![](/user_photo/2706_HbeT2.jpg)
- •Феофан Грек.
- •Андрей Рублев
- •Творчество Дионисия
- •Искусство 17 века.
- •Искусство первой трети восемнадцатого века
- •Андрей (Матвеевич?) Матвеев (1702 - 1739)
- •Никитин Иван Никитич
- •"Портрет канцлера Головкина"
- •Искусство середины 18 века
- •Федор Степанович Рокотов (1735-1808)
- •Дмитрий Григорьевич Левицкий
Дмитрий Григорьевич Левицкий
Дмитрий Григорьевич Левицкий родился в 1735 году на Украине. Отец его был священником и одновременно занимался гравюрой, являясь одним из виднейших украинских граверов своего времени. Таким образом, уже в детстве в кругу семьи будущий художник мог не только приобрести начатки общей культуры, но и познакомиться с искусством.
В 1752 году произошло событие, предопределившее дальнейшую судьбу юного Левицкого. В этом году начались живописные работы в Андреевской церкви в Киеве, замечательном сооружении, выстроенном по проекту знаменитого русского зодчего Растрелли. Для руководства работами из Петербурга приехал А.П. Антропов. Встреча с
35
ним оказалась решающей для будущего Левицкого. Он становится его учеником. Проходит некоторое время, и в 1756 году Антропов покидает Киев. Через несколько лет появляется в Петербурге и Левицкий. Там только что открылась Академия художеств. Однако Левицкий не вступает в число ее учеников. Художественные занятия его протекают на первых порах, видимо, под руководством Антропова.
Когда впервые выступил Левицкий с серией своих портретов, искусство Антропова уже уходило в прошлое, а Рокотов вступал в период своих высших достижений. Два пути, следовательно, были открыты перед Левицким. Он выбрал третий, свой. Для Левицкого то, что делали Антропов и Рокотов, представилось крайностями. Истину он начал искать где-то между двумя этими крайними точками. Оставаясь верным Заветам Антропова, Левицкий навсегда сохраняет безупречною трезвость восприятия действительности. Он обнаруживает повышенный интерес к психологии портретируемого. Поэтому характеристика Левицкого становится особенно объективной и исчерпывающей. Нет ни одного живописца в XVIII веке, произведения которого с такой полнотой, убедительностью и достоверностью донесли бы до нас внутренний и внешний облик людей той эпохи..
В
1769 году был написан портрет
архитектора А.Ф. Кокоринова
(Русский музей). Годом позже Левицкий
получил за него звание академика.
Произведение Это свидетельствует о
том, что автор портрета - вполне
сложившийся, блестящий мастер живописи.
Легко и свободно поставил он свою модель.
Широким жестом указывает Кокоринов на
план здания Академии художеств, постройка
которого явилась делом его жизни.
Кокоринов был сыном провинциального
архитектора. Представлен же он в позе,
которая принята была живописцами того
времени для изображения высших сановников
государства. Но эта поза в данном случае
говорит не столько о сложившейся с
течением времени некоторой близости
изображенного человека к кругу вельможной
знати, сколько о чувстве сознания
собственного достоинства, которым
проникнут образ русского зодчего, о
понимании им своего выдающегося значения.
Великолепен колорит данного произведения,
свидетельствующий как о том, что Левицкий,
подобно Антропову, чувствует цвет и
интенсивность его звучания, так и о том,
что, подобно Рокотову, он понимает, что
такое красочная гамма, в которой цветовое
богатство приведено к замечательному
тональному единству. Но есть в этом
превосходном портрете одна черта,
которая ясно говорит, что
36
художник только начал свой путь восхождения к вершинам портретного искусства. Лицо Кокоринова мало выразительно, и содержание его образа раскрывают по преимуществу жест, поза, аксессуары.
Особенно
замечателен среди ранних работ мастера
портрет
знаменитого французского философа Д.
Дидро, приезжавшего
в Петербург в 1773 году и тогда же написанного
художником. В этом портрете Левицкому
удалось с необычайной проникновенностью
передать образ человека высокого
интеллекта. Философ представлен без
парика, в домашнем халате. Все внимание
зрителя привлечено к его голове.
Выразительный овал лица, умный, высокий
лоб, острые и проницательные глаза
упрямыми складками обрамленные губы,
какая-то внутренняя устремленность
вперед - как великолепно раскрывается
во всем этом личность человека,
находящегося в состоянии непрестанных
творческих поисков и всем своим существом,
всей своей деятельностью утверждающего
торжество человеческого разума!
