17 Заказ 70

257

мирный договор, митинги протеста организовывались в различных городах. 20 апреля в Цзинане — главном городе пров. Шаньдун состоялся митинг с участием более 100 тыс. человек. Митинг принял телеграмму китайской делегации в Париже, в которой говорилось: «Уверенные в правоте своего дела, мы клянемся бороться до конца». На одном из митингов портовый грузчик сказал: «Я родился здесь, я вырос здесь, я хозяин этой земли. Позор нам, если хоть один вершок нашей территории будет отобран». Требования возвратить Китаю Шаньдун раздавались по всей стране. Застрельщиками движения выступали пекинские студенты. Их представители от имени учащихся высших и средних учебных заведений столицы призвали население Пекина организовать в начале мая, в четвертую годовщину «дня национального позора», патриотическую демонстрацию против решений, принятых в Париже.

4 мая 1919 г. колонны студентов (около 3 тыс.) двинулись к центральной площади Пекина Таньаньмэнь. Демонстранты несли полотнища, плакаты и флажки с требованиями: «Аннулировать 21 требование!», «Вернуть наш Циндао», «Бороться насмерть», «Защитим государственный суверенитет!». На плакатах были лозунги, изобличавшие прояпонских политиканов в национальной измене. Демонстранты раздавали прохожим листовки с призывами бороться за суверенитет Китая, созыв Национального собрания, требовать наказания национальных изменников Цао Жу-линя, Чжан Цзун-сяна и Лу Цзун-юя, причастных к принятию китайским правительством 21 требования. Студенты подошли к Посольскому кварталу, но туда пропустили лишь четырех делегатов, которые передали сотруднику посольства США петицию с протестом против решения Парижской мирной конференции. В петиции авторы наивно ссылались на демагогические заявления стран Антангы о борьбе за «национальную независимость, права человека и мир во всем мире». Отказ охраны пропустить демонстрантов на территорию Посольского квартала усилил их 'возбуждение; они разгромили дом Цао Жу-линя (ему самому удалось скрыться), избили Чжан Цзун-сяна. Войска и полиция разогнали демонстрантов, 32 студента были арестованы, один умер от побоев, нанесенных полицейскими. Среди арестованных был студент Института русского языка Цюй Цю-бо — в дальнейшем один из руководителей КПК. Эти события положили начало «движению 4 мая» 1919 г. — антиимпериалистическим выступлениям в Китае, явившимся первым массовым откликом на победу Великой Октябрьской социалистической революции.

На следующий день, 5 мая, студенты Пекина объявили забастовку, требуя освобождения арестованных, возвращения Циндао Китаю, наказания Цао Жу-линя, Чжан Цзун-сяна и Лу Цзун-юя. Поддержка студентов со стороны ректоров и преподавателей учебных заведений, некоторых депутатов парламента, других общественных деятелей, а также Пекинского торгового союза вынудила правительство освободить арестованных «в обмен» на возобновление занятий.

Но волнения студентов продолжались. 5—6 мая был создан Объединенный союз учащихся средних и высших учебных заведений Пекина, ставший руководящим центром движения. 19 мая вновь была объявлена всеобщая забастовка пекинских студентов, выдвинувших требования: не подписывать мирного договора и не признавать передачи Циндао Японии, наказать Цао Жу-линя, Чжан Цзун-сяна и Лу Цзун-юя, возвратить на свои должности министра просвещения и ректора Пекинского университета, уволенных за поддержку студентов, отменить все приказы, направленные против студентов, добиться освобождения китайских студентов в Японии, арестованных японскими властями, возоб-

258

новить переговоры между представителями Юга и Севера об объединении страны. Студенты вели патриотическую агитацию на улицах Пекина, призывали покупать товары отечественного производства, бойкотировать японские товары. Создавались добровольческие отряды защиты пров. Шаньдун, участники которых проходили военное обучение. Учащиеся других городов поддержали пекинцев. Студенческие забастовки вспыхнули в Тяньцзине, Цзинане, Баодине, Нанкине. 26 мая забастовали 20 тыс. студентов и учеников средних школ Шанхая.

Правительство прояпонской клики Аньфу пыталось подавить движение. 3—4 июня около 1 тыс. студентов и школьников, агитировавших на улицах Пекина, были схвачены полицейскими и солдатами. С этого времени движение вступило в новый этап: в ответ на массовые аресты начались забастовки рабочих в Шанхае, а затем в Тяньцзине и в Пекине, торговцы закрывали свои лавки и магазины. В борьбе против политики империалистов и национальных предателей объединялись действия различных социальных групп города, включая рабочий класс, интеллигенцию, мелкую буржуазию и национальную буржуазию.

Особенно большое значение имели забастовки рабочих Шанхая и других промышленных центров. Китайский пролетариат к этому времени еще не стал самостоятельной социально-политической силой. Он не имел собственной партии, своей программы борьбы. Стачки рабочих проходили под лозунгами поддержки студенчества, защиты суверенитета Китая, борьбы против захвата Японией Циндао, наказания прояпонских деятелей. Нередко забастовки объявлялись с согласия китайских капиталистов. И тем не менее это было первое крупное выступление китайского пролетариата, применившего свое классовое оружие борьбы — стачку.

Первые забастовки рабочих на японских предприятиях Шанхая вспыхнули еще в мае 1919 г.: рикши отказывались обслуживать японцев, портовые рабочие не разгружали японские пароходы. Но с начала июня стачечная борьба переросла во всеобщую забастовку солидарности с арестованными студентами Пекина, проходившую под патриотическими лозунгами. 5 июня шанхайские торговцы закрыли свои лавки и магазины в знак протеста против решений Парижской мирной конференции и репрессий пекинских властей в отношении студентов. В тот же день забастовали типографии Шанхая, рабочие железных дорог Шанхай — Нанкин, Ханчжоу — Нинбо и некоторых других предприятий. На следующий день, 6 июня, прекратили работу 20 тыс. текстильщиков, занятых на японских фабриках в Шанхае. За ними забастовали трамвайщики, металлисты, моряки, рабочие верфей и порта, табачники, бумажники, водопроводчики, электрики, шоферы, извозчики, телефонисты, лакировщики, строители, рабочие маслобойной и спичечной фабрик, служащие некоторых иностранных фирм и ресторанов. Среди бастующих были рабочие не только японских, но и английских, американских, французских и других иностранных компаний, а также некоторых китайских предприятий. В июне в Шанхае бастовали примерно 60 тыс. рабочих, а всего в 1919 г. в забастовках в разных городах страны участвовало свыше 90 тыс. Расширились студенческое движение и бойкот японских товаров. Повсюду происходили патриотические митинги и собрания, велась антиимпериалистическая агитация. Правительство было вынуждено освободить арестованных студентов, уволить со службы прояпонских политиканов Цао Жу-линя, Чжан Цзун-сяна, Лу Цзун-юя, а затем само ушло в отставку, отказавшись подписать Версальский мирный договор с Германией, поскольку он закреплял передачу Японии бывших германских концессий в пров. Шаньдун.

