах информации, министерствах и других организациях. За несколько дней в Пекине был осуществлен «захват власти» в 300 учреждениях и ведомствах. В последней декаде января было объявлено о захвате цзаофанями власти в г. Циндао, пров. Гуандун, Гуйчжоу, Хэйлунцзян и др. Против партийных комитетов и органов власти выдвигались самые нелепые обвинения. Так, гуйчжоускому комитету КПК инкриминировалось то, что он «на протяжении прошедших 17 лет... прилагал большие усилия к тому, чтобы реставрировать капитализм в этой провинции». Партийные комитеты именовались, как правило, «черными штабами», «организациями монархистов» и т. п. Так вслед за первой волной, шельмованием многих партийных работников началась вторая волна, когда маоисты перешли к прямому разгрому органов КПК на местах.

507

В январе 1967 г. по всей стране развернулось широкое забастовочное движение, рабочие требовали удалить цзаофаней с предприятий. Забастовки, демонстрации в защиту партийных органов перерастали в кровопролитные столкновения с цзаофанями и воинскими частями. Положение маоистов усугублялось начавшимися стычками между различными группировками хунвэйбинов и цзаофаней. Сказывалась оппозиция к «захвату власти» на местах.

Маоисты утверждали, будто выдвижение на первый план цзаофаней означало, что главную роль в «культурной революции» стал играть рабочий класс. На самом деле цзаофани служили прикрытием для реального захвата власти армией. «Группа по делам культурной революции» в НОА подверглась реорганизации, Цзян Цин стала играть в ней руководящую роль в качестве советника. Появились дацзыбао с нападками на ветеранов революции, сыгравших выдающуюся роль в создании НОА, Чжу Дэ и Хэ Луна. 28 января 1967 г. Военный совет ЦК КПК издал приказ, одобренный Мао Цзэ-дуном, в котором говорилось, что в новых условиях «необходимо изменить принятое прежде положение о невмешательстве Народно-освободительной армии Китая в проведение культурной революции на местах». Приказ предписывал армии «решительно поддерживать подлинно пролетарскую революционную группировку. Под контроль армии были переданы радиостанции, тюрьмы, склады, порты, мосты, гражданская авиация. Армия отвечала за хранение и рассылку секретных партийных и государственных документов. Популяризировали опыт Шаньсийского военного округа, части которого в феврале 1967 г. установили по указанию Мао Цзэ-дуна военный контроль над управлением общественной безопасности, судом, прокуратурой, органами пропаганды, предприятиями промышленности и транспорта. В различных местах воинские части взяли под свой контроль весенние полевые работы. Армия все шире использовалась для подавления оппозиционных групп и организаций.

Все же маоисты с осторожностью относились к прямому вовлечению НОА в «культурную революцию». Для поддержки «бунтовщиков» были выделены специальные части, а остальным не разрешалось заниматься «захватом власти» и смычками с «революционными массами». В то же время немало армейских руководителей предпочитали сохранять нейтралитет, а некоторые из них были настроены против хунвэйбинов и цзаофаней.

С конца января 1967 г. началась пропаганда курса на «объединение трех сторон», т. е. «революционных масс» (хунвэйбинов и цзаофаней), армии и части партийных кадров. В печати появились статьи о «хороших кадровых работниках» и призывы к хунвэйбинам и цзаофаням объединиться с теми, кого вчера они поносили и «свергали». Тех хунвэйбинов и цзаофаней, которые не принимали нового курса, обвиняли в анархизме. В то же время партийным кадрам предлагалось забыть обиды, а тем, кто не верил- маоистам и не спешил «объединиться» со своими гонителями, пекинское руководство угрожало новыми репрессиями.

Попытки привлечь на сторону группы Мао партийных работников и рядовых коммунистов, усиление опоры на армию сопровождались мерами по установлению контроля над действиями хунвэйбинов и цзаофаней: были приняты решения о прекращении пеших походов в Пекин, об отмене бесплатного питания хунвэйбинов, о роспуске общекитайских организаций хунвэйбинов и цзаофаней, о возобновлении занятий в школах.

Одним из важных средств отвлечения внимания хунвэйбинов и цзаофаней от внутренних проблем, которые решались не так, как им хоте-

508

лось бы и как им было обещано, стало усиление антисоветского курса Мао Цзэ-дуна, в частности организация в конце января— начале февраля 1967 г. в Пекине и других городах антисоветских демонстраций, оскорблений советских граждан и учреждений. Антисоветизм как способ объединения вокруг Мао различных сил применялся и до этого уже несколько лет, однако в начале 1967 г. антисоветская кампания достигла огромных масштабов.

На основе тактики «объединения трех сторон» с конца января

1967 г. появляется новая форма партийной и административной власти — так называемые ревкомы.

Однако вследствие политического кризиса, выразившегося в распрях конкурирующих хунвэйбиновских и цзаофаневских группировок, а также в борьбе между армейскими частями и «революционными массами», создание «ревкомов» в провинциях затянулось до сентября

1968 г. В это время дело не раз доходило до кровавых столкновений с многочисленными жертвами в различных районах, особенно в Ухане и Гуанчжоу. Цзаофани и хунвэйбинцы нападали на военные учреждения и склады, захватывали оружие. В свою очередь, армейское командование добивалось усиления позиций в «ревкомах», в которых поначалу влияние захватило экстремистское крыло маоистов.