Если портрет Кокоринова не лишен черт парадности, то изображение Дидро относится к иному типу портретов, тому типу, который принято называть интимным, или камерным. Вместе с тем портрет Дидро знаменует крупный шаг Левицкого вперед на пути к глубокой, подлинно всесторонней характеристике человеческой личности.
В
1773 году Левицкому было поручено исполнить
серию
портретов воспитанниц Смольного
института, сугубо привилегированного
учебного заведения, находившегося под
особым покровительством Екатерины II.
С 1773 по 1776 год художник создает ряд
больших портретов, изображающих смолянок
в театральных костюмах и с музыкальными
инструментами. Эти портреты - выдающееся
явление в русском искусстве XVIII века
(находятся в Русском музее). Хотя в
прихотливых нарядах, в позах, в улыбках
девушек есть и жеманство и утонченная
кокетливость, присущие им, как
представительницам аристократического
общества XVIII века, все же в этих
произведениях с большой теплотой
показаны образы молодых девушек.
Чрезвычайно подкупает «картинность» портретов смолянок. Но если каждый из них - действительно настоящая картина, имеющая самостоятельную художественную, живописную ценность, то одновременно данные портреты обладают такими
37
композиционными и колористическими качествами. Вместе с тем, несмотря на прекрасную цельность холстов, входящих в серию «Смолянок». Они являются звеньями серии, представляющей определенное художественное единство, утверждаемое развитием как бы единой темы, обретающей все новые и новые формы образного воплощения в каждом из портретов этого цикла. В «Смолянках» Левицкого есть подлинная человечность содержания. Вместе с тем в живописи их с небывалым блеском развернулось дарование Левицкого в области передачи особенностей изображаемых материалов: шелковых тканей, атласных лент, парчи, кружев.
В
замечательном портрете и — быть может,
лучшем во всей серии — портрете
Хованской и Хрущовой,
изображенных в ролях пасторали, с
особенной очевидностью выступают
характерные черты замысла: зрителю
ясно, что перед ним не жеманные актеры
XVIII века, а переодетые дети, занятые
веселой и увлекательной игрой. Маленький
пастушок, ростом меньше своей дамы,
робко заигрывает с ней, касаясь рукой
ее подбородка; пастушка старательно и
неумело повторяет кокетливую позу,
которой ее учили. Художник с острой и
любовной внимательностью передал здесь
забавные, неуклюжие движения подростков.
Параллельно
со «Смолянками» Левицкий пишет в том
же, 1773 году интереснейший
портрет П.А. Демидова (Третьяковская
галерея). В этом произведении полностью
использованы традиции парадного
портрета: здесь и фигура в торжественной
позе во весь рост, и массивные колонны
второго плана, и драпировка из тяжелого
бархата. В соответствии с этой традицией
в портрете много атрибутов, долженствующих
раскрыть особенности, присущие
представленному человеку. Но как смело
и своеобразно Левицкий придал им интимный
характер! Демидов изображен не в парике,
а в домашнем колпаке, не в нарядном
кафтане со звездами, орденами и лентами,
а в халате. На столе размещены не бумаги,
перья и другие предметы, которые должны
рассказать о положении изображенного
человека в государственной жизни страны,
а вещи, характеризующие Демидова как
страстного любителя садоводства: ученый
труд по ботанике, луковица редкого
растения и, наконец, прекрасно написанная
лейка. Эффектным жестом Демидов указывает
не на какие-нибудь «высокие» предметы,
а на фарфоровые горшки с выращенными в
них редкостными цветами. Но особенно
замечательно лицо Демидова.
38
Оно удивительно по своей психологической выразительности. Смотря на это лицо, веришь, что изображен человек, у которого незаурядный ум и широта натуры сочетались с ничем не прикрашенным самодурством.
Конец 70-х - первая половина 80-х годов - период самых зрелых и самых высоких достижений художника. В это время окончательно определяется склонность Левицкого к интимному портрету. В эти же годы достигает особой высоты его мастерство психологической характеристики. Еще более взыскательно стал относиться теперь живописец к средствам художественного выражения, которыми он располагал. Композиция, ритм движения в портрете, красочная гамма - все это ставится художником на службу выражения содержания образа того или иного человека. Именно в этот период с особенной полнотой выразились в творчестве Левицкого здоровые, реалистические начала, присущие передовым явлениям русской художественной культуры XVIII столетия.
Портреты
Дьяковой, показывает с какой сердечностью
писал Левицкий людей, с которыми его
связывали отношения более близкие, чем
просто отношения портретиста и модели.
