ushakin_c_sost_trubina_e_sost_travma_punkty

КИМ ЛЕЙН ШЕППЕЛИ. ДВОЙНОЙ СЧЕТ

ния, что ты «какой;то не такой» и тебя считают неуверенным и слабым, стали бессмысленны, ты только поверь мне теперь… Я и это письмо пишу только потому, чтобы люди узнали, каким был один из убитых, ни в чем не повинных детей. Чьей судьбой распо; рядились и поставили точку 26 октября 2002 года…1

Другая группа истцов сконцентрировалась на тех изменениях, которые произошли в их жизни после событий на Дубровке. Нико; лай Волков, например, сообщил, что после того как его двадцати; двухлетняя дочь Лена погибла в театре, состояние здоровья ее ма; тери значительно ухудшилось, а ее младшая сестра начала заикаться.

Две дочери Ольги Миловидовой находились в театре во время захвата. Двенадцатилетнюю Лену террористы выпустили вместе с другими детьми. Четырнадцатилетняя Нина погибла во время штурма. Поведение Лены и ее маленького брата резко изменилось после этих событий. Сын часто и беспричинно плачет; дочь не может спать в комнате, которую она раньше делила с сестрой2.

Тридцатичетырехлетний сын Ларисы Фроловой был среди зри; телей и тоже погиб при штурме. В своих показаниях она сообщала:

Мы вырастили троих сыновей, защитников отечества. Всю жизнь работали и что получили? Горе, боль и слезы. Перед гробами на; ших детей мы поклялись, что вырастим наших внуков порядочны; ми и полезными людьми.

Что касается материального и морального возмещения, то раньше я не страдала бессонницей, теперь засыпаю только в 3–4 утра. А с утра нужно вставать в 7 — отводить детей в школу. Меня мучают боли в сердце, у мужа скачет давление…3

В большинстве показаний речь идет о тех, кто погиб, или о страданиях тех, кто выжил. Попытки озвучить факты, которые помогли бы установить виновного, довольно редки. Во вторую годовщину событий родственники, собравшиеся у памятника, поставленного рядом с театром, подчеркивали опять и опять, что их не интересует денежная сторона дела. Судебное разбирательство призвано напомнить властям об их ответственности: «Судебные

1 http://www.nordostjustice.org/rus/fadeev.html

2 http://www.zalozhniki.ru/trial/21038.html

3 http://www.zalozhniki.ru/trial/21042.html

297

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

дела — это способ сохранить память об этой трагедии, это способ сказать, что наша боль все еще не утихла»1.

Хотя дела, инициированные Труновым, поначалу касались только компенсации морального ущерба, понятно, что семьи за; ложников понесли и материальный урон. Те, кто выжили, напри; мер, были вынуждены оплачивать медицинские расходы. Те, кто погибли, оставили после себя родственников, находившихся ранее на их попечении. Эти и другие расходы могли и должны были бы быть возмещены. Почему Трунов решил иначе? На мои вопросы в связи с этой ситуацией он дал вполне прагматический ответ: пострадавшие смогут получить гораздо больше, если будут требо; вать компенсации морального, а не материального ущерба2. Как адвоката в данном случае его интересовали деньги, которые его клиенты могли бы получить в ходе судебного разбирательства. Подобная логика может показаться неубедительной. Действитель; но, если речь идет, например, об исчислении компенсации утра; ченного дохода родственникам погибшего, которые находились на его / ее пожизненном попечении, то размер подобных выплат (ут; раченный доход, умноженный на количество лет, которые ижди; венцы проживут) может значительно превзойти одномоментные компенсации моральных страданий.

Проблема, однако, заключается в том, что подсчет утраченно; го дохода в России составляет определенную трудность. То, что в американской правовой действительности воспринимается как естественное, не имеет фактических аналогов в России: в отличие от России в Штатах не составляет труда подсчитать примерную сумму, которую мог бы получить за свою жизнь тридцатилетний продавец акций на Уолл;Стрит или секретарь офиса3. В России траектория зарплат и траектория карьер еще не стабилизирова; лись, и подобные расчеты не имеют особого смысла. Более того, как можно подсчитать экономическую ценность погибшего ребен;

1 Цит. по: Former Moscow theatre hostages, relatives hurt by state’s attitude. NTV Mir, Moscow // Russian 0900 gmt, 26 Octobre 2004; translated in BBC Worldwide Monitoring, October 26, 2004.

