24 Октября 1919 г.

Товарищи! Вы знаете, что сегодня собрало нас вместе не только желание отпраздно­вать окончание большинством из вас курсов советской школы, но также то обстоятель­ство, что около половины всего вашего выпуска приняло решение отправиться на фронт для того, чтобы оказать новую, экстраординарную и существенную помощь бо­рющимся на фронте войскам.

Товарищи! Мы прекрасно знаем, какие громадные трудности причиняет всему на­шему управлению и в городе, и, в особенности, в деревнях недостаток опытных, осве­домленных товарищей. Мы прекрасно знаем, что те передовые рабочие Петрограда, Москвы, Иваново-Вознесенска и других городов, те передовые товарищи, которые до сих пор несли на своих плечах, можно сказать, главную тяжесть управления страной при неслыханно трудных условиях, главную тяжесть объединения рабочих и крестьян и руководства ими, мы прекрасно знаем, что они чрезвычайно истощены теми, иногда сверхчеловеческими требованиями, которые предъявляет к ним защита Советской рес­публики. Поэтому возможность собрать здесь несколько сот рабочих и крестьян, дать им возможность заняться систематически несколько месяцев, пройти курс советских знаний, чтобы двинуться отсюда вместе, организованно, сплоченно, сознательно для управления, для исправления тех громадных недостатков, которые еще остаются, — эта возможность представляет для нас

240 В. И. ЛЕНИН

громадную ценность, и мы с чрезвычайным трудом, с чрезвычайной неохотой и после долгих колебаний решились на то, чтобы около половины настоящего выпуска отдать на фронтовую работу. Но условия, которые сложились на фронте, таковы, что выбора не оставалось. И мы думали, что решение, которое было принято добровольно и целью которого является отправление на фронт еще ряда лучших представителей, которые были бы очень полезны во всей административно-строительной работе, это решение вызывается обстоятельствами безусловной необходимости.

Товарищи! Вы мне позволите вкратце остановиться на том положении, которое сло­жилось теперь на разных фронтах, чтобы вы могли судить о том, насколько экстренна эта необходимость.

На очень многих фронтах, которые раньше были весьма существенными и на кото­рые неприятель возлагал громадные надежды, как раз в последнее время дело подходит к полной и, по всем признакам, к окончательной победе в нашу пользу. На Северном фронте, где наступление на Мурманск обещало неприятелю особенно большие выгоды, где давно уже были собраны англичанами громадные и великолепно вооруженные си­лы, где нам, при отсутствии продовольствия и снаряжения, было неимоверно трудно бороться, — там, казалось бы, у империалистов Англии и Франции должны были быть блестящие перспективы. И как раз там оказалось, что все наступление неприятеля рух­нуло окончательно. Англичанам пришлось вывезти назад свои войска, и мы теперь ви­дим полное подтверждение того, что английские рабочие войны с Россией не хотят и, даже теперь, когда в Англии далеко еще нет революционной борьбы, они способны оказывать такое влияние на свое правительство хищников и грабителей, что заставляют его убрать войска из России. Этот фронт, который был особенно опасным, потому что неприятель находился там в наиболее выгодных условиях, имея морскую дорогу, они вынуждены были сдать. Там остаются ничтожные силы русских белогвардейцев, кото­рые не имеют почти никакого значения.

РЕЧЬ ПЕРЕД СЛУШАТЕЛЯМИ СВЕРДЛОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 241

Возьмите другой фронт — колчаковский. Вы знаете, что, когда наступали войска Колчака к Волге, европейская капиталистическая печать торопилась возвестить всему миру падение Советской власти и признание Колчака верховным правителем России. Но не успела торжественная грамота об этом признании дойти до самого Колчака, как наши войска погнали его в Сибирь, и вы знаете, что мы подходили к Петропавловску и Иртышу, и Колчаку пришлось распределить свои силы иначе, чем он предполагал. Бы­ло время, когда нам пришлось отойти, потому что местные рабочие и крестьяне опо­здали со своей мобилизацией. Но сведения, которые мы получаем из колчаковского ты­ла, говорят, что у него несомненный развал, а население восстает против него поголов­но, даже зажиточные крестьяне. И мы подходим к тому, что последний оплот сил Кол­чака будет сломлен, и этим мы закончим год революции, в течение которого вся Си­бирь была под властью Колчака, когда ему помогали и эсеры, и меньшевики, которыми еще раз была проделана история соглашения с буржуазным правительством. Вы знаете, что Колчаку оказывала помощь вся европейская буржуазия. Вы знаете, что сибирская линия охранялась и поляками, и чехами, были и итальянцы, и американские офицеры-добровольцы. Все, что могло бы парализовать революцию, все пришло на помощь Кол­чаку. И все это рухнуло, потому что крестьяне, сибирские крестьяне, которые менее всего поддаются влиянию коммунизма, потому что менее всего его наблюдают, полу­чили такой урок от Колчака, такое практическое сравнение (а крестьяне любят сравне­ния практические), что мы можем сказать: Колчак дал нам миллионы сторонников Со­ветской власти в самых отдаленных от промышленных центров районах, где нам труд­но было бы их завоевать. Вот чем кончилась власть Колчака, и вот почему на этом фронте мы чувствуем себя наиболее прочно.

