Введение в философию права Новгородцев / gl2-8

VIII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

СУЩНОСТЬ КРИЗИСА СОВРЕМЕННОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ Длинный путь исследования, пройденный нами, дает возможность ответить на

вопрос, поставленный в начале этого труда. Что представляет собою кризис современного правосознания: полное крушение старых начал или их необходимое видоизменение? Мы могли убедиться, что основные начала, - те, во имя которых ранее совершалось движение вперед, понятие личности, принципы равенства и свободы, -остались в силе. Но являясь по-прежнему началами движущими и руководящими, они получили новое определение и расширились в содержании. В связи с этим потерпели крушение те простые и гармонические схемы, в которых пламенное воображение оптимистического века хотело видеть разрешение общественных противоречий. В начале XX столетия не думают более, как в конце XVIII, что государство обладает силой совершать чудеса. "Les miracles de la republique", - как говорили в то время, - слова чуждые и непонятные для современного слуха. Однако, политическая жизнь нашей эпохи стоит не перед грудой развалин и бездной сомнений, а только перед необозримой сложностью проблем и необходимостью чрезвычайных усилий к их разрешению. Предельные результаты этих усилий уходят в бесконечность, но, как мы видели, современная политическая мысль не видит в этом причин к отчаянию или бездействию.

Политическая эволюция XIX века, как мы могли в этом убедиться, совершалась в двояком направлении: с одной стороны, постепенно падала вера в возможность совершенной и безошибочно действующей государственной организации, с другой стороны, функции государства бесконечно расширялись. В то время как от государства стали требовать несравненно более, в него стали верить гораздо менее. На него возложили огромное бремя, открывшее перед ним новую стадию развития, и при этом с него сняли ореол прежнего величия, возвещавший ему впереди светлые перспективы всеобщего удовлетворения. Для людей практического дела это означает только переход от мечтаний к действительности, и вот почему, при всей трудности положения, у них не видно стремления сложить руки и отступить перед неизвестностью будущего Они склонны скорее утверждать, что если в государство вообще теперь верят менее, чем прежде, в том смысле, что не ждут от него всеобщего счастья, зато современному государству, ставшему ближе к народу, более доверяют, чем государству прошлого времени, и вследствие этого менее опасаются расширения его задач. Худо ли, хорошо ли, но в пределах для них доступных, политические деятели наших дней энергично работают над разрешением поставленных вопросов с уверенностью, что они идут по верному, хотя и медленному пути.

Однако, совершенно естественно, что слышатся и иные голоса. Если теоретики и сторонники правового государства признают его бессилие немедленно и до конца разрешить общественные противоречия, удивительно ли, что его критики и противники говорят о его полной непригодности для идеальных целей. Если историческое развитие государства в его отношении к запросам личности обнаруживает его неспособность удовлетворить все эти запросы, надо ли удивляться тому, что мысль ищет этого удовлетворения в представлениях об иных формах жизни, что пылкие человеколюбцы снова хотят увлечь людей блаженством социалистического рая, свободой анархического быта, независимостью профессионального федерализма, подвигом свободной теократии. Но чего же ждать нам от этих разнообразных обещаний и стремлений? В каком отношении стоят они к историческим путям государственной жизни? Проникнуты ли сами они прежней пылкостью надежд или и их коснулось разлагающее действие современного критицизма? Ответить на эти вопросы возможно лишь при помощи подробного рассмотрения упомянутых представлений, в связи с исследованием общего вопроса

об основаниях и условиях осуществления общественного идеала. Это послужит задачей следующей части настоящего труда.