2 Интервью с И. Труновым. 12 июля 2003.

3 Мои попытки помочь И. Трунову использовать для расчетов методику,

предложенную Фондом помощи жертвам 11 сентября 2001 года, оказались без; результатными, поскольку очень быстро выяснилось, что той информацион; ной базы данных, на которой строятся выводы американских юристов, в Рос; сии не существует.

298

КИМ ЛЕЙН ШЕППЕЛИ. ДВОЙНОЙ СЧЕТ

ка? Или студента университета, еще не начавшего свою професси; ональную карьеру? Или пенсионера, свою карьеру уже завершив; шего? В этих случаях утраченный доход минимален и вряд ли мо; жет служить основанием для подобных расчетов. Наконец, мы имеем дело и еще с одной, специфически постсоветской пробле; мой: как можно определить экономическую ценность кого бы то ни было в обществе, которое в течение долгого времени никак не связывало социальный статус человека с его денежным доходом?

Были и более практические трудности. По вполне понятным налоговым причинам зарплата многих из тех, кто оказался на Дуб; ровке, состояла из двух неравных частей — той, что выплачивалась официально через бухгалтерию, и той, что выплачивалась неофи; циально, «в конверте». Подобные финансовые «соглашения» ши; роко распространились в 1990;х годах и в значительной степени практиковались в новом тысячелетии. Сложность состояла в том, что в суде могли фигурировать лишь «официальные» цифры, не; редко составлявшие лишь малую часть общего дохода. Сходным образом обстояло дело и с компенсацией медицинских расходов. Хотя медицинское обслуживание в значительной степени «бес; платно», на практике поход к врачу предполагает серию обязатель; ных и желательных выплат наличными, которые сложно подтвер; дить документами и, соответственно, компенсировать.

Учитывая ситуацию, для Трунова не составляло особого труда подсчитать, что в реальности компенсация материальных затрат будет минимальной. Именно поэтому он сосредоточился только на моральном ущербе, требуя по 1 млн долл. США в каждом случае. Однако, как уже отмечалось, большинство семей заложников за; интересовали не столько деньги, сколько моральное признание их страданий, поиск ответа на вопросы об ответственности властей за происшедшее и практическая помощь в решении проблем с по; шатнувшимся здоровьем.

Откуда взялся рубеж в один миллион американских долларов?1 Трунов исходил из сложившейся практики. 22 февраля 2002 года Басманный суд Москвы удовлетворил иск председателя Красно; дарского краевого суда к «Новой газете» о защите чести и досто; инства и постановил взыскать с газеты в качестве возмещения

1Я использую расчеты в долларах, поскольку ими пользовался И. Трунов

всвоих объяснениях.

299

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

морального ущерба 30 млн. руб.1 И в интервью со мной, и в своих заявлениях для прессы Трунов пояснял, что его клиенты, без со; мнения, пострадали не меньше, чем истец, получивший всего лишь год назад 1 млн долл. за неудобства, причиненные лишь «сло; вами»2. И хотя его клиенты заслуживают гораздо больше, настаи; вал Трунов, он последует прецеденту и ограничится одним милли; оном. Вполне следуя логике количества, описанной Зиммелем, магия столь внушительных цифр сделала свое дело.

Проблема заключалась в том, что, согласно российскому зако; нодательству, моральный ущерб может возмещаться лишь в случа; ях, специально оговоренных Гражданским кодексом либо соот; ветствующим законом. В законе о борьбе с терроризмом подобная статья отсутствовала. Поэтому в своих требованиях Трунов опирал; ся на раздел Гражданского кодекса, в котором перечислялись сле; дующие основания для компенсации морального вреда:

—вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности;

—вред причинен гражданину в результате его незаконного осуж; дения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения ад; министративного взыскания в виде ареста или исправительных работ;

—вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию3.