17*

259

В патриотическом «движении 4 мая» 1919 г. выдающуюся роль сыграли представители революционно-демократической интеллигенции, часть которых переходила в тот период на коммунистические позиции и составила костяк коммунистических групп и кружков, образовавшихся в Китае в 1920 г. Первые китайские коммунисты: Ли Да-чжао, Дэн Чжун-ся, Цюй Цю-бо, Цай Хэ-сэнь, Чжан Тай-лэй, Пэн Бай, Юнь Дай-ин и другие — активно участвовали в «движении 4 мая». В нем участвовали и Чэнь Ду-сю, будущий руководитель КПК, скатившийся впоследствии к ренегатству, и Мао Цзэ-дун, в то время находившийся под влиянием анархизма. Ли Да-чжао и другие представители революционно-демократической интеллигенции увидели в ходе «движения 4 мая», что и в Китае рабочий класс пробуждается к активному участию в политической борьбе. Это подтвердило правоту марксистского учения, усилило влияние на них идей Октября, укрепило их стремление стать на позиции научного социализма. Не случайно именно в 1919—1920 гг. усилилась пропаганда марксизма-ленинизма. В это время были опубликованы в переводе на китайский язык «Манифест Коммунистической партии», труды К. Маркса «Наемный труд и капитал», «Критика Готской программы», Ф. Энгельса «Развитие социализма от утопии к науке» (ч. 2), В. И. Ленина «Политические партии в России и задачи пролетариата», «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», «От разрушения векового уклада к творчеству нового», «Доклад о партийной программе», «Государство и революция» (частично). Ли Да-чжао напечатал ряд статей («Мои марксистские взгляды», «Значение материалистического взгляда на историю» и др.), в которых излагал марксистско-ленинское учение. Он вел борьбу с лидером правого крыла движения за новую культуру Ху Ши, нападавшим на марксизм и стремившимся распространить среди китайской интеллигенции философию прагматизма.

Марксизм-ленинизм пропагандировали выходивший легально с 1915 г. в качестве органа движения за новую культуру журнал «Синь циннянь» («Новая молодежь»), основанная в конце 1918 г. газета «Мэйчжоу пинлунь» («Еженедельное обозрение»), полулегальный журнал «Гунчаньдан» («Коммунист») и другие издания. Но в них же печатались статьи последователей прагматизма, анархизма и прочих враждебных марксизму течений.

Пропаганде марксизма-ленинизма способствовала развернувшаяся в ходе «движения 4 мая» так называемая литературная революция, означавшая, в первую очередь, борьбу прогрессивных деятелей китайской культуры, из которых первое место принадлежит великому писателю Лу Синю, за замену в литературных и публицистических произведениях архаичного, оторванного от разговорной речи языка (вэньянь) живым современным разговорным языком (байхуа).

Передовые представители китайской интеллигенции, испытавшие влияние марксистских идей, черпали силы в примере Советской России, в ее успехах в борьбе с интервентами и внутренней контрреволюцией, в ее антиимпериалистической внешней политике.

Начало советско-китайских переговоров

Советское государство с первых дней своего существования последовательно проводило политику дружбы с Китаем. Этот курс оставался неизменным, несмотря на то что пекинское правительство аньфуистов в 1918 г. заключило с Японией секретное соглашение о военном сотруд-

260

ничестве против Советской России и даже послало свои войска для участия под японским командованием в операциях против Красной Армии на Забайкальском фронте. Как и в других случаях, антисоветская политика китайской реакции обернулась против национальных интересов Китая: Япония использовала это соглашение для оккупации Северной Маньчжурии. Японские милитаристы пытались создать на территории Монголии и некоторых районов Китая «Великую Монголию»— марионеточное государство во главе с белогвардейцем Семеновым.

Этот план был сорван Красной Армией, которая летом 1919 г. перешла в наступление против Колчака и начала освобождение Сибири. В связи с этим Совет Народных Комиссаров РСФСР 25 июля 1919 г. принял обращение к китайскому народу и правительствам Южного и Северного Китая, в котором говорилось: «Мы несем освобождение народам от ига иностранного штыка, от ига иностранного золота, которые душат порабощенные народы Востока и в их числе в первую очередь китайский народ... Если китайский народ хочет стать, подобному русскому народу, свободным и избежать той участи, которую ему приготовили союзники в Версале с целью обратить его во вторую Корею или во вторую Индию, — пусть он поймет, что его единственный союзник и брат в борьбе за свободу есть русский рабочий и крестьянин и его Красная Армия». Советское правительство заявило об отказе от русской доли «боксерской контрибуции», от прав экстерриториальности и консульской юрисдикции и предложило установить официальные отношения между Советской Россией и Китаем.

Обращение Советского правительства стало известно в Китае весной 1920 г. и было встречено с энтузиазмом представителями различных слоев китайского общества. Впервые великая держава по собственной инициативе отказывалась от привилегий и предлагала Китаю установить дружественные отношения. Революционно-демократические силы во главе с Сунь Ят-сеном увидели в предложениях Советской России возможность получить помощь в борьбе за освобождение Китая от империализма и милитаризма. Ли Да-чжао и другие деятели, переходившие на позиции марксизма, расценили позицию правительства РСФСР как новое подтверждение справедливости социалистических идеалов.

Но и часть членов парламента, буржуазные журналисты, представители торгово-промышленных объединений, учебных заведений, даже некоторые милитаристы, вроде гуандунского генерала Чэнь Цзюн-мина, приветствовали обращение Совета Народных Комиссаров. Хотя пекинские власти игнорировали советские предложения и запретили публикацию выступлений в пользу дружественных отношений с РСФСР, связи начали устанавливаться. Советские правительственные органы уже в 1918 г. вступили в контакт с синьцзянскими властями, а в 1920 г. был подписан Кульджинский протокол о торговых связях и урегулировании других вопросов, касающихся отношений между РСФСР и Синьцзяном. Велись переговоры между Дальневосточной республикой и пекинским правительством.

В сентябре 1920 г. в Москву прибыла китайская делегация, которая два месяца вела переговоры с представителями Советского правительства. Накануне ее приезда пекинское правительство объявило об отказе от военного соглашения с Японией и выводе своих войск с территории советского Дальнего Востока. Перед отъездом в Китай главу миссии генерала Чжан Сы-лина принял В. И. Ленин, который выразил уверенность, что связь между РСФСР и Китаем упрочится, так как их объединяют общие цели борьбы с игом империализма.