В январе — апреле 1967 г. удалось создать всего шесть «ревкомов» провинциального уровня — в Хэйлунцзяне, Гуйчжоу, Шанхае, Шаньси, Шаньдуне и Пекине (из 29 провинций и городов центрального подчинения). С мая 1967 г. в связи с усилением политической борьбы в стране образование «ревкомов» почти полностью прекратилось: лишь в августе появился один провинциальный «ревком» в Цинхае. Маоисты стремились ускорить создание «ревкомов» как органов военно-бюрократической диктатуры, способных стабилизировать обстановку, предотвратить дальнейшее ухудшение экономического положения, подготовить создание маоистской партии.

Во время своей инспекционной поездки по Северному, Центральному и Южному Китаю в августе—сентябре 1967 г. Мао Цзе-дун выдвинул задачу создать к концу 1967 г. 25 «ревкомов» провинциального уровня. В октябре 1967 г. принимается «Решение ЦК КПК и Госсовета КНР о создании временных органов власти всех ступеней», в котором предлагалось в каждой провинции «в возможно более короткие сроки» приступить к созданию и укреплению временных провинциальных, окружных и уездных органов власти, а также органов власти в народных коммунах, на промышленных предприятиях на базе «соединения трех сторон».

К политической напряженности и межгрупповой грызне добавились экономические трудности, связанные с прекращением работы некоторых предприятий из-за бесчинств цзаофаней, дезорганизацией транспорта, нападениями на склады зерна. Тяжелое положение вынуждало рабочих добиваться улучшения условий труда, но маоисты, окрестив эти требования «контрреволюционным экономизмом», грозили трудящимся всяческими карами. В принятом в январе 1968 г. специальным «Циркуляре ЦК КПК, Государственного совета, Военного совета и группы по делам культурной революции о дальнейшей борьбе с контрреволюционным экономизмом и спекуляцией» признавалось, что часть рабочих требует по вышения заработной платы, охраны труда, права создавать свои организации и посылать делегации для предъявления требований. Но маоисты не собирались удовлетворять требования рабочих. Напротив, циркуляр содержал различные запреты. Молодежи, высланной в сельские и горные районы, запрещалось возвращаться в свои города; не разрешалось

509

пересматривать правила о заработной плате, социальном обеспечении, премиях, охране труда, переводить учеников, временных и контрактных рабочих в кадровые, повышать разряды. Лидеры «культурной революции» добивались отказа от использования рабочими отпуска на праздник Весны (китайский Новый год). В связи с тяжелым положением с добычей угля на работу в шахты направлялись солдаты, кадровые работники, члены семей шахтеров, рабочие и служащие других отраслей.

Подготовка к созданию маоистской партии

С конца 1967 г. под лозунгом «влить в партию свежую кровь» началось перетряхивание партийных организаций как обязательная предпосылка возобновления их деятельности. Это означало стремление включить в партию активных цзаофанеи и хунвэйбинов, зарекомендовавших себя фанатично преданными Мао Цзэ-дуну, взамен подлежащих изгнанию всех сомневающихся в его непогрешимости.

Одной из целей ьачавшейся подготовки к съезду партии было смягчение раопрей между различными группировками и их объединние под эгидой Мао Цзэ-дуна иа великодержавно-националистической основе. Но эти расчеты не оправдались. Напротив, борьба между военным командованием и руководителями хунвэйбинов и цзаофанеи, а также между различными кланами внутри этих организаций усилилась в связи с вопросами о составе будущего съезда и характере его решений. От этого в известной степени зависело, какая из группировок получит больше влияния на политическую жизнь Китая (при общем условии верности Мао Цзэ-дуну). В этой борьбе принимали участие и партийные кадры как участники «объединения трех сторон», в большинстве своем блокировавшиеся с умеренной частью армейского командования.

Как указывалось в директивах маоистского руководства, намечавшееся в связи с подготовкой к съезду «возобновление организационной жизни партии» не должно было означать восстановление партийных организаций, существовавших до «культурной революции». Предписывалось провести «проверку членов партии», изгнать «изменников», организовать изучение «идей Мао Цзэ-дуна» членами партии на специальных курсах. Вся эта работа должна была проводиться под общим руководством армейского командования и «ревкомов» (там, где они были к тому времени созданы).

Однако хунвэйбины и цзаофани, направляемые экстремистской частью окружения Мао Цзэ-дуна, ожесточенно боролись против возвращения к политической жизни партийных кадров. В связи с новыми беспорядками и невыполнением указаний маоистского центра летом 1967 г. специальным частям НАО было приказано установить контроль над действиями местных властей и армейских соединений, изъять все оружие, захваченное у армии, арестовать и наказать зачинщиков и активных участников беспорядков, пресекать действия тех, кто «продолжает чинить смуту», решительно покончить с распрями между враждующими группировками и добиться немедленного возобновления производства.

В сентябре 1967 г. из Группы по делам культурной революции были удалены деятели, обвиненные в нападках на армию.

