Депрессивная доминанта.

При депрессии, если мы взглянем на нее со знанием принципа доминанты, возникает вообще практически патовая ситуация! Возбуждается, условно говоря, «депрессивный центр» (целая система), формируется специфическая — «депрессивная» — система функционирования головного мозга, с соответствующими реакциями, ответами, взаимосвязями, «депрессивными мыслями» о том, что все плохо, жизнь не удалась, будущее ужасно и т. д., и т. п.; а другие центры при этом тормозятся, отдавая свое возбуждение «депрессии».

Депрессивный больной, руководимый принципом доминанты, оказывается в своеобразном замкнутом круге. Вы пытаетесь его развеселить, а ему становится еще хуже; вы пытаетесь его отвлечь, а он с удивительным (но не для физиолога или психотерапевта!) упорством возвращается к своим прежним идеям и состояниям; вы назначаете ему препараты (любые, кроме антидепрессантов), но не можете ожидать даже эффекта плацебо, больному обязательно станет хуже.

Доминанта депрессивного больного, словно черная дыра, сжирает все и вся и только растет при этом, увеличивается. Никакое лечение, кроме строго и научно обоснованного антидепрессивного — фармакологического и психотерапевтического, не возымеет действия. И если мир таков, каковы наши доминанты, то каков «мир» у человека с депрессивным расстройством, должно быть понятно...

Глава 3. По ту сторону слова (или несознательное сознание). Гениальный Лев Семенович.

В государстве Российском, надо признать, гражданами своими никогда не интересовались. Считается, что у нас гражданин должен радеть за Отечество, а Отечество никому ничего не должно, а своему гражданину тем более. Наверное, быть, поэтому нам кажется, что гениев в России не бывает, за исключением, может быть, нескольких загадочных исключений на ниве литературы. Тем более странно, что о Льве Семеновиче Выготском говорят именно как о «настоящем гении» и почти не смущаются (может быть, потому, что он таковым признан на Западе, где открылись десятки кафедр, изучающих его открытия?), чинно говорят, а не между делом.

Лев Семенович сделал для изучения психики человека вещь невообразимую, невозможную даже — как для своих предшественников и современников, так и для, не побоюсь этого слова, потомков. Он осуществил переход, который не удавался более никому, он перекинул мост от исследований на братьях наших меньших (крысах, собаках, обезьянах и проч.) к изучению человека. Он рассказал о возможностях сознания, о его сложных отношениях с подсознанием, он превратил бессознательное из мистического царства г-на Фрейда в строго научную и понятную систему.

Наконец, он научил слепоглухонемых детей быть людьми, что до него и без его науки было невозможно. Он — гений, который, правда, ошибся местом и временем своего появления на свет, оказавшись, во-первых, в России (где пророков и гениев гноят самыми изощренными способами), во-вторых — в «смутные времена» первой половины XX века.

Он умер от туберкулеза, его научная школа была разогнана на волне происходивших в стране репрессий. К сожалению, закончить построение целостной научной системы «психической жизни человека» ему не удалось. Если бы в его возрасте — в 38 лет — умер И. П. Павлов или З. Фрейд, то наука не знала бы ни учения об условных рефлексах и высшей нервной деятельности, ни психоанализа. Однако, несмотря на столь раннюю смерть, вклад Выготского в науку огромен. Вот такой это был человек.