- •Мартин ван кревельд Расцвет и упадок государства
- •От издателя
- •Предисловие
- •1. До государства: от доисторических времен до 1300 г. Н.Э.
- •Племена без правителей
- •Племена с правителями (вождества)
- •Города-государства
- •Империи сильные и слабые
- •Ограничения безгосударственных обществ
- •2. Зарождение государства: 1300-1648 гг.
- •Борьба против церкви
- •Борьба против Империи
- •Борьба против аристократии
- •Борьба против городов
- •Триумф монархов
- •3. Государство как инструмент: 1648 — 1789 гг.
- •Создание бюрократии
- •Создание инфраструктуры
- •Монополизация насилия
- •Развитие политической теории
- •Внутри Левиафана
- •4. Государство как идеал: 1789–1945 гг.
- •Великая трансформация
- •Муштра народа
- •Покорение денег
- •Путь к тотальной войне
- •Апофеоз государства
- •5. Распространение государства: 1696–1975 гг.
- •Восточная Европа
- •Англосаксонский опыт
- •Латиноамериканский эксперимент
- •Провал в Азии и Африке
- •То, что есть у каждого...
- •6. Упадок государства: 1975 г. — ...
- •Отмирание большой войны
- •Отступление «государства всеобщего благосостояния»
- •Технологии становятся международными
- •Угроза внутреннему порядку
- •Утрата веры
- •Заключение: после государства
- •Предметно-именной указатель
3. Государство как инструмент: 1648 — 1789 гг.
Зародившаяся в недрах феодализма и восходящая к временам Римской империи система правления, которая появилась в Европе в 1331 — 1648 гг., в основном все еще носила личностный характер. Государства как абстрактной организации, обладающей собственным юридическим лицом, отличным от личности правителя, еще не существовало. Так, в Италии на рубеже XV—XVI вв. термин «государство» означал «правительственный аппарат»; например, Гвиччардини писал о «государстве Медичи» и «людях во Флоренции, стремившихся изменить государство»1. Поэтому неверно говорить, как это делали многие историки, что государство победило церковь, империю, знать и города. В действительности это было достижение автократически мыслящих королей или, как в Германии, правителей, имевших менее высокие титулы, но чье положение в их собственных обществах и по отношению к себе подобным носило монархический характер. Земли Лодовико Сфорца, Франциска I, Карла V и других были для современников маркизатами, графствами, герцогствами, королевствами и, конечно, империей. В каждом таком территориальном образовании могли существовать «сословия» (англ. estates, франц. etats): аристократия, духовенство и простолюдины. С другой стороны, то же самое слово в смысле «состояние» означало положение и ресурсы (особенно финансовые) каждого такого образования, которые могли составлять такую-то величину. Однако сами они стали называться государствами (states) только в первой половине ХVII в.2
Те же самые современники продолжали средневековую традицию, представленную как церковными хрониками, так и chansons de geste*, в которых история политических сообществ лю -бого рода и размера представлялась почти исключительно в виде
1 F. Guicciardini, Ricordi (Milan: Rizzoli, 1951 edn.), series 2, 64.
2 См.: N. Rubinstein, "Notes on the Word Stato in Florence Before Machiavelli," inR.G. Rose and W.K. Ferguson, eds. Florilegium Historiale: Essays Presented to Wallace K. Ferguson (Toronto: University of Toronto Press, 1971), p. 313-326.
* Эпическими поэмами {франц.). — Прим. научн. ред.
жизнеописания лиц, которые ими управляли. Для них не существовало развивающихся институтов, безличных сил и разнообразных факторов, которые в сочетании приводили к тому или иному результату. Самое большее, у них присутствовала средневековая идея колеса фортуны, вращение которого приводило к взлету или падению отдельных личностей, и которое теперь зачастую олицетворялось, как у Макиавелли, античной богиней судьбы Фортуной3. Как правило, действующими лицами выступали правители, члены их семей, их противники, советники и, конечно, любовницы. Они либо заключали всевозможные союзы, либо воевали и интриговали друг против друга.
Согласно весьма популярной работе Юста Липсия Politicorum sive civilis doctrinae libri sex*, еще в 1589 г. личное правление означало, что восстание могло быть вызвано тем, что у правителя не было детей, что его лицо было изуродовано или он страдал от неизлечимой болезни. Правителей, которые истощили казну, растратив все на какую-нибудь прихоть, или тех, чьи любовные интрижки определяли судьбу королевства, иногда критиковали за легкомыслие, но все же их достижения и потери в конечном итоге были только их достижениями и потерями, а не чьими-то еще. Конечно, правителям с давних пор нередко говорили, что для спасения их души (и предотвращения восстаний) нужно заботиться о благосостоянии своих подданных. Однако частое сравнение последних с отарой овец, которой владеет пастух и которая выращивается для его выгоды, говорит само за себя. Людовик XIV достиг того состояния ума, что смог различать собственную славу и благо государства (etat), которое он возглавляет, лишь после вступления на престол в 1660 г. По крайней мере, так он утверждал в своих мемуарах4.
Иными словами, централизация власти сама по себе еще не равносильна созданию государства. Как показано в первой главе, со времен Древнего Египта во многих политических системах, известных как империи, власть была предельно централизована, по крайней мере, теоретически и в той степени, насколько позволяли технические средства. Неудивительно, что монархи в XVII в. целенаправленно стремились подражать Римской империи, нередко вплоть до деталей — в частности путем латинизации имен (например, Луи стал Людовиком), заимствования символики цезарей и пропаганды идеологии смирения и служения, известной
3 Макиавелли Н. Государь. Гл. 25.
* «Шесть книг о политике или о гражданской доктрине» (лат.). — Прим. пер.
4 Memoires de Louis XP/t J. de Lognon, ed. (Paris: Tallandier, 1927), p. 280-281.
как неостоицизм5. В то же время, реальная история абсолютистского государства есть не столько история деспотизма как такового, сколько история того, как в период между 1648 и 1789 гг. личность правителя и его «государство» отделились друг от друга настолько, что первый почти полностью потерял свою значимость и сравнении со вторым.
Этот процесс, который представляет собой почти исключительно западноевропейское явление и который распространился на другие континенты гораздо позже, будет описан нами в четыре этапа. Во-первых, мы проследим появление бюрократической структуры и то, каким образом она освободилась одновременно и от королевского контроля, и от гражданского общества. Во-вторых, мы покажем, как эта структура укрепляла свою власть над обществом, определяя его территориальные границы, собирая всевозможную информацию о нем и облагая его налогами. В-третьих, мы должны разобраться с тем, каким образом при помощи бюрократии и налогов государству удалось создать вооруженные силы для использования вовне и внутри своей территории и таким образом установить монополию на применение насилия. В-чет-иертых, необходимо проследить то, как именно развитие политической теории одновременно сопровождало все эти изменения и оправдывало их.