261

Образование Коммунистической партии Китая

В этот период началось установление контактов между китайскими революционерами и центром мирового революционного движения — Коммунистическим Интернационалом. Созданный под руководством В. И. Ленина в 1919 г. Коминтерн сразу же определил в качестве одной из важнейших своих задач оказание теоретической, политической и организационной помощи революционным силам колоний и полуколоний. С точки зрения общего политического курса, разработанного на I и II конгрессах Коминтерна (1919 и 1920 гг.), первоочередными задачами в Китае были: объединение коммунистических элементов в политическую партию пролетариата; создание под руководством коммунистов профсоюзов и крестьянских организаций; выработка и реализация тактики единого национально-революционного фронта. В начале 1920 г. Коминтерн направил в Китай группу работников во главе с Г. Н. Войтинским. С их помощью в Шанхае в мае 1920 г. был создан коммунистический кружок из пяти человек под руководством Чэнь Ду-сю; в сентябре в Пекине Ли Да-чжао организовал коммунистический кружок из девяти человек. Затем были образованы кружки в Гуанчжоу, Ухане, Чанша, Цзинане. В феврале 1921 г. среди китайских студентов, обучавшихся во Франции, был организован союз социалистической молодежи, из которого вышли многие будущие руководители КПК. Был создан коммунистический кружок в Токио. Координацию деятельности коммунистических групп в Китае осуществляла редакция журнала «Синь циннянь», из которой ушли сторонники буржуазного строя и буржуазной идеологии.

Одновременно с организаторской работой группа Г. Н. Войтинского разъясняла основы марксистского учения, тактики Коминтерна, передавала опыт большевистской партии и русской революции. Это было тем более важно, что в коммунистические кружки, представлявшие собой пропагандистские группы интеллигентов, вошли на первых порах и приверженцы анархизма, легального марксизма, националисты; сторонникам научного социализма необходимо было размежеваться с ними. Идеологическое размежевание отчасти произошло на рубеже 1920— 1921 гг., когда в Китае развернулась «дискуссия о социализме», в ходе которой коммунисты дали отпор нападкам на марксизм со стороны анархистов и сторонников «национального социализма». Но и у последователей марксизма в Китае не было достаточно ясного понимания коммунистической теории и политики. В этих условиях роль Коминтерна и его работников была особенно велика.

Вскоре после появления первых коммунистических кружков было налажено издание еженедельных газет для рабочих в Шанхае («Лаодун цзе» — «Мир труда»), в Пекине («Лаодун инь» — «Голос труда») и в Гуанчжоу («Лаодун шэн» — «Голос труда»). Эти газеты, издававшиеся совместно коммунистами и анархистами, просуществовали несколько месяцев. Выпускались брошюры и листовки для рабочих, велась устная пропаганда. На станции Чансиньдянь (под Пекином) коммунист Дэн Чжун-ся организовал рабочий клуб железнодорожников. Это был первый классовый профсоюз в Китае.

Таким образом, деятельность первых китайских коммунистов и разносторонняя активная помощь Коммунистического Интернационала создали предпосылки для образования Коммунистической партии Китая. I съезд КПК состоялся нелегально в июле 1921 г. в Шанхае. 13 делегатов представляли около 60 членов семи кружков. Два самых автори-

262

тетных деятеля коммунистического движения в Китае, Чэнь Ду-сю и Ли Да-чжао, не присутствовали на съезде. В работе съезда принимали участие два представителя Коминтерна и Профинтерна.

На съезде развернулась борьба между сторонниками создания дисциплинированной боеспособной пролетарской партии и легальными марксистами, выступавшими за аморфную организацию прогрессивной интеллигенции, созданную для изучения и пропаганды марксизма. Большинство участников съезда было против второй точки зрения. Однако в выступлениях сторонников провозглашения пролетарской партии большевистского типа отсутствовала ясность относительно характера и движущих сил китайской революции, тактики и конкретных задач партии. Некоторые выступавшие высказывали мысль о борьбе за диктатуру пролетариата как непосредственную цель, отвергали возможность блоков с другими революционными партиями, использование легальных методов борьбы, т. е. допускали отклонения от марксизмаленинизма в сторону «левого» сектантства. Недостаточная теоретическая подготовка делегатов и отсутствие у них опыта политической борьбы привели к тому, что съезд не сумел выработать развернутой марксистско-ленинской программы. Документ, названный «Первой программой КПК», нацеливал партию на социалистическую революцию, свержение «капиталистических классов» и установление диктатуры пролетариата. Программа не делала различия между этой целью (представлявшей в условиях Китая программу-максимум) и программой-минимум, хотя ближайшие задачи партии сводились съездом к организации профсоюзов, политическому просвещению рабочих, участию в борьбе против милитаризма и бюрократии за демократические свободы. Съезд отверг всякое сотрудничество с другими партиями, в том числе с руководимым Сунь Ят-сеном гоминьданом. В уставных положениях «Первой программы КПК» отсутствовало требование участия члена партии в работе одной из организаций, не был упомянут демократический централизм как основной принцип построения партии.

Несмотря на существенные недостатки I съезда КПК, значение его определяется прежде всего тем, что он провозгласил образование Коммунистической партии Китая, избрал ее руководящий орган, создал организационные основы партии и определил ее конечные цели, положил начало соединению в Китае марксизма с рабочим движением. Ввиду малочисленности партии съезд решил избрать не ЦК, а Временное бюро из трех человек во главе с Чэнь Ду-сю.

Усиление империалистической экспансии

КПК начала свою деятельность в условиях обострения противоречий китайского общества и усиления империалистической экспансии в послевоенные годы. Рост национальной промышленности сильно тормозился конкуренцией иностранного капитала. До мировой войны первенство в колониальном закабалении Китая принадлежало Англии. Во время войны и после ее окончания особенно активно укрепляли свои позиции Япония и США. Так, за 1919—1921 гг. число принадлежавших Японии в Китае веретен и ткацких станков увеличилось втрое. В 1919 и 1920 гг. в Китае быол основано 150 американских компаний. Соперничество между империалистическими державами за преобладание в Китае проявлялось не только в конкуренции между торговыми и промышленными фирмами. Вся мощь государств, их военная сила, дипломатический аппарат, кредитно-финансовая система — все было вклю-

263

чено монополиями в борьбу за Китай. Особенно это относится к японоамериканскому соперничеству. Япония стремилась закрепить за собой позиции в Китае, захваченные во время войны: влияние на пекинское правительство, господство в Маньчжурии, Внутренней Монголии, провинциях Шаньдун, Фуцзянь. США, опираясь на свою экономическую мощь и поддержку Англии, добивались вытеснения Японии из Китая.

