Эпилог: прощания

Я долго ждала этого дня, может также, как и предвкушение поступления в «Пять стихий».

Настал тот день, когда все дети были довезены до одного пункта, а не развозились по одному, как это было перед каникулами и учебным годом по местам их жилища. Объяснялось это тем, что перевозчики – тоже люди, и им тоже как бы стоит отдыхать…

Но это не было важным, важно было то, как я прощалась с друзьями, как меня крепко обнимали родители, встретившие на автобусном вокзале «Пяти Стихий».

Народу была тьма. Взрослые не давали проходу, все мешались. Стоя поодаль от всех, крепко-крепко прижатой к маме, я наблюдала, как всё меньше и меньше людей оставалась на «вокзале».

Папа, наконец, объявил, что теперь мы сможем поспеть ещё к началу первого тайма «Зенит»: «Динамо», поэтому стал нас торопить выбираться отсюда.

Обернувшись только раз из-за ощущения, что кто-то смотрит, я встретилась с вечно озорным взглядом Артёма и незаметно помахала ему.

Он отвлёкся и не заметил этого жеста. А всё дело в милой девочке, с такими же тёмными кудрями, что и у него. Она забавно подняла ручки вверх, и Артём подхватил её и усадил на руки. Я улыбнулась.

Он что-то сказал девчушке лет двух-трёх, и та посмотрела на меня и замахала, а глаза её расширились, будто она увидела чудо. Я смутилась, и ещё раз помахав им на прощание, зашагав за мамой и папой.

А я не думала, что у Артёма есть сестрёнка! Причём такая милая и живая, от неё прямо, видела я, так и исходят волны света и радости.

… Какое странное ощущение, когда стоя перед входом в один из вагонов, я понимала, что вся дрожу, вспоминая те злосчастные часы «осколочного» дождя.

Внутри, я, наконец, понимаю, что мой страх – чушь собачья, но всё-таки он не отходит. Я встаю со своего укромного уголка, чтобы поразмять ножки, встречая ухмылку на папином лице.

— Я прогуляюсь по вагону немного, - сообщаю я родителям, не спрашиваю, а просто говорю.

Мама кивнула, а Кира, сестра моя, надула губы. Мол, опять меня бросает.

Я, конечно, останавливаюсь перед заветной дверью в туалет. Но, дернув ручку, разочаровываюсь и прислоняюсь к столу, который находиться рядом с нагревателем воды для чая, я понимаю, что лучше подожду. Проводник, проходя мимо меня, улыбается.

Мне вспоминается, что когда он проверял наши билеты перед посадкой, он тоже улыбался. И когда он повторно проверял документы – тоже. Может у него нервный тик? Хотя все и так знают, что пригляделась ему старшенькая Гордеева. За год обучения в школе волшебников я сильно изменилась – подросла чуть-чуть, стала темнее в волосах и поувереннее (Всё, можно сказать, благодаря четырём людям, а главный из них самый порой невыносимый – Артём и ведь я благодарна).

Дверь из тамбура открылась, и какое было изумление, когда из неё вышел, к нам в вагон, Он… Я опустила сразу глаза. Он чуть не прошёл мимо, а затем встал рядом со мной.

— Я так полагаю, мне везёт на красивых леди, - произнёс его голос.

Я подняла на него свои золотые карие глаза.

— Ну, нам обоим везёт друг на друга, - улыбнулась я. – Надеюсь, на этот раз без пробежки.

— Это да, - он провёл рукой по своим волосам. – Куда путь держишь?

— В Пермь, отдыхать… А ты куда?

— Ну, чуть подальше буду… - он уставился на меня. – Не поверишь, мне казалось, что твои глаза были зелёные…

— Ну, значит ты… дальтоник, - рассмеялась я. – Мои глаза всю жизнь были карие. Золотисто карие. – Я протянула ему руку. – Я Эмма, кстати.

Он пожал мне руку, и по телу пробежали электрические разряды. Я снова посмотрела в его тёмные глаза.

— Я – Денис, очень приятно, Эмма. – Он промолчал. – Необычное имя.

—Ну, я и сама необычна, - пожала я плечами. – Так что…

Он коснулся моей руки, и перевернул её шрамом, что навсегда остался от того прекрасного бега с препятствиями.

— Красивый шрам, похож на молнию, только… необычную. – Он снова посмотрел на меня. – Я рад снова встретиться с тобой.

— Тебе крупно… - я замялась. – Хотела сказать что-то о судьбе и удаче, да в голову ничего не лезет…

На его губах заиграла полуулыбка.

— Ну, будем считать, сказала.

— Знаешь, Денис, а я не знаю, как тебя отблагодарить за твоё спасение тогда.

— Мне ничего не надо, - сразу произнёс он. – Главное вот эта милая улыбка. – Он коснулся моей нижней губы, и я задрожала

— Ну, я так не могу! – произнесла я, пока его пальцы были на моей губе. Он встретился со мной взглядом.

Что-то теплое коснулось моих, вновь холодных губ, и на этот раз я неуверенно ответила на это прикосновение, не сводя глаз с Дениса, тот впрочем, не сводил глаз с меня. Вновь коснулся губами моих губ, а его руки запутались в моих волосах, держа в руках моё лицо, словно хрустальную чашу.

На этот раз я ответила ещё быстрее, а руки непроизвольно потянулись взяться за его шею. Во мне всё трепетало от удовольствия, а самое главное всепоглощающего чувства – чувства счастья. Я давно такого не испытывала, думалось мне.

Сердце наливалось теплом, и я подозревала, что этот юноша сумел-таки попасть внутрь него и что это… это может и хорошо, а может и плохо. Я просто знала, что меня что-то ожидает с ним впереди…

Итак, мне остаётся разобраться с двумя ветвями моей судьбы – узнать прошлое и уничтожить Кукольника, как бы жестоко это не звучало. Также нужно не забывать учёбу, семью и друзей.

Но сейчас, сейчас в объятьях недавно вновь приобретенного спасителя, я чувствовала, что всё хорошо. А главное ведь – жить так, будто это твой последний день. А так как сейчас хорошо – это важно, и это… главное.

Всё остальное подождёт, - говорил поезд, быстро направляясь по путям к лету и подальше от проблем. Он ехал вперёд, забирая все обиды и печали, он просто ехал, ехал так, что единственной мечтой была – Свобода, а она была уже близко.

Продолжение следует…