§ 4. Действие уголовного закона во времени

Процесс изменения законодательства имеет объективную природу. В его основе — динамизм социальной жизни, обусловливающий потребность уточнить, реконструировать старые или ввести новые признаки состава преступления, отразить в санкциях изменения общественной опасности отдельных видов деяний, восполнить появившиеся пробелы или устранить коллизии. Словом, закон незыблем, но не мертв.

Противоречие между стабильностью и изменчивостью законодательства, особенно характерное для переходного периода, несколько смягчается благодаря частичным его изменениям и дополнениям, а разрешается в период крупных реформ, когда обновляется практически весь массив законодательства. Разрешается, чтобы возникнуть снова, ибо проходит время и новые проблемы ставят перед необходимостью внесения новых поправок.

Так, в УК РФ, принятый Государственной Думой 24 мая, одобренный Советом Федерации 5 июня, подписанный Президентом России 13 июня 1996 г. и введенный в действие с 1 января 1997 г., в последующем вносились изменения федеральными законами от 27 мая и 25 июня 1998 г.; 9 февраля, 15, 18 марта и 9 июля 1999 г.; 9, 20 марта, 19 июня, 7 августа, 17 ноября и 29 декабря 2001 г.; 4, 14 марта, 7 мая, 25 июня, 24, 25 июля и 31 октября 2002 г.; 11 марта, 8 апреля, 4, 7 июля и 8 декабря 2003 г.; 21, 26 июля и 28 декабря 2004 г.³⁹

Следовательно, перед правоприменителем вновь и вновь будет вставать вопрос о том, как действуют во времени вновь принятые, измененные или дополненные нормы. Качество законодательства в этой области в немалой степени предопределяет успешность уголовно-правового регулирования, ибо таковое всегда ограничено временными пределами.

<QUEST15< FONT>Действие закона во времени базируется на трех взаимодополняющих принципах, которые, отражая связь настоящего, прошлого и будущего, являются едиными для всех разновидностей норм классического уголовного права:

1. применение к деянию закона времени его совершения (перспективное действие закона),

2. обратимость более мягкого закона (ретроактивное действие нового закона) и

3. необратимость более строгого закона (ультраактивное действие старого закона)⁴⁰

Перспективное действие уголовного закона — <OPENTEST1< FONT>это распространение действующего закона на юридические факты и правоотношения, возникающие после его вступления в силу.

Установление закона, подлежащего перспективному применению, осуществляется путем сопоставления времени действия закона и времени возникновения нормируемых отношений.

Время действия закона характеризуют два момента: вступление в силу (начало действия) и утрата силы (прекращение действия). Первый момент символизирует как бы «рождение» закона, а второй — его «смерть».

Законодательная процедура, т. е. порядок принятия, изменения и дополнения законодательных актов, существует в каждом государстве, получая свое закрепление, как правило, в особых актах его высших органов власти. В России таковым является Федеральный закон от 14 июня 1994 г. (с изменениями, внесенными Федеральным законом от 22 октября 1999 г.) «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания».⁴¹

Обычно законы проходят через одни и те же стадии процесса правотворчества, начиная с реализации права на законодательную инициативу посредством внесения законопроекта в законодательный орган, через его последующее обсуждение, принятие, и заканчивая опубликованием принятого закона.

Опубликование закона состоит в подписании принятого закона главой государства и его последующем официальном обнародовании. Обнародование закона — чрезвычайно важная акция, ибо главное благо, которое несет правовое государство — упорядоченность и предсказуемость жизни. Одно из концептуальных положений теории правового государства как раз и заключается в том, что государство во всех своих действиях связано правилами, что позволяет предвидеть со значительной долей вероятности, как власть будет использовать силу принуждения в определенных обстоятельствах, и планировать свои действия на основе этих знаний. Тесная связь обнародования закона с презумпцией правознакомства и предопределяет правило, согласно которому любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения (ч. 3 ст. 15 Конституции РФ).⁴²

<QUEST16< FONT>Вступление в силу уголовных законов осуществляется одним из следующих способов: а) через установление в тексте закона календарной даты, с которой начинается его действие; б) через указание в тексте на иные обстоятельства (например, на опубликование закона), с которыми связывается начало его действия; в) через применение правила о вступлении закона в действие по истечении определенного времени после его официального опубликования.

