Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев

Глава 3

ПРИЕМЫ ЯЗЫКОВОЙ ДЕМАГОГИИ.

АПЕЛЛЯЦИЯ К РЕАЛЬНОСТИ КАК ДЕМАГОГИЧЕСКИЙ ПРИЕМ*

Под языковой демагогией понимаются приемы непрямого воз­действия на слушающего или читателя, когда идеи, которые необхо­димо внушить ему, не высказываются прямо, а навязываются ему исподволь путем использования возможностей, предоставляемых язы­ковыми механизмами. Поскольку сущность «языковой демагогии» состоит в том, что речевое воздействие на адресата осуществляется не прямо «в лоб», а замаскированно, для «языковой демагогии» особен­но пригодны высказывания, когда мнение, которое говорящий хочет внушить адресату речи, относится к неассертивному компоненту смысла, представляет собою пресуппозицию или речевую импликату-ру данного высказывания. Языковая демагогия использовалась и в советское время (см., например, работу М. Ю. Федосюка [1992] о де­магогических приемах, использовавшихся в речах Хрущева), однако инвентарь демагогических приемов был относительно небогат: прежде всего это было использование двух разных рядов лексических единиц в зависимости от того, идет ли речь о «своем» или о «чужом». Так, М. Эпштейн заметил как-то, что в рамках советского идеоязыка вы­сказывание Матерый политикан вступил в сговор с главарями бан­дитских шаек передавало совсем иную идею, нежели высказывание Опытный политик заключил соглашение с руководителями парти­занских отрядов, — хотя факт мог быть один и тот же, адресату на­вязывалась определенная оценка этого факта. Ср. также аналогичное замечание о номинациях, используемых в советской пропаганде, в «Архипелаге ГУЛАГ»: ...по тому усвоенному нами правилу, что все в мире, кто убивает за нас, — «партизаны», а все, кто убивает нас, — «бандиты», начиная с тамбовских крестьян 1921 года. Подлинный расцвет языковой демагогии имеет место сейчас, когда в условиях относительной свободы и невозможности административного воздей-

* В основу данной главы положены доклад «Приемы языковой демагогии» (конференция «Язык власти и власть языка», Хельсинки, сентябрь 1995) и статья «Апелляция к реальности как демагогический прием» («Московский лингвистический журнал», 1996, № 2).

462 Часть VI

ствия на несогласных, для того чтобы властвовать умами, приходится прибегать к разного рода речевым хитросплетениям (arch use of language). В современной («постперестроечной») прессе особенно ак­тивно используются следующие демагогические приемы.

1. АССЕРЦИЯ, МАСКИРУЮЩАЯСЯ ПОД ПРЕСУППОЗИЦИЮ

Данный прием эксплуатирует свойство большинства высказыва­ний на естественном языке, состоящее в том, что наряду с ассертив-ным они включают так называемый презумптивный компонент, или пресуппозицию, т. е. суждение, которое должно признаваться истин­ным как автором высказывания, так и его адресатом, для того чтобы высказывание вообще имело смысл (так, высказывание Дождь кон­чился осмысленно, только если признается истинным, что шел дождь). Как известно, важное свойство пресуппозиций состоит в том, что они, в отличие от ассерций, не подвержены действию отрицания. Отрицательное предложение Дождь не кончился имеет ту же пресуп­позицию, что и положительное Дождь кончился, а именно: 'шел дождь'. Именно это свойство делает пресуппозиции удобным инстру­ментом языковой демагогии.

На случаи, когда в демагогических целях ассерция маскируется под пресуппозицию, обратила внимание Т. М. Николаева [1988]. Этот прием широко используется не только в бытовой коммуникации, рас­смотренной в указанной статье Т. М. Николаевой; к нему активно прибегают журналисты и политические деятели в целях манипулиро­вания общественным сознанием.

