8. Теологические вопросы

Согласно Рудольфу Отто, основное понятие религии — это понятие священного. Мирча Элиэйд (Мirсеа Еliаdе), развивая эту мысль, замечает далее, что священное определяется прежде всего через его противопоставленные мирскому или светскому и характеризуется особыми формами пространства и времени. Каково тогда отношение между технологией как проявлением пространства и времени, с одной стороны, и священным — с другой? Существуют ли священные технологии или техники? Если да, то чем они отличаются от светских?

Макс Вебер и другие исследователи предполагают, что развитию техники способствует (если не вообще порождает технологию) сужение сферы того, что обществом признается как священное (секуляризация) и одновременное расширение сферы того, что той или иной личностью может быть истолковано в спиритуалистических терминах¹⁶¹. Когда-то и политика, и "тэхне" были признаны обществом как имеющие определенное религиозное значение. Эта эзотерическая религия дополнялась значительно более узкой сферой эзотерической практики, с которой была связана определенная техника спиритуальных трансформаций. Протестантская Реформация и Просвещение строго ограничили сферу эзотерической религии (если вообще не отделили народ от нее), одновременно открыв обычный мир для личных духовных обязательств, таких, как упоминаемый Вебером аскетизм.

Фридрих Дессауер, инженер по профессии и католический ученый, исследовавший философию техники как синтетическую дис­циплину, пошел дальше, рассматривая техническое изобретение и техническую трансформацию мира как соучастие в Божественном творении. В этом контексте вопрос о техническом прогрессе ста­новится вопросом традиции. В подходе Дессауера имеется также тенденция не рассматривать всерьез (если не вовсе оставить в стороне) традиционное понятие спиритуальной техники, предназначенной для изменения человеческой самости, той техники, которая традиционно была связана с философией, оправдывая ее стремление быть дорогой к мудрости, средством, позволяющим стать участником подлинной реальности.

Этот мирской аскетизм и мистицизм техники, которые яви­лись протестантским и католическим оформлением союза рели­гии и техники, могут быть противопоставлены множеству других теологических решений. В книге "Тhео1оgу аnd Тесhnology" (1984) исследуется целый спектр таких подходов. Оппозиция между священным Иерусалимом и светскими Афинами (Тертуллиан) может привести к фундаменталистской религиозной критике техники. Августинианская теология обращения в другую веру может стать также обоснованием стремления преобразовать технику. Томистские трактовки благодати как построения, скорее, на основе, чем трансформации природы позволяют рассматривать технику как благо само по себе и как подготовленную ступень к более высокому благу. А лютеранская теология вечного противоречия между природой и благодатью может привести к постулированию непрерывного парадоксального противостояния техники и духа.

9. Метафизические вопросы

Два центральных вопроса политической философии техники — об автономности техники (и, следовательно, о детерминировании ею человеческой жизни, противопоставляемой нейтральности техники (о свободе человеческой жизни от техники), а также вопрос о прогрессе — есть вопросы в корне метафизические. Дискуссии об автономности техники, например, обнаруживают структуру, весьма сходную со структурой дискуссии по поводу единого и многого, т.е. по поводу центрального вопроса метафизики. В некотором очевидном смысле реальность есть единое, в других очевидных смыслах она есть многое; ключевой вопрос в том, ка­кие смыслы наиболее реальны и какие иллюзорны. Кроме того, при каких-то уровнях абстракции техника будет выглядеть автономной, а при других — нет: коренной метафизический — вопрос касается различий в реальности, постигаемой на разных уровнях анализа.

Не говоря уже о вопросе детерминизма и свободы, идея технического прогресса поднимает также фундаментальный вопрос относительно реальности времени и природы темпоральности. Говоря словами из заключительного абзаца дебатов Леви Стросса с Александром Кожевым о тирании и современной технологии, речь идет о следующем:

"Философия в строгом и классическом ее смысле предполагает, что существует некий вечный и неизменный поря­док, в рамках которого разыгрывается история, и этот порядок не испытывает на себе никакого влияния самой истории. Эта гипотеза, однако, отнюдь не самоочевидна. Те, которые занимаются только техникой, отклоняют ее и склонны думать, что бытие формируется само по себе, в ходе истории (...) На основе этих гипотез (об "осовременивании", или постоянном обновлении техники) абсолютная связанность (этого процесса) с интересами человека становится источником философского знания о том, что человек на земле всегда должен чувствовать себя как у себя дома, он должен, без всяких ограничений, быть гражданином Земли, но не гражданином лишь части необитаемой Земли. Если исходигь из классических гипотез, то философия требует радикальной отрешенности от человеческих интересов в том смысле, что человек не должен считать, будто он может распоряжаться на Земле как у себя дома: он должен чувствовать себя лишь гражданином, то есть частью целого"¹⁷.

Противоречие между этими двумя гипотезами есть, возможно, высший метафизический вопрос, поставленный современной техникой.

Не только центральные, но и все предшествующие вопросы политической философии техники оказываются, в конечном счете, включенными в метафизику; они носят концептуальный характер. Каковы действительные различия в сфере бытия, отграничивающие природные объекты от артефактов, а предметы искусства от технологических объектов, инструментов, машин, кибернетических устройств и т.д.? В сфере логики и эпистемологии можно сформулировать вопросы: Какую сферу бытия охватывает техническое знание? Что делает возможным технологическое знание? В области этики: Что существенно и что случайно в техническом бытии? Что существенно и неизменяемо в технике и что случайно и, следовательно, изменяемо и контролируемо в ней? В области теологии: Каково отношение между высшей реальностью и техникой? Каким образом судьба человека и космоса имплицитно связана с судьбой техники? Наконец, каково отношение между истинным, добрым, прекрасным, справедливым и бытием, когда и как они раскрываются в нетехнической и технической реальностях?