Нынешний УК, принятый 13 июня 1996 г., было предписано ввести в действие с 1 января 1997 г., за исключением положений, для которых были установлены иные сроки введения в действие.⁴³ Так, первоначально положения о наказаниях в виде обязательных работ и ареста предполагалось ввести в действие «после вступления в силу Уголовно-исполнительного кодекса по мере создания необходимых условий для исполнения этих видов наказаний, но не позднее 2001 года». Позднее к ним добавилось ограничение свободы,⁴⁴ а в 2002 г. было принято решение о перенесении указанных сроков на 2004 г. — для обязательных работ, 2005 — для ограничения свободы и 2006 г. — для ареста.⁴⁵ При этом данные сроки устанавливают лишь те временные пределы, не позднее которых должны быть введены в действие положения УК о наказаниях в виде обязательных работ, ограничения свободы и ареста. Само же введение их в действие (после того, как будет констатировано создание необходимых условий для исполнения этих видов наказаний) требует издания отдельных федеральных законов. Первым из них явился Федеральный закон от 28 декабря 2004 г. «О введении в действие положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации о наказании в виде обязательных работ».

Основная же масса текущих изменений и дополнений в УК чаще всего вводится в действие с момента их официального опубликования. Сложившаяся практика экстраординарного введения законов в действие, при которой многие изменения и дополнения УК обретают силу с момента их опубликования (хорошо еще, что не с момента принятия), не может быть списана на динамизм и трудности переходного периода. В какой-то мере ее можно считать оправданной по отношению к уголовно-правовым нормам с административной преюдицией, когда возложение административной ответственности играет роль «прозвеневшего звонка», предупреждающего о необходимости ознакомиться с требованиями уголовного закона и предоставляющего некоторое время для того, чтобы откорректировать свое поведение. В остальных случаях поспешность во введении уголовного закона в действие не оставляет времени для усвоения его положений и уяснения пределов действия.

<QUEST17< FONT>Утрата законом силы может произойти в результате:

1. истечения срока его действия, если закон издан на определенный срок, прямо в нем указанный;

2. «молчаливой» замены (фактической отмены) новым законом, изданным по тому же вопросу и посему прекращающим действие предыдущего при отсутствии специального указания на этот счет;

3. прямой отмены специальным законодательным актом или указанием на отмену в тексте нового, заменяющего закона;

4. отмены или изменения принятого на референдуме закона путем проведения нового референдума; д) признания закона неконституционным компетентными органами конституционного контроля.

Применение закона времени преступления зависит от правильного установления времени совершения этого преступления. Как его определить и соотнести с временем действия закона?

Установление времени совершения одномоментных преступных деяний, продолжительность которых столь ничтожна, что всегда и полностью (за редчайшим исключением) укладывается во временные рамки действия одного и того же закона, не вызывает затруднений. Значительно сложнее соотнести с ним те формы преступного поведения, которое осуществляется в течение более длительного времени, «разрываемого» отменой одного и вступлением в силу другого закона так, что начало совершения преступления приходится на действие старого (утратившего силу) закона, а окончание происходит при новом (вступившем в силу) законе.

Объективная сторона такого рода преступлений усложнена характером влекущего ответственность поведения: непрерывная или дискретная протяженность деяния во времени (длящиеся и продолжаемые преступления), разрыв во времени между его составными частями (совокупность разномоментных деяний, лишь в своей целостности составляющих единое преступление), между деянием и наступившими от него последствиями (преступления с отдаленным результатом), между действиями соучастников.