Захват театра, по мнению Трунова, как раз являлся примером вреда, причиненного «источником повышенной опасности», ого; воренной в Кодексе. Оставалось найти судью, который бы согла; сился с подобной интерпретацией Кодекса.

1 См., например: Липский А. Время политики и экономики. Новогазетный прецедент // Время МН. 2 марта 2002.

2 Такие размеры компенсаций довольно типичны для судов, связанных с

делами о клевете. Это, однако, вовсе не означает, что подобные суммы явля;

ются нормой. Детали см. в: Popova M. Rule of Law Vs. Rule of Administrative Resources: Judicial Independence in Civil Suits Against Media Outlets in Russia. Paper given at the Meetings of the Law and Society Association. Panel 3113. Pittsburgh PA. June 5, 2003.

3 См. статью 1100 Гражданского кодекса РФ.

300

КИМ ЛЕЙН ШЕППЕЛИ. ДВОЙНОЙ СЧЕТ

Все дела рассматривались в небольшом помещении Тверского суда, расположенного в центре Москвы. На судебных слушаниях, которые я посетила летом 2003 года, присутствовала только не; большая часть истцов. Слушания, похоже, следовали уже сложив; шейся процедуре. Дело было поручено судье Марине Горбачевой, которая последовательно отказывала в принятии исков. До пока; заний пострадавших дело, собственно, и не доходило. На каждом заседании судья повторяла одно и то же решение отклонить иски на том основании, что компенсация морального ущерба не предус; мотрена законом «О борьбе с терроризмом». Иными словами, иски Трунова были отклонены потому, что для них не предусмотрено соответствующего решения. Выяснение причин захвата, состава газа и тому подобные проблемы, на решении которых настаивали заложники, в компетенцию суда, по;видимому, не входили.

Тем не менее разбирательство привлекло внимание российских и зарубежных СМИ. Летом 2003 года Трунов стал получать сигна; лы о том, что его клиенты могут получить компенсацию, если мо; ральные требования будут заменены материальными. Я присут; ствовала на самом первом слушании, когда должно было состояться обсуждение подобной смены приоритетов. Судья Гор; бачева не дала этим слушаниям состояться, поскольку, по ее мне; нию, обсуждение компенсации материального ущерба должно ве; стись в присутствии представителей финансового департамента правительства Москвы. Прежде чем подсчитывать размер компен; сации материального ущерба (с правомерностью которой судья была в принципе согласна), Горбачева хотела знать не столько о размерах урона, понесенного заложниками, но прежде всего о тех пределах, в которых правительство могло бы удовлетворить требо; вания подобного рода1.

Ни в этот день, ни в большинстве других слушаний сами залож; ники не имели возможности изложить свою точку зрения. Их по; казания не были озвучены и кем бы то ни было еще. Документы, подготовленные Труновым, содержат минимум деталей о том, что довелось пережить заложникам. Сами пострадавшие фактически оказались лишними в процессе судебного расследования2.

1 В Гражданском кодексе не определено, что делать в ситуации, когда от;

ветчик не в состоянии выплатить суммы, указанные судом.

2 Я вовсе не хочу сказать, что данная ситуация есть результат определенной нечувствительности российского суда. Любая судебная система начинает с процессуальных вопросов для того, чтобы впоследствии перейти к конкретным

301

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

Ситуация в кассационном суде была не намного лучше. Я при; сутствовала на одном из заседаний, когда рассматривались 24 иска, но в слушании участвовало лишь незначительное число пострадав; ших). Людмила Трунова — жена и помощник Игоря Трунова — в своем выступлении привела доводы, оспаривающие решение су; дьи Горбачевой. Затем председатель дал возможность присутству; ющим высказать свои замечания и комментарии. Один из постра; давших рассказал о страданиях и шоке семьи, которые вызвала смерть сына, находившегося в театре. Без комментариев судьи уда; лились на совещание и через 15 минут заявили о своей поддержке решения судьи Горбачевой.

