- •Научная рациональность и философский разум. 2003. (Гайденко п.П.)
- •Раздел I. Формирование античной науки в лоне философии
- •Глава I
- •Глава II
- •1. Аристотель и античная традиция трактовки быти
- •2. Бытие, сущность и категории
- •3. Закон противоречи
- •5. Материя и форма. Возможность и действительность
- •6. Виды сущностей. Вечный двигатель
- •7. Сущее (бытие) как таковое
- •Глава III
- •1. Проблема непрерывности и аристотелевское решение зеноновых «парадоксов бесконечности»
- •2. Понятие бесконечного у Аристотел
- •3. Понятие «места» и проблема пространства
- •4. Понятие времени. Время как число движени
- •5. Соотношение математики и физики
- •6. Аристотель как биолог
- •Раздел II. Христианство и генезис новоевропейского естествознани
- •Глава I
- •Глава II
- •1. Естественное и искусственное
- •2. Догмат о творении как предпосылка новоевропейского понимания природы
- •3. Догмат о творении и первородный грех
- •4. Возрожденческий антропоцентризм: человек как второй Бог
- •5. Изгнание целевой причины как условие математизации физики
- •6. Герметизм и физика Ньютона
- •7. Пантеистическая тенденция теологии Ньютона: протяженность Бога
- •8. Реформация и генезис экспериментально-математического естествознани
- •Глава III
- •Раздел III. Специфика новоевропейского типа рациональности
- •Глава I
- •1. Теория движения Аристотел
- •2. Категория цели и понимание природы в перипатетической физике
- •4. Эксперимент и проблема материализации геометрической конструкции
- •5. Возрождение физики стоиков и пантеистическое понимание природы
- •6. Превращение природы в материю — условие возможности механики
- •Глава II
- •1. Физика и математика: различие предметов и способов исследовани
- •2. Гоббс о критериях достоверности знания в математике и физике
- •3. «Механическое» и математическое доказательства
- •4. Проблема объективной значимости идеальных конструкций
- •Глава III
- •1. Принцип непрерывности в античной физике и математике
- •2. Пересмотр аристотелевского принципа непрерывности и понятие бесконечно малого у Галилея и Кавальери
- •3. Попытки преодолеть парадоксы бесконечного: Декарт, Ньютон, Лейбниц
- •4. Возвращение к античным традициям в математике и философии во второй половине XVIII века
- •5. Аксиома непрерывности р. Дедекинда
- •Глава IV
- •Глава V
- •1. Понятие континуума у Лейбница и вопрос о связи души и тела
- •2. Материя как «хорошо обоснованный феномен»
- •4. Решение проблемы континуума Кантом
- •5. Неделимое есть вещь в себе
- •Раздел IV. XX век: философское осмысление и критика научной рациональности
- •Глава I
- •1. Трансцендентальный синтез как условие возможности научного знания. Понимание синтеза у Канта и у неокантианцев
- •3. Неокантианское понятие числа
- •4. Теория множеств и кризис оснований математики. Отношение неокантианцев к интуиционизму и формализму
- •5. Неокантианская концепция развития науки
- •Глава II
- •3. Наука и ее история с точки зрения неокантианской теории деятельности
- •Глава III
- •1. Философия как строгая наука. Критика Гуссерлем натурализма и историцизма
- •2. Принцип очевидности и «чистый феномен»
- •3. От созерцания сущностей к анализу трансцендентального Эго
- •4.«Кризис европейских наук»
- •5. Теоретическая установка сознания — духовная родина Европы
- •6. Жизненный мир и наука
- •7. Трансцендентальная феноменология как вариант историзма
- •Глава IV
- •1. К предыстории понятия ценности
- •2. Макс Вебер между Иммануилом Кантом и Фридрихом Ницше
Глава II
ПЕРЕСМОТР ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ
ПРИНЦИПОВ АНТИЧНОЙ НАУКИ
Уже ушла в прошлое многолетняя полемика философов и историков науки о том, можно ли исчерпывающим образом реконструировать историю научного познания, оставаясь в пределах самой науки, ее внутренней логики, — или же необходимо принять во внимание более широкий социокультурный контекст ее развития. Эта полемика, разделившая в свое время ученых на два лагеря — интерналистов и экстерналистов, не прошла, однако, даром и принесла свои плоды: она позволила глубже понять природу научного знания и, что не менее важно, по-новому осмыслить само понятие культуры, освободившись от его упрощенного, порою вульгарно-социологического истолкования1.