Важнейшим методом борьбы империалистов за Китай стали милитаристские войны крупного масштаба. В 1920 г. чжилийская клика Цао Куня и У Пэй-фу при поддержке США и Англии начала военные действия против аньхуйской группировки (аньфуисты), скомпрометировавшей себя антинациональной политикой правительства Дуань Ци-жуя. Видя неизбежность поражения аньфуистов, Япония включила в борьбу на стороне побеждавших чжилийцев другого своего ставленника — главаря фэнтяньской клики Чжан Цзо-линя. Аньфуисты потерпели поражение; власть в Пекине перешла к блоку чжилийцев и фэнтяньцев. В апреле 1922 г. вспыхнула милитаристская война между чжилийской и фэнтяньской кликами. Армия Чжан Цзо-линя потерпела поражение, и пост президента Китая занял ставленник чжилийцев. Влияние США и Англии в Китае возросло.

Исход чжилийско-фэнтяньской войны 1922 г. соответствовал результатам Вашингтонской конференции (ноябрь 1921—февраль 1922 г.), на которой США добились уступок со стороны Японии. Конференция приняла договор девяти держав (восемь империалистических держав и Китай), признававший необходимость «установления и поддержания принципа равных возможностей для торговли и промышленности всех наций на территории Китая». Таким образом, американская доктрина «открытых дверей и равных возможностей» в Китае была подтверждена международным соглашением, что противоречило стремлению других держав, особенно Японии, к расширению своих сфер влияния. Япония была вынуждена согласиться возвратить бывшие германские владения в пров. Шаньдун Китаю, который обязался выплатить Японии 53 млн. золотых марок за железную дорогу Циндао—Цзинань. Об успехе американской политики свидетельствовало решение о прекращении действия англо-японского союза.

Результаты Вашингтонской конференции отражали новое соотношение сил на Дальнем Востоке и в районе Тихого океана и вместе с Версальским и другими мирными договорами составили так называемую Версальско-Вашингтонскую систему, призванную закрепить передел мира после первой мировой войны, окружить враждебным кольцом Советское государство, обеспечить совместное господство империалистов в Китае. Но сговор империалистов был непрочным, его подрывали успехи советского народа в строительстве социализма, национальноосвободительное движение и межимпериалистические противоречия.

Наступление империалистов на Китай, инспирируемые ими милитаристские войны, бремя милитаризма — все это вызывало возмущение народных масс и недовольство части буржуазии и буржуазной интеллигенции. Большое значение имели антиимпериалистические выступления китайских рабочих.

Рабочее движение в 1922—1923 гг. II съезд КПК

Наиболее крупным выступлением китайских рабочих после стачек 1919 г. была забастовка моряков Гонконга в январе 1922 г. Ввиду того что положение китайских рабочих в этой английской колонии было осо-

264

бенно тяжелым, среди них получили распространение антиимпериалистические настроения. Моряки, докеры, грузчики Гонконга имели свою организацию: в марте 1921 г. был создан Объединенный всеобщий индустриальный союз китайских моряков, находившийся под влиянием гоминьдана. Его организаторами были два популярных рабочих лидера: Су Чжао-чжэн и Линь Вэй-минь, впоследствии (в 1924 г.) вступившие в КПК. Союз моряков потребовал от английских судовладельцев увеличить заработную плату, предоставить профсоюзу право участвовать в распределении моряков на работу и в заключении договоров между моряками и хозяевами. Судовладельцы ответили отказом. 13 января 1922 г. профсоюз объявил всеобщую забастовку, которую начали 1,5 тыс. рабочих. В феврале, после того как губернатор Гонконга объявил Союз моряков незаконной организацией, бастовали 100 тыс. моряков, докеров, грузчиков, транспортных рабочих.

Стачка получила поддержку правительства Сунь Ят-сеиа в Гуанчжоу; туда из Гонконга переехал стачечный комитет, а за ним — тысячи забастовщиков. Им была оказана помощь жильем и продуктами. В городе происходили антиимпериалистические митинги. Экономическая стачка гонконгских моряков и портовых рабочих перерастала в политическое событие, способствовавшее росту национально-освободительного движения. Забастовали моряки Шаньтоу. Кампания солидарности с гонконгскими рабочими развернулась при активном участии коммунистов на железных дорогах Северного Китая и в Шанхае, а также в Сингапуре и других иностранных портах. Все это помогло гонконгским морякам добиться победы. После почти двухмесячной борьбы судовладельцы, терпевшие большие убытки, согласились с требованиями рабочих, губернатор был вынужден признать Союз китайских моряков легальной организацией.

Гонконгская стачка показала, что, во-первых, в условиях Китая экономическая борьба рабочих против иностранных капиталистов перерастала в политическую, антиимпериалистическую борьбу; во-вторых, при рабочей солидарности и поддержке национальной и мелкой буржуазии рабочее движение, направленное против империалистов, имело больше шансов на успех; в-третьих, в Южном Китае буржуазно-революционная партия гоминьдан пользовалась большим влиянием среди рабочих.

КПК приступила к созданию классовых профсоюзов на Севере и в Шанхае. Деятельность коммунистов по организации рабочих координировал легальный Всекитайский рабочий секретариат во главе с Чжан Го-тао и Ли Ци-ханем, возникший почти одновременно с КПК. Его работа принесла значительные результаты: 1 мая 1922 г. собрался I Всекитайский съезд профсоюзов. Съезд проходил легально в Гуанчжоу в День международной солидарности рабочих под антиимпериалистическими и антимилитаристскими лозунгами. На нем было представлено более 100 профсоюзов, объединявших свыше 200 тыс. рабочих 12 городов. Среди делегатов были коммунисты, гоминьдановцы и анархисты. На съезде проявилось стремление к единству рабочего движения в Китае. Выражением роста авторитета КПК среди организованных рабочих было признание Всекитайского рабочего секретариата центральным информационным органом профсоюзного движения. Съезд принял также резолюции о восьмичасовом рабочем дне, об оказании помощи бастующим, о принципах организации профсоюзов, о борьбе со штрейкбрехерами.

Положительные результаты работы I съезда профсоюзов объяснялись активностью компартии, усилия которой были обращены прежде

265

всего на организацию рабочего движения. Этим занимались почти все руководящие работники и активисты партии. В то же время и китайские коммунисты (например, Дэн Чжун-ся), и представители Коминтерна отмечали, что партия в целом еще не преодолела оторванности от рабочего движения. Коминтерн и Профинтерн, их представители в Китае оказывали КПК постоянную помощь в преодолении этого недостатка.