Исследователями, касавшимися данной проблемы, высказаны различные суждения относительно ее разрешения. Одни считают, определяющим в таких случаях должен быть момент совершения деяния, поскольку человеческому сознанию только оно и подконтрольно, а то, что выходит за его рамки (последствия), человек не может ни изменить, ни предотвратить.⁴⁶ Другие полагают, что время совершения преступлений зависит от времени наступления вредных последствий.⁴⁷

На наш же взгляд, в каждом из рассмотренных случаев важно выяснить, предписания какого именно закона нарушены субъектом, знающим или должным знать о требуемом образе поведения, при действии какого закона фактически прекращена волевая деятельность, предполагающая необходимость ее сообразования с нормативными требованиями, безотносительно к тому, когда юридически преступление считается оконченным, ибо единым критерием его фактического окончания — одномоментным или разномоментным, длящимся или продолжаемым, единолично или в соучастии совершаемым является преступление — служит время завершения деяния.

<QUEST18< FONT>Применительно к отдельным формам преступной деятельности это правило конкретизируется следующим образом:

1. если между деянием и наступлением указанных в законе последствий имеется разрыв во времени, то вне зависимости от конструкции состава применяется закон, действовавший в момент совершения (несовершения) действия; именно такое решение закреплено в ч. 2 ст. 9 УК РФ, согласно которой временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий;

2. если норма предусматривает два или более действия, лишь в совокупности образующих объективную сторону, то содеянное в целом оценивается по закону, который действовал в момент совершения последнего из числа образующих данное преступление актов;

3. к длящимся преступлениям применяется закон, действовавший на момент их прекращения по воле или вопреки воле виновного;⁴⁸

4. при совершении продолжаемого преступления содеянное в целом квалифицируется по закону времени совершения последнего акта из числа составляющих единое преступление;⁴⁹

5. к соучастникам применяется закон, который был в силе на момент совершения деяния каждым из них персонально.

Следовательно, если протяженность преступления во времени окажется «длиннее» нескольких законов, уголовно-правовая оценка ему должна даваться по закону, действовавшему в момент его фактического окончания. С точки зрения хронологической новый закон в данной ситуации как бы «рассекает» преступление. Однако оценка всем образующим его содержание фактам, имевшим место как до введения нового закона в действие, так и после, дается как единому целому. Достигается это в одних случаях «переживанием» старого закона, т. е. применением его к фактам, наступившим после утраты им юридической силы (ультраактивность), в других — поворотом нового закона «назад» (ретроактивность).

<QUEST19< FONT>Ультраактивное действие уголовного <OPENTEST2< FONT>закона. Парадоксальность действия закона сверх отведенного ему времени всегда была камнем преткновения в теории уголовного права. В самом деле, если с утратой законом силы он прекращает свое действие, то каким же образом он применяется?

Многие недоразумения, связанные с попытками объяснить принцип преступности и наказуемости деяния по закону времени его совершения, даже если этот закон утратил силу, проистекают из того, что его действие толкуется при посредстве формально-логических правил, применимых лишь к статье закона. Между тем закон есть закон, и время его «жизни» от момента «рождения» до момента «смерти» всегда имеет четко фиксированные календарные границы. Другое дело норма, которая, хотя и не является неким безначальным и бесконечным абсолютом, все же имеет иные точки отсчета во времени, нежели поддерживающий ее закон.

Коль скоро уголовное право имеет позитивно-ретроспективную природу, действие любой его нормы рассчитано как на возможные факты будущего, так и на действительные факты прошлого. Возможное преступление есть превентируемый факт, который заставляет работать норму в перспективно-регулятивном режиме, а действительное преступление — свершившийся факт, который переключает ее в ретроспективно-охранительный режим. Однако охранительный потенциал данной нормы может не успеть реализоваться, поскольку в промежутке времени между совершением преступления и вынесением приговора вступает в силу новый уголовный закон. Последний не может распространять свою власть на это преступление, но ее сохраняет норма в том легальном виде, в каком она существовала во время его совершения. А средством ее «удержания» во времени является новый закон, что вытекает из формулы «преступность и наказуемость деяния определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния», которая не только очерчивает пределы применимости новых предписаний, но и продлевает жизнь старым.