Культура, при всем многообразии форм ее внешнего проявления, есть некоторое внутреннее единство, единство смысла, который в конечном счете определяет характер целеполагания и деятельности индивидов, так же как и структуру общественных институтов и направление научного поиска. Целостность умонастроения и миропонимания, называемая культурой, пронизывает собой все сферы жизни. Если воспользоваться выражением русского философа С.Л. Франка, культура есть «таинственное единство, в котором прошлое и будущее живут в настоящем и которое составляет загадочное существо живого организма»2.
Хотя осуществление человеческой деятельности в большей своей части предполагает материальное воплощение — это относится не только к производственной сфере в прямом значении слова, но вообще ко всему тому, что мы называем материальной культурой, — тем не менее по своей сущности культура есть реальность духовная. И как духовная реальность она находит свое наиболее адекватное выражение в таких формах духовного опыта, как религия, философия, наука, искусство.
Научное познание представляет собой один из аспектов культурного творчества, органически связанный с други
-149-
ми аспектами, влияющий на них и в свою очередь испытывающий их влияние. Особенно существенное воздействие на развитие науки оказывают религия и философия, в свою очередь глубоко между собою связанные, хотя эта связь далеко не всегда имеет характер гармонического согласия. Наука, первоначально вышедшая из лона философии — достаточно вспомнить античную науку, — находится к религиозному сознанию своего времени в отношении притяжения-отталкивания3. Это вполне понятно, если мы примем во внимание, что и философия, и наука являются рациональными формами познания окружающего мира и человеческого опыта, а потому необходимо включают в себя критическою компоненту. В переломные эпохи исторического развития эта компонента нередко настолько усиливается, что подчас возникает превратное представление о полярной противоположности научного и религиозного (а в некоторые эпохи, как, например, в XVIII веке, даже научного и философского) сознания, возникает убеждение, что они взаимно исключают друг друга.
Однако, несмотря на хорошо известные исторические примеры — например, отношения Галилея с католической церковью, — внутренняя связь между религией, философией и научным познанием гораздо более органична, чем это пытается представить атеистическая пропаганда. Более того: именно анализ этой связи позволяет пролить дополнительный свет на такой, до сих пор еще не вполне раскрытый во всех его аспектах феномен, как генезис экспериментально-математического естествознания нового времени, в значительной мере определивший облик и характер новоевропейской цивилизации и лежащий в основе индустриального типа общества, в котором мы живем сегодня.
Экспериментально-математическая наука о природе формируется на протяжении достаточно долгого времени — со второй половины XVI, в XVII и, пожалуй, до середины XVTII вв. В этот период происходит пересмотр важнейших оснований античной и средневековой физики и во многом также математики, переосмысляется само понятие природы, как оно сложилось в античности и — в главном — сохранялось и в Средние века. В течение 150-200 лет меняется картина мира, которая просуществовала — с незначительными изменениями — почти два тысячелетия, и,
-150-
соответственно, меняются принципы познания этого мира. И хотя целый ряд предпосылок такого изменения был подготовлен в Средние века — в XIII и XIV столетиях, — тем не менее XVII век справедливо характеризуют как век научной революции.
Укажем наиболее важные из этих изменений, приведших в конце концов к пересмотру оснований науки о природе:
1. Античная и средневековая физика исходила из четкого разделения всего сущего на естественное (природное) и искусственное (артефакты).
2. Жесткий водораздел лежал также между небесным и земным, надлунным и подлунным мирами: надлунный был воплощением вечного порядка и неизменных движений, а подлунный отличался непостоянством и изменчивостью.
3. Не менее жестко различались между собой две ветви знания — математика и физика. Предметом математики были идеальные конструкции (идеальные объекты); она находила себе применение прежде всего в астрономии, имевшей дело с наиболее близким к идеальному — над лунным миром.
4. Наконец, важнейшим методологическим арсеналом древней и средневековой физики было учение о четырех причинах, как их сформулировал еще Аристотель: формальной, целевой, действующей и материальной. В отличие от математика, имевшего дело с конструкцией и потому отвлекающегося от природной реальности, физик видел свою задачу в том, чтобы дать ответ на вопрос «почему? », указав на одну из четырех причин (или на их комбинацию), обусловливающих протекание всех процессов в мире.
Начиная со второй половины XVI века происходит пересмотр этих принципов. Снимаются принципиальные разделения между естественным и искусственным, с одной стороны, небесным и земным мирами — с другой; снимается непереходимый водораздел между математикой и физикой (хотя, конечно, определенное различие между этими науками сохраняется). В конце концов, отменяется и теория четырех причин: в науке признаются только механические, а не телеологические и формальные причины.
-151-
Нас здесь интересует вопрос: чем именно были вызваны такие радикальные перемены в научном мышлении? Какие факторы — внутринаучные, философские, религиозные, социально-психологические — обусловили столь глубокую перестройку базисных принципов науки? Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим детальнее, как происходил пересмотр названных оснований антично-средневекового естествознания.