На севере страны КПК распространяла свое влияние на отдельные отряды рабочего класса, прежде всего железнодорожников. Коммунисты сумели использовать в интересах организации пролетариата демагогические заигрывания главаря чжилийской клики У Пэй-фу, пытавшегося взять профсоюзы под свой контроль. В 1922 г. коммунисты под руководством Ли Да-чжао создали на Пекин-Ханькоуской и других железных дорогах Северного Китая сеть профсоюзных организаций.

Начались забастовки железнодорожников. Когда У Пэй-фу запретил проведение съезда профсоюза рабочих Пекин-Ханькоуской дороги, а их представители были арестованы, 4 февраля 1923 г. на этой железной дороге была объявлена всеобщая забастовка. Железнодорожники обратились с воззванием к рабочим и всем соотечественникам и выдвинули требования об увольнении чиновников, запретивших съезд и закрывших Совет профсоюзов, о денежной компенсации бастующим рабочим, официальном восстановлении Совета профсоюзов, предоставлении рабочим еженедельного оплачиваемого дня отдыха и ежегодного оплачиваемого недельного отпуска.

В ответ милитаристы после совещания в английском консульстве в Ханькоу перешли к открытым массовым репрессиям. 7 февраля в Цзяннани, Чансиндяне и на других странциях милитаристские войска расправлялись с бастующими, около 40 рабочих было убито, многие ранены. Главной причиной поражения стачки была изоляция рабочих, не получивших в отличие от гонконгских моряков поддержки других слоев населения.

Из опыта Пекин-Ханькоуской стачки вытекало, что рабочие должны вести борьбу против милитаристов, добиваться права на забастовку и что для успешной борьбы рабочему классу необходимы союзники. Поэтому исход этого крупного выступления китайского пролетариата способствовал пониманию руководством КПК правильности политики Коминтерна, направленной на создание в Китае единого национальнореволюционного фронта.

Вопрос о едином фронте был одним из основных в повестке II съезда КПК. Съезд состоялся нелегально в Шанхае в июле 1922 г. 12 делегатов представляли 123 члена партии. Хотя на съезде не было представителей Коминтерна, его решения отражали большое влияние документов II и III конгрессов Коминтерна, а также состоявшегося в начале 1922 г. в Москве I съезда народов Дальнего Востока.

В принятой съездом декларации была сделана попытка с марксистских позиций проанализировать положение Китая, структуру китайского общества, характер и движущие силы китайской революции. На основании характеристики Китая как полуколониальной страны Декларация давала установку на поддержку буржуазно-демократических сил в борьбе против империализма и феодализма и вместе с тем на сохранение идеологической и организационной самостоятельности пролетарского движения.

Оценив назревавшую китайскую революцию как антиимпериалистическую и антифеодальную, т. е. буржуазно-демократическую, съезд

266

указал на то, что «борьба за проведение национальной революции является единственной возможностью подготовить пролетарскую революцию». Исходя из этого, съезд принял курс на создание единого национального фронта — союза между буржуазией и пролетариатом (вместе с примыкающим к нему «бедным крестьянством»), а в политическом плане — союза между компартией и гоминьданом. Это был значительный шаг вперед по сравнению с решениями I съезда КПК. Но последовательное осуществление тактики единого фронта наталкивалось на сектантские представления многих деятелей КПК, которые не были преодолены и на II съезде партии. Это сказалось, в частности, в отклонении идеи вступления коммунистов в гоминьдан (при сохранении КПК). Съезд предлагал внепартийные формы сотрудничества с гоминьданом.

Выдвинув боевые лозунги «Долой империалистов!», «Долой милитаристов!», под которыми в дальнейшем развертывалось национальнореволюционное движение, съезд указал, что первоочередной целью партии является «свержение гнета международного империализма, достижение полной независимости китайской нации». В программе, принятой съездом, предлагался следующий путь решения национального вопроса в Китае: предоставление Монголии, Тибету и Синьцзяну автономии, объединение их вместе с основной частью Китая «на принципах свободного союза и создание Китайской федеративной республики». Хотя в тогдашних условиях эти предложения шли дальше каких-либо других, все же КПК толковала принцип самоопределения наций ограничительно, не доводила его до права наций на самоопределение и создание самостоятельных государств.

Основное внимание съезд уделил укреплению коммунистической партии как партии китайского пролетариата. «Коммунистическая партия, — говорилось в резолюции об Уставе КПК, — не является ни интеллигентской марксистской группкой, ни кучкой оторванных от масс революционных фанатиков. Мы должны быть настоящей политической партией, созданной пролетарскими массами, проникнутой революционным духом, готовой бороться за интересы пролетариата и быть руководителем пролетарского революционного движения». Съезд подчеркнул значение работы партии в профсоюзах, борьбы за единство рабочего движения, развития у рабочих классового сознания.

В организационных вопросах съезд стремился следовать опыту большевистской партии, в частности в соответствующем духе был сформулирован пункт устава о членстве в партии. Вместе с тем съезд, подчеркивая значение строгой партийной («почти военной») дисциплины, подчинения «централизованным и железным законам», не упоминал о демократическом централизме как основном принципе организационного строения партии. В дальнейшем эта недооценка внутрипартийной демократии стала одним из характерных недостатков Коммунистической партии Китая.

Важным решением съезда была резолюция о вступлении КПК в Коминтерн. В этом сказалась победа интернационалистского направления в партии, представители которого последовательно выступали за слияние антиимпериалистического движения в Китае как части «потока революций угнетенных народов всего мира» с революционным движением мирового пролетариата. Об этом же свидетельствовало выдвижение лозунга защиты Советской России — «родины пролетариата и трудящихся масс», «штаба рабочих и крестьян всего мира, бросающих вызов империалистическим странам».

267

Деятельность Сунь Ят-сена. Подготовка единого национальнореволюционного фронта

Решение II съезда КПК о тактике единого фронта имело целью установление сотрудничества с Сунь Ят-сеном и его последователями. Имя Сунь Ят-сена — организатора борьбы против маньчжурской династии Цин, за Китайскую республику — было чрезвычайно популярно среди демократических слоев китайского общества. Основая причина его неудач в борьбе за свободу и единство Китая заключалась в том, что Сунь Ят-сен пытался достичь цели не путем организации широких народных масс, а при помощи верхушечных комбинаций, используя южных милитаристов, из демагогических соображений и региональных интересов заявлявших о своей поддержке Сунь Ят-сена, но всегда готовых в случае разногласий выступить против него.