Однако борьба между экстремистским крылом маоистов и армейским руководством на этом не кончилась. В марте 1968 г. были сняты

510

со своих постов и. о. начальника генштаба НОА Ян Чэн-у и некоторые другие руководящие армейские работники, обвиненные во «фракционной деятельности».

Летом 1968 г. беспорядки в разных районах Китая, столкновения между различными группировками возобновились. Маоистское руководство вновь, как и в 1967 г., бросило специальные войска для восстановления «порядка».

Вместе с тем группа Мао Цзэ-дуна использовала социальную демагогию: пытаясь завоевать доверие и поддержку рабочих и изобразить себя перед коммунистами всего мира в качестве «пролетарских революционеров», она выдвинула лозунг: «Рабочий класс должен руководить всем». «Культурная революция» была направлена против рабочего класса. Профсоюзы были разгромлены и разогнаны, попытки добиться улучшения условий труда объявлялись «контрреволюционным экономизмом», рабочий класс был расколот (кадровые рабочие, ученики, временные, сезонные, контрактные рабочие — «и рабочие и крестьне»), а из наиболее отсталой части рабочих и служащих были созданы отряды цзаофаней. Те коммунисты, которые отстаивали интересы и цели рабочего класса — борьбу за социализм в содружестве с СССР и другими социалистическими странами, выступали за отпор американскому империализму во Вьетнаме, сплочение со всеми коммунистическими партиями, — были репрессированы. После всех этих антирабочих акций в Китае началась пропаганда лицемерного «нового указания» Мао Цзэ-дуна: «Необходимо полностью развить руководящую роль рабочего класса в великой культурной революции и во всей работе». Были созданы «рабочие бригады пропаганды идей Мао Цзэ-дуна», направлявшиеся в учебные заведения для контроля за хунвэйбинами и прекращения беспорядков. Военнослужащие входили в «рабочие бригады» или армия обеспечивала поддержку этим бригадам на случай сопротивления хунвэйбинов. Таким образом, маоисты, применяя бонапартистскую политику социального маневрирования и противопоставления одних групп общества другим, решили в конце лета 1968 г. отделаться от тех самых хунвэйбинов — фанатиков из учащейся молодежи, которые еще недавно именовались «юными застрельщиками революции» и которые были попользованы как штурмовые отряды против КПК, ее органов и кадров.

В стране развернулась кампания против «полицентризма», т. е. против различных организаций хунвэйбинов и цзаофаней, не желавших подчиняться указаниям центра, а также против усиления власти и самостоятельности командующих военными округами.

В осуществлении реакционного переворота под названием «культурной революции» маоисты придавали важное значение 12-му расширенному пленуму ЦК КПК, который состоялся в октябре 1968 г. Пленум не имел законной силы с точки зрения устава КПК, так как большая часть членов ЦК была ошельмована и не допущена к участию в нем. Характерно, что коммюнике пленума умалчивало о количестве присутствовавших на нем членов и кандидатов в члены ЦК, зато было упомянуто, что в нем участвовали все члены Группы по делам культурной революции, «главные ответственные товарищи» из «ревкомов» и НОА. Пленум был созван прежде всего для того, чтобы закрепить позиции группы Мао как единственного руководящего центра в стране. Не вокруг ЦК партии, а вокруг так называемого «пролетарского штаба во главе с Председателем Мао Цзэ-дуном и заместителем Председателя Линь Бяо» должны были, согласно коммюнике пленума, сплачиваться «вся партия, вся армия и все революционные комитеты». Призыв к

511

«ревкомам» сплотиться вокруг «пролетарского штаба» во главе с Мао был вызван сепаратистскими тенденциями ряда командующих военными округами.

На пленуме были санкционирована антипартийные, антисоциалистические, антидемократические и антиконституционные действия группы Мао Цзэ-дуна с начала «культурной революции». Пленум одобрил дацзыбао Мао «Огонь по штабу» от 5 августа 1966 л, положившую начало разгрому партийных организаций и органов народной власти, подтвердил правильность «Постановления о великой пролетарской культурной революции» от 8 августа 1966 г. и коммюнике 11-го пленума ЦК КПК, а также всех «указаний» Мао Цзэ-дуна и выступлений Линь Бяо, отметил важную роль «Группы по делам культурной революции» в борьбе за проведение в жизнь линии Мао.

Лю Шао-ци был «навсегда» исключен из партии как «изменник, провокатор и штрейкбрехер, цепной пес империализма, современного ревизионизма и гоминьдановскои реакции», снят «со всех должностей внутри и вне партии».

Пленум прошел под знаком нагнетания антисоветской кампании; в его коммюнике содержалась грубая клевета на КПСС.

Впервые на 12-м пленуме было официально объявлено о необходимости созыва «в подходящее время» IX съезда партии. Одновременно пленум одобрил проект нового устава КПК, причем в решении по этому вопросу говорилось, что проект «в основном соответствует предложениям Мао Цзэ-дуна».

Добившись одобрения своего курса пленумом ЦК, Мао Цзэ-дун и его окружение развернули усиленную подготовку к так называемому IX съезду КПК, чтобы, сохраняя видимость преемственности, закрепить превращение партии в орудие военно-бюрократической диктатуры.