Это произведение свидетельствуют, как
умел Левицкий в таких случаях видеть в
изображаемых людях прежде всего то
хорошее и светлое, что было присуще им.
Портрет
Марии Алексеевны Дьяковой – одно из
самых пленительных произведений русской
портретной живописи XVIII. Героиня портрета
была дочерью влиятельного вельможи при
екатерининском дворе. В 1779 году она
против воли родителей вступила в тайный
брак с Н.А.Львовым – человеком ярким,
одаренном многими талантами –
архитектором, музыкантом, поэтом,
инженером, общественным деятелем. Спустя
четыре года семья Дьяковой признает
брак дочери. Художник не единожды
обращался к образу этой незаурядной,
богато одаренной женщины. В 1781 году он
вновь будет писать ее ("Портрет М.А.
Львовой", Государственная Третьяковская
галерея). В образе Марии Дьяковой
воплотился эстетический идеал эпохи
Просвещения. Юная прелесть, очарование
героини портрета для внимательного
зрителя тех лет – есть отражение красоты
ее внутреннего мира, душевных свойств.
Мягкие переходы цвета, скользящие,
прозрачные тени, колорит, построенный
на тончайших сочетаниях зеленовато-оливковых,
золотистых и бледно-розовых тонов,
виртуозно переданная фактура воздушного
шарфика, легко обвивающего шею, атласной
ленты в пышных волосах, очаровательное
задумчивое лицо с легкой
39
улыбкой на устах говорили просвещенному зрителю о красоте и нежности души изображенной. В непринужденной грации позы, повороте головы отражалась внутренняя трепетность, подвижность утонченной натуры.
В
1783 году был написан Левицким известный
и по ряду вариантов портрет
Екатерины II
(Русский музей). Строго говоря, настоящее
произведение не является портретом в
подлинном смысле этого слова. Не похож
этот большой холст и на те работы
Левицкого, о которых сейчас шла речь. В
отличие от них он вовсе не передает
реального облика изображаемого человека.
Екатерина II представлена здесь не такой,
какой она была в действительности, а
какой хотела казаться своим современникам.
«Портрет Екатерины II — Законодательницы»
с полным основанием может быть отнесен
к разряду аллегорических картин. Образ
«идеальной государыни» требовал от
художника подтверждения в виде различных
эмблем и символов. В композицию привнесены
предметы, соседство которых может быть
оправдано только иносказательными
смыслами, отчего полотно окончательно
утратило реалистический характер.
Екатерина изображена в храме Фемиды —
богини Правосудия. Она одета в строгое
белое платье с мантией, с орденами
святого Андрея Первозванного (цепь) и
святого Владимира 1-й степени (лента и
крест). Статуя богини Фемиды и своды
законов у ног императрицы свидетельствуют
о ее государственной деятельности,
корабли на дальнем плане - о победах
России на Черном море. Все детали, вместе
с маковыми цветами, сжигаемыми на
жертвеннике,- аллегория образа
справедливой, приносящий свой покой в
жертву общественному служению
правительницы
Духом поэзии полно изображение дочери художника, Агаши Левицкой, исполненное в 1785 году (Третьяковская галерея). При взгляде на нее, одетую в нарядный национально-русский костюм и приветливо смотрящую на зрителя. В чудесном этом портрете Левицкого есть то, что так подкупало в его работах, когда он воссоздавал образы близких людей, - искренняя симпатия художника, которой согрето изображение. Проста обстановка представленной комнаты и строг характер великолепно написанного натюрморта: каравай хлеба, солонка, кружка кваса, расположенные на пестрой, крупным орнаментом украшенной скатерти. Образу данного произведения присущи черты настоящего демократизма. Восходящая к антроповским традициям смелость сочетания интенсивного голубого тона шелкового
40
сарафана и столь же звучного - розовой душегрейки содействует возникновению у зрителя при соприкосновении с этим полотном ощущения праздничной полноты жизни.
С 1771 года начинается преподавательская деятельность Левицкого в Академии по портретному классу, причем в числе его учеников был занявший столь видное место в русском портретном искусстве рубежа XVIII - XIX века С.С. Щукин. С 1776 года Левицкий - «советник» Академии. В 1788 году он уходит в отставку, на пенсию. Связь с Академией после этого прерывается надолго. Лишь в 1807 году Левицкий вновь возвращается в число членов ее Совета. Этого по-видимому, добились друзья старика художника, испытывавшего в это время острую нужду.