Так случилось в марте 1918 г., когда гуансийские милитаристы вынудили Сунь Ят-сена, до этого занимавшего пост президента Южного Китая, уехать из Гуанчжоу. В Шанхае он разработал программу преобразований Китая, изложенную в 1919 г. в брошюре «Промышленный план». В ней содержались проекты как материально-технического развития, так и социального переустройства Китая. Эти проекты представляют не только историко-познавательный интерес. В них делался упор на решающую роль государства в развитии экономики, что должно было обеспечить создание современной промышленной базы, строительство инфраструктуры (дороги, порты, каналы и т. п.), подъем сельского хозяйства. Такой путь экономического развития должен был, по мнению Сунь Ят-сена, обеспечить и решение социальных проблем, в том числе улучшение положения крестьян, без классовой борьбы и аграрной революции. Однако это не означало, что Сунь Ят-сен в принципе был против революции. Напротив, он считал, что «первым шагом в переустройстве Китая может быть только революция», которую он прежде всего понимал как решительную борьбу с милитаристами, реакционными политиканами, старым чиновничеством. В конце 1919 — начале 1920 г. Сунь Ят-сен неоднократно выступал с призывами к борьбе за восстановление конституции и уничтожение революционным путем власти милитаристов. 10 октября 1919 г. он объявил о воссоздании партий гоминьдан.

В 1920 г. гуандунские войска генерала Чэнь Цзюн-мина, считавшегося сторонником Сунь Ят-сена, изгнали из Гуанчжоу гуансийских милитаристов. Сунь Ят-сен получил возможность возвратиться в Гуанчжоу и 5 мая 1921 г. вступил в должность президента Китая. Однако уже 15 июня 1922 г. Чэнь Цзюн-мин, обладавший реальной силой в Гуанчжоу, поднял мятеж, и Сунь Ят-сен вновь был вынужден бежать в Шанхай. Чэнь Цзюн-мин демагогически заявлял о своих симпатиях к коммунизму, заигрывал с рабочими, даже писал В. И. Ленину. Руководители гуанчжоуской организации КПК попались на эту приманку и в борьбе между Сунь Ят-сеном и Чэнь Цзюн-мином поддержали последнего, за что были строго осуждены Коминтерном. В действительности Чэнь Цзюн-мин был связан с английскими империалистами. Не случайно он выступил против Сунь Ят-сена в тот момент, когда войска южнокитайского правительства должны были начать военные действия против чжилийской клики милитаристов, которую поддерживали Англия и США. Наступление на Север Сунь Ят-сен намечал осуществить одновременно с войной фэнтяньских милитаристов против чжилийнев. Мятеж Чэнь Цзюн-мина сорвал этот план.

268

В этот период Сунь Ят-сен продолжал сплачивать вокруг себя кадры революционеров, извлекал уроки из своих неудач, стремился усвоить победоносный опыт Октябрьской революции, установил контакт с Коминтерном. Большое значение в этом отношении имели его беседы с работниками Коминтерна Г. Н. Войтинским в Шанхае (осень 1920 г.), Г. Марингом в Гуйлине (август—сентябрь 1921 г.). С. А. Далиным в Гуанчжоу (апрель—июнь 1922 г.), а также переписка с наркомом по иностранным делам РСФСР Г. В. Чичериным (1920—1922 гг.). В беседах Г. Маринга, а затем С, А. Далина с Сунь Ят-сеном участвовал коммунист Чжан Тай-лэй, выступавший за тактику единого национально-революционного фронта.

Как вспоминали Г. Н. Войтинский и С. А. Далин, Сунь Ят-Сен проявлял огромный интерес к опыту Советской России, большевистской партии, Красной Армии. Об этом же Сунь Ят-сен писал Г. В. Чичерину 28 августа 1921 г.: «Меня чрезвычайно интересует ваше дело, в особенности организация ваших Советов, вашей армии и народного образования... Подобно Москве, я хотел бы заложить основы Китайской Республики глубоко в умах молодого поколения — тружеников завтрашнего дня». В конце письма Сунь Ят-сен передавал лучшие пожелания «моему другу Ленину и всем тем, кто так много совершил для дела человеческой свободы». В. И. Ленин проявлял большой интерес к переписке с Сунь Ят-сеном, которого он ценил как страстного революционера-демократа, вождя национально-освободительного движения китайского народа. В январе 1922 г. Г. В. Чичерин по просьбе В. И. Ленина прислал ему письмо Сунь Ят-сена, а в феврале направил ответ Сунь Ят-сену, в котором писал, что Советское правительство «никогда не свернет с пути самой верной, сердечной и искренней дружбы и сотрудничества с китайским народом, достижение благосостояния и свободное развитие которого являются нашим самым искренним желанием. Товарищ Ленин также прочитал Ваше письмо с величайшим интересом и следит за Вашей деятельностью с горячей симпатией». Большое значение для укрепления отношений между Сунь Ят-сеном и правительством Советской России имели переписка и переговоры, которые он вел в Шанхае с представителем РСФСР в Китае А. А. Иоффе € августа 1922 г. Их результатом было коммюнике от 27 января 1923 г., в котором Сунь Ят-сен выразил согласие с принципами политики Советского государства в отношении Китая.

В этот же период происходит сближение между Сунь Ят-сеном и КПК. На I съезде народов Дальнего Востока (январь—февраль 1922 г.) в китайскую делегацию входили наряду с коммунистами Чжан Тайлэем (один из инициаторов съезда), Цюй Цю-бо и другими также один член гоминьдана и несколько беспартийных. Часть делегатов (в том числе два представителя КПК и представитель гоминьдана) была принята В. И. Лениным, который интересовался возможностями сотрудничества между Коммунистической партией Китая и гоминьданом.

В августе 1922 г. Исполком Коминтерна рекомендовал китайским коммунистам вступить в гоминьдан для создания единого национальнореволюционного фронта. Эта рекомендация сыграла большую роль для борьбы с сектантскими взглядами многих руководителей КПК, недооценивавших революционные возможности руководимого Сунь Ят-сеном гоминьдана (в плане борьбы с империализмом и милитаристами) и значение единого фронта. Совещание ЦК КПК в августе 1922 г. приняло (хотя и после сильных колебаний) решение о вступлении коммунистов в гоминьдан. Это решение было одобрительно встречено Сунь

269

Ят-сеном, который тогда же обсуждал с коммунистами Ли Да-чжао и Линь Бо-цюем проблемы создания единого фронта.