Тактика Мао Цзэ-дуна состояла в балансировании между различными социально-политическими силами при общем для всех группировок великодержавно-националистическом курсе. Эта тактика проявилась и при подготовке съезда, в кампании в маоистской печати против новых попыток партийных кадров реабилитировать жертвы «культурной революции». Чтобы ослабить другое крыло — «ультралевых», т. е. хунвэйбиновских главарей, а также в связи с трудностью продовольственного положения в городах пропагандировалось «новейшее указание» Мао Цзэ-дуна: «Грамотной молодежи крайне необходимо направиться в деревню для перевоспитания». Зимой 1968/69 г. миллионы молодых людей (по приблизительным подсчетам, 10 млн.) были выселены из городов в деревни.

В конце 1968 г. были проведаны местные партийные конференции, на которых происходила своеобразная проба сил различных группировок, претендующих на преобладание в новой партии.

Важнейшей составной частью подготовки съезда партии стали вооруженные провокации маоистов на советско-китайской границе, которые использовались для нагнетания в Китае антисоветской истерии и создания обстановки «осажденной крепости».

IX съезд Коммунистической партии Китая

IX съезд КПК проходил в Пекине с 1 по 24 апреля 1969 г. с повесткой дня: политический отчет; внесение изменений в Устав партии; выборы ЦК. Участники съезда не избирались, а назначались маоистской

512

группой. Его заседания проходили в закрытом порядке, был опубликован лишь так называемый отчетный доклад, с которым выступил Линь Бяо. Доклад был посвящен в основном «культурной революции» в нем не говорилось о социально-экономических проблемах и перспективах развития Китая. Главное место в докладе занимали восхваления Мао Цзэ-дуна, «идеи» которого именовались «высшим этапом в развитии марксизма-ленинизма». Закрепление «маоцзэдуновских идей» в новом уставе в качестве идейно-теоретической основы деятельности партии было объявлено основным достижением «культурной революции».

Внутриполитические разделы доклада свидетельствовали о том, что поставленные маоистами перед «культурной революцией» задачи к моменту созыва съезда в значительной мере не были решены. Это прежде всего касалось создания системы партийно-политических органов на уровне провинции и ниже, а также определения места в новой системе власти и взаимоотношений «ревкомов», армии, реорганизованной партии и других организаций. В докладе на первое место были поставлены «ревкомы», которые характеризовались как «государственные органы власти», затем говорилось об армии как «прочной опоре диктатуры пролетариата», сыгравшей «исключительно важную роль» в ходе «культурной революции». О конкретном месте партии и партийных организаций в политической структуре Китая, формах их деятельности ничего не было сказано, лишь подтверждалась установка на продолжение чистки партии под лозунгом «Убрать отбросы, вобрать новое».

Вся история партии изображалась как борьба «линии Мао Цзэ-дуна» против различных уклонистов (Чэнь Ду-сю, Цюй Цю-бо, Ли Ли-сань, Ван Мин, Чжан Го-тао, Гао Ган, Жао Шу-ши, Пэн Дэ-хуай и особенно Лю Шао-ци). В разделе доклада о партии вновь были повторены обвинения в адрес Лю Шао-ци, призывы продолжать «разоблачения преступлений Лю». Этот факт, как и специальное упоминание в докладе о лицах, «упорно не желающих раскаяться», указание на «неравномерность развития культурной революции», свидетельствовал о напряженности, нестабильности внутриполитической обстановки в Китае.

При обсуждении вопроса о перспективах дальнейшего развития Китая особенно наглядно проявился ревизионистский характер доклада. Вопреки решениям VIII съезда КПК, в которых была обоснована генеральная линия КПК в переходный период, разработан курс социалистического строительства в КНР в союзе с СССР и другими социалистическими странами, группа Мао Цзэ-дуна уклонилась от определения экономической политики. На съезде даже не упоминалось о создании материально-технической базы нового общества, развитии демократии, образования, науки, искусства, повышении уровня жизни трудящихся. Вместо этого было много рассуждений о «непрерывной революции», о практически бесконечном продолжении классовой борьбы, подготовке к войне. Победа социализма в Китае в докладе была связана исключительно с окончательным уничтожением империализма во всем мире, т. е. маоисты повторяли троцкистское утверждение о невозможности победы социализма в одной стране. Доклад был пронизан клеветой на Советский Союз. Наряду с демагогическими фразами о борьбе против американского империализма в докладе содержалось также положение «о мирном сосуществовании со странами с иным общественным строем».

Новый устав, одобренный съездом, принципиально отличался от принятого VIII Всекитайским съездом КПК. В нем было опущено определение основных задач партии в области строительства социалистической экономики и культуры, неуклонного улучшения жизни народа, раз-

33 Заказ 70

513

вития и совершенствования социалистической демократии, осуществления социалистической внешней политики КНР. Прежние развернутые положения о развитии внутрипартийной демократии, принципе коллективного руководства, недопустимости раскольнической, фракционной деятельности и действий, ставящих личность над коллективом, о необходимости борьбы против национализма и великодержавного шовинизма, против буржуазной и мелкобуржуазной идеологии были сняты.