Эти судебные дела начались как своеобразные акты публичного поминовения по погибшим — с их акцентом на моральной сторо; не дела, с их вопросами о признании трагедии и об ответственно; сти властей. Но в ходе слушаний ситуация стала меняться. Государ; ство все активнее пыталось положить конец расследованиям путем компенсации материального урона. Моральные доводы пострадав; ших отошли на третий план. Их утраты и страдания так и не по; лучили юридического признания.

Материальной компенсацией эти дела и закончились. Закон; чились без особых расследований и слушаний. Пострадавшие не получили ответов на свои вопросы. А правительство не взяло на себя ответственность. Под председательством судьи Горбачевой дело пе; решло к калькуляции материального ущерба. Вопросы о причинах и ходе трагедии сменились совсем другими вопросами. Сколько получал ваш родственник? — интересовалась судья Горбачева. Сколько людей было на его попечении? Затем зарплата делилась на общее число людей (количество иждивенцев плюс погибший кормилец), для того чтобы каждый мог получить свою часть ком; пенсации. Собственная часть кормильца вычиталась из общего дохода, а оставшаяся сумма делилась поровну между его живыми детьми или родителями. Например, после того как С.А. Кунова погибла в центре на Дубровке, на попечении ее родителей, пенси; онеров Коврижкиных, осталась маленькая внучка 1992 года рож;

искам. В интерпретации Трунова для прессы судебное разбирательство было

представлено так, будто бы судья отказывается иметь дело с истцами. На деле судья Горбачева не имела возможности сделать что бы то ни было по поводу конкретных исков до тех пор, пока дело не приобрело приемлемую юридичес; кую форму, признанную российским законодательством.

302

КИМ ЛЕЙН ШЕППЕЛИ. ДВОЙНОЙ СЧЕТ

дения. По решению суда внучке было назначено пособие в разме; ре 1/3 от зарплаты ее матери (1158 руб.) до ее совершеннолетия. Сами Коврижкины также получили «на свое содержание ежеме; сячно и пожизненно» по 1158 руб. каждый плюс по 17 000 руб. в виде одноразовой выплаты за те 15 месяцев, что прошли до выне; сения решения суда со времени гибели дочери. Сходным образом обстояло дело с И.С. Медведевой. Ее муж погиб на Дубровке, и на попечении вдовы, не имевшей самостоятельного дохода, остались двое сыновей 1992 и 1989 годов рождения. По решению суда Мед; ведева получила «на свое содержание ежемесячно и до достижения детьми 14 лет» 1/3 часть зарплаты ее мужа (1671 руб. 86 коп.). Кро; ме того, суд постановил взыскать «ежемесячно до совершенноле; тия» в пользу каждого сына по 1/3 заработка погибшего отца (т.е. по 1671 руб. 86 коп. на каждого)1. На этом и поставили точку.

Как правило, при определении размера компенсации в расчет бралась лишь зарплата, точнее — ее официальная часть. Тем, кто потерял несовершеннолетних детей, компенсации не полагалось, поскольку у детей не было самостоятельного дохода, на который могли бы претендовать их родственники. Фактически на компен; сацию материального ущерба могли претендовать лишь те, кто потерял своих кормильцев. У остальных не было никаких юриди; ческих оснований для исков о материальном ущербе. В июне 2006 года, подводя итоги судебным разбирательствам, газета «Ве; домости» писала:

Государство неохотно компенсирует материальный ущерб и мо; ральный вред жертвам терактов и их родственникам. Пока выпла; ты родным погибших на Дубровке и от взрыва в метро 6 марта 2004 года не превышают 200 000 руб. единовременной компенса; ции материального ущерба и 8000 руб. ежемесячной пенсии. Не; которые пострадавшие в «Норд;Осте» требовали 1 млн долларов, но никому пока не удалось отсудить более 600 000 руб.2

1 См.: Решение Тверского районного суда ЦАО г. Москвы по гражданско; му делу по иску Коврижкина А.И., Коврижкиной А.А., Иванниковой А.Г., Филипповой А.И., Медведевой И.В. к Правительству Москвы, Департаменту

финансов г. Москвы о возмещении материального вреда, причиненного в ре;

зультате террористического акта 23–26 октября 2002 года (http://trunov.com/ content.php?act=showcont&id=344).

