ференцированные в соответствии с логикой действия последовательности комплексов активности, которые должны прорабатываться поочередно (например, предъявление проблемы → выработка решения) (Nothdurft, 1991). Ситуация разговора понимается как социальная величина: она представляет собой общую рамку ориентации и активизации (Schütze, 1987, 157 и сл.), которая подлежит разработке и ратификации со стороны участников взаимодействия (Kendon, 1990). При этом перед участниками взаимодействия постоянно стоит задача сообщить, какие из множества потенциально релевантных величин (таких, как разнообразные черты говорящего, см. раздел 4) в данный момент релевантны в плане интерпретации и действия (Schegloff, 1991). Таким образом, применительно к ситуации действительно то, что установили Гудвин и Дюранти
(Duranti, 1992, 6) в отношении «контекста»: «Context is a socially constituted, interactively sustained, time-bound phenomenon» [«Контекст — это со-
циально конституируемый, интерактивно поддерживаемый, связанный со временем феномен»]. Влияние ситуационных величин социального (например, властных отношений или институционального контекста) или ментального типа (например, интенций говорящих или запасов знания) не может, разумеется, согласно Щеглоффу (Schegloff, 1991), постулироваться просто на основании «знания контекста» или доказываться лишь коррелятивным образом. Необходимо показать и то, как участники разговора ориентируются на эти величины, и то, каким образом последние являются решающими для протекания разговора (принципы «relevance» [«релевантность»] и «procedural consequentiality» [«процедурная после-
довательность»]). Критики, напротив, считают это воздержание от допущений относительно контекста и ограничение транскриптом и фиксацией разговора в качестве единственно релевантных данных наивным, позитивистским, редуцированным, затрудняющим понимание или несогласующимся с теоретическими интерпретациями, поскольку утверждается самоочевидная интерпретируемость разговоров, которая, однако, имеется лишь тогда, когда аналитик располагает соответствующим знанием контекста.
4. Черты ситуации разговора
Гофман обратил особое внимание на то, что речь о ситуации разговора может идти лишь тогда, когда люди вступают друг с другом в непосредственное взаимодействие, ориентируясь таким образом на общий фокус внимания и располагая возможностями реципрокного контроля поведения (Goffman, 1971; Kendon, 1990). Поэтому вопрос о характерных
226
чертах ситуации разговора самым тесным образом связан с определением категории «разговор» (см. в связи с этим также: Henne, 1995, 12ff.; Psathas, 1989). Непосредственным образом связаны с ним тем не менее и вопросы о виде, количестве, взаимозависимости и релевантности ситуационных параметров лингвистической активности в разговорах. Довольно многочисленные исследования в области психологии языка и социальной психологии, социолингвистики и социологии языка могут быть рассмотрены как вклады в исследование влияний отдельных ситуационных факторов. Наряду с этими изоляционистскими частными подходами нет недостатка и в попытках разработать обширные систематики для описания и анализа ситуаций разговора, которые, как правило, имеют форму реестра черт (напр.: Bayer, 1984, 104–109; Biber, 1994; Brown, 1979; Carroll, 1978; Halliday, 1985; Hymes, 1972; Lewis, 1972; Lyons, 1983,
187–201; Schwarz, 1985; Steger, 1974; van Dijk, 1977; Wunderlich, 1971).
Эти систематики должны в идеале определить исчерпывающее и универсальное множество факторов для описания и анализа ситуаций разговора, которые, например, делают возможным межкультурное сравнение ситуаций разговора. Кроме того, они служат построению основанных на факторном анализе типологий разговора, в соответствии с которыми различные документы разговорного языка могут быть категоризированы, сравнены и иерархизированы в отношении всеобщности vs. специфичности типа разговора. Наконец, они привлекаются при определении взаимных корреляций между факторами ситуации и при определении относительного веса отдельных факторов для предсказания черт разговора. Далее на основе SPEAKING-растра Хаймса (Hymes, 1972) и модели речевой констелляции (Steger, 1974) будут представлены те реестры, которые в США или Германии приобрели наибольшее влияние.