Главным в новом уставе являлось официальное закрепление «идей Мао Цзэ-дуна» в качестве идеологической основы КПК. В программную часть устава вошло беспрецедентное положение о том, что Линь Бяо является «продолжателем дела товарища Мао Цзэ-дуна». Вся полнота руководства партией, правительством и армией была сосредоточена в руках Председателя ЦК, его заместителя и Постоянного комитета Политбюро ЦК.

Раздел о членах партии подчеркивал их обязанности, и прежде всего изучение и применение «идей Мао Цзэ-дуна». Права членов партии были значительно урезаны, даже не упоминалось о праве избирать и быть избранными в партийные органы. Предусматривалась широкая чистка партии, в то же время процедура приема в партию стала гораздо проще, упразднение кандидатского стажа призвано было облегчить приток в партию промаоистских элементов, отличившихся в период «культурной революции».

На съезде был избран новый ЦК партии, члены и кандидаты в члены ЦК 8-го созыва составили в нем лишь 19%; около половины членов Политбюро — военные, в него вошли жены Мао Цзэ-дуна и Линь Бяо, до «культурной революции» видной политической роли не игравшие.

Созыв IX съезда и реорганизация КПК призваны были закрепить позиции, захваченные группой Мао Цзэ-дуна в ходе «культурной революции», легализовать режим личной власти, представлявший собой военно-бюрократическую диктатуру, обеспечить на длительный период господство маоизма в Китае, развязать группе Мао руки для активных действий на международной арене. Как указывали на международном Совещании коммунистических и рабочих партий 1969 г. представители КПСС и других братских партий, IX съезд КПК создал новую ситуацию, которая оказывает отрицательное воздействие на всю мировую обстановку и условия борьбы антиимпериалистических сил.

Усиление антисоветской деятельности группы Мао Цзэ-дуна в период «культурной революции»

Целью «культурной революции» было создание морально-политических предпосылок для использования всех людских и материальных ресурсов Китая в гегемонистских целях, прикрываемых ультрареволюционной фразеологией. Основным средством великодержавной политики группы Мао Цзэ-дуна является создание и развитие ракетно-ядерного потенциала. Каждое ядерное испытание, запуск китайского искусственного спутника Земли используются маоистами для психологической обработки населения КНР в духе поддержки территориальных притязаний к соседним странам и претензий на мировое лидерство. Расходы на создание ракетно-ядерного оружия тяжелым бременем ложатся на плечи трудящихся, препятствуют решению социальных, экономических, культурных задач развития страны. Эта антинародная политика не может быть оправдана потребностями обороны. Советский Союз, обла-

514

дая мощным современным оружием и средствами его доставки, поставил его на защиту мира. Лишь то обстоятельство, что группа Мао Цзэдуна оторвала Китай от социалистического содружества и стремится к мировой гегемонии, может объяснить огромные усилия, затрачиваемые ею с целью создания термоядерных бомб и ракет большой дальности.

Эти усилия сочетались в период «культурной революции» с нарастанием инспирированной группой Мао антисоветской истерии. Печать и радио КНР, распространяя клевету на советский народ и КПСС, призывали водрузить «знамя Мао Цзэ-дуна на Красной площади». Усилились и прямые провокации. С 26 января 1967 г. в течение двух недель днем и ночью происходили организованные властями сборища и шествия у здания посольства СССР в Пекине. Брань, усиленная мощными репродукторами, сожжение на кострах изображений советских людей, попытки поджечь здание посольства —все использовалось, чтобы наэлектризовать фанатичную толпу обманутых людей, натравить их на Советский Союз. Дело дошло до избиения на аэродроме выезжавших в СССР женщин и детей и членов семей работников советского посольства, причем пострадали также многие дипломаты других стран, провожавшие советских людей. 17 августа 1967 г. ворвавшиеся на территорию советского посольства хунвэйбины устроили погром в помещении консульского отдела, угрожали сотрудникам физической расправой — все это при полном бездействии китайской охраны. Другая форма антисоветских провокаций заключалась в задержке торговых судов СССР и их команд, в том числе доставлявших грузы для борющегося Вьетнама.

Наиболее опасными для дела мира и интересов народов обеих стран были вооруженные провокации на советской границе. Во время «культурной революции» число таких провокаций резко возросло. Китайские пограничники и хунвэйбины стремились закрепиться на советских островах на реках Амур и Уссури, пытались захватить патрули, таранили сторожевые суда. В районе о-ва Даманский, недалеко от слияния рек Уссури и Амура, утром 2 марта 1969 г. китайские солдаты без всякого предупреждения открыли огонь в упор по группе советских пограничников, направившихся к ним (как это случалось неоднократно), чтобы заявить протест и потребовать их ухода с советской территории. Одновременно из засады на о-ве Даманский и с китайского берега был открыт огонь из автоматов, пулеметов, минометов и орудий по другой группе советских пограничников. После боя нарушители были изгнаны с советской земли. Провокация китайских властей привела к потерям убитыми и ранеными с обеих сторон. Новые попытки вторгнуться на территорию СССР и китайская сторона предприняла в этом же районе 14—15 марта. Это нападение было решительно отбито советскими пограничниками. Вновь имелись человеческие жертвы.