О последующих десятилетиях жизни Левицкого сохранились почти столь же скудные сведения, как и о первых. Так, например, нет пока данных для решения вопроса о подлинных взаимоотношениях Левицкого с Боровиковским, относительно которых обычно говорят, как об учителе и ученике. И если дата смерти Левицкого известна (4 апреля 1822 года), то, где он похоронен, не установлено: в Петербурге или в Киеве.
Владимир Лукич Боровиковский
(1757–1825).
Он
родился на Украине, в Миргороде, учился
иконописи у отца, рано начал писать
образа и портреты. Перелом в его судьбе
наступил, когда он был замечен Львовым,
который в свите Екатерины проезжал
через Украину в Крым (Боровиковский
исполнил два панно в одной из комнат
временного путевого дворца, предназначенного
для приема императрицы). В 1788 г.
Боровиковский оказался в Петербурге,
прожил восемь лет в семье Львовых, в
построенном Львовым же Почтовом стане,
как и Левицкий, навсегда распростился
с Украиной ради Петербурга. Возможно,
у Левицкого, как недолго и у Лампи
Старшего, Боровиковский получил свои
первые уроки в столице.
41
В
эти годы Боровиковский много занимается
портретной миниатюрой на металле,
картоне, дереве (например, «Лизынька
и Дашенька»,
1794, ГТГ). В 90-е годы мастер создает
портреты, в которых в полной мере выражены
черты нового направления в искусстве
– сентиментализма.
Самый первый в ряду этих портретов
–портрет
O.K. Филипповой,
жены помощника архитектора Воронихина
(начало 90-х годов, ГРМ). Она изображена
в утреннем платье с небрежно распущенными
волосами, с розой в руке, на фоне паркового
пейзажа. Конечно, вся эта «безыскусственность»
портретов вполне искусно сделана, но
само появление подобных изображений
говорит об интересе к тонким «чувствованиям»,
к передаче душевных состояний, к частной
жизни человека, мечтающего или просто
отдыхающего и находящегося в единении
с природой. Все «сентиментальные»
портреты
Боровиковского – это изображения модели
в простых нарядах, иногда в соломенных
шляпках, с яблоком или цветком в руке
(портрет Е.Н. Арсеньевой, 1796, ГРМ)
Боровиковский создал большую галерею
женских образов. Женщины на его портретах
непосредственны и ведут себя просто,
но своенравно, выказывая и характеры,
и настроения, нежную незащищенность и
чувственность. Гордится собой П. И.
Лопухина, глядящая с затаенной улыбкой,
с вызовом. Решительна и энергична
неизвестная женщина (предполагаемый
портрет Л.-Л.-Ж. де Сталь).
Подобно
Афродите, получила румянощекая русская
девушка ("Портрет Е. Н. Арсеньевой")
в дар яблока признания. В Афродиту и
играет она на портрете, а еще в пастушку
(шляпка украшена колосьями) - задорная
девушка с лукавинкой: торжествующая
юность. Мягкий, приглушенный, "дымчатый"
свет властвует в картине.
Но
лучшим женским портретам Боровиковского
прежде всего свойственна доброта. Именно
она объединяет и крестьянку Христинью,
и молодую знатную даму Лопухину.
Идея сентиментализма нашла выражение и в портрете торжковской крестьянки Христиньи, кормилицы в доме Львовых, в котором Боровиковский при всей пасторальности и идилличности сумел создать живой человеческий образ, полный особой сердечности, наивной прелести и чистоты.Только в этом портрете Христиньи доброта чистосердечно-умиленная, сквозь
42
настроение покоя, приязни еле-еле проглядывает дымка сожаления...
А в замечательном портрете Лопухиной это доброта печали неизбежного расставания: грустя и отдаляясь, неумолимо отдаляясь и грустя... Мягкий свет, проникающий в густую тень дерева, словно встречается со светом, который излучает эта доверчивая и все же будто с сожалением сторонящаяся вас девушка.
Лучшим в этом ряду является портрет М.И. Лопухиной. Рядом с победной, искрометной жизнерадостностью Арсеньевой образ восемнадцатилетней Марии Ивановны Лопухиной кажется напоенным тишиной и томностью. Горделивая небрежность и изящество позы, своенравное выражение задумчивого лица – все построено на сложнейших цветовых нюансах, в основном голубого и зеленого, на прихотливой игре сиреневых тонов, на перетекании одного тона в другой, строящих форму, на тончайших светотеневых градациях, из которых слагается гармоническая соподчиненность всех частей, на певучей плавности линий. А в итоге возникает совершенно чарующий образ, высоко одухотворенный, как бы слитый с природой. Это доброта печали неизбежного расставания: грустя и отдаляясь, неумолимо отдаляясь и грустя... Мягкий свет, проникающий в густую тень дерева, словно встречается со светом, который излучает эта доверчивая и все же будто с сожалением сторонящаяся вас девушка. Пейзаж в портрете несет огромную эмоциональную и смысловую нагрузку.