Рассматриваемый прием заключается в том, что идея, которую надо внушить публике, подается под видом пресуппозиции. Это по­зволяет использовать в качестве инструмента пропаганды самые «не­винные» газетные жанры, например социологические опросы. Жур­налист, проводящий опрос, вообще не делает никаких утверждений — он лишь задает вопросы; и может остаться незамеченным, что эти во­просы содержат пресуппозицию, которая а priori может быть вовсе не очевидна для опрашиваемых и которую и надо внушить публике. Так, задавая вопрос: В чем, по-вашему, причины снижения жизненно­го уровня в стране? — репортер заставляет респондентов, как бы они на этот вопрос ни ответили, признать истинность пресуппозиции ‘жизненный уровень снизился’. Анализ опросов, проводившихся в России за последние годы, показывает, что очень часто они пресле­дуют не столько познавательные, сколько демагогические цели, слу­жат не столько изучению общественного мнения, сколько воздейст­вию на него посредством пресуппозиций.

Приемы языковой демагогии... 463

Чрезвычайно показательным является использование рассматри­ваемого лингводемагогического приема в анкете, распространяемой так называемым Фондом социальных исследований «Славянский союз» (организацией, финансируемой концерном «Гермес»). Анкета вклю­чает, среди прочего, следующие вопросы, к которым предлагается пе­речень возможных ответов:

«1. Какой способ компенсации Ваших вкладов, имевшихся у Вас в государственном сберегательном банке в 1991 году, но обесцененных реформаторами, Вы считаете правильным и готовы поддерживать?

а) в денежной форме с учетом инфляции;

б) предоставлением квартиры, благоустроенного дома в сельской местности, улучшением жилищных условий в соответствии с величиной Вашего вклада;

в) передачей Вам в собственность государственного имуще­- ства, земельного участка;

г) комбинированным способом по Вашему выбору;

д) иным способом;

е) затрудняюсь ответить

[пресуппозиции: ‘У респондента в 1991 г. имелся в сберегательном банке вклад’, ‘Этот вклад был обесценен в результате «реформатор­ской» деятельности’, ‘Респондент считает, что эта утрата должна быть компенсирована’];

...4. К какому сроку, по Вашему мнению, после избрания главы народного концерна «Гермес» В. И. Неверова президентом России развитие жилищного строительства, обустройство сел, деревень и городов существенно изменят к лучшему условия жизни для Вас и Вашей семьи?

а) к 1999 году;

б) к 2003 году;

в) после 2003 года;

г) затрудняюсь ответить

[пресуппозиции: ‘В. И. Неверов будет избран президентом России’, ‘'это приведет к обустройству сел, деревень и городов’, ‘в результате жизнь респондента и его семьи существенно улучшится’']».

2. ВОЗДЕЙСТВИЕ ПРИ ПОМОЩИ РЕЧЕВЫХ ИМПЛИКАТУР

Под речевыми импликатурами понимаются идеи, непосредствен­но не высказываемые в тексте, но выводимые из него на основе об­щих законов речевого общения. Другой прием речевой демагогии со­стоит в том, что внушаемое утверждение прямо не содержится в тек-

464 Часть VI

сте, но вытекает из содержащихся в нем утверждений как речевая импликатура. Это дает возможность автору текста при необходимости «отпереться» от имплицируемого утверждения, подобно персонажу од­ного из романов Лурье, который в ответ на просьбу никому не расска­зывать о некотором только что происшедшем событии заверил: A gentlemannever tells — а затем, когда выяснилось, что он все же рассказал, заявил: I never said I was gentleman .²⁴⁶

Практика «воздействия на умы» посредством импликатур ис­пользовалась еще в советское время в подцензурной печати в связи с необходимостью пользоваться эзоповым языком, когда «крамольная» мысль не высказывалась прямо, а предлагалась читателю как импликатура того, что сказано. Она широко распространилась в годы пере­стройки. Например, говоря: Вот вы защищаете евреев и не думаете о том, что в стране назревает экологическая катастрофа, — автор высказывания подводил читателя к мысли ‘в экологической катастро­фе виноваты евреи’. Однако прямо такая мысль не высказана, и при необходимости автор мог от нее легко «отпереться» (анализ речевых импликатур, использовавшихся в националистической печати конца 80-х гг., см. в статье [Шмелев 1991]). Однако особенно популярна она стала в последнее время, отчасти в связи с распространившейся прак­тикой подавать в суд на журналистов за клевету или диффамацию. Подавая клеветнические или недоказанные утверждения в виде рече­вых импликатур, журналист легко избегает возможного судебного преследования.