Нарушения китайскими военнослужащими советских границ происходили и в других местах. 13 августа 1969 г. несколько групп китайских солдат нарушили государственную границу СССР в Семипалатинской области Казахской ССР вблизи населенного пункта Жаланашколь. Советские пограничники отбросили нарушителей за пределы СССР. Эта провокация, как и другие, заранее готовилась китайской стороной: подтягивались воинские подразделения, наводилась линия связи; когда же советские пограничные власти предложили провести встречу с представителем пограничной охраны КНР, чтобы предупредить осложнение обстановки, китайская сторона уклонилась от нее.

Провокации против Советского Союза организовывались маоиста-

33*

515

ми с целью осложнить обстановку на советско-китайской границе, «подкрепить» свои территориальные притязания. Вместе с тем они добивались создания в Китае атмосферы военного психоза, чтобы облегчить расправу с инакомыслящими и добиться «национального сплочения» на антисоветской основе. Не случайно события на о-ве Даманский непосредственно предшествовали IX съезду КПК, а провокация у Жаланашколя была организована накануне 20-й годовщины образования КНР. При этом имело немалое значение и стремление великоханьских шовинистов заставить уйгуров, казахов и другие национальности, населяющие Синьцзян, 'подчиниться режиму произвола, национальной дискриминации, ассимиляторской политике.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Период после IX съезда КПК характеризуется новым туром острой борьбы в пекинском руководстве, связанным с тем, что политика группы Мао Цзэ-дуна зашла в тупик. Была проведена корректировка внешней и внутренней политики КНР, В экономической политике наблюдается отказ от наиболее одиозных, дискредитированных установок периода «культурной революции» и обращение к некоторым формам и методам руководства народным хозяйством, которые применялись в первые годы существования КНР под влиянием опыта СССР. Вводятся элементы планирования, распределения по труду, материального стимулирования, т. е. то, что во второй половине 60-х годов называлось «проявлением буржуазной идеологии», «ревизионизмом», «черным поветрием экономизма». В конце 1969 — начале 1970 г. в ряде местных органов власти («ревкомов» провинций), а затем и в газете «Жэньминь жибао» появились высказывания за то, чтобы основной хозяйственной и хозрасчетной единицей в деревне, как это и было до «культурной революции», была признана производственная бригада.

Все это напоминало комплекс мер для спасения экономики, предпринятых под руководством Лю Шао-ци, Дэн Сяо-пина, Чэнь Юня и других лидеров КПК в первой половине 60-х годов, после провала «большого скачка» и получивших наименование «политики урегулирования». Но применение этих мер в начале 70-х годов в практике хозяйственной жизни сочеталось с продолжением публичных поношений Лю Шао-ци, обязательных осуждений так называемой черной линии экономизма.

В то же время пятилетний план развития народного хозяйства, о разработке которого сообщалось еще в 1970 г., не был обнародован, не были преодолены отрицательные последствия «культурной революции». Опубликованные (впервые после 1959 г.) данные о производстве в 1971 г. зериа (246 млн. т) и стали (21 млн. т) свидетельствуют о том, что экономика Китая по вине маоистского руководства многие годы топчется на месте, так как еще в 1960 г. производственные мощности черной металлургии составляли около 18 млн. т, а сбор зерновых на душу населения в 1971 г. равнялся примерно уровню 1957 г. (а по некоторым оценкам — меньше). Сведений об уровне производства за 1971 г. в других отраслях хозяйства китайские власти не публиковали. По оценкам советских и иностранных специалистов, в 1971 г. было добыто угля 280 млн. т, произведено электроэнергии 77 млрд. квт-ч, нефти (данные 1969 г.) — 19,5 млн. т. Объем промышленного производства хотя и увеличился в 1971 г. по сравнению с 1970 г. на 10%,

517

однако он все еще остается одним из самых низких в мире в расчете на душу населения.

В промышленности Китая наблюдается тенденция к развитию в различных районах страны мелких и средних предприятий, призванных удовлетворить за счет местных ресурсов потребности деревни в сельскохозяйственных орудиях, производить потребительские товары, топливо для нужд местной промышленности.

Одновременно увеличиваются мощности отраслей производства, обеспечивающих развитие ракетно-ядерного потенциала. В эти отрасли вкладываются огромные средства, получаемые за счет сохранения низкого уровня жизни китайского народа, свертывания государственного обеспечения медицинским обслуживанием (введение института «босоногих врачей», не имеющих должной квалификации и содержащихся за счет крестьян), резкого сокращения расходов на образование по сравнению с периодом до «культурной революции». Для получения валюты, потребляемой на военно-промышленные цели, используются различные средства, включая расширение внешней торговли с империалистическими странами, сохранение английской власти в Гонконге, который является одним из главных источников валютных поступлений, торговли опиумом.