4.1. Для описания коммуникативных событий Хаймс (Hymes, 1972) постулировал 16 компонентов, которые он свел к восьми в мнемониче-
ской аббревиатуре SPEAKING (ср. пункт 3.5): (S)ituation, (P)articipants, (E)nds, (A)ct sequence, (K)ey, (I)nstrumentalities, (N)orms, (G)enres. Кратко разъясним данные компоненты (согласно: Duranti, 1985; Hymes, 1972,
58–65; Saville-Troike, 1989, 138–180). «Situation» [«ситуация»] включает как физическую, пространственно-временную организацию событий («setting» [«обстановка»]), так и эмическое определение коммуникативного события («scene» [«сцена»]); особенно важны здесь пространственные и временные границы, а также маркировки границ. «Participants» [«участники»] Хаймс подразделяет на «adressor» [«адресант»], «speaker» [«говорящий»], «adressee» [«адресат»] и «hearer» [«слушатель»], по-
скольку лишь так могут быть учтены комплексные констелляции («foot-
227
ings», Goffman, 1981), в которых, например, матери говорят вместо младенцев или вызываются духи (см. нашу статью «Участие в разговоре»1). «Ends» [«задачи»] подразумевает результаты («outcomes») и цели («purposes»), которые преследуются в ходе коммуникативного события как в общественной сфере, так и частным образом отдельными действующими лицами. «Act sequences» [«последовательности актов»] включает, с одной стороны, правила последовательной очередности интеракционных вкладов, с другой стороны, свободное пространство возможных, требуемых или же табуированных тем и содержаний («message content») и форм выражения («message form»). «Key» [«код»] касается способа, модальности, в которой осуществляются действия (например, торжественно, забавно, шутливо и их (пара)лингвистические корреляты). Особенности канала коммуникации («channel») и применяемых (или могущих быть примененными) лингвистических форм («forms of speech») пони-
маются как «instrumentalities» [«средства»]. «Norms» [«нормы»] имеют отношение как к правилам действия, так и к правилам интерпретации
(«norms of interaction» [«нормы взаимодействия»], «norms of interpretation» [«нормы интерпретации»]). Наконец, «genres» [«жанры»] идентичны в некоторых, но не во всех случаях коммуникативным событиям (например, во множестве различных контекстов оказываются рассказами). Хаймс рассматривает эти факторы как описательную эвристику, которая в каждом случае должна приспосабливаться к имеющимся данностям. Но они, с его точки зрения, имеют силу потенциально универсальных для каждого коммуникативного события, что может быть проверено с помощью межкультурных сравнений.
4.2. Штегер и соавторы (Steger, 1974) требуют, чтобы при изучении ситуаций внеязыковые аспекты, которые они называют речевыми констелляциями или типами речевой констелляции, и языковые феномены (экземпляры или типы текстов) осмыслялись независимо друг от друга, а затем приводились во взаимосвязь друг с другом с целью прояснения соотношения между языком и обществом. Взаимосвязь между тем и другим они видят как обеспечиваемую коммуникативной компетентностью относительно образа действия, которая содержит «правила или инструкции относительно ориентированных на контекст [т. е. обусловленных речевой констелляцией]2 возможных способов употребления» (Steger, 1974, 64). Штегер с соавторами устанавливают различные речевые констелляции на основе проявления девяти характерных черт, которые оп-
1Очевидно, имеется в виду статья: Deppermann, 2001б. — Прим. пер.
2Скобки принадлежат авторам. — Прим. пер.
228
ределяются практически [operational] и могут быть квантифицированы: количество участников и говорящих, временная отнесенность разговора, степень совмещения ситуаций, ранг участников коммуникации, степень подготовленности, количество смен говорящих, установление темы, модальность обсуждения тем, степень публичности коммуникативных актов. Расширение этого перечня черт, которые не могут или с трудом могут быть операционализированы, представили Шанк и Шёйнталь
(Schank, 1983, 29–36), а также Хенэ и Ребок (Henne, 1995, 31–38).
4.3. Чаще всего изучаются влияния на языковые параметры и параметры взаимодействия таких черт говорящего и слушающего, как пол (West, 1997), возраст (Coupland, 1999), этническая принадлежность (Hinnenkamp, 1995), власть (Fairclough, 1989), статус и социальная дистанция (Brown, 1987). Между тем общепризнанно, что пространственно-времен- ные свойства ситуации, выделенные в начале исследования, значимы, прежде всего, в отношении семантических и лексических параметров и в большинстве случаев не могут быть определены — как предполагалось сначала — в физическом смысле, а приобретают свой вес чаще всего лишь благодаря социально-символической значимости, обусловленной многократно повторяемой деятельностью (например, церковь как строительная площадка vs. место служения Богу). Многие исследователи считают цель разговора важнейшей чертой ситуации, так как от нее зависят также релевантность и проявления большинства других факторов
(Brown, 1979; Duranti, 1992, 4–6; Schwarz, 1985); важные данные предос-
тавили в этом отношении прежде всего исследования институционального взаимодействия (Drew, 1992; Drew, 1997). Особую значимость в этой связи имеют интенции участников разговора, которые, правда, некоторые авторы намеренно не относят к ситуации, поскольку ситуационные данности по-разному представляются в свете различных интенций (например, как препятствия или как сопутствующие условия), а цели, напротив, зачастую только и формируются исходя из интерпретаций си-
туации (Herrmann, 1982, 62).
«Модели контрольного списка», как и две представленные выше модели, создают во многих отношениях проблемы: отдельные факторы обосновываются лишь в редких случаях с точки зрения теории коммуникации, они не соотносятся друг с другом ни иерархически, ни, более того, эмпирически или теоретически; их онтологический статус остается по большей части не ясен: идет ли речь о психологических или социальнообъективных, универсальных или относительных в социально-истори- ческом плане, описательно-эвристических или действенно-конститутив- ных категориях? Кроме того, исследователи в области количественных
229