Портрет этот позже вызвал к жизни стихи Я. Полонского:
Она
давно прошла, и нет уже тех глаз
И той улыбки нет, что молча выражали
Страданье –тень
любви, и мысли –тень печали...
Но красоту ее Боровиковский
спас.
Так часть души ее от нас не
улетела;
И будет этот взгляд, и эта прелесть
тела
К ней равнодушное потомство
привлекать,
Уча его любить – страдать –
прощать – молчать...
Портрет Екатерины Второй. Новые эстетические взгляды эпохи проявились в полной мере даже в изображении императрицы. Теперь это не репрезентативный портрет «законодательницы» со
43
всеми императорскими регалиями, а изображение обыкновенной женщины в шлафроке и чепце на прогулке в Царскосельском парке. Такой ее представил Боровиковский на портрете 1795 г. (ГТГ; авторское повторение – конца 1800-х годов, ГРМ), исполненном, кстати сказать, также не без участия Львова, но уже тогда, когда русское просвещенное дворянство жило иными образами и идеалами. Портрет этот имел большой успех и позже. В 20-х годах XIX в. с него была сделана Уткиным гравюра; знаменательно, что Пушкин писал Екатерину в «Капитанской дочке» под впечатлением этого портрета Боровиковского.
Боровиковскому
принадлежат и многочисленные парадные,
в основном мужские, портреты (А. Б.
Куракина, ок. 1802, ГТГ; Павла, 1800, ГРМ
Боровиковский писал портреты, не
приукрашивая и не развенчивая оригинал,
пытаясь показать человека таким, каков
он был на самом деле. "И барин без ума
- павлин", - говорил Державин. "Павлином"
прозвали великолепного князя Куракина.
Он всего достиг и на портрете Боровиковского
словно воздвигается на пьедестал,
ухоженный и сияющий золотом костюма,
блеском бриллиантовых орденов. Ловкий
царедворец встречает нас заученной
улыбкой, он ласков и милостив с виду.
Однако тут же мы видим многозначительные
детали обстановки: мраморный бюст его
повелителя Павла I, мальтийскую мантию,
небрежно брошенную у колонны, из-за
которой в туманной дымке выплывает
самодержавный Петербург - виден Инженерный
замок. Улыбка, за которой проглядывает
барская спесь, в достаточной степени
отражает особенности века. Князь Куракин
был и умен и глуповат, и щедр, и скуп, и
чертовски ловок, и попадал впросак. Он
был стандартно-образован и
стандартно-просвещен, а потому людей
действительно умных, докапывающихся
до смысла жизни называл "ехидно-бредящими".
Его называли "бриллиантовым князем"
(это заметно и по портрету), любил увешать
себя бриллиантами и другими драгоценностями
сверх всякой, даже придворной, меры.
(Однажды во время пожара это его спасло
- кафтан, весь в броне драгоценных камней
и золота, не поддался огню.)
Рубеж XVIII–XIX вв. – время наивысшей славы Боровиковского и одновременно появления новых тенденций в искусстве. Классицизм достигает своих высот, и в портретах Боровиковского этого времени наблюдается стремление к большей определенности характеристик, строгой, почти скульптурности форм; к усилению
44
объемности,
к постепенному исчезновению мягкой и
изнеженной живописности, на смену
которой приходит звучность плотных
цветов.
Двойной
портрет сестер Гагариных
(1802, ГТГ) представляет девочек с нотами
и гитарой еще на фоне пейзажа, то более
поздние композиции Боровиковский решает
на нейтральном фоне. Культ трогательной
дружбы, семейного очага, крепких
родственных уз, близкий и идеалам
сентиментализма, приобретает теперь
некоторый оттенок декларативности и
демонстративности (портрет
А.И. Безбородко с детьми,
ГРМ . Это целая галерея портретов, которые
можно было бы назвать портретами
ампирными.
Последние произведения Боровиковского, поражающие высоким реализмом в передаче старческих лиц (портрет Д.П. Трощинского, 1819, ГТГ; более ранний портрет Н. Голицыной, ГРМ), свидетельствуют о жизненной силе его таланта.