«Культурная революция», задержавшая и затруднившая решение насущных экономических проблем, отбросила Китай назад, особенно если учесть рост населения, составивший в начале 70-х годов, по различным оценкам, от 750 млн. до 800 млн. человек. Моральное старение оборудования, введенного в строй в 50-е годы, крайне низкий уровень капиталовложений в промышленность (за исключением военной и связанных с ней отраслей) в течение десяти с лишним лет — все это ведет к отставанию Китая в техническом оснащении промышленности и сельского хозяйства. Значительный удельный вес отсталых форм производства, базирующегося на ручном труде (мануфактура, ремесло), недостаточный уровень развития тяжелой промышленности, диспропорции, порожденные крайне неравномерным развитием отдельных отраслей, слабое применение специализации и 'кооперации производства — все это является характерным для уровня китайской промышленности в начале 70-х годов. К этому надо добавить необеспеченность квалифицированными рабочими и инженерно-техническими кадрами, усиленную «культурной революцией», в результате которой страна недополучила сотни тысяч инженеров и техников.

В начале 70-х годов произошли некоторые изменения в политике китайских руководителей в области культуры. Возобновились занятия в школах и вузах, хотя и по усеченным программам, в которых главное внимание уделяется изучению «идей Мао Цзэ-дуна». В магазинах появились отдельные произведения китайской классической литературы, открылись некоторые музеи. В то же время сохраняется жесткий контроль над культурной жизнью с целью обеспечения маоистской направленности произведений художественной литературы, театральных постановок, кинофильмов.

В социально-политической области курс маоистского руководства привел к разобщению различных слоев китайского народа. Противопоставление молодежи старшим поколениям, особенно партийным кадрам, использование наиболее отсталых слоев неквалифицированных рабочих для наступления на права и интересы рабочего класса в целом, обвинение рабочего класса в «экономизме» и противопоставление крестьян рабочим, искусственное выпячивание противоречий в деревне между бедняками и середняками, травля интеллигенции, объявленной

518

«социально опасным слоем», обвинение ее в «ревизионизме», стремлении возродить в Китае капитализм — вся эта чуждая и враждебная делу социализма политика раскалывала китайское общество, поддерживала состояние социальной напряженности. Излюбленный тезис Мао Цзэ-дуна о непримиримых противоречиях и постоянном обострении классовой борьбы использовался для балансирования между различными социальными силами, группами, организациями с целью сохранения режима военно-бюрократической диктатуры.

Однако эта политика не привела и не могла привести к консолидации маоистской власти. Устранение с помощью армии с политической арены хунвэйбинов, недавно восхвалявшихся как «застрельщики революции», массовая высылка городской молодежи в сельские и горные районы вызвали у нее чувства разочарования и недовольства. Убедившись в невозможности управлять страной, вести хозяйство, развивать науку и образование (хотя бы для достижения своих великодержавных целей) без ошельмованных в период «культурной революции» партийных и административных кадров, инженеров, научных работников, учителей, преподавателей вузов, маоисты стали заигрывать с ними, «реабилитировать» их в широких масштабах. Однако естественное чувство недоверия и неуверенность препятствуют включению в работу в полной мере этих групп населения.

Разгром партийных комитетов и организаций КПК, дискредитация и преследование партийных работников различных уровней, сверху донизу, привели к подрыву не только авторитета партии, но и самой идеи о ее руководящей роли в Китае.

Выдвижение армии в качестве главной силы, контролирующей положение в стране и составляющей основную опору режима, вело к противопоставлению ее трудящимся массам. В то же время события 1966— 1969 гг. показали, что группа Мао не пользуется единодушной поддержкой армии. Ряд высших командиров использовали обстановку для укрепления своей власти на местах и в центре. Другая часть командиров и политработников проявляла недовольство разгромом партийных организаций, наделением армии полномочиями военно-контрольного и полицейского характера, возложением на ее некомпетентные кадры ответственности за производство промышленной и сельскохозяйственной продукции, школьное и вузовское образование и других несвойственных ей функций. Можно предполагать, что подготовленный втайне поворот группы Мао от крикливых ультрареволюционных лозунгов к сближению с США и Японией также вызвал недовольство части армейских кадров. Несмотря на многочисленные чистки среди личного состава, в НОА, видимо, остались и те, кто помнит, какую огромную помощь оказал Советский Союз победе китайской революции, строительству КНР и укреплению ее обороноспособности.

После IX съезда КПК, на котором был выдвинут тезис о необходимости «возобновления организационной жизни партийных организаций» маоисты стремились к обеспечению желаемого состава «ревкомов», которые должны были «воссоздавать» партийные организации. Подготовка к провинциальным съездам КПК проходила в острой борьбе, главным образом, между военными и «левыми» (т. е. руководителями «культурной революции»).

Мао Цзэ-дун и его окружение заявили на 2-м пленуме ЦК КПК (август — сентябрь 1970 г.) о том, что партия должна играть руководящую роль в стране. Фактически разгромив в ходе «культурной революции» КПК, маоисты этим заявлением преследовали как демагогические, так и иные цели. Они стремились с помощью нового партийного

51?

аппарата и партийных организаций создать противовес неуклонно возраставшему в период «культурной революции» влиянию армии на все стороны жизни КНР. Вместо широко пропагандировавшегося в 60-х годах лозунга «Вся страна учится у армии, весь народ — солдаты» маоисты выдвинули тезис о необходимости руководства партии в стране и в том числе в армии. Однако, по существу, армия остается главной опорой маоистского режима, а ее высшие офицеры на местах большей частью сохраняют решающее влияние.