На Западном фронте мы видим, что наступление поляков приходит к концу. Они по­лучали помощь от Англии, от Франции и Америки, которые стремились

242 В. И. ЛЕНИН

раздуть старую ненависть Польши к великорусским угнетателям, пытаясь перенести ненависть польских рабочих к помещикам и царям, стократ заслуженную, на русских рабочих и крестьян, заставляя их думать, что большевики так же, как русские шовини­сты, мечтают о завоевании Польши. И на время этот обман им удался. Но у нас есть определенные признаки того, что время, когда действовал этот обман, проходит, что среди польских войск начинается разложение. И американские известия, которых никак нельзя заподозрить в сочувствии к коммунизму, подтверждают, что среди польских крестьян все более усиливались требования закончить войну к первому октября во что бы то ни стало, и что стремления эти поддерживают даже самые патриотические из польских социал-шовинистов (ППС)⁹³, которые занимают место наших меньшевиков и эсеров, все более усиленно оказывая сопротивление своему правительству. За это время настроение поляков сильно изменилось.

Остается два фронта — Петроградский и Южный, где разыгрываются наиболее серьезные события. Но и здесь все признаки говорят за то, что враг собирает последние силы. Мы имеем точные сообщения о том, что в Англии военный министр Черчилль и партия капиталистов предприняли эту военную авантюру на Петроград, чтобы показать возможность быстро покончить с Советской Россией, и что там английская пресса рас­сматривает эту авантюру, как последнюю ставку шовинистов и министра Черчилля, во­преки несомненной воле большинства населения.

Мы можем рассматривать петроградское нашествие, как меру помощи Деникину. Об этом мы можем заключить из положения на Петроградском фронте.

Вы знаете, что нам и латышское, и литовское, и эстонское правительства ответили согласием на предложение начать переговоры о мире. И естественно, что эти последние известия вызвали колебания в наших войсках, вызвали в них надежду, что война окан­чивается. Переговоры уже начались. А в это время Англия собрала остатки своих судов и высадила несколько

РЕЧЬ ПЕРЕД СЛУШАТЕЛЯМИ СВЕРДЛОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 243

тысяч белогвардейцев, которые были снабжены великолепными техническими средст­вами. Но они не могут ввозить их к нам, не усыпивши народ обманом, потому что в Англии и Франции были случаи, что попытки грузить военные припасы на пароходы оканчивались неудачей, ибо портовые рабочие устраивали стачки и говорили, что они пароходов, которые везут истребительное снаряжение в Советскую Россию, не допус­тят. И английским империалистам приходилось брать из других стран это снаряжение, обманывая свой народ. Неудивительно поэтому, что они пустили на Советскую Россию несколько сотен или тысяч русских белогвардейских офицеров. В Англии существуют лагери, где держат этих белогвардейских офицеров, кормят их и обучают для нашест­вия на Россию, говоря затем, что это — внутренняя война, вызванная террором боль­шевиков. Лагери, которые наполнялись раньше нашими пленными, полны теперь рус­скими белогвардейскими офицерами. Этим и вызвано то, что, когда мы со стороны Литвы и Латвии ожидали перемирия, неприятель одержал в первые дни такие громад­ные успехи, бросив эти силы на Петроградский фронт. Вы теперь знаете, что на Петро­градском фронте наступил перелом. Вы знаете из сообщений Зиновьева и Троцкого, что убыль уже пополнена, что прежние колебания пришли к концу, что наши войска наступают и наступают успешно, преодолевая самое отчаянное сопротивление. Эти бои отличаются необыкновенным ожесточением. Мне сообщил по телефону т. Троцкий из Петрограда, что в Детском Селе, которое недавно взято нами, из отдельных домов стреляли белогвардейцы и оставшаяся буржуазия, оказывая самое упорное сопротивле­ние, большее, чем во всех предыдущих боях. Неприятель чувствует, что происходит перелом всей войны и что Деникин находится в таком положении, когда надо помочь ему и отвлечь наши силы, направленные против него. Это им не удалось, можно ска­зать определенно. Все, чем мы помогли Петрограду, было взято без малейшего ослаб­ления Южного фронта. Ни одна часть на Петроградский фронт не была

244 В. И. ЛЕНИН

отвлечена с юга, и та победа, которую мы начали осуществлять и которую мы доведем до конца, будет осуществлена без малейшего ослабления Южного фронта, на котором решится исход войны с помещиками и империалистами. Исход будет там, на Южном фронте, в недалеком будущем.

Товарищи, вы знаете, что на Южном фронте, с одной стороны, неприятель больше всего опирался на казаков, которые боролись за свои привилегии, а с другой стороны, там больше всего было образовано полков добровольческой армии, которые, полные негодования и бешенства, боролись за интересы своего класса, за восстановление вла­сти помещиков и капиталистов. Здесь, поэтому, нам предстоит дать решающий бой, и здесь мы видим то же, что мы видели на примере Колчака, одержавшего вначале ог­ромные победы, но чем дальше шли бои, тем больше редели ряды офицеров и созна­тельного кулачества, которые составляли главную силу Колчака, и тем больше ему приходилось брать рабочих и крестьян. Они умеют воевать чужими руками, они сами не любят жертвовать собой и предпочитают, чтобы рабочие рисковали головой ради их интересов. И когда Колчаку пришлось расширять свою армию, это расширение привело к тому, что сотни тысяч перешли на нашу сторону. Десятки белогвардейских офицеров и казаков, перебежчиков от Колчака, говорили, что они убедились, что Колчак продает Россию оптом и в розницу, и, даже не разделяя большевистских взглядов, переходили на сторону Красной Армии. Так кончил Колчак, так кончит и Деникин. Сегодня вы могли прочитать в вечерних газетах о восстаниях в тылу у Деникина, — Украина заго­рается. Мы имеем сообщение о событиях на Кавказе, где горцы, доведенные до отчая­ния, бросились в наступление и обобрали полки Шкуро, отняв у них винтовки и снаря­жение. Мы получили вчера иностранное радио, которое вынуждено было признать, что положение Деникина трудное: ему приходится пускать лучшие свои силы в бой, ибо Украина горит и на Кавказе восстание. Наступает момент, когда Деникину приходится бро-

РЕЧЬ ПЕРЕД СЛУШАТЕЛЯМИ СВЕРДЛОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 245

сать все на карту. Никогда не было еще таких кровопролитных, ожесточенных боев, как под Орлом, где неприятель бросает самые лучшие полки, так называемые «корнилов­ские», где треть состоит из офицеров наиболее контрреволюционных, наиболее обу­ченных, самых бешеных в своей ненависти к рабочим и крестьянам, защищающих пря­мое восстановление своей собственной помещичьей власти. Вот почему мы имеем ос­нование думать, что теперь приближается решающий момент на Южном фронте. Побе­да под Орлом и Воронежем, где преследование неприятеля продолжается, показала, что и здесь, как и под Петроградом, перелом наступил. Но нам надо, чтобы наше наступле­ние из мелкого и частичного было превращено в массовое, огромное, доводящее побе­ду до конца.

Вот почему, как ни тяжела для нас эта жертва, — посылка на фронт сотен курсантов, собранных здесь и заведомо необходимых для работы в России, — мы тем не менее со­гласились на ваше желание. Там, на Южном и Петроградском фронтах, в ближайшие, если не недели, то во всяком случае месяцы, решается судьба войны. В такой момент всякий сознательный коммунист должен сказать себе: мое место там, впереди других на фронте, где дорог каждый сознательный коммунист, прошедший школу.

Если в войсках произошло колебание, то оно вызвано тем, что народ устал от войны. Вы прекрасно знаете, какой голод, разруху и муку вынес за эти два года рабочий и кре­стьянин в борьбе против империалистов всего мира. Вы знаете, что наиболее уставшие не выдерживают долго напряжения, и этим моментом пользуется неприятель, у которо­го лучше связь, командный состав и нет изменников, — и ударяет со всей силой. Этим-то и были вызваны неудачи на Южном фронте. Потому-то теперь самые сознательные представители рабочих и крестьян, обученные на военных курсах и на курсах, подоб­ных вашим, должны организованно, сплоченно, поделившись на большие или малень­кие группы по соглашению с военными властями, распределив между собой обязанно­сти, двинуться на фронт,

246 В. И. ЛЕНИН

чтобы помочь войскам, среди которых появилась некоторая неустойчивость, где силь­нее натиск врагов. Всякий раз, в течение двухлетнего существования Советской власти, когда замечалась некоторая неустойчивость среди крестьянской массы, которая не ви­дела и не знает советской работы, мы обращались за помощью к наиболее организо­ванной части городского пролетариата и получали от него поддержку самую героиче­скую.

Сегодня я видел товарищей иваново-вознесенских рабочих, которые сняли до поло­вины всего числа ответственных партийных работников для отправки на фронт. Мне рассказывал сегодня один из них, с каким энтузиазмом их провожали десятки тысяч беспартийных рабочих и как подошел к ним один старик, беспартийный, и сказал: «Не беспокойтесь, уезжайте, ваше место там, а мы здесь за вас справимся». Вот когда среди беспартийных рабочих возникает такое настроение, когда беспартийные массы, не раз­бирающиеся еще полностью в политических вопросах, видят, что мы лучших предста­вителей пролетариата и крестьянства отправляем на фронт, где они берут на себя самые трудные, самые ответственные и тяжелые обязанности и где им придется в первых ря­дах понести больше всего жертв и гибнуть в отчаянных боях, — число наших сторон­ников среди неразвитых беспартийных рабочих и крестьян вырастает вдесятеро, и с войсками колебавшимися, ослабевшими, усталыми происходят настоящие чудеса.

Вот, товарищи, та великая, тяжелая и трудная задача, которая лежит на ваших пле­чах. Для тех, кто отправляется на фронт, как представители рабочих и крестьян, выбора быть не может. Их лозунг должен быть — смерть или победа. Каждый из вас должен уметь подойти к самым отсталым, самым неразвитым красноармейцам, чтобы самым понятным языком, с точки зрения человека трудящегося, объяснить положение, помочь им в трудную минуту, устранить всякое колебание, научить их бороться с многочис­ленными проявлениями саботажа, вялости, обмана или измены. Вы

РЕЧЬ ПЕРЕД СЛУШАТЕЛЯМИ СВЕРДЛОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 247

знаете, что еще много таких проявлений в наших рядах и в командном составе. Тут нужны те, кто прошел известный курс науки, понимает политическое положение и уме­ет оказать помощь широким массам рабочих и крестьян в их борьбе с изменой или са­ботажем. Кроме личной смелости Советская власть ждет от вас, чтобы вы оказали все­стороннюю помощь этим массам, чтобы вы прекратили всякие колебания среди них и показали, что у Советской власти есть силы, к которым она прибегает во всякую труд­ную минуту. Этих сил имеется у нас достаточное количество.

Теперь, повторяю, нам приходится идти на эту большую жертву лишь потому, что это главный и последний фронт, где по всем признакам в ближайшие недели или меся­цы решится судьба всей гражданской войны. Здесь мы можем раз навсегда нанести не­приятелю такой удар, от которого он не оправится. И после кровавой борьбы с бело­гвардейцами, борьбы, которую они нам навязали, мы перейдем, наконец, к нашему де­лу, делу настоящего строительства, более свободные, с удесятеренной энергией. Вот почему, товарищи, я приветствую тех из вас, кто берет на себя сейчас эту труднейшую и величайшую задачу борьбы до конца в передовых рядах на фронте, и прощаюсь с ни­ми в полной уверенности, что они принесут нам полную и окончательную победу.

«Правда» ММ 240 и 241,

26 и 28 октября 1919 г. Печатается по тексту

и «Известия ВЦИК» ММ 240, 241, газеты «Правда»

242; 26, 28 и 29 октября 1919 г.

248

ПРЕДПИСАНИЕ ЗАМНАРКОМВОЕНУ

24.Х. 1919 г.

От Сталина (спешно разрешить)

1. Мобилизованных латышей направить в запбатальоны латдивизии (поторопить Петерсона; повторить приказ ему).

2. Обещана главкомом Туркестанская конная бригада в Козлов. Проверить. Поторопить.

3. 8 батальонов для 8 армии обещаны главкомом. Поторопить.

Назначить ответственное лицо.

4) Из Калуги обещаны главкомом пополнения в 45 дивизию. Проверить. Поторопить.

Назначить ответственное лицо.

Ленин

Впервые напечатано 23 февраля Печатается по рукописи

1938 г. в газете «Правда» № 53

249

РЕЧЬ ПЕРЕД СЛУШАТЕЛЯМИ КУРСОВ

ПО ВНЕШКОЛЬНОМУ ОБРАЗОВАНИЮ,

ОТПРАВЛЯЮЩИМИСЯ НА ФРОНТ,