В начале сентября 1922 г. Сунь Ят-сен созвал в Шанхае конференцию по реорганизации гоминьдана, в которой приняли участие некоторые коммунисты, а секретарь ЦК КПК Чэнь Ду-сю вошел в созданную Сунь Ят-сеном комиссию по выработке проекта реорганизации гоминьдана. Этот проект в ноябре и декабре 1922 г. обсуждался на совещаниях гоминьдановцев, а 1 января 1923 г. Сунь Ят-сен опубликовал декларацию, в которой выдвинул требования: ликвидировать неравноправные договоры и восстановить независимость Китая; ввести всеобщее избирательное право и демократические свободы; гарантировать законодательную защиту интересов трудящихся; принять закон о земельном налоге с целью наделения крестьян землей. Это был шаг вперед по пути углубления прогрессивного содержания трех народных принципов применительно к новой эпохе. Сунь Ят-сен потребовал отмены неравноправных договоров под влиянием ленинской политики Советского государства, заявившего об отказе от всех привилегий России в Китае и других странах Востока.

В начале 1923 г. в Южном Китае произошли события, свидетельствовавшие о росте национально-революционных сил. В январе гуансийские войска, командиры которых заявили о поддержке Сунь Ят-сена, заняли Гуанчжоу и часть пров. Гуандун, а 21 февраля Сунь Ят-сен возглавил Гуанчжоуское правительство.

Хотя эти успехи были достигнуты, как и в прошлые годы, вследствие связей Сунь Ят-сена с южными милитаристами, однако результат оказался иным. Дело в том, что Сунь Ят-сен возвратился в 1923 г. в Гуанчжоу после коренного перелома в его представлениях о путях борьбы за независимость и социальный прогресс Китая. На него оказали влияние и опыт прошлых неудач, и победоносный опыт Великой Октябрьской социалистической революции, и общение с представителями Советской России, Коминтерна, КПК. Сунь Ят-сен постепенно приходит к пониманию необходимости опереться на народные массы, на поддержку Советского государства, установить союз с коммунистами. С этим была связана и новая трактовка трех народных принципов, которую Сунь Ят-сен вырабатывал в первой половине 20-х годов при помощи Коминтерна и КПК.

Коммунистическая партия Китая в этот период также приблизилась к пониманию необходимости тактики единого фронта. Принятию этой тактики способствовали и поражение изолированного от союзников рабочего класса в феврале 1923 г. (Пекин-Ханькоуская стачка), и позитивные изменения в позиции Сунь Ят-сена, и рекомендации Коминтерна, основанные на ленинской теории националньо-колониальной революции. Однако поворот КПК к тактике единого фронта проходил с серьезными трудностями.

Хотя ЦК КПК в августе 1922 г. принял рекомендацию Коминтерна о вступлении в гоминьдан, большинство руководителей компартии внутренне сопротивлялись этому, считая, что такой шаг нанесет ущерб идеологической и организационной самостоятельности КПК. Сунь Ят-сен также не сразу согласился на вступление коммунистов в гоминьдан при сохранении самостоятельности КПК. В этой обстановке Исполком Коминтерна, основываясь на тезисах IV конгресса Коминтерна (ноябрь—декабрь 1922 г.), принял резолюцию по вопросу об отношении Коммунистической партии Китая к партии гоминьдан. В ней отмечалось, что «центральной задачей для Китая является национальная революция против империалистов и их внутренних феодальных агентов».

270

Констатировав, что гоминьдан является «единственной серьезной национально-революционной группировкой в Китае», а «независимое рабочее движение в стране еще слабо», ИККИ считал необходимым «координирование действий между партией гоминьдан и молодой КПК» путем вступления коммунистов в гоминьдан («при нынешних условиях целесообразно для членов КПК оставаться внутри партии гоминьдан»). При этом Исполком Коминтерна подчеркивал необходимость сохранения «специфического политического облика КПК», т. е. ее идейной и организационной самостоятельности, для организации и просвещения рабочих масс, создания профессиональных союзов, противодействия заигрываниям партии гоминьдан с капиталистическими державами, борьбы за союз гоминьдана с Советской Россией против империализма.

Эта резолюция имела большое значение для осуществления тактики единого национально-революционного фронта. Укрепились контакты КПК с гоминьданом. На подконтрольной правительству Сунь Ят-сена территории компартия получила возможность действовать легально. Весной 1923 г. в Гуанчжоу переехал ЦК КПК, развернувший подготовку III съезда партии.

III съезд КПК. I съезд гоминьдана. Создание единого фронта

III съезд Коммунистической партии Китая состоялся в Гуанчжоу в июне 1923 г. На нем были представлены 420 членов партии, объединенных в 12 организаций в Китае и организацию китайских студентов, обучавшихся в Москве. 40% членов КПК к этому времени составляли рабочие. В повестке дня съезда главным был вопрос о тактике партии (т. е. об отношении к гоминьдану). По этому вопросу на съезде развернулась дискуссия на основе резолюции ИККИ от 12 января 1923 г. Большинство делегатов во главе с Чэнь Ду-сю, Ли Да-чжао, Цюй Цю-бо, Чжан Тай-лэем поддержали позицию Коминтерна (на съезде присутствовал его представитель Г. Маринг) относительно вступления коммунистов в гоминьдан, сохранения и укрепления самостоятельной в идейном и организационном отношении коммунистической партии, помощи в развитии гоминьдана, критики его ошибок и недостатков. Против такой тактики выступили с сектантских позиций Чжан Го-тао, Цай Хэ-сэнь и некоторые другие делегаты, которые обосновывали свое негативное отношение к единому фронту тем, что национальная буржуазия в Китае не может играть революционную роль. Мао Цзэ-дун вначале склонялся к поддержке «левых», но при голосовании примкнул к большинству. Он высказал крайне пессимистический взгляд на перспективы китайской революции, заявив, что в Китае невозможно создать ни национальную, ни коммунистическую массовую партию, что революция в Китай может принести с собой только русская армия с Севера. Таким образом, он считал возможным лишь военный вариант развития китайской революции при прямом участии советских войск, что должно было ввергнуть СССР в войну с империалистическими державами. Такой взгляд был свойствен левацко-авантюристическим элементам в КПК и впоследствии. В статье, опубликованной в органе КПК журнале «Сяндао» вскоре после съезда, Мао Цзе-дун писал о руководящей роли буржуазии в китайской революции, о том, что «торговцы должны взять на себя более насущную и важную часть работы во имя национальной революции, чем остальной народ».