В 1971 г. произошли события, означавшие перегруппировку сил в китайском руководстве. В начале 1971 г. исчез с политической арены бывший глава Группы по делам культурной революции Чэнь Бо-да. В сентябре того же года произошли еще более знаменательные события: устранение группы военных руководителей (шесть из них были членами Политбюро ЦК КПК) во главе с министром обороны Линь Бяо, который на IX съезде КПК был провозглашен единственным заместителем и преемником Мао Цзэ-дуна. Значительная часть членов Политбюро ЦК КПК, сформированного на IX съезде в составе 25 человек, не участвует в определении политики. После устранения Линь Бяо в армии была проведена новая массовая чистка.

Стремясь добиться консолидации своих сил, группа Мао Цзэ-дуна в обстановке секретности провела в сентябре 1973 г. X съезд КПК. Подобно тому как на IX съезде главное место в докладе Линь Бяо занимали восхваления Мао Цзэ-дуна и поношения Лю Шао-ци, доклад Чжоу Энь-лая на X съезде был посвящен главным образом панегирикам Мао Цзэ-дуну и обвинениям Линь Бяо. В документах съезда авантюристическая политика группы Мао Цзэ-дуна, ее волюнтаризм, постоянные «чистки» и массовые репрессии «обосновывались» тезисами о «продолжении революции в условиях диктатуры пролетариата» и «обострении классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией». В то же время съезд не выдвинул никакой позитивной программы в социальной и экономической сферах.

Результаты съезда свидетельствовали о компромиссе между различными соперничающими группировками маоистов: экстремистами, поднявшимися к власти на волнах «культурной революции», «прагматиками»-администраторами, военными. Из новых деятелей выдвинулся Ван Хун-вэнь (один из организаторов «культурной революции» в Шанхае), сделавший на съезде доклад об изменениях в уставе КПК и ставший одним из пяти заместителей председателя ЦК КПК (вместе с Чжоу Энь-лаем, руководителем маоистских карательных органов Кан Шэном, заместителем председателя Военного совета Е Цзянь-ином и начальником политуправления НОА Ли Дэ-шэном).

X съезд (как и IX) проходил в атмосфере антисоветизма. Враждебность Советскому Союзу является основным элементом не только внешней, но и внутренней политики группы Мао Цзэ-дуна. На разжигание антисоветских настроений направлена пропаганда лозунгов Мао Цзэ-дуна: «готовиться к войне, готовиться к голоду», «рыть убежища» и т. д. Все поставлено на службу милитаризации жизни в Китае, концентрации огромных средств и сил на развитие ракетно-ядерного потенциала, подавления всякой оппозиции авантюристическому великодержавному курсу Мао Цзэ-дуна.

Во внешней политике маоисты под прикрытием тезиса о двух «сверхдержавах» (СССР и США) концентрируют свои усилия на создании антисоветского фронта. Отказавшись от прежних ультрареволюционных» заявлений, они блокируются с самыми реакционными силами в различных странах, подстрекают реваншистские группировки.

520

используют трибуну ООН (где в 1972 г. были восстановлены права КНР) для нанесения ущерба Советскому Союзу. Как сказал Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев на Всемирном конгрессе миролюбивых сил в Москве в октябре 1973 г., «руководители Китая не хотят отказаться от своих попыток отравлять международную атмосферу и увеличивать международную напряженность. Они продолжают выдвигать абсурдные территориальные претензии к Советскому Союзу, которые мы, естественно, категорически отвергаем. Они упорно повторяют затасканные измышления антикоммунистической пропаганды о „советской угрозе", твердят об „угрозе с севера" и, отклоняя все разумные предложения об урегулировании, о заключении договора о ненападении, продолжают держать свой народ в искусственно созданной лихорадочной атмосфере военных приготовлений».

Советский народ, руководимый Коммунистической партией, проявляет выдержку, не забывая в то же время о необходимости надежно обеспечить обороноспособность рубежей Родины. В результате последовательной и принципиальной политики ЦК КПСС и Советского правительства с осени 1969 г. появились признаки некоторой нормализации в отношениях между СССР и КНР. В сентябре 1969 г. произошла встреча глав правительств обеих стран, после которой в Пекине начались советско-китайские переговоры по урегулированию пограничных вопросов. В конце 1970 г. между СССР и КНР произошел обмен послами. Были заключены торговые соглашения.

Однако антисоветская линия в пропаганде и политике Китая продолжается, причем IX съезд КПК закрепил враждебный Советскому Союзу курс. Как отмечается в резолюции XXIV съезда КПСС, «в этих условиях ЦК КПСС занял единственно правильную позицию — позицию последовательного отстаивания принципов марксизма-ленинизма, всемерного укрепления единства мирового коммунистического движения, защиты интересов социалистической Родины. Съезд решительно отвергает клеветнические вымыслы китайской пропаганды по поводу политики нашей партии и государства. В то же время наша партия выступает за нормализацию отношений между СССР и КНР, восстановление дружбы между советским и китайским народами». В этих словах выражены мысли и воля всего советского народа.

34 Закач /0

ПРИМЕЧАНИЯ