Стало быть, ультраактивное действие старого закона достигается благодаря тому, что он получает поддержку в лице нового закона. С момента вступления в силу последнего предшествующий закон перестает действовать на будущее лишь позитивным образом, не утрачивая охранительный потенциал в отношении прошлого поведения. Но эта власть над прошлым остается лишь постольку, поскольку ее поддерживает новый закон, сохраняя аналогичные позитивные веления в настоящем, ибо любая картина прошлого предполагает определенную современную перспективу. Иначе говоря, новый закон способен на пролонгацию ретроспективных предписаний старого лишь в той мере, в какой некогда обосновывающие их позитивные требования «получают прописку» и в нем.

Таким образом, не стоит забывать, что закон — только форма существования правовой нормы и если исчезает содержание последней (происходит декриминализация деяния), отпадает надобность и в форме; если же содержание сохраняется, то отмена одного и принятие другого закона лишь проводит черту во времени, за которой уголовно-правовая норма «сбрасывает» с себя одну форму и «одевает» другую. При этом норма может быть «скроена» так же, как она выглядела в старом законе, и тогда дело заключается только в том, чтобы соотнести ее со временем совершения преступления.⁵⁰ Если она принимает новое обличье, утрачивая некоторые репрессивные аксессуары, то соответствующие детали старой «одежды» не нужны и в настоящем. Усиленная же новым законом ответственность, напротив, не может быть «пристегнута» к старым позитивным требованиям, обладавшим своими, соразмерными им ретроспективными стимулами, которые и подлежат реализации.

Ретроактивное действие, или обратная сила, уголовного закона — <QUEST20< FONT>это распространение его действия на деяния и порожденные ими уголовно-правовые последствия, совершенные или возникшие до его вступления в силу.

На первый взгляд, обратное действие закона может показаться нелепостью, ибо воздействовать на прошлые отношения невозможно. Однако конфликт между старым и новым законом возникает лишь тогда, когда триада «позитивные уголовно-правовые веления — преступление — ретроспективная уголовная ответственность» распадается во времени на две пары, одна из которых (позитивные веления — преступление) принадлежит старому закону, а другая (преступление — ретроспективная ответственность) тяготеет к новому. Нет сомнений в том, что последний не может устанавливать позитивные предписания для прошлого, над которым уже ничто не властно, но может постановлять для будущего, в котором предстоит «держать ответ» за содеянное.

Наиболее приемлемым способом придания обратной силы в таком случае является коллизионная норма общего характера, действующая в отношении всех законов, которые отвечают предусмотренным ею основаниям. Такой нормой в российском УК является ч. 1 ст. 10, посвященной обратной силе уголовного закона, которая устанавливает следующее правило: «Уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость».

<QUEST21< FONT>Таким образом, имеющими обратную силу признаются уголовные законы:

1. устраняющие преступность деяния,

2. смягчающие наказание,

3. иным образом улучшающие положение лица, совершившего преступление.

Законом, устраняющим преступность, <QUEST22< FONT>считается закон, декриминализирующий, т. е. исключающий те или иные виды поведения из числа преступных посредством отмены уголовной ответственности за них.

Одной из разновидностей декриминализации является невключение одноименных статей предшествующего УК в заменяющий его новый уголовный кодекс.

Однако далеко не всегда такое невключение означает утрату соответствующими видами деяний признака уголовной противоправности. Так, отсутствие в действующем уголовном законодательстве отдельной статьи, предусматривающей ответственность за посредничество во взяточничестве, прежде установленную ст. 174¹ УК РСФСР 1960 г., означает не исключение уголовной ответственности за посреднические действия при даче-получении взятки, а необходимость их квалификации как соучастия в преступлениях, предусмотренных ст. 290 и 291 УК РФ 1996 г.

Следующая разновидность декриминализации состоит в исключении из действующего УК статьи, предусматривающей уголовную ответственность за то или иное деяние.

В некоторых случаях декриминализация проводится за счет сужения признаков преступления, т. е. посредством не исключения статьи, а изменения ее редакции. При этом в одних случаях к сужению уголовной ответственности приводит включение в диспозицию новых признаков, в другом — исключение прежних, в третьем — их количественное преобразование.