271

Съезд большинством голосов (хотя и небольшим) принял предложенную Чэнь Ду-сю резолюцию, которая в соответствии с рекомендацией ИККИ обязывала коммунистов и членов Социалистического союза молодежи вступить в гоминьдан, оставаясь одновременно членами КПК: «Хотя мы вступаем в гоминьдан, но мы должны остаться самостоятельной организацией и мы должны приложить все усилия для вовлечения в нашу партию революционных и классово сознательных элементов из рабочих организаций и из левого крыла гоминьдана для постепенного увеличения нашей партии и введения строгой дисциплины, создавая фундамент для сильной и большой коммунистической массовой партии». Критика недостатков гоминьдана и одновременно призыв к сосредоточению всех революционных сил в его рядах содержались и в резолюции съезда и в его декларации, в которой говорилось, что гоминьдан должен избавиться от двух ошибок: надежды на помощь некоторых капиталистических стран китайской революции и переоценки военных акций в ущерб политической работе в массах. «Мы верим, — говорилось в декларации, — что все революционные элементы общества сконцентрируются в гоминьдане в целях достижения быстрых успехов национально-революционного движения. В то же время мы надеемся, что гоминьдан решительно порвет со своими двумя указанными ошибочными взглядами, уделит должное внимание политической пропаганде среди масс и не будет пренебрегать ни одной возможностью этой пропаганды с тем, чтобы стать действительно центральной силой борьбы за счастье нации и занять действительно руководящее положение в национальной революции».

Решения III съезда КПК явились важным шагом на пути к организационному оформлению единого фронта. Китайские революционеры преодолевали объективные и субъективные трудности, мешавшие достижению этой цели, опираясь на большую помощь Коминтерна и КПСС.

Понимая значение для китайской революции опыта и помощи Советского Союза, Сунь Ят-сен направил в августе 1923 г. в СССР делегацию, которая пробыла в Москве и Петрограде до конца ноября. Она знакомилась со структурой и деятельностью ЦК РКП (б) и других партийных органов, а также Советов, посетила воинские части Красной Армии, военные академии, Кронштадт, встречалась с руководящими деятелями Советского Союза.

Сунь Ят-сен при поддержке Ляо Чжун-кая и других левых гоминьдановцев, а также коммунистов решительно взял курс на союз с СССР. В октябре 1923 г. в Гуанчжоу прибыл в качестве советника Сунь Ят-сена по реорганизации гоминьдана старый член большевистской партии M. M. Бородин, являвшийся представителем Коминтерна в Китае. Одновременно по приглашению Сунь Ят-сена приехали из СССР первые военные советники для подготовки к созданию военной школы гоминьдана в качестве ядра новой революционной армии. С этого времени развернулась активная работа по реорганизации гоминьдана и подготовке его I съезда. Работа по реорганизации гоминьдана фактически означала создание партии в организационном отношении заново: до этого гоминьдан представлял собой не партию с определенным составом членов, местными организациями, центральными органами, программой деятельности, а, скорее, аморфное политическое течение, участники которого признавали (искренне или лицемерно) Сунь Ят-сена своим вождем. Среди них были сторонники капиталистического развития Китая, ориентировавшиеся на империалистические державы, были и милитаристы, но были и те, кто, подобно самому Сунь Ян-сену, стремились добиться независимости и социального прогресса Китая. Знамя

272

гоминьдана было популярным, его вождь пользовался большим авторитетом в демократических слоях китайского общества, поэтому эта партия могла стать приемлемой формой единого национально-революционного фронта. Для этого и было необходимо реорганизовать гоминьдан. Сунь Ят-сен говорил в декабре 1923 г: «Проводя настоящую реорганизацию, наша партия использует пример Советской России... Только в наши дни Россия нашла эти методы, и они могут служить образцом для нашей партии». В выступлении в конце 1923 г. он сказал: «Отныне мы не смотрим более на западные державы. Наши взоры обращены к России».

В этой работе большую помощь Сунь Ят-сену оказал M. M. Бородин, передававший китайским революционерам богатейший опыт большевистской партии. Разумеется, усвоение этого опыта определялось условиями Китая и китайской революции, борьбой различных сил и групп внутри гоминьдана. Важную роль в реорганизации гоминьдана играли Ли Да-чжао (в Пекине), Цюй Цю-бо, Чжан Тай-лэй, Дэн Чжун-ся (в Шанхае), Тань Пин-шань (в Гуанчжоу) и некоторые другие деятели КПК. В то же время часть коммунистов относилась к этой работе пассивно и даже негативно, внутренне не соглашаясь с тактикой единого фронта, выработанной под руководством Коминтерна. Поэтому большое значение имели новые документы ИККИ, конкретизировавшие и развивавшие прежние решения о сотрудничестве с гоминьданом, его формах и программе. Речь идет о «Директиве ИККИ III съезду китайской компартии» (май 1923 г.) и «Резолюции Президиума ИККИ по вопросу о национально-освободительном движении в Китае и о партии гоминьдан» от 28 ноября 1923 г. Исполком Коминтерна в этих документах рассмотрел в плане создания единого фронта крестьянский и военный вопросы, роль рабочего класса и платформу борьбы революционных сил. В директиве ИККИ III съезду КПК впервые был поставлен вопрос о революционной войне как форме развития китайской революции, подчеркнута опасность недооценки массового движения рабочих и крестьян и «военных комбинаций Сунь Ят-сена с милитаристами». Важное значение имела точка зрения Коминтерна относительно новой интерпретации трех народных принципов, изложенная в резолюции Президиума ИККИ от 28 ноября 1923 г. В то же время в этих документах содержалась переоценка влияния и возможностей КПК и революционной последовательности гоминьдана.

В конце 1923 г. состоялся первый после III съезда КПК пленум ЦК КПК, который принял резолюцию о конкретном участии коммунистов в реорганизации гоминьдана, оказавшую положительное влияние на работу по созданию единого фронта. В ноябре—декабре 1923 г. прошли конференции местных организаций гоминьдана, созданных в ходе реорганизации партии. На них избирались делегаты на I съезд гоминьдана. 25 ноября открылась городская конференция гоминьдана в Гуанчжоу, одновременно были опубликованы Манифест о реорганизации гоминьдана и проект новой программы партии.

Вокруг реорганизации гоминьдана и вступления в него коммунистов развернулась ожесточенная борьба среди старых гоминьдановцев. Многие из них были воинствующими антикоммунистами и выступали решительно против единого фронта с КПК. Но Сунь Ят-сен, опираясь на поддержку левых, не поддался нажиму антикоммунистов. Он заявил, что готов исключить из гоминьдана противников реорганизации и союза с коммунистами. После беседы с коммунистами Юнь Дайином, Дэн Чжун-ся и другими он сказал: «Нельзя судить о них по внешнему виду и обращать внимание на то, что на них несколько по-