2 Уцененная жизнь // Ведомости. № 116. 28 июня 2006 (http:// www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2006/06/28/108637).

303

СООБЩЕСТВА УТРАТЫ

Подавляющее большинство денежных выплат было намного меньше этих сумм. Многим не удалось получить ничего.

* * *

Для тех, кто провели три бесконечных дня на Дубровке, это вре; мя стало травмой. Для тех, кто потеряли близких, эта травма пре; вратилась в трагедию. Что смог сделать закон для тех, кто решили обратиться к его помощи?

Как и во многих внесудебных соглашениях, разбирательства по делу «Норд;Оста» изолировали две составные части судебных слу; шаний: обещание закона восстановить истинный ход событий и тем самым помочь преодолеть травму оказались оторванными от другого обещания закона, связанного со стремлением восстано; вить несправедливо нанесенный урон с помощью денежных вып; лат. Некоторым семьям заложников удалось лишь частично вос; полнить материальный ущерб. При этом по итогам судебных разбирательств никто так и не получил четких и связных разъяс; нений о том, почему трагедия на Дубровке стала возможной. А де; нежные выплаты так и не смогли помочь пострадавшим начать иную, посттравматическую жизнь. Утраты, скорбь и травма были переведены на ограниченный язык компенсаций наличными.

Суды, вошедшие в историю права, обычно оставляют после себя свидетельские показания, которые не только документируют состав происшедших преступлений, но и дают возможность по; томкам составить о них собственное представление. Суд по делу «Норд;Оста» завершился без предъявления новых фактов и без установления виновных. Зал суда не был использован и для того, чтобы придать пережитой травме упорядоченный и законченный характер. Все вернулось к вопросу, с которого, собственно, и на; чалось разбирательство: «Что же именно произошло?»

И все;таки подобные судебные разбирательства являются ско; рее нормой, чем исключением в современном мире. Хотя именно громкие судебные дела остаются в памяти потомков и становятся основой для академических теорий. Большинство споров действи; тельно заканчивается внесудебными соглашениями — без всякой надежды на торжество истины или даже полную компенсацию материального ущерба. Полученные в ходе таких соглашений день; ги лишены своего специфического смысла и социальной привяз;

304

Сергей Ушакин

Вместо утраты:

материализация памяти и герменевтика боли в провинциальной России

Прискорбно, но память — это един; ственный доступный нам способ отно; шений с умершими.

Сюзан Зонтаг1

Осенью 2001 года, во время полевого исследования в Барнауле я взял интервью у Светланы Павлюковой, бессменной руководи; тельницы и основательницы Алтайского комитета солдатских ма; терей. Во время беседы мать Героя Советского Союза, погибшего в Афганистане в 1988 году «при исполнении воинского долга», суммировала основное направление своей деятельности в Алтай; ском комитете солдатских матерей так:

...Я всегда говорю и всем, и везде, что, пока есть память о наших сыновьях, они, можно считать, что живы. Как только память бу; дет забыта, все — значит, они погибли на самом деле. А на сегод; ня есть кто;то, кто помнит и продолжает их дело. И моя жизнь была посвящена этому. ...И вот [ветераны;афганцы] меня зовут «мама Света», и я горжусь этим. И считаю, ну, что жизнь моя не зря прожита2.

Несмотря на всю предсказуемость подобной риторики, акцент на памяти и семейных связях в работе Комитета солдатских мате; рей (КСМ) довольно нетипичен. Благодаря деятельности ряда ре; гиональных отделений — прежде всего в Москве и Петербурге, — в массовом сознании Комитеты приобрели устойчивую репутацию оппозиции сложившемуся политическому режиму. Многочислен;

1 Sontag S. Regarding the Pain of Others. NY: Picador, 2003. P. 115. 2 Интервью со Светланой Павлюковой. Барнаул, октябрь 2001.

306