Например, частичная декриминализация осуществлена в отношении хулиганства за счет исключения уголовной ответственности за таковое, если оно не связано с насилием в отношении личности, а также с уничтожением или повреждением чужого имущества (ср. ч. 1 ст. 206 УК 1960 г. и ч. 1 ст. 213 УК 1996 г.). Позднее законодатель еще более сузил сферу криминального хулиганства, включив в его исходный состав в качестве обязательного признака применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, тогда как прежде данный признак образовывал особо квалифицированный состав хулиганства.

Примером количественного видоизменения отдельных признаков состава в направлении уменьшения объема уголовной ответственности может служить тот факт, что первоначально криминообразующим признаком ст. 134 УК являлся 16-летний возраст потерпевшего, однако спустя непродолжительное время он был понижен до 14 лет.⁵¹

Поэтому в определении по делу И. и Ф. Верховный Суд РФ, указав, что после принятия упомянутого закона преступление образует половое сношение с лицом, заведомо не достигшим 14-летнего возраста, резонно обратил внимание нижестоящей инстанции на то, что, когда осужденные вступали с потерпевшей Ф. в половые сношения, ей уже было 14 лет, в связи с чем в настоящее время в их действиях нет состава преступления, предусмотренного ст. 134, и в соответствии со ст. 10 УК уголовное дело в этой части подлежит прекращению.⁵²

Возможны и комбинированные приемы декриминализации, когда в отношении деяний, описываемых при посредстве нескольких статей, она осуществляется за счет исключения (или невключения в новый нормативный акт) одних статей и редакционных изменений, вносимых в другие. В частности, в УК 1960 г. ответственность за неправомерное завладение чужим имуществом без цели хищения была разнесена по ст. 148¹ (неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом) и ст. 148² (неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом). В новом УК норма, аналогичная ст. 148¹, трансформировалась в неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством, а ст. 148² вообще не нашла места.

Законом, смягчающим наказание, является закон, не затрагивающий вопросов декриминализации, но решающий вопросы дифференциации наказания таким образом, что оно становится менее репрессивным.

<QUEST23< FONT>Типичными примерами такого рода смягчения отдельно взятой санкции служат:

1. замена в ней одного вида наказания на другой, более мягкий;

2. замена аналогичным образом всех или нескольких входящих в нее наказаний;

3. снижение максимального и минимального пределов наказания или одного из них при неизменности другого;

4. снижение аналогичным образом пределов всех или нескольких образующих ее наказаний;

5. исключение из альтернативы наиболее строгого вида наказания при сохранении самой альтернативы;

6. установление альтернативно менее строгого вида наказания при сохранении в неизменности другого наказания, т. е. превращение безальтернативной санкции в альтернативную с возможностью выбора более мягкого наказания;

7. отказ от одного или нескольких дополнительных наказаний при неизменности пределов основного наказания;

8. перевод дополнительного наказания из обязательного в ранг факультативного.

Закон, иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, расширяет сферу действия условного осуждения или отсрочки исполнения приговора либо облегчает обязанности, возлагаемые на условно осужденных лиц; ослабляет элемент кары, содержащийся в том или ином виде наказания (например, смягчает режим отбывания лишения свободы⁵³); расширяет перечень лиц, к которым не может быть применено данное наказание или сужает основания для его применения; предоставляет новые возможности для освобождения от уголовной ответственности или наказания; сокращает сроки погашения судимости и т. п.

Более жесткий закон, т. е. устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет (ч. 1 ст. 10 УК). Это означает, что он не может применяться к преступлениям, совершенным до его вступления в силу. Подобные преступления, согласно принципу ультраактивности, остаются под действием более благоприятного закона времени их совершения.

Устанавливающим преступность деяния является закон, криминализирующий, т. е. включающий соответствующие виды поведения в число преступных посредством установления за них уголовной ответственности.