3. ВОЗРАЖЕНИЕ ПОД ВИДОМ СОГЛАСИЯ

Речь идет о манере спорить, когда говорящий как будто согла­шается с мыслью, высказанной оппонентом, но тут же приводит со­ображение, сводящее на нет возможные выводы из этой мысли. Опи­сание данного приема (этот прием с некоторой степенью подробности был также рассмотрен в главе III.6) мы предварим анализом оборота действительно, отличающегося по семантике и текстовым функциям от внешне сходных выражений в действительности, в самом деле и на самом деле.

Хотя выражения действительно, в действительности, в самом деле и на самом деле содержат одну и ту же идею апелляции к реаль­ности, их риторические функции во многом различны или даже про­тивоположны. Можно было бы сказать, что «действительно и в са­мом деле используются в контекстах подтверждения некоторого вы-

²⁴⁶ Указанный пример приводится в одной из статей Е. В. Падучевой [1982: 312].

1

Приемы языковой демагогии... 465

оказывания, тогда как в действительности и на самом деле могут выступать в контекстах опровержения» ([Баранов и др. 1993]; см.

также [Буглак 1994]).

Существенным общим свойством всех рассматриваемых выраже­ний при их использовании в качестве «риторических операторов» яв­ляется «реактивность»: каждое из них может быть употреблено лишь в том случае, когда речь идет о реальности некоторой «обсуждаемой си­туации»²⁴⁷. Иными словами, корректное использование какого-либо из этих выражений предполагает, что «в поле зрения» участников комму­никации имеется какая-то ситуация и обсуждается соответствие дан­ной ситуации действительности. В самом простом случае «обсуждаемая ситуация» соответствует содержанию предшествующего утверждения; она может также представлять собою условие уместности предшест­вующего вопроса и т. п. Обозначим пропозицию, соответствующую «обсуждаемой ситуации», как S, а пропозициональное содержание вы­сказывания, вводимого посредством какого-либо из указанных выра­жений, — Р. Тогда можно сказать, что, используя выражение дейст­вительно, говорящий подтверждает, что S истинно. Очевидно, именно в этом смысле и говорят, что действительно «выражает согласие». >

Однако необходимость «выразить согласие» не возникает сама по себе. Если обсуждается утверждение S, то прагматически выражение согласия с S, вообще говоря, бывает оправданно, если необходимо снять возможные сомнения в истинности S, или для того, чтобы, со­гласившись с S, сделать какие-то ограничивающие оговорки.

При использовании для «снятия сомнений» действительно ока­зывается взаимозаменимо с в самом деле («снятие сомнений» и являет­ся основной функцией выражения в самом деле). В монологическом режиме «снятие сомнений» предполагает построение аргументации, когда Р используется как аргумент, свидетельствующий об истинности S; тогда высказывание, в котором действительно/в самом деле зани­мает начальную позицию, открывает цепочку аргументов, призванных доказать истинность S. Иными словами, посредством Р говорящий «снимает сомнения» в истинности S, которые могут быть у его «оппо­нента», в стандартном случае — адресата речи:

(1) а. Одноразовая ракета не всегда самый удобный и эко­номный вид транспорта. В самом деле, сколь­ко труда, материалов идет на изготовление ракеты, ее двигателей, сложнейших бортовых систем. И все ради единого пуска;

б. Исследование рецепторов требует недоступного прежде мастерства и тонкости техники. В самом

²⁴⁷ Ср. используемые в [Булыгина, Шмелев 1987] (см. главу III.3) понятия «рассматриваемая ситуация» и «предмет интереса».