Дискурсивная проблематика

Является ли Центральная Азия местом, соответствующим своему названию? Какова роль западного научного дискурса в навязывании концепций и своего видения пространства: от культурно-исторических феноменов до политической географии? Несмотря на то, что слово Азия уже употреблялось во времена по­ходов Александра Македонского, оно не относилось к территории современной Центральной Азии. Бактрия и Согдиана, а также Скифия, примыкающая к ним на Севере составляли рассматриваемый нами географический ареал, а по иранской версии Центральной Азией являлся Туран.

Впервые Центральная Азия появилась как отдельный регион в работах гео­графа Александра фон Гумбольта в 1843 г. С точки зрения современного геопо­литического анализа этот регион именуется Хинтерландом, т. е. зоной, удаленной от Римланда (береговая территория) и Хартланда, который по версии Халфорда Макниндера совпадает с Российской Южной Сибирью¹.

Что касается Великого Шелкового пути, это название также было предложено немецким ученым Фердинандом Рихтгофеном в 1877 году.

Крайне показательно, что Евразию тоже «придумали» немцы — впервые эта концепция появилась в работе Эдуарда Зюсса в его фундаментальной работе «Лик Земли»², где он употребил это понятие, указав, в первую очередь, на услов­ность границ между Европой и Азией.

Если рассматривать введение новых научных терминов, необходимо обратить на связь с внешней политикой европейских государств. В это время (вторая по­ловина XIX в.) шло объединение немецких земель, а также происходили частые конфликты с Францией, Германией и Россией по поводу колоний. К этому пе­риоду нужно отнести и появление двух Центральных Азий, возникших в резуль­тате Большой игры между Российской и Британской Империями. Эдвард Саид прекрасно проиллюстрировал в своих трудах³ взаимосвязь научного дискурса и культурных практик с империалистической политикой, где интеллектуалы тех или иных стран не только обосновывают свое вмешательство и контроль над дру­гими странами (США продолжают следовать этой политике и сейчас), но некото­рые форматы доминирования и господства производятся исходя из искусственно спланированного неравенства с музыке, культуре, живописи и пр. видах деятель­ности.

Следовательно, мы продолжаем употреблять западные концепты, имплицитно соглашаясь с превосходством исторической западной науки, которая продолжа­ет довлеть над нашим геополитическим сознанием. А это не что иное, как форма культурно-идеологической гегемонии Запада.

¹ Mackinder, H.J. "The geographical pivot of history". The Geographical Journal, 1904, 23, pp. 421-437

² Suess, Eduard. Das Antlitz der Erde. Wien, 1885

³ См. Саид Э. Ориентализм. Западные концепции Востока. ; Культура и империализм.

⁴ Арзуманян Р. Возвращение географии. 19.11.2013// Геополитика ^http://www.geopolitica.ru/article/vozvrashchenie-geografii?nopaging=1#.UVhDdRfwn6UХотя есть и противоположные примеры. Американский геополитик Роберт Каплан указывает на культурно-лингвистическую традицию, которая связана с Ираном — суффикс «-стан» (istan), который повсеместно встречается на поли­тической карте мира в Центральной Азии является не чем иным как персидским обозначением «места»

⁴. Но по причине устойчивого западноцентризма в поли­тических и гуманитарных науках подобные примеры остаются пока в основном в потенциале «местного» soft power.