<CLOSETEST2< FONT>Типичными примерами усиления наказания могут служить: замена одного вида наказания на другой, более строгий; замена аналогичным образом всех или нескольких наказаний, входящих в альтернативу; одновременное повышение минимального и максимального пределов наказания или хотя бы одного из них при неизменности другого; аналогичное изменение пределов всех или нескольких наказаний, входящих в альтернативу; трансформация санкции из определенной в альтернативную путем включения в альтернативу более строгого наказания либо превращение ее из альтернативной в определенную посредством исключения из альтернативы более мягкого наказания; исключение из альтернативы более мягкого вида наказания при сохранении самой альтернативности; подключение одного или нескольких дополнительных наказаний при неизменности пределов основного наказания; перевод дополнительного наказания из факультативного в разряд обязательного.

Наконец, ухудшающим положение лица является закон, вводящий новые обстоятельства, отягчающие ответственность, преобразующий в более неблагоприятную сторону положения, касающиеся условного осуждения или отсрочки исполнения приговора, режима отбывания наказания,⁵⁴ возможности освобождения от него и других институтов, сосредоточенных главным образом в Общей части УК.

<CLOSETEST1< FONT>Структурная взаимосвязь статей Общей и Особенной части, лишь в совокупности образующих норму уголовного права, опровергает вывод некоторых криминалистов о том, что положения об обратной силе связаны только с «нормами» Особенной части, так как «нормы» Общей части «непосредственно не устанавливают преступность и наказуемость деяний, не формулируют признаки состава преступлений и не предусматривают санкций за их совершение».⁵⁵

Напротив! Взять хотя бы такой элемент состава, как субъект, общие признаки которого изложены отнюдь не в Особенной части, или такой элемент санкции, как лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, которое как дополнительное наказание может назначаться со ссылкой на статью Общей части и в тех случаях, когда оно не предусмотрено санкцией статьи Особенной части либо названо в ней как одно из основных наказаний, но не избрано подсудимому в таком качестве. При этом вовсе не требуется прибегать к распространительному толкованию закона (как предлагал, например, М. И. Ковалев, считая, что дословная трактовка понятия «закон, смягчающий наказание» подразумевает «только законы Особенной части уголовного права, которые содержат санкции, и абсолютно не относится к постановлениям Общей»⁵⁶), если иметь в виду, что уголовное право содержит не законы, а нормы, которые обретают обратную силу и вследствие изменений, вносимых в Общую часть, ибо уголовная ответственность устанавливается не отдельно взятыми статьями той или иной части закона, а уголовно-правовой нормой в единстве всех ее элементов, образуемых положениями как Особенной, так и Общей части УК.

Самое непосредственное отношение к установлению преступности имеют положения Общей части, определяющие критерии предварительной преступной деятельности и соучастия, содержание различных форм и разновидностей вины, круг обстоятельств, исключающих преступность содеянного, и т. д. В частности, за счет указания в ч. 2 ст. 30 УК на то, что «уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям» законодатель декриминализировал приготовление к преступлениям небольшой и средней тяжести.

При установлении наказуемости также необходимо принимать во внимание не только устанавливаемые статьями Особенной части нижний и верхний пределы основного и дополнительного наказаний, альтернативность основных наказаний, обязательность или факультативность дополнительных, — но и данную в Общей части систему наказаний (исчерпывающий перечень видов наказаний, изложенных в определенной последовательности с учетом сравнительной тяжести);⁵⁷ их предельные размеры, в том числе при назначении наказания по совокупности преступлений и приговоров; перечень обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание, и другие факторы, совокупный учет которых влияет на правильную оценку сопоставляемых санкций.

Поскольку же трудно представить ситуацию, когда в процессе внесения изменений в текущее законодательство одна норма целиком бы заменялась другой, постольку требуется определить, в какой части новый акт отменяет прежний. Поэтому установление действующей на данный момент нормы уголовного права осуществляется пофрагментно.

