Глава V. Орудие.

Определение Франклина: «человек есть tool making animal*, (существо, делающие орудия), заключает столь же большую истину, как и другие знаменитые определения:

«Человек есть политическое (органически коллективное, т.е. общественное) существо» (Аристотель).

«Человек есть разумно-чувственное существо».

«Человек есть говорящее существо; его отличительное свойство — разум и речь, ratio (logos) et oratio. Ему одному свойственно мышление; зверь бессловесен и неразумен».

Мышление и действие были первоначально неразрывны. Поэтому создания человека не только всюду носят на себе след, отпечаток мысли, но и влияют обратно на развитие последней. Ибо понятны только в этой связи, только друг через друга.

Это особенно относится к орудию.

Если в произведениях, созданных естественными органами, например: яме, плетенке гнездах, всегда останется под сомнением, являются ли они созданиями человеческих рук или животных, и решающим при этом оказывается только характеристика животного, которое снабжено особо приспособленными органами для данной работы, — то самое примитивное орудие — почти бесформенный, лишь слегка и грубо оббитый камень — тотчас же и с полной несомненностью позволяет заключить о создании человека.

Это относится, разумеется, в такой же степени к предметам, изделиям (артефактам), которые могли быть произведены или оформлены только с помощью орудия, по которым, следовательно, — в случае, если орудия исчезли бесследно — можно, с большей или меньшей уверенностью, заключить о факте их прежнего суще­ствования и о их формах.

При огромном значении, которое имеет орудие в истории че­ловеческого рода, представляется уместным, прежде всего, очертить его понятие возможно четкими и определенными линиями, чтобы затем, идя назад в прошлое, исследовать его происхождение и вполне осознать всю его важность для преобразