Часть III. Научно-технический прогресс и современное общество

ФИЛОСОФСКИЙ ОБРАЗ НАУКИ

Наука - это исторически более поздняя, а, следовательно, и более молодая форма общественного сознания, нежели миф, религия и философия. Она возникает на почве этих более древних форм мировоззрения.

Наука как следствие общественного разделения труда имеет своим началом отделение умственного труда от труда физического. Именно благодаря этому фактору социального развития начинает складываться особый вид человеческой деятельности - научно-познавательной.

Наука как особый вид человеческой деятельности определяется рядом существенных моментов или признаков. Она отличается от других видов указанной деятельности, прежде всего, своей целью, своим содержанием. Главной целью науки является добывание знаний об объективной и субъективной реальности. Следовательно, продуктом научно-познавательной деятельности оказываются именно знания. Но знания бывают научными и ненаучными. Научные знания от знания ненаучного отличаются систематизированностью, обоснованностью (или доказательностью) и объективностью.

Наука - это не набор случайных, не взаимосвязанных знаний. Наоборот, она суть системно организованные знания. Следовательно, научное знание - есть знание, преобразованное в систему.

Второй важнейшей характеристикой научного знания является его обоснованность. Наука ничего не может и не имеет права принимать на веру. По меткому замечанию английского натуралиста Томаса Гексли (1825-1895) "наука совершает самоубийство, если она что-нибудь принимает на веру". Она создает и применяет различные способы обоснования истинности знания. Научное знание есть, таким образом, знание не просто проверяемое и доказуемое, а знание проверенное и доказанное.

Следующей существенной чертой научного знания является его объективность. Научное знание обладает объективным, т.е. независящим ни от человека, ни от человечества содержанием. Правда, в западной философии науки предпочитают говорить не об объективности, а об интерсубъективности научного знания, понимая под этой последней надличностный, т.е. независящий от личностных качеств ученого характер этого знания.

Наука как особый вид человеческой деятельности помимо своей цели (т.е., своего конечного продукта) отличается от других видов этой деятельности также методами и средствами реализации своей цели и своим предметом. Следует также отметить и специфику науки в качестве социального института.

Главным средством научно-познавательной деятельности является, безусловно, язык науки. При этом следует заметить, что наука не ограничивается использованием естественного языка, но и создает свои специальные, так называемые искусственные языки. Кроме этих искусственных языков наука создает также самые разнообразные наблюдательные средства и экспериментальные установки, позволяющие ей достичь своей цели и получить свой конечный продукт.

Наряду со своими средствами наука обладает и своими методами, которые, как полагал в свое время один из основоположников философии Нового времени - Ф.Бэкон, являются кратчайшими путями, ведущими к истине. В методологическом арсенале науки мы находим самые разнообразные эмпирические и теоретические методы исследования, такие, как наблюдение, эксперимент, сравнение, аналогия, объяснение, предвидение, идеализация, моделирование, формализация, индукция, дедукция, анализ, синтез, гипотеза и т.д. Об этих и других методах научного познания более подробно поговорим несколько позже.

Наука выделяется также своим предметом, который охватывает собой как объективную, так и субъективную реальность. Ведь объектом ее изучения и иследования является не только действительность, природа, но и внутренний мир самого человека. Она, помимо этого, изучает и созданную человеком так называемую "вторую природу", т.е. культуру. Следовательно, предмет научно-познавательной деятельности охватывает собой и природу, и общество, и человека (в том числе человеческое мышление и человеческое познание), и культуру. Однако поскольку все перечисленные моменты являются элементами единой и целостной системы - реальности или действительности, постольку мы можем вкратце охарактеризовать науку как объективное по своему содержанию отражение и выражение реальности.

Наконец, следует отметить и социальный статус науки как относительно самостоятельного общественного института. Ведь, во-первых, она создается и развивается отдельной социальной структурой и прослойкой, какой является сообщество ученых. Во-вторых, она, как относительно самостоятельный элемент социальной структуры, находится в активном взаимодействии с другими ее элементами. Наука, активно влияя на другие социальные институты, сама испытывает на себе сильное воздействие с их стороны.

Итак, подытоживая сказанное, мы можем определить науку как социальный институт, имеющий свое предназначение в получении с помощью особых методов и средств систематизированное, строго (т.е. логически и экспериментально) обоснованное, а, стало быть, и объективное знание о реальности.

Именно в силу этого своего сущностного содержания наука находилась на первых этапах своего становления и развития в весьма сложных, а порой и драматических отношениях с религией.

Предистория науки начинается, по сути дела, с незапамятных времен человеческой истории. Еще первобытный миф содержал в себе элементы эмпирического знания, выражающего практический опыт древнего человека. И несмотря на то, что первобытный миф отличался синкретичностью, ему были свойственны символизм, аллегоризм и обобщение. На основе символизма и аллегоризма мифа исторически возникает впоследствии религия и искусства. Что же касается обобщения как неразличимого элемента первобытного мифа, то оно становится одним из исторических оснований или источников возникновения философии, а через нее и науки.

Следует заметить, что миф и мифология, как исторически первая форма мировоззрения, на более высоком этапе своего развития относились к элементам научного знания и свободным философским рассуждениям менее ревностно и более толерантно (терпимо), чем обращалась к ним в последствии господствующая религиозная идеология. В этом заключается, по-видимому, одна из причин, объясняющих взлет научного знания и философской мысли в Древней Греции.

Религия, как форма общественного сознания, как историческая форма мировоззрения, исходит не из опыта и разума, составляющих основу научного познания, а из логически и эмпирически необоснованной веры. Именно слепая вера в сверхъестественное и потусторонное, вера в неразумное, и, в конечном счете, абсурдное, и составляет фундамент религиозной картины мира. И мне думается, лучше, т.е. точнее и ярче всех выразил эту простую истину апологет христианства Тертуллиан своим знаменитым тезисом: "Credo quia absurdam" - "Верую, потому что абсурдно".

И естественно поэтому, религия, став безраздельно господствующей идеологией, не просто загоняет научное познание в угол т.е. сильно ограничивает его возможности, но и в прямом смысле превращает его в средство упрочения и укрепления своей господствующей позиции. Так, в темных веках средневековой Европы наука снизводится до уровня простой служанки теологии. И человечеству пришлось заплатить очень дорогую цену, чтобы освободить науку из-под жестокой власти религии. Достаточно при этом вспомнить имена и фамилии великих мучеников науки - Джордано Бруно (1548-1600 гг.), Лючилио Ванини (1585-1618), Томмазо Кампанеллы (1568-1639 гг.), Галилео Галилея (1564-1642 гг.) и многие другие, чтобы согласиться с этим.

Начало трудного и сложного процесса освобождения философии и вместе с ней науки из-под диктата религиозного фанатизма и религиозного мракобесия положила теория двойственности истины, разработанной арабским философом - Ибн Рушдом (Аверроэсом) (1126-1198 гг.). Согласно этой теории, будто бы существуют две истины - одна для философии (соответственно, и науки), а другая - для религии. Именно поэтому вполне допустимы расхождения между наукой и религией, между философией и теологией. То, что представляется философии или науке истинным, вполне может быть ложным с точки зрения теологии или религии и наоборот. В соответствии с этим как бы провозглашается автономия как науки, так и религии, т.е. декларируется принцип их невмешательства в дела друг друга.

Данный принцип был положен в основу устава и деятельности, созданного в 1660 г. прообраза современного научного сообщества - Лондонского королевского общества естествоиспытателей, о чем свидетельствует устав этого общества, который строго декларирует автономию естествознания.

Безусловно, подобный подход отвечал постепенно назревающей потребности общества в институализации науки. Но перед тем, как превратиться в самостоятельный социальный институт, наука должна была родиться и развиться до того уровня, при котором она могла превратиться в один из важнейших элементов общественной структуры.

Итак, где и когда зародилась наука? Однозначного ответа на этот вопрос пока нет и вряд ли будет. Дело в том, что разные авторы вкладывают в понятие "Наука" различные содержания. Так, согласно некоторым ученым, наука отождествляется, по сути дела, с практическим и познавательным опытом человечества и именно поэтому можно предполагать, что она появилась еще на заре человеческой истории. Другие под наукой понимают первые попытки систематического знания и поэтому они считают, что она родилась приблизительно в V веке до н.э. в Древней Греции. Третьи предпочитают говорить о поздней средневековой (ХIII-ХIV вв.), как времени зарождения науки, так как под наукой они понимают опытное знание. Они при этом ссылаются на деятельность таких мыслителей, как Роджера Бэкона (1210 -ок.1294 гг.), которому принадлежит тезис, ставший афоризмом: "Знание - сила".

Однако большинство специалистов сходятся во мнении, что наука в современном ее понимании появляется только в ХVI-ХVII вв. Ведь именно в это время в Европе складывается и начинает свое восхождение новое естествознание. Часть исследователей переносят дату рождения науки на первую половину ХIХ века. Находятся и такие, которые считают, что настоящая наука еще не родилась и что она появится только в ХХI веке.

Следует при этом заметить, что историки науки обнаруживают большее единодушие в определении места рождения науки. Подавляющее их большинство считает, что наука родилась именно в Европе. Поэтому многие из них исследуют проблематику своего предмета с позиций европоцентризма. Однако часть историков науки отвергают подобную крайнюю позицию и признают важнейшее значение того вклада, который Восток (и древний, и средневековый) внес в дело формирования и развития научного познания. Так, например, Дж.Нидам подчеркивает важнейшую роль китайской цивилизации в развитии науки и техники, а Александр Койре прямо заявляет, что "арабы явились учителями и воспитателями латинского запада".

Но и арабы, как известно, учились у древних греков и персов, точно так же, как древние греки в свое время учились у древних египтян, финикийцев и вавилонян, а древние персы - у вавилонян. Эти факты говорят о том, что рождение науки или культуры в целом нельзя связывать с каким-либо определенным народом или с каким-либо определенным регионом. Многие цивилизации вносили свою лепту в указанный процесс. Конечно, следует признать, что вклады разных народов и регионов в создании и развитии научного знания различны и по объему, и по содержанию. Однако данное обстоятельство ничуть не отрицает и не опровергает, а наоборот, подтверждает и доказывает интернациональную природу науки как общечеловеческого творения.

С началом автономизации науки начинается, по сути дела, и процесс ее институализации. Начиная с ХVI-ХVII все больше осознается самоценность науки, ее важность для функционирования общественного целого. В эпохе просвещения (ХVIII в.) стали смотреть на науку как на решающую движущую и преобразующую силу социальной реальности. С конца ХIХ и начала ХХ веков процесс институализации науки вступает в новую фазу, которая характеризуется двумя существенными моментами, а именно: все большей экономической эффективностью научных исследований и связанной с этим профессионализацией научной деятельности. В связи с этим начинает складываться так называемая "большая наука" - своеобразный синтез науки, техники и производства. В этой новой научно-технической сфере существенно сокращается дистанция между научными и техническими разработками и их практическими применениями и внедрениями в процессе производства. Деятельность ученого в этой новой сфере мотивируется и стимулируется не столько духовными запросами искания истины, сколько стремлением получения практического, технически-производственного эффекта. Именно таким образом происходит коммерциализация науки, ее все большее вовлечение в экономический водоворот, что, естественно, вызывает серьезные беспокойство и опасение у многих ученых.

Что же касается профессионализации науки, то она продолжает набирать силу и стала настолько существенным моментом современной научной деятельности, что образ ученого-любителя канул в лету. Время дилетантов и самоучек в науке прошло. Современное научное знание в любой, сколь-нибудь целостной сфере, стало настолько обширным и богатым по своему содержанию и сложной по своей структуре, что овладевать им без специальной академической подготовки уже представляется невозможным. В связи с этим наука становится профессией и в том смысле, что научному занятию необходимо посвятить всю жизнь. Говоря иначе, она превращается в источник существования тех, кто выбрал научное занятие в качестве рода своей деятельности. Профессионализация науки выражается, наконец, и в формировании системы нравственных императивов, регулирующих отношения ученых внутри научного сообщества, т.е. в формировании профессиональной ответственности или профессиональной этики ученых.

Техника и основные этапы ее развития

Если попытаться в свете сказанного выразить обобщенное отличие человека от животного, то следует сказать, что оно состоит в том, что человек живет в искусственной, созданной им же самим, отчасти при помощи техники, среды. Однако создавая эту, так называемую, «вторую природу», т.е. свою культуру, человек, тем самым, творит самого себя. Это значит, что он представляет собой поистине творческое или, точнее сказать, самотворческое существо. На данную отличительную характеристику человека в свое время обратил внимание немецкий философ Шульцештейн. Так, по свидетельству Э.Каппа, он еще на заседании философского общества в Берлине в начале 1860 года подчеркивал, «что наука и искусство у человека заступают место инстинкта животных, и сам он делается творцом самого себя, даже развития и облагораживания своего тела», на что Лассаль заметил: «Это абсолютное самотворчествои есть самое глубокое в человеке».

Именно из данной сущностной характеристики человека некоторые авторы предпочитают исходить при определении собственного содержания понятия «техника». Так, например, П.К.Энгельмейер трактовал технику как «умение целесообразно действовать на материю» или «искусство вызывать желательные явления», т.е. как объективизирующую деятельность», «которая воплощает некоторую идею, осуществляет некоторый замысел». Обобщая данные трактовки, он в итоге определяет технику как «реальное творчество». Следует сказать, что подобное определение техники является слишком расширительным и достаточно абстрактным, поскольку и наука, и искусство, и экономика, и идеология – словом, вся человеческая культура в целом представляет собой «реальное творчество».

К расширительному трактованию техники может привести и так называемый «инструментальный» подход к пониманию ее сущности. Так, например, К.Ясперс, рассматривая технику в духе Ф.Бона как средство, видел ее смысл и назначение не просто «в освобождении от власти природы», но и в достижении и непрерывном увеличении господства человека над ней. Следовательно, техника как умение или «способность делать и обладать» оказывается, согласно его точке зрения, господством «над природой посредством самой природы»³⁴. Однако данная трактовка техники является настолько широкой, что, по сути дела, охватывает собой всю «вторую природу». И в самом деле, вся человеческая культура представляет собой не что иное, как господство над природой, осуществленное человеком посредством самой природы.

Отвергая «инструментальный подход» к пониманию техники, О.Шпенглер считал необходимым рассматривать ее не иначе как «тактику жизни». Следовательно, он так широко трактовал феномен техники, что практически распространял его на все животное царство. Техника, как говорил он, «простирается за пределы человека, назад к жизни животных, а именно всех животных». Вместе с тем шпенглеровская трактовка техники оказалась и слишком узкой, поскольку полностью исключала из содержания техники создание орудий (инструментов), сводя ее, таким образом, только к способу обращения с ними.³⁵

Не исключено, что именно под влиянием О.Шпенглера М.Хайдеггер также отказывается от простого инструментального понимания сущности техники, которая однозначно не есть, поэтому, нечто техническое, машинообразное. Правда, в отличие от него, он предпочел трактовать эту сущность как «вид раскрытия потаенного», как один из способов обнаружения тайны бытия, словом, как «вид истинствования». Предлагая столь абстрактное определение сущности техники, он, однако, не счел нужным внести ясность в вопрос о том, какими особенностями обладает данный способ раскрытия потаенного, чем он отличается от науки и других способов обнаружения бытия или видов «истинствования».

Помимо расширительного трактования техники в литературе встречается и противоположная крайность – слишком узкая интерпретация этого понятия. Образцами подобной интерпретации могут служить следующие определения понятия «техника»:

• «техника – это производство избыточного»;

• «техника есть деятельность, направленная на пользу»;

• техника суть прикладная наука (или прикладное естествознание);

• техника представляет собой «способ добывать что-либо, достигать, осуществлять»;

• техника – это «система искусственных органов общества».

Недостаток всех приведенных трактовок техники (как рсширительных, так и узкиих) заключается в том, что они недостаточно точно выражают содержание данного понятия. Поэтому можно сказать, что все эти трактовки являются абстрактными и отличаются, таким образом, односторонностью.

Между предельно широкой и предельно узкой трактовками техники существует целый ряд «промежуточных» определений этого понятия, среди которых наиболее приемлемым следует признавать именно понимание техники как создание (в том числе, изобретение и проектирование) и использование орудий в самом широком значении слова. Такое понимание техники включает в ее содержание, на наш взгляд, следующие моменты: а) все технические средства; б) явное и неявное техническое знание, т.е. совокупность всех знаний, навыков, умений, способов (методов) и т.д., необходимых для создания, применения и развития указанных средств. Нет сомнений в том, что важнейшей и определяющей составляющей данного компонента техники на современном этапе ее развития выступают именно теоретические и прикладные технические науки; в) изобретательскую техническую деятельность; г) деятельность по проектированию и изготовлению технических средств и, наконец, д) деятельность по использованию этих средств.

Техника как один из существенных аспектов культуры, а, следовательно, и как одна из важнейших разновидностей творческой человеческой деятельности прошла в своем развитии долгий исторический путь, включающий в себя ряд этапов, среди которых можно, на наш взгляд, выделить четыре основных, а именно: этап зарождения техники, ремесленную технику, машинную технику и современную (информационную) технику. Остановимся вкратце на основных характеристиках каждого из этих этапов.

На первом из указанных исторических этапов техника носила еще сугубо случайный характер, т.е. была, говоря словами Х.Ортеги-и-Гассета, «техникой случая». И в самом деле, исторически первые средства или орудия, как уже было отмечено, случайно находились, а не сознательно изобретались. Следовательно, на самом раннем этапе своего существования первобытный человек еще не знал изготовления орудий в собственном смысле слова. Он тогда ограничивался лишь тем, что использовал случайные, преднаходимые естественные предметы в качестве средств для достижения своих целей. Так, например, пустая скорлупа служила ему, как отметил Л.Гейгер, первым заменяющим ладони сосудом, употребленным для питья. Подобно этому случайно находимые камень или кость убитого животного использовались им в качестве первых грубых «ножа», «топора» или «молота».

Отсюда можно заключить, что творческий потенциал первобытного дикаря проявился и реализовался скорее в применении его естественных органов (а соответственно, и естественных, еще не обтесанных предметов в качестве их прямого продолжения), нежели в создании и применении искусственных. И только по истечении огромного отрезка исторического времени, исчисляемого тысячелетиями, употребление случайно находимых естественных предметов в качестве орудий, становилось настолько постоянным, привычным, укоренившимся и автоматизированным актом, что древнейшие люди по аналогии и путем подражания «научились приготовлять орудия для целесообразного пользования ими». При этом необходимо учесть здесь два важных, отмеченных еще Л.Нуаре, обстоятельства: «1) Примитивный инструмент служил для дополнения, воспособления и усиления физиологической деятельности, в которой он как бы бессознательно вовлекался. 2) Органическое преобразование, видоизменение, увеличение ловкости и силы производительного инструмента, т.е. человеческой руки, стало возможно лишь путем беспрестанного упражнения и медленного развития».

Далее, говоря о случайном характере техники на этапе ее зарождения, следует иметь в виду и то, что изобретение новых средств (естественно, после того, как древнейшие люди научились изготавливать орудия) происходило не преднамеренно, а чисто случайно. Древнейший человек, работая методом «проб и ошибок», случайно наталкивался на нужное решение и поэтому можно сказать, что новое средство, скорее, само «находило» человека, чем он - его.

Необходимо отметить и то обстоятельство, что на первом историческом этапе формирования и развития техники арсенал технических средств был весьма скромным, а набор операций (умений и навыков) по их изготовлению и применению был весьма простым и элементарным. Ввиду этого умением не только использовать, но и изготавливать эти простые и примитивные орудия фактически обладали все взрослые члены первобытного человеческого коллектива. «Простота и скудность первобытной техники приводят к тому, - отмечает Х.Ортега-и-Гассет, - что связанные с ней действия могут выполняться всеми членами общины, т.е. все разводят огонь, мастерят луки, стрелы и т.д. Техника не выделяется из всевозможных занятий… Единственное разделение, происходящее на довольно ранней стадии, состоит в том, что мужчины предаются одним техническим занятиям, а женщины – другим…». Следовательно, можно сказать, что исторически первое разделение «технического» труда (а, впрочем, и труда вообще) имело скорее естественное, чем социальное происхождение, т.е. своим непосредственным основанием оно имело именно естественные различия между мужчиной и женщиной.

Все это говорит о том, что на исходном этапе существования техники человек еще не осознавал себя в качестве субъекта своей собственной деятельности, а, следовательно, и в качестве творца техники. И, в самом деле, дикарь, как известно, не выделяет себя из окружающей его действительности, он не противопоставляет себя природе, а, наоборот, его сознание как бы еще «слито» с миром. Он, как говорил Х.Ортега-и-Гассет, «еще не ощущает себя как homofaber», поэтому техника противостоит ему как природа.

Следует особо подчеркнуть и тот факт, что на первом историческом этапе существования техники, где и в процессе изобретения нового орудия безраздельно господствовал случай, темпы ее развития были крайне низкими. Именно поэтому этап зарождения и становления техники был самым длительным и продолжался, по-видимому, сотнями тысячелетий. Он охватывал собой весь доисторический период существования человечества и завершился только с появления древних цивилизаций в Месопотамии, Египте, Индии и Китае, где впервые начинает складываться новый этап в историческом развитии техники – этап так называемой ремесленной техники.

На втором историческом этапе развития техники технические изделия становятся сравнительно многочисленными и намного разнообразными, а технология их изготовления – достаточно сложной. Именно поэтому уже не всякий человек может, как это было раньше, сам изготавливать необходимые для своей работы орудия. Более того, само использование некоторых особенно сложных орудий требует теперь соответствующей, более или менее серьезной, подготовки. Еще более серьезной подготовки и длительной выучки требует теперь занятие собственно ремеслом, т.е. изготовлением самих орудий и производством утвари и услуг.

Следовательно, можно определенно сказать, что развитие техники шло по пути дифференциации и узкой специализации технической деятельности, которые привели к образованию отдельной социальной прослойки, специально занимающейся этой деятельностью - прослойки ремесленников. Ремесленник, как справедливо заметил Х.Ортега-и-Гассет, соединяет в себе и техника, и рабочего. Он не только проектирует, т.е. идеально создает проект своей деятельности, но и сам осуществляет его, превращая его в реальность.

В связи с этим стоит одна из важнейших особенностей ремесла, отличающая его от других, более развитых форм технической деятельности, и заключающаяся в том, что при нем орудие труда еще выступает простым дополнением или придатком к человеку, который поэтому продолжает оставаться главным действующим лицом или «движущей силой» (К.Маркс) всего процесса. Данное отношение «человек – орудие» коренным образом изменится только впоследствии, при так называемой машинной технике.

Другое существенное отличие ремесла как формы технической деятельности состоит в том, что оно основывается не на науке, не на теоретическом расчете, а на традиционных знаниях, на передаваемых от поколения к поколению (от отца к сыну и т.д.) практических навыках и умениях. Это значит, что ремеслом можно было овладевать только эмпирическим путем, и именно поэтому оно и оставалось во власти традиции. Данное обстоятельство наложило сильные ограничения на всю изобретательскую деятельность. И, в самом деле, изобретение или техническое открытие на протяжении всего второго исторического этапа существования и развития техники оставалось редким событием и носило, как правило, тот же случайный непреднамеренный характер, что и раньше. Оно, как и прежде, осуществлялось главным образом методом «проб и ошибок», что, несомненно, явилось одной из причин низких темпов технического прогресса на этапе ремесленной техники. И хотя эти темпы существенно увеличились по сравнению с темпами развития «техники случая», но, тем не менее, они оставались настолько медленными, что второй исторический этап в развитии техники продолжался тысячелетиями и в историческом плане завершился лишь с наступлением эпохи Возрождения, а еще точнее - с началом эпохи Нового времени в Европе. Следовательно, только с наступлением Нового времени ремесленная техника исторически исчерпывает свои возможности и уступает место новому этапу в развитии техники – машинной технике.

В основе машинной техники лежит инженерная деятельность, которая, как более развитая форма технической деятельности, ориентируется на науку, на теоретическое и прикладное естествознание. Вот, собственно, почему она как историческая альтернатива ремесленной технике, в принципе, не могла сложиться раньше, чем начало формироваться и свободно развиваться естествознание. Тем более, что инженерная деятельность, как впрочем, и естествознание, были вызваны к жизни, в конечном итоге, именно потребностями в развитии производительных сил, которые общество стало особо остро испытывать в Новое время вместе с завершением эпохи первоначального накопления капитала и началом эпохи буржуазных революций в странах Западной Европы.

Вместе с тем не следует, однако, забывать и того, что инженерная деятельность не могла появиться из «вакуума» и что она, как любое другое явление, должна была иметь свою предисторию. Поэтому «ростки» этой деятельности, ее исторические образы или, точнее, прообразы, можно найти не только в эпохе Возрождения, но и в античности. Правда, эти прообразы оставались тогда лишь чем-то эпизодическим, нетипичным, случайно существующим на фоне безраздельного господства ремесленной деятельности. Именно так следует, как нам представляется, оценивать, например, техническую мысль и вообще техническую деятельность Архимеда (ок. 287-212 до н.э.). Как повествуют исторические источники, он прославился, в частности, своими хитроумными техническими решениями и изобретениями при обороне осажденных римлянами родных Сиракуз. Именно благодаря использованию этих решений и изобретений и их практическому воплощению в оборонительных сооружениях и метательных машинах город смог оказать достойное сопротивление неприятелю. А поскольку «Архимед идеальнейшим образом сочетает технические дарования с практическими» и большинство своих технических проектов производит на основе точных математических и механических расчетов, постольку его деятельность в этом плане, несомненно, можно охарактеризовать как инженерную. Однако сам Архимед не считал себя техником или инженером в современном понимании этих слов. Он, наоборот, презрительно смотрел на то, что мы называли бы сегодня инженерным делом, как, впрочем, и на всякое другое практическое занятие, считая его грубым и недостойным свободных мужей. «Сам Архимед, - свидетельствует Плутарх, - считал сооружения машин занятием, не заслуживающим ни трудов, ни внимания; большинство их появилось на свет как бы попутно, в виде забав геометров…». Поэтому о вещах, приносивших ему славу, Архимед «не пожелал написать ничего…, считая сооружение машин и вообще всякое искусство, сопричастное повседневным нуждам, низменным и грубым…». Причина столь нелестного отношения к практической деятельности и ее негативной оценки заключается в том, что она, якобы, не имеет никакого отношения к мудрости и поиску истины, которые превыше всего ставились античными мыслителями. «… Из наук считается мудростью та, - подчеркивал Аристотель, - которая избирается ради нее самой и в целях познания, а не та, которая привлекает из-за ее последствий…». Дело в том, что только целью первой, а стало быть, теоретического знания, является истина, тогда как целью второй, т.е. деятельности практической, оказывается лишь дело.

Традиция столь резкого противопоставления теоретической деятельности деятельности практической оказалась настолько сильной и живучей, что отход от нее в научно-познавательном творчестве всерьез наметился только в эпохе Возрождения, хотя в концептуальном плане она впредь сохраняет свою силу в идеалистической философии. Нет, конечно, сомнений в том, что с формированием протестантизма в качестве одного из основных течений в христианстве отношение к физическому труду в Европе начинает постепенно меняться. Однако, несмотря на это, указанная традиция продолжала все же действовать в виде сохранившего свое значение вплоть до ХVIIстолетия противопоставления так называемых семи «механических искусств» («artesmechanical) семи «свободным искусствам» («arteslebirales»). Дело в том, что к «механическим искусствам» относили земледелие (agriculturia), охоту (venatio), мореходство (navigatio), ткацкое дело (textura), оружейное дело (armatoria), врачевание (medicina), театральное искусство (spectaculum), т.е. главным образом различные виды практической, технической деятельности, тогда как к «свободным искусствам» причисляли только так называемые «тривиум» (грамматику, диалектику и риторику, среди которых ведущее место принадлежит диалектике как искусству мышления, т.е. логике) и «квадривиум» (геометрию, арифметику, астрономию и музыку, среди которых определяющее место отводилось математике), которые, по сути дела, отождествлялись с науками, теоретическими знаниями и теоретической деятельностью вообще.

Первую серьезную попытку преодоления традиции, резко противопоставляющей теоретическую деятельность деятельности практической в эпохе Возрождения, мы находим в творчестве одного из самых выдающихся умов Возрождения – Леонардо да Винчи (1452-1519), который в своей научной деятельности полностью реабилитировал опытное познание, практику вообще. «Мои предметы, - говорил он, - родились из простого и чистого опыта, который есть истинный учитель…»⁴⁹. Дело в том, что именно опыт является источником достоверного знания, лишь он «не ошибается, а ошибаются только суждения наши». Вот, собственно, почему те науки, «которые не порождены опытом, отцом всякой достоверности», объявляются Леонардом да Винчи пустыми и полными ошибок. Однако все это не означает, что он был сторонником одностороннего, абстрактного, иначе говоря, плоского эмпиризма. Как раз наоборот, признавая исключительную важность практической деятельности, он, все же, полагал, что практика без надлежащего основания (знания) слепа и похожа на кормчего, ступившего «на корабль без компаса и руля». Следовательно, только в единстве с теорией (наукой) практика становится действенной и плодотворной или, как фигурально выражается Леонардо да Винчи, «наука – капитан, а практика – солдаты».

Именно гармоническое сочетание Леонардом да Винчи в своем творчестве обоих аспектов деятельности – теоретического и практического – позволило ему стать не просто замечательным ученым, но и блестящим изобретателем. В своей многогранной творческой деятельности он не только предвосхитил целый ряд важнейших научных идей, получивших свое воплощение в дальнейшем развитии научного познания, но и разработал многочисленные технические проекты в гидротехнике, военном искусстве, судоходстве и других сферах. Однако много результатов своих научно-технических исследований и расчетов Леонардо да Винчи не решился опубликовать, оставляя их не просто в рукописном виде, но и написанными к тому же в обратном (зеркальном) порядке. Он намеренно пошел на такую меру, по-видимому, опасаясь, как бы злой человеческий гений не воспользовался его различными изобретениями и практически применял их во вред человеку и роду людскому, тем более, что люди, по его мнению, изначально обладают злой природой.

Следовательно, многим научно-техническим достижениям Леонардо да Винчи суждено было оставаться неизвестными его современникам и ряду последующих поколений, пока они не получили широкую огласку после их опубликования. Не исключено, что именно данное обстоятельство служило одной из причин того, почему начало нового естествознания (и науки вообще) стало ассоциироваться только с именем Галилео Галилея, который, по сути дела, продолжил путь, проложенный в научном познании Леонардом да Винчи.

Для научно-исследовательского метода Г.Галилея (1564-1642), как и для его творчества в целом, также характерно органическое сочетание (синтез) теории и практики. В методологическом плане он развивает дальше эмпирический метод, разработанный, в частности, основоположником итальянской натурфилософии – Бернардино Телезио (1508-1588) в противовес аксиоматическому методу аристотелевской натурфилософии (физики). Под данный метод Г.Галилей стремился подвести математическое основание. Не отвергая, а, наоборот, признавая всю важность аксиоматической составляющей научного метода, он, тем не менее, считал, что аксиомы должны, в конечном счете, опираться на чувственный опыт и привести путем математических преобразований к разработке гипотез, которые, в свою очередь, должны также проверяться тем же чувственным опытом. Следовательно, путь научного познания не просто начинается опытом, но и завершается им же. При этом сам опыт понимался Г.Галилеем сугубо механически, поскольку его содержание, в конечном итоге, сводилось им к механическому движению и математическим соотношениям. «Никогда не стану от внешних тел требовать что-либо иное, - говорил Г.Галилей, - чем величина, фигуры, количество и более или менее быстрые движения».

И, тем не менее, именно благодаря своему экспериментальному методу Г.Галилией смог не только заложить основы экспериментального естествознания, но и фактически положить начало инженерного дела. Он своими экспериментами и тонкими теоретическими расчетами не только однозначно показал полную несостоятельность остававшихся до тех пор незыблимыми положения аристотелевской динамики, но точно описал траекторию движения тел по наклонной плоскости, разработал теорию математического маятника, построил теорию свободного падения тел, установил законы инерции, сформировал классический принцип относительности, выводя соответствующую ему группу преобразования, и т.д. С другой стороны, развивая дальше традицию применения строгих теоретических расчетов для решения практических технических задач, он делает существенный шаг по пути формирования нового типа знания – научно-технического знания.

С философской точки зрения опытное знание, как и вся практическая деятельность человека в целом, были реабилитированы современником Г.Галилея, одним из основоположников философии Нового времени, английским философом Френсисом Бэконом (1561-1626). Ф.Бэкон считал природу объектомпознания, ее исследование –задачейпознания, а господство человека над ней -цельюпознания. В качестве истинногометодапознания, а, следовательно, и кратчайшего пути, ведущего к истине, он в своем основном философском труде «Новый органон» (1620) провозглашаетиндукциюи в связи с этим детально разрабатывает экспериментально-индуктивную методологию научного познания. Дело в том, что человек, согласно его точки зрения, не может непосредственно контактировать и взаимодействовать с природой иначе, как через свои органы чувств и при помощи своей чувственной деятельности, в результате которой он формирует и накапливает свой чувственный опыт. Вот, собственно, почему этот опыт и объявляется Ф.Бэконом конечным источником всякого знания, а потому наука должна быть прежде всего опытной наукой. Но это отнюдь не значит, что наука должна полностью отказаться от дедуктивного метода. Как раз наоборот, наука, представляющая собой рациональную переработку данных чувственного опыта, непременно должна апелировать к силлогизму и оперировать им. Однако не следует забывать при этом, что силлогизмом можно безопасно пользоваться только после того, как первые исходные аксиомы были непосредственно выведены из опыта посредством истинной индукции.

В свете сказанного становится понятным, почему Ф.Бэкон выступал за союз созерцания и деятельности и настоятельно требовал, чтобы «теория (contemplatio) и практика соединялись более прочными узами, чем до сих пор». Он был твердо уверен в том, что только такой союз и такое соединение могут содействовать реальной реализации цели науки, заключающейся «в обогащении человеческой жизни действительными открытиями» и таким образом обратить теорию в активное средство для установления и увеличения власти человека над природой. Следовательно, без познания законов природы, а, стало быть, и без подчинения этим законам человек не в состоянии побеждать ее и властвовать над ней. «Знание и могущество человека совпадают, - отмечает Ф.Бэкон, - ибо незнание причин затрудняет действие. Природа побеждается только подчинением ей, и то, что в созерцании представляется причиной, в действии представляется правилом». В деле господства над природой решающее место он отводил изобретениям, т.е. техническим открытиям и их практическому применению. Так, например, он считал, что те три великие открытия, которые не были известны древним, а именно: искусство печатания, применение пороха и мореходная игла «изменили облик и состояние всего мира, во-первых, в деле просвещения, во-вторых, в делах военных, в-третьих, в мореплавании. Отсюда последовали бесчисленные изменения вещей, так что никакая власть, никакое учение, никакая звезда не смогли произвести большее действие и как бы влияние на человеческие дела, чем эти механические изобретения».

Однако вместе с тем не следует забывать, что «история искусства», т.е. «механическая и экспериментальная история» представляют собой лишь одну из составляющих «естественной истории» и что, следовательно, «ручейки технических экспериментов» должны, в конечном итоге, влиться «в море философии». Поэтому неудивительно, что общество в «Новой Атлантиде», целью которого «является познание причин и скрытых сил всех вещей и расширение власти человека над природою, покуда все не станет для него возможным»⁵⁷и управление которым принадлежит «Дому Соломона», т.е. сообществу мудрецов, рассматривается Ф.Бэконом не иначе, как высокоразвитая в техническом отношении структура. В связи с этим необходимо заметить, что, начиная именно с «Новой Атлантиды» Ф.Бэкона, высокий уровень развития техники становится неотъемлемым признаком почти всех предлагаемых впоследствии социально-утопических проектов.

Другой основоположник философии и науки Нового времени, французский философ Рене Декарт (1596-1650) не просто внес крупный вклад в развитие научного знания (в частности, он явился создателем аналитической геометрии), но и разработал альтернативную методологию научного познания, основанную, в отличие от бэконовской, на дедукции и рационалистической интуиции. Принципиальное расхождение Р.Декарта в методологических вопросах с Ф.Бэконом не помешали ему, однако, полностью согласиться с ним в признании и оценке практического значения науки как двигателя технического прогресса. «… Вместо умозрительной философии, преподаваемой в школах,- писал он, - можно создать практическую, с помощью которой, зная силу и действие огня, воды, воздуха, звезд, небес и всех прочих окружающих нас тел, так же отчетливо, как мы знаем, различные ремесла наших мастеров, мы могли бы, как и они, использовать и эти силы во всех свойственных им применениях и стать, таким образом, как бы господами и властителями природы». Следовательно, Рене Декарт, подобно Ф.Бэкону, полагает, что можно стать повелителями и обладателями природы, только прислушиваясь к ней, т.е. познавая ее законы.

В познание сил природы и ее законов крупнейший шаг вперед сделал младший современник Р.Декарта, великий английский ученый Исаак Ньютон (1642-1727), который доводит, как известно, галилеевское исследование механического движения до логического конца и, тем самым, создает свою целостно-научную систему классической механики. В своих «натурфилософских» упражнениях он также стремился решать некоторые практические задачи. В этой связи интересно отметить, что ряд своих научных открытий он делал именно в ходе решения подобных задач, например, в области кораблестроения и гидромеханике вообще. Поэтому можно с полной ответственностью полагать, что он далеко не был абстрактным ученым, двигавшим науку вперед вне связи с решением практических проблем.

Тем не менее, новый тип знания – научно-техническое знание – получил более отчетливое обозначение именно в творчестве старшего современника И.Ньютона, голландского физика и математика (можно сказать, и инженера) Христиана Гюйгенса (1629-1695). Решая в духе Галилея проблему соотношения между реальным объектом и объектом абстрактным или идеальным, Х.Гюйгенс пытался именно из соответствия между ними извлечь возможность искусственного создания, т.е. конструирования некоего третьего, технического, объекта. Так, например, изобретая свои знаменитые маятниковые часы с пусковым механизмом (1657), он фактически сконструировал их на основе результатов своих теоретического и экспериментального исследований движения механического (физического) маятника. Поэтому можно сказать, что Х.Гюйгенс по-своему уже осознавал двойственную природу технического объекта, который одновременно является и природным, подчиняющимся естественным законам предметом и искусственно создаваемой человеком в целях удовлетворения определенных практических потребностей вещью.

И все же потребовалось еще более столетия непрерывного развития производства и связанного с ним развития теоретического и практического естественно-научного знания, прежде чем начавшаяся в Англии в 60-х годах ХVIIIвека и перекинувшаяся затем оттуда на европейский континент и в США промышленная революция не привела, в конечном итоге, к необходимости формирования отдельных технических наук. Важнейшей вехой на пути к этому последнему, более или менее интенсивно начавшемуся на рубеже ХVIIIи ХIХ вв., процессу, несомненно, служило такое замечательное техническое достижение, как изобретение Джеймсом Уаттом (1736-1819) паровой машины и универсального теплового двигателя, которые сыграли решающую роль в переходе к машинной технике, а, соответственно, и к машинному производству.

Итак, переход от мануфактуры к промышленному производству, который ознаменовался, как отмечал К.Маркс, превращением средства производства из орудия в машину⁶⁰, привел к широкому внедрению в производство и использование в производственном процессе машинной техники. Это, в свою очередь, резко повысило спрос на инженерную деятельность, который уже не мог более удовлетвориться случайным образом. Время инженеров-самоучек проходит и появляется острая потребность в научно-методической, профессиональной подготовке инженеров. Подобного рода образовательная система исторически начинается с основания в 1794 году французским математиком и инженером Гаспаром Монжем (1746-1818) Парижской политехнической школы, тип обучения в которой, гармонически сочетавший в себе научно-теоретическую и технико-практическую подготовку слушателей, затем распространяется по всей Европе и в США. Именно через подобную форму обучения и начинается широкомасштабная подготовка профессиональных инженеров, деятельность которых, как отмечалось выше, явилась одним из основных условий функционирования и развития машинной техники.

Итак, машинная техника, как более высокий этап в историческом развитии техники, не могла складываться иначе, чем на строго научной основе, на базе теоретического и прикладного естествознания. Другой существенный признак машинной техники, отличающий ее от техники ремесленной, состоит в том, что мускульная сила как движущее начало всего технического процесса заменяется какой-либо из сил природы (например, силой животного, ветра, воды, пара, электричества и т.д.). «В качестве машины средство труда приобретает такую материальную форму существования, - говорит К.Маркс, - которая обуславливает замену человеческой силы силами природы и эмпирических рутинных приемов – сознательным применением естествознания».

Следовательно, в отличие от ремесленной практики, где человек, как было уже отмечено, продолжал оставаться главным действующим лицом и, как правило, основной движущей силой технического процесса, в машинной технике движущим началом этого последнего выступает уже преобразованная в машину сила природы. Это значит, что имевшая место в ремесленном производстве непосредственная связь человека с орудием разрывается и отношения между ними при промышленном производстве становятся опосредованными природными силами. В результате собственно техническая функция и функция сугубо исполнительная, которые ранее соединял в себе и одновременно выполнял один и тот же человек (ремесленник), оказываются теперь разделенными. И в самом деле, указанные функции в машинной технике выполняются уже разными людьми: инженерами (техниками) и рабочими (исполнителями). Первые не имеют прямого отношения к собственно изготовлению и выпуску продукции, тогда как вторые такого же отношения не имеют к составлению технической документации, в соответствии с которой производится продукция. Так техник и рабочий отделяются друг от друга.

При этом следует, однако, отметить, что ремесленник в лице рабочего отчуждается не только от своей технической функции, но и от своих орудий производства. Рабочий как носитель исполнительной функции при машинной технике впадает, таким образом, не только в функционально-техническую зависимость от инженера (техника), но (что более важно) и в трудовое рабство, в полную жизненную зависимость от капиталиста – владельца машин и других средств производства. Все это непременно приведет к трансформации рабочего из главного действующего начала технического процесса, каким он был в лице ремесленника, во второстепенное звено этого процесса, что, в частности, находит свое выражение в превращение его в прямое дополнение или простой придаток к машине.

Внедрение машин в капиталистическое производство не просто делает мускульную силу человека в производственном процессе излишней, что приведет к широкому применению в данном процессе менее оплачиваемого детского и женского труда, но и многократно увеличивает производительность труда. В результате этого сотни тысяч рабочих были вытеснены из производства и оказались выброшенными на улицу. Следовательно, с появлением машин орудие производства, как заметил К.Маркс, - «тотчас же становится конкурентом самого рабочего». Именно поэтому рабочие сначала направляли свой гнев и возмущение против машин, а не против их владельцев – капиталистов, и по всей Западной Европе покатилась тогда волна бунтов против машин, в ходе которой были публично сожжены или иным способом уничтожены сотни станков и других машинных механизмов.

История с массовыми увольнениями рабочих в связи с внедрением в производство принципиально новых технических разработок снова повторяется спустя несколько столетий с той разницей, что новая историческая волна таких увольнений оказалась связанной с автоматизацией производства, вместе с которой машинная техника перешла в качественно иную стадию своего развития. Данная стадия характеризуется рядом существенных признаков, позволяющих, как нам кажется, выделить ее в качестве отдельного исторического этапа в развитии техники вообще, который можно было бы назвать информационной техникой.

Среди всех существенных признаков информационной техники как нового этапа в историческом развитии техники, который начал складываться примерно с середины ХХ столетия, прежде всего следует выделить следующие. Во-первых, при информационной технике не только мускульная сила человека, но и его интеллектуальные способности заменяются природными силами, связями и процессами. Именно данное обстоятельство становится мощнейшим фактором дальнейшего ускоренного развития современной научно-технической революции. И в самом деле, достигнутые за последние 50 лет феноменальные успехи в создании и практическом внедрении искусственного интеллекта не только позволили поднять технику на небывалую ранее высоту, но и открыли практически безграничные возможности для дальнейшего ускоренного технического прогресса.Во-вторых, информационная техника отличается, далее, более глубокой дифференциацией инженерной деятельности, в структуре которой достаточно отчетливо обозначаются границы между такими его элементами, какизобретение, проектирование иконструирование. Каждый из этих элементов превращается в относительно автономную сферу технической деятельности. И здесь дело не только в простом разделении функций или труда между самими инженерами, но и в том, что некоторые аспекты или функции проектирования, конструирования и даже собственно изобретательской деятельности «передоверяются» компьютерам, то есть их выполнение переходит от человека к машине.В-третьих, участие и роль человека в непосредственном техническом процессе (и особенно, потребность в его исполнительных в данном процессе функциях) крайне минимизируются, что повлечет за собой такие серьезные последствия, как:

• крайне узкую специализацию занятого в технике и в производстве

человека, а, следовательно, и его одностороннее интеллектуально-духовное развитие;

• превращение непосредственного исполнителя (профессионально-

го рабочего) в незначительную частицу машинного механизма, по отношению к которому он еще в большей степени чувствует себя простым придатком (винтиком) и, таким образом, сильнее ощущает свою рабскую зависимость от техники и свое отчуждение вообще;

• существенное пополнение рядов безработных, что, несомненно,

обостряет социальную ситуацию и заметно усиливает социальную напряженность и еще больше усугубляет отчуждение человеческой личности в современном обществе.

В-четвертых, информационная техника еще больше и острее выявляет негативные стороны научно-технического прогресса. Дело в том, что темпы развития техники на современном этапе ее существования настолько ускоряются, что направленность, а, стало быть, и последствия этого развития чаще всего становятся непредсказуемыми. В связи с этим современный научно-технический прогресс приобретает в целом угрожающий характер по отношению к человеку и вообще к существованию жизни на нашей планете. Дело здесь усугубляется еще и тем, что научно-техническое развитие в условиях свободного капиталистического предпринимательства фактически ничем, кроме рынка, не регулируется и, по большому счету, не контролируется. Поэтому можно определенно сказать, что при капиталистической системе хозяйствования на самом деле действует так называемый технологический императив, согласно которому допускается производство всего того, что технически возможно производить. И, пожалуй, единственно действенное ограничение, налагаемое данной системой на этот императив – это интересы бизнеса (рынка) и потребность капитала в развитии. И в самом деле, если здесь на тот или иной технический проект или техническую разработку появится рыночный спрос, если они выгодны бизнесу, то они непременно и, не взирая ни на что, тут же реализуются. Однако об этом подавляющее большинство западных исследователей по философии техники предпочитают не распространяться. Они прямо игнорируют, как увидим в дальнейшем, данный важнейший аспект функционирования и развития современной науки и техники, выявляющий и раскрывающий одну из основных причин и источников, обуславливающих собой негативные последствия научно-технического прогресса, превращаясь, тем самым, в сознательных или бессознательных апологетов современного капитализма.

В заключение следует заметить, что научно-технический прогресс на современном информационном этапе своего развертывания уже привел к серьезным, грозящими стать необратимыми, изменениям среды обитания человека (загрязнению среды, невосполнимому истощению природных ресурсов и т.д.) и поэтому, если человечество сегодня не найдет в себе мужества кардинальным образом изменить условия своего существования и взять под жесткий контроль свое дальнейшее научно-техническое развитие, то его, как и все живое на нашей планете, ждет неминуемая гибель.

Нормы научной деятельности и этика науки

Этика науки как сфера "должного" ученого, безусловно, соприкасается с методологией науки. Дело в том, что ученый либо строго придерживаясь требованиям научного метода, либо же нарушая их, того не ведая, непременно вторгается в этико-научную сферу. Данное переплетение познавательных и этических норм подметил еще Аристотель своим знаменитым тезисом, ставшим афоризмом: "Платон мне дорог, а истина дороже". Этим тезисом Аристотель фактически выразил и обозначил главный принцип или аксиому этического поведения ученого.

Поэтому можно сказать, что существует профессиональная ответственность или профессиональная этика ученого, которую некоторые исследователи называют внутренней этикой науки. Она включает в себя ответственность ученого перед другими учеными и перед научным сообществом в целом. Главное ее требование от ученого - это стремление к истине и быть выше всех своих амбиций.

В 1942 году Р.К.Мертон опубликовал свою книгу "Нормативная структура науки", где он формирует свою нормативную концепцию "этоса науки" (греч. ethos - обычай, характер). Под этосом науки обычно понимается система морально-этических норм, признанных научным сообществом в качестве нравственных императивов или регуляторов, определяющих поведение ученого. В этосе науки как бы скрещиваются и переплетаются познавательные и социальные моменты.

В своей нормативной концепции этоса науки Р.К.Мертон различает следующие четыре принципа или императива (регулятора), составляющие, по его мнению, содержание этоса науки: универсализм, всеобщность, незаинтересованность и организационный скептицизм.

Согласно принципу универсализма ученый в своей научной деятельности должен освободиться от своих амбиций и других своих субъективных качеств и руководствоваться только критериям объективности и доказательности научного знания. Истинность этого знания не зависит и от таких качеств его творца, как пол, возраст, расовая или национальная принадлежность, авторитет и т.д.

Принцип всеобщности означает, что научные достижения следует рассматривать не как итог индивидуальных усилий отдельных ученых, а как результат совместной, коллективной деятельности ученых. Именно поэтому они составляют собой общее достояние научного сообщества и всего человечества в целом. Отсюда следует, что функционирование и развитие науки, как важнейшего социального института, не должны иметь классовых, национальных, религиозных, политических и им подобных барьеров и ограничений.

Принцип незаинтересованности или (уже) бескорыстности означает признание истины в качестве наивысшей ценности научной деятельности. Поэтому любое отступление ученого от истины ради личной выгоды ставит его практически вне пределов науки. Руководствуясь данным высшим принципом, ученый должен тут же отказаться от своих прежних убеждений, как только он убедится в их противоречивости фактам. Следовательно, он должен без колебания и безоговорочно принять хорошо обоснованные новые научные идеи, даже если они резко расходятся с его личными амбициями и его личными интересами вообще.

И, наконец, принцип организованного скептицизма объявляет разум и опыт высшими авторитетами. В соответствии с этим ученый должен подвергать сомнению все и отказаться от того, что противоречит этим высшим критериям научности. Именно на основе этих критериев он должен быть самокритичным в оценке своих научных убеждений и критически относиться к достижениям своих коллег. Это означает, что он, в известных пределах, обязан быть скептически настроен по отношению к себе и к другим ученым. В силу всего этого ученый не может быть освобожден от личной ответственности простой ссылкой на научные данные, полученные другими учеными. Он должен критически (т.е. скептически) относиться к этим данным и, поэтому, должен нести личную ответственность за их использование. Следовательно, он не должен слепо следовать авторитету своих предшественников или современников, а уважая и признавая их вклад в науку, ему следует критически его оценивать.

Мертоновская концепция этоса науки была подвергнута некоторыми исследователями достаточно серьезной критике, главным образом, из-за ее абстрактности. Подчеркивалось при этом, что ученый в своей реальной научной деятельности достаточно часто отступает и отходит от мертоновских норм или принципов этоса науки. Данное обстоятельство вынуждает Р.К.Мертона снова взяться за анализ и исследование вопроса этоса науки в своей работе "Амбивалентность ученого" (1965 г.). В данной работе он вводит понятие "амбивалентность ученого", с помощью которого пытается внести коррективу и уточнение в свою нормативную концепцию этоса науки. Под "амбивалентностью ученого" Р.К.Мертон понимает противоположные нормы (так называемые нормы и контрнормы), которым вынужден придерживаться ученый. Так, например, он стремится как можно скорее дать огласке свои научные достижения, а с другой стороны, он должен самым тщательным образом проверить эти достижения до того, как предложит их на суд своих коллег, на суд научного сообщества. Следовательно, амбивалентность ученого вынуждает его быть достаточно гибким, чтобы он мог найти сбалансированную линию своего поведения.

Содержание этоса науки, обозначенное Р.К.Мертоном, было впоследствии несколько расширено путем добавления к мертоновским принципам еще ряда норм, таких как оригинальность, интеллектуальная скромность, эмоциональная нейтральность и т.д.

Помимо профессиональной ответственности ученого, о которой говорилось выше, выделяют еще и его социальную ответственность. Под этой последней понимают в более широком плане именно ответственность науки перед обществом. Поэтому некоторые исследователи стали смотреть на социальную ответственность как ответственность внешнюю по отношению к науке, в силу чего ее стали называть внешней этикой науки, отличая ее, тем самым, от профессиональной ответственности ученого как внутренней этики науки.

Следует сказать, что восприятие проблемы социальной ответственности ученого и науки в целом, особенно, обострилась после отчетливого проявления некоторых отрицательных или разрушительных последствий практического применения результатов современной научно-технической революции. Макс Борн так обозначил данное обстоятельство после американских ядерных бомбардировок японских городов: "В реальной науке и ее этике, - писал М.Борн, - произошли изменеия, которые делают невозможным сохранение старого идеала служения знанию ради него самого, идеала, в который верило мое поколение. Мы были убеждены, что это никогда не сможет обернуться злом, поскольку поиск истины есть добро само по себе. Это был прекрасный сон, от которого нас пробудили мировые события".

Социальная ответственность ученых чрезвычайно возрастает вместе с обострением таких экологических и глобальных проблем, как загрязнение природной среды, истощение природных ресурсов, демографический взрыв и т.д. Следует также отметить еще один участок, где особо остро встала проблема социальной ответственности ученых. Этот участок находится, как бы, в самой науке. Мы имеем в виду, в частности, те научные исследования в области генной инженерии и молекулярной биологии, на которые по инициативе группы генетиков и молекулярных биологов во главе с известным американским ученым П.Бергом был наложен в 70-е годы добровольный мораторий в виду того, что они могут привести к непоправимым и опасным последствиям для всего живого на нашей планете. Дело в том, что полученные искусственным путем в лаборатории так называаемые рекомбинатные (т.е. гибридные) молекулы ДНК, могут довольно легко встроиться в гены любого организма и породить такие мутации, которые могут быть роковыми для дальнейшего существования живых организмов на земле.

Затем на базе указанного моратория ведущие ученые названных научных сфер разработали целую совокупность мер предосторожностей, гарантирующих безопасность проводимых исследований в этих сферах. Все это очень показательно, поскольку все это предпринималось впервые в науке. Однако данный факт говорит о том, что так называемая внешняя этика науки не является, по сути дела, внешней по отношению к самой науке.

Результатом всех указанных моментов стало возрастание социальной ответственности ученого и всего научного сообщества перед обществом. Ученый не может быть освобожден от ответсвенности за применение результатов его исследований ни под какими бы то ни было предлогами.

Однако означает ли все это, что свобода научного исследования должна быть ограниченной?

Следует сказать, что существование ничем по сути неограниченной свободы исследования давно кануло в лету. Дело в том, что в наше время некоторые объективные обстоятельства накладывают определенные ограничения на эту свободу. Так, например, современные фундаментально-научные исследования нельзя проводить в одиночку, т.е. без задействия целых научных коллективов. Они, как правило, требуют больших материальных, главным образом, финансовых, затрат. И оба эти фактора действуют ограничительно на свободу исследования. В самом деле, поскольку общество, как правило, выступает в роли заказчика и финансиста указанных исследований, постольку оно имеет право ставить определенные условия научному сообществву, хотя бы в плане нравственно-этическом. Более того, сама социальная ответственность вообще также выполняет ограничительную функцию по отношению к свободе научных исследований. Поэтому вопрос о данной свободе следует решать только на базе этики науки. Вот почему свободу научных исследований стали чаще рассматривать не как ничем не ограниченное и абсолютное право ученого, а как конкретный результат своего рода соглашения или контракта между ученым или научным сообществом и обществом, условия которого могут быть изменены и пересмотрены в любой момент.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Контрольные вопросы для самопроверки

Проблема человека в философии

Что было характерным при рассмотрении проблемы человека для ранних греческих натурфилософов?

Чем отличаются термины «природа человека» и «сущность человека»?

В чем состоял антропологический поворот в философии, совершенный софистами и Сократом?

В чем состояло дуалистическое понимание человека Платоном?

В чем заключается различие между пониманием человека Платоном и Аристотелем?

Укажите три основных принципа поведения киников

К чему должен стремиться мудрец согласно эпикурейцам?

Что было характерным для средневекового понимания человека?

Почему этику И. Канта можно назвать «моралью долга»?

Как понимают человека в марксисткой философии?

Что является главным в подходе экзистенциалистов к проблеме человека?

В чем состоит «феномен массы»?

Свобода и необходимость

Как понимал проблему свободы Демокрит?

В чем разница в понимании проблемы свободы эпикурейцами и стоиками?

Как решалась проблема свободы в средневековой философии?

Как понимал свободу Б. Спиноза?

Как решал проблему свободы И. Кант?

Почему, согласно Г.В.Ф. Гегелю история – это прогресс в осознании свободы?

Как следует понимать принцип экзистенциалистов: человек – это проект?

Общество и его структура

Какие четыре основные сферы жизни общества выделяют в современной философии?

Из каких составляющих образуется экономическая сфера?

Что включает в себя политическая сфера жизни общества?

Что было характерным для понимания общества античными философами?

На основании чего Платон выделял три сословия в идеальном государстве?

В чем отличия концепции государства у Платона и у Аристотеля?

Какую роль в оформлении идеи социума сыграло христианство?

Чем характеризуется социальная философия Нового времени (16-18 вв.)

Почему социальную философию Нового времени характеризуют, как социальный атомизм?

С чем связывают в марксистской философии образование наций?

Чем характеризуется этнос?

Как можно описать различие между формационным и цивилизационным подходами к философии истории?

Что такое общественно-экономическая формация?

С чем связывали прогресс в развитии общества мыслители эпохи просвещения?

Каков механизм смены общественно-экономических формаций?

Почему формационный подход нельзя считать достаточным для понимания исторических процессов?

Что такое цивилизация, согласно А. Тойнби?

Каков «механизм» возникновения цивилизации по Тойнби?

Какие этапы проходят цивилизации, согласно А. Тойнби?

Чем отличаются три поколения цивизаций?

Почему некоторые философы полагают, что развитие науки и техники может привести к деградации культуры?

Чем характеризуется, так называемое, постиндустриальное общество?

Вариант контрольной работы.

1. Представьте краткие ответы на следующие вопросы:

2. Сформулируйте различие между пониманием проблемы бессмертия души Платоном и Аристотелем.

3. В чем заключался поведенческий принцип «апайдеусии» в философии киников?

4. Какие части души выделял Аврелий Августин?

5. Что является харатерным для понимания человека в эпоху Ренессанса?

6. Чем характеризуется «человек массы»?

7. В чем состоит отличие в понимании человека в марксистской философии, с одной стороны и в философии Нового времени, с другой?

Вариант итогового компьютерного тестирования

1)Из представленного ниже списка укажите тех философов, которые рассматривают человека с позиций космоцентризма.

1. И. Кант

2. Р. Декарт

3. Гераклит

4. Анаксимандр

5. Ж.-П. Сартр

Ответ: 2 и 3.

2) Укажите, что из ниже перечисленного характерно для ранних греческих натурфилософов

1. осмысление природных процессов по аналогии с эстетическимии нравственными нормами

2. четкое разграничение мира природы и мира культуры

3. утверждение дуализма души и тела человека

4. учение о первородном грехе

5. учение об автономии воли человека

Ответ: 1.

3) Относительно вопроса о бессмертии души Аристотель придерживался следующего мнения (выберите из перечисленного):

1. Душа человека является бессмертной

2. Душа человека погибает вместе с телом

3. Бессмертной является лишь разумная часть души

Ответ: 3.

4) Укажите из перечисленного ниже, как называется этическая доктрина, согласно которой высшим благом признается счастье.

эвдемонизм

утилитаризм

гедонизм

волюнтаризм

оптимизм

Ответ: 1.

5) Укажите название античной философской школы, этическая доктрина которой может быть резюмирована следующим принципом: «Не знаю, но живу сообразно традиции, обычаю или здравому смыслу».

Ответ: скептики

6) Укажите, что согласно стоикам, является главным источником страданий или несчастий человека.

Ответ: аффекты или страсти

7) Относительно проблемы свободы воли Фома Аквинский придерживался следующей точки зрения…. (Выберите правильный ответ из перечисленных ниже.)

1. Воля человека свободна в той степени, в какой она движется к цели не внешними предметами, а самим Богом. Но Бог движет волю не необходимым образом.

2. Человек обладает свободой воли и потому может самостоятельно достичь спасения.

3. Воля абсолютно несвободна. Все в жизни человека, в том числе и спасение, изначально предопределено Богом.

4. Свобода воли – это разумное, понимающее подчинение космической необходимости.

Ответ: 1.

8) Укажите, кто из христианских мыслителей эпохи патристики написал свою «Исповедь», впервые осуществив в европейской философской литературе личностный самоанализ.

1. Иероним

2. Боэций

3. Аврелий Августин

4. Франсуа Рабле

5. Иоанн Дамаскин

6. Фома Аквинский

7. Пьер Абеляр

Ответ: 3.

9) Назовите эпоху, философские взгляды которой характеризуются следующие основными чертами: пантеизм, антропоцентризм, эстетизм, культ художника-творца.

Ответ: Возрождение и Ренессанс

10) Укажите, как понимает свободу человека Дж. Локк?

1. Свобода - это способность действовать сообразно с желанием или выбором.

2. Свобода - это познанная необходимость.

3. Свобода - это отсутствие внешних препятствий для действий людей.

4. Свобода – это возможность действовать сообразно с долгом.

Ответ: 1.

11) Укажите, какой поступок может быть назван безусловно моральным с точки зрения этического учения И. Канта.

1. Поступок, не противоречащий юридическим нормам

2. Поступок, совершенный из чувства симпатии (любви к ближнему)

3. Поступок, приносящий максимальную пользу наибольшему количеству людей

4. Поступок, обусловленный долгом

Ответ: 4

12) Укажите, что есть свобода согласно Гегелю?

1. Свобода – это субстанция духа.

2. Свобода – это возможность выбора между добром и злом.

3. Свобода – это пустое понятие, порожденное заблуждением человеческого разума.

4. Свобода – это сущность Мировой воли.

Ответ: 1.

13) Укажите, в чем суть процесса отчуждения по К. Марксу?

1. Отчуждение – это утрата человеком социальной сущности.

2. Отчуждение – это утрата человеком собственной индивидуальности.

3. Отчуждение – это утрата человеком свободы.

4. Отчуждение – это лишение человека основных гражданских прав.

Ответ: 1.

14) Укажите, чем является экзистенция, согласно К. Ясперсу.

Ответ: свобода

15) Какое философское направление полагает, что тревога, страх, заброшенность являются основными составляющими человеческого существования?

Ответ: экзистенциализм

16) Укажите, что из перечисленного входит в состав производительных сил.

1. субъект и предмет (объект) деятельности

2. средства деятельности

3. цели, мотивы и программы деятельности

4. отношения распределения продукта

5. система потребления продукта

Ответ: 1, 2, 3.

17) Как известно, К. Маркс выделил в истории общества пять общественно-экономических формаций. Это - первобытнообщинная, рабовладельческая, феодальная, коммунистическая и …. Укажите пропущенную в приведенном списке.

Ответ: капиталистическая

18) Укажите, что из перечисленного, по Тойнби, является атрибутивными признаками цивилизации?

1. письменность

2. город

3. монументальная архитектура

4. музыка

5. религиозные верования

6. наука

7. философия

8. Живопись

Ответ: 1, 2, 3.

19) Укажите, как называется конкретный вид общества в концепции «философии истории» А. Тойнби.

Ответ: цивилизация

20) Укажите, кто из перечисленных ниже философов считал, что цивилизованный образ жизни портит человека, а науки и искусства являются одним из основных источников человеческих бед.

1. Т. Гоббс

2. Дж. Локк

3. Ж.-Ж. Руссо

4. Б. Спиноза

5. Р. Декарт

Ответ: 3

Примерный перечень тем для рефератов

Мировая история: прогресс, регресс или цикл

Россия в мировой истории: дискуссия славянофилов и западников

Античный идеал мудреца и христианский образ святого: сравнительный анализ

Проблема человека в экзистенциализме

Информационное общество: миф или реальность?

Цивилизации в эпоху глобализации.

Современное общество: культура или цивилизация

Человек в мире информационных технологий

«Человеческий фактор» в эпоху наукоемких технологий

Формирование идеи исторического прогресса в эпоху Просвещения

Естественные, технические и гуманитарные науки – сходство и различие

Философия истории Г. Гегеля и ее критики

Возможна ли философия истории?

Человек: цель или средство?

Современная научная деятельность: поиск истины или инноваций?

Этика и информационные технологии.

ЛИТЕРАТУРА И ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ

а) основная литература:

1. Артемов В. М. Свобода и нравственность. М.: Канон+, 2007.

2. Аттали Ж. Карл Маркс. Мировой дух. М.: Молодая гвардия, 2008 .

3. Вебер А. История европейской философии / пер. со 2-го фр. изд. И. А. Линниченко, Вл. В. Подвысоцкого; под ред. и с предисл. А. А. Козлова .— Изд. 2-е .— М.: URSS: [Издательство ЛКИ], [2007]

4. Введение в философию: учебное пособие для высших учебных заведений / [авт. колл.: И. Т. Фролов [и др.]] .— Изд. 4-е, перераб. и доп .— М.: Республика, 2007 .

5. Гобозов И. А. Социальная философия: М.: Академический проект, 2007.

6. Горохов В. Г. Техника и культура. Возникновение философии техники и теории технического творчества в России и Германии в конце XIX - начале XX столетия. (Сравнительный анализ). М.: Логос, 2010.

7. Горохов В. Г. Основы философии техники и технических наук. М.: Гардарики, 2007 .

8. Гринин, Л. Е. Философия, социология и теория истории. Опыт философско-социологического анализа некоторых общественных законов и построения теории всемирно-исторического процесса Изд. 4-е, стер .— М.: URSS: КомКнига, 2007.

9. Гулыга А. В. Гегель — Изд. 2-е, перераб. и доп.— М.: Молодая гвардия, 2008

10. Золотухина-Аболина, Е. В. Философская антропология M.; Ростов н/Д: ИКЦ "Март": Издательский центр "Март", 2006.

11. Ильин В. В. Философская антропология: учебное пособие. M.: Книжный Дом "Университет", 2006

12. Краткий философский словарь/ под ред. д-ра филос. наук А. П. Алексеева .— 2-е изд, перераб. и доп .— M.: Проспект: [ТК Велби], 2007 .—

13. Попкова Н. В. Философия техносферы. М.: URSS: Издательство ЛКИ, 2008.

14. Русская философия: энциклопедия / под общ. ред. М. А. Маслина. М.: Алгоритм, 2007

15. Социальная философия: Изд. 2-е, доп. и перераб .— СПб.: [ИД "Петрополис"], 2009

16. Хабермас Ю. Техника и наука как "идеология" / пер. с нем. М. Л. Хорькова под ред. О. В. Кильдюшова. М.: Издательская группа "Праксис", 2007

17. Хайдеггер М. Что такое метафизика? М.: Академический проект, 2007

18. Хрестоматия по западной философии / сост. Н. И. Фокина ; [под ред. В. И. Кириллова] .— М.: Проспект: ТК Велби, 2006.

19. Handbook of the Philosophy of Science: General Philosophy of Science: Focal Issues / Edited by Theo Kuipers, Elsevier, 2009.

20. Schmidtz, D. Brennan J. A Brief History of Liberty, Wiley-Blackwell, 2010.

b) Список изданий, содержащих классические работы по проблемам «Философской антропологии и социальной философии»

(используются при проведении семинарских занятий и подготовке рефератов)

21. Адорно Т. О технике и гуманизме // Философия техники в ФРГ. М., 1989.

22. Борн М. Физика в жизни моего поколения. М., 1960.

23. Вебер М. Наука как призвание // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

24. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Научная мысль как планетарное явление. М., 1978.

25. Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука, 2000.

26. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991.

27. Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Кант И. Сочинения. В 6 т. Т.6. М.: Мысль, 1966.

28. Кант И. Предполагаемое начало человеческой истории // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980.

29. Кант И. К вечному миру // Кант И. Сочинения. В 6 т. Т.6. М.: Мысль, 1966.

30. Лукреций Кар, Тит О природе вещей / пер. с латин. Ф. Петровского.— М.: Мир книги: Литература, 2006 .

31. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.42.

32. Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.13.

33. Маркс К. П.В. Анненкову, 28 декабря 1846 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.27.

34. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология, раздел "Фейербах" // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.3.

35. Малкей М. Наука и социология знания. М., 1983.

36. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды. М.: Издательство "Весь мир", 1997.

37. Сартр Ж.П. Экзистенциализм – это гуманизм // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989.

38. Сартр Ж.П. Первичное отношение к другому: любовь, язык, мазохизм // Проблема человека в западной философии: Переводы. М.: Прогресс, 1988.

39. Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию / пер. с латин. и примеч. С. Ошерова. М.: Мир книги: Литература, 2006.

40. Тойнби А.Дж. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991.

41. Тоффлер О. Третья волна. М., 2000.

42. Шелер М. Положение человека в Космосе // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. С. 31-95.

43. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. 1. Гештальт и действительность. М.: Мысль, 1993.

44. Чаадаев П.Я. Философические письма. Письмо первое//Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М.: Современник, 1989. С. 38-56.

45. Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего//Чаадаев П.Я. Статьи и письма. М.: Современник, 1989. С. 147-161.

46. Ясперс К. Современная техника // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986.

47. Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

с) дополнительная литература:

48. Аль-Ани Н. М. Философия техники: очерки истории и теории: учебное пособие. СПб.: [б. и.], 2004 .— 184 с.

49. Аль-Ани Н.М., Быданов В.Е., Новолодская Т.А., Садовников В.Н., Смоленков В.Е. Очерки по истории философии / Под общей ред. В.Н Садовникова. СПб.: СПБГИТМО (ТУ), 2000. – 232 с.

50. Бердяев Н.А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990.

51. Бернал Дж. Наука и общество. М., 1962.

52. Бранский, В. П. Глобализация и синергетический историзм. Синергетическая теория глобализации. СПб.: Политехника, 2004.

53. Вильчек, В. М. Алгоритмы истории / В. М. Вильчек .— М.: Аспект Пресс, 2004.

54. Винер Н. Человек управляющий СПб.: Питер, 2001 .—

55. Гейзенберг В. Избранные философские работы: Шаги за горизонт. Часть и целое (Беседы вокруг атомной физики). СПб.: Наука, 2006 .—

56. Григорьян Б.Т. Философия о сущности человека. М., Политиздат, 1973.

57. Грушин Б.А. Массовое сознание: Опыт определения и проблемы исследования. М.: Политиздат, 1987.

58. Гуревич, П. С. Философия: учебник для психологов. М.; Воронеж: Изд-во Московского психолого-социального института: Изд-во НПО "МОДЭК", 2004.

59. Гуревич П.С. Философия человека. Ч.1. М.: ИФ РАН, 1999.

60. Гуревич П.С. Философия человека. Ч.2. М.: ИФ РАН, 2001

61. Зеньковский В. В. Русские мыслители и Европа. М.: Республика, 2005 .

62. Канке В. А. История философии. Мыслители, концепции, открытия: учебное пособие [для вузов] / В. А. Канке .— М.: Логос, 2005.

63. Кастельс Э. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М., 2001.

64. Келле В.Ж. Соотношение цивилизационного и формационного подходов к анализу исторического процесса // Цивилизации. Выпуск 2. М.: Наука, 1993.

65.Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история: Проблемы теории исторического процесса. М.: Политиздат, 1981.

66. Келле В.Ж. наука как компонент социальной системы. М., 1988.

67. Корольков, А. А. Духовная антропология / А. А. Корольков .— СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2005 .

68. Лекции лауреатов премии Тьюринга за первые двадцать лет 1966-1985 /Под ред. Р. Эшенхёрста. М., «Мир», 1993.

69. Ленке Х. Размышления о современной технике. М., 1996.

70. Лунман Н. Реальность массмедиа. М., «Праксис», 2005.

71. Марков Б.В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб.: Издательство «Лань», 1997. - http://anthropology.ru/ru/texts/markov/fantr.html

72. Моторина, Л. Е. Философская антропология. М.: Высшая школа, 2003 .

73. Новая постидустриальная волна на Западе. М., 1999.

74. Пигров, К. С. Социальная философия. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2005 .

75. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.2: Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. М.: Феникс, Международный фонд "Культурная инициатива", 1992.

76. Проблема человека в западной философии. Отв. ред. П.С. Гуревич. М., 1988.

77. Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальньными условиями от Античности до наших дней. — Изд. 5-е, стер .— M.: Академический Проект, 2006

78. Резвицкий И.И. Личность. Индивидуальность. Общество: Проблема индивидуализации и ее социально-философский смысл. М.: Политиздат, 1984.

79. Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности . М.: Прогресс-Традиция , 2003.

80. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1982.

81. Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы. М., 2004.

82. Физика в системе культуры. М., 1996.

83. Философия и методология науки /Под ред. В.И.Купцова. М., 1996.

84. Феномен человека: Антология/ Сост. П.С. Гуревич. М., 1993.

85. Философия техники в ФРГ. М., 1989.

86. Фролов И.Т. О человеке и гуманизме: Работы разных лет. М.: Политиздат, 1989. Фуко М. "Нужно защищать общество": курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1975-1976 учебном году. СПб.: Наука, 2005.

87. Харт, К. Постмодернизм. М.: ГРАНД: ФАИР-ПРЕСС, 2006 .—

88. Шпенглер О. Человек и техника // Культурология ХХ века. Антология. М., 1995.

89. Шульц П. Философская антропология. Введение для изучающих психологию. Новосибирск: НГУ, 1996.

90. Ярошевский Тадеуш М. Личность и общество. М.: Прогресс, 1973.

d) программное обеспечение, Интернет-ресурсы, электронные библиотечные системы:

http://cde.ifmo.ru – Центр дистанционного обучения НИУ ИТМО.

Портал «Гуманитарное образование» http://www.humanities.edu.ru

Федеральный портал «Российское образование» http://www.edu.ru

Федеральное хранилище «Единая коллекция цифровых образовательных ресурсов» http://school-collection.edu.ru

Электронная библиотека философского факультета СПбГУ http://philosophy.pu.ru/

Библиотека Института философии РАН http://iph.ras.ru

Библиотека философского факультета МГУ http://philos.msu.ru

Электронная полнотекстовая философская библиотека Ихтика http://ihtik.lib.ru/index.html

Кафедра философской антропологии СПбГУ - http://anthropology.ru/ru/index.html

1Стоит отметить, что подобное понимание соотношения души и тела чревато серьезными трудностями, если учитывать христианскую доктрину Воскресения.

2Обратим внимание, что структура души оказывается в чем-то подобной божественной Троице. Только, если три лица Бога образуют гармоничное единство, то способностям души у человека в его нынешнем, греховном состоянии присуще рассогласование. То воля желает неодобряемого разумом, то разум мешает направлять волю к Богу.

3См. напр.: Лосев А.Ф. Двенадцать тезисов об античной культуре // Лосев А.Ф. Дерзание духа. М.: «Политическая литература», 1988. С.153 – 170.

4«Томизм» - философско-религиозная доктрина разработанная Фомой Аквинским (лат.- Thomas Aquinas) и его последователями. Римско-католическая церковь признает философию Аквината наиболее адекватным выражением христианской докрины, А папа ПийXIназвал Фому Аквинского «Вселенским доктором», а его учение – «доктриной церкви»

5В средневековой латыни объединение души и тела передавалось с помощью терминаcompositum – то, что сложно, не сводимо ни к одному из составляющих частей.