В частности, именно так нужно решать вопрос при расширении пределов санкции, т. е. при повышении максимального размера наиболее строгого и снижении минимального размера наиболее мягкого наказания, образующих санкцию на альтернативной основе или в качестве основного и дополнительного. Один из ее пределов (максимум наиболее строгого наказания) устанавливается в данном случае в рамках старого закона, другой (минимум наиболее мягкого) — в рамках нового. Стало быть, закон, снижающий один из пределов санкции, но повышающий при этом другой, имеет обратную силу лишь в части снижения.⁵⁸

Подобным же образом следует действовать в случае разнонаправленного изменения поля санкции. Если новый закон повышает пределы (один из пределов) одного вида наказания, одновременно устанавливая альтернативно менее строгие виды наказания, то он имеет обратную силу лишь в последней части; другое наказание определяется в рамках санкции старого закона. И наоборот, новый закон, который снижает пределы (один из пределов) наказания, исключая при этом менее строгие его виды, альтернативно предусматриваемые старым законом, имеет обратную силу лишь в первой части; альтернативные менее строгие виды наказания могут быть назначены в рамках санкции старого закона.

Рассмотренные варианты не являются самыми сложными, поскольку предполагают такие приемы изменения закона, как исключение статьи целиком или изложение ее в новой редакции. Однако исключение или включение нового состава отнюдь не всегда означает отмену либо установление преступности соответствующего деяния, ибо ранее действовавший закон, не содержавший специального состава, мог устанавливать ответственность за это деяние в норме общего характера, и наоборот. Более того, истории российского законотворчества известны случаи, когда из УК исчезали целы главы (например, глава о посягательствах против государственной и общественной собственности), что, однако, не означало декриминализации предусмотренных ими деяний. Подобного рода ситуации следует рассматривать в контексте процессов обобщения и казуистического дробления закона.⁵⁹

<QUEST24< FONT>Признание относительной перманентности уголовно-правовой нормы при дискретности во времени ее «материального носителя» помогает разобраться и в проблеме действия промежуточного закона, возникающей всякий раз, когда после совершения преступления, еще не успевшего стать предметом приговора или полного его исполнения, принимаются не один, а два следующих друг за другом закона, иначе решающих вопрос о преступности и наказуемости одного и того же деяния. Проблемы не возникает, если оба закона модифицируют ответственность в одном направлении, последовательно смягчая или усиливая ее. Но как быть при разной их направленности, когда, например, промежуточный закон смягчил ответственность по сравнению с ранее действовавшим, а последний закон вновь усилил ее?

В литературе на этот счет существуют разные мнения, но чаще всего выбор предлагается делать между законом времени преступления и законом времени суда. Но чем один «мертвый» закон (закон времени преступления) предпочтительнее другого «мертвого» (промежуточного) закона?

В действительности есть промежуточный закон как промежуточная форма существования уголовно-правовой нормы, но нет «промежуточной» нормы уголовного права. Применяемая в данный момент норма наследует предписания промежуточного закона, отбросить которые мы уже не вправе. Если промежуточный закон, отменивший преступность деяния, устранил действие предыдущего закона, то новый, более суровый закон не может восстановить его действие без специального наделения его обратной силой, а это недопустимо. Поэтому нельзя привлечь лицо к ответственности за содеянное им во время действия первого закона, если она была отменена вторым законом, хотя впоследствии и восстановлена третьим. Сказанное справедливо и для промежуточного закона, смягчившего ответственность: назначенное наказание не должно превышать максимума его санкции.

Дабы проиллюстрировать данный тезис, вернемся к приведенному выше примеру с количественным видоизменением одного из признаков состава в направлении частичной декриминализации, которая имела место вследствие снижения возраста потерпевшего в ст. 134 УК с 16 до 14 лет, произведенного Федеральным законом от 25 июня 1998 г. В дальнейшем указанный возраст был вновь повышен до 16 лет.⁶⁰ Тем самым предшествующий Федеральный закон, который действовал с 28 июня 1998 г. по 11 декабря 2003 г., стал промежуточным. Однако его ретроактивную силу, исключившую преступность соответствующих действий в отношении подростков от 14 до 16 лет, совершенных до 28 июня 1998 г., невозможно игнорировать и в том случае, если вопрос об уголовной ответственности учинивших эти деяния лиц возник после 11 декабря 2003 г., когда произошел возврат к прежнему возрасту потерпевшего. Такого рода новелла является возвратом лишь к закрепленному прошлым законом возрасту, но не возвращением в прошлое. Поэтому данная новелла имеет только перспективную, но никак не ретроактивную силу, т. е. рассчитана только на будущее, но не прошлое, даже если в этом прошлом когда-то уже имела место аналогичная норма.

Изменение уголовно-правовой нормы в сторону смягчения или усиления ответственности может произойти и вследствие изменений, вносимых не в сам уголовный закон, а в системно связанные с ним одноуровневые по юридической силе кодифицированные акты. Скажем, общность границы уголовного и административного кодексов предопределяет то обстоятельство, что с какой бы стороны не была изменена эта граница, это с неизбежностью скажется на объеме другой стороны. Поэтому увеличение объема (денежного выражения) мелкого хищения в административном законодательстве неизбежно влечет декриминализацию соотносимых с ним деяний в уголовном праве со всеми вытекающими отсюда последствиями относительно обратимости уголовного закона, устраняющего преступность деяния.⁶¹

Итак, сегодня сложность определения сравнительной строгости законов, порождаемая все увеличивающейся многофакторностью вносимых изменений, такова, что некоторые правоведы, констатируя неудовлетворенность современной практики теоретическими разработками в этой области, требуют в каждом случае законодательной оценки репрессивности законов, словно законодатель исходит не из тех же теоретических посылок, а черпает свои знания из какого-то неведомого нам источника высшей мудрости. Но мыслимо ли сопровождать каждую законодательную новеллу постановлением, очерчивающим пределы ее действия во времени, особенно во время широкомасштабной реформы? Столь же невозможно заранее разработать исчерпывающий перечень ситуаций обратимости и необратимости закона, так как практика намного богаче теоретических конструкций.

Практические трудности отнюдь не довод при решении теоретических вопросов, но правильное научное решение рассматриваемой проблемы было бы неплохо подкрепить нахождением простого и единого критерия, немаловажного и для правоприменительной деятельности. Таковым является право человека на применение к нему наиболее благоприятного закона, именно оно позволяет сориентироваться в любой ситуации, сколь бы сложна она ни была.

Конечно, эта формула носит слишком общий характер, чтобы гарантировать повсеместное принятие правильных решений. Но невозможно найти такой ее аналог для «пользователей», который навсегда избавил бы всех от кропотливой аналитической работы по установлению соотносительной тяжести законов, включающей в себя:

1. сравнение нового предписания с ему предшествующим;

2. сопоставление его с требованиями Общей части, если это предписание Особенной, и наоборот, увязка его с требованиями части Особенной, если речь идет о новелле Общей части;

3. воссоздание тем самым уголовно-правовой нормы в целостной совокупности образующих ее элементов;

4. определение ее места в системе смежных уголовно-правовых норм.

<QUEST25< FONT>Касаясь в заключение вопроса о пределах обратимости более мягкого закона, заметим, что российскому уголовному праву известна не только простая обратная сила закона, предполагающая его распространение на те преступления, по которым приговор суда еще не вступил в законную силу, но и ревизионная, предполагающая распространение нового, более мягкого закона на преступления, по которым приговор вступил в законную силу. В последнем случае, когда лицо уже отбывает назначенное по приговору наказание или даже отбыло его, но имеет еще непогашенную судимость, вступление в силу нового закона, смягчающего наказание или снижающего сроки погашения судимости, требует сокращения соответствующих сроков до вновь установленных, сниженных пределов (ч. 2 ст. 10 УК), а вступление в силу нового закона, исключающего преступность и наказуемость деяния, — освобождения осужденных от дальнейшего отбывания наказания с вытекающей отсюда обязанностью считать их впредь несудимыми.

Соответственно указанным разновидностям обратимости уголовного закона очерчивается и круг применяющих его органов. Если момент декриминализации деяния, смягчения наказания или иного улучшения положения лица, совершившего преступление, застает это лицо на стадии предварительного расследования, то ведущие его органы обязаны прекратить возбужденное уголовное дело или дать юридическую оценку содеянного в соответствии с новым, более мягким законом, если на стадии судебного разбирательства — то суд обязан вынести приговор согласно новому закону. Приговоры, вступившие в силу, подлежат пересмотру судом, вынесшим приговор, или судом по месту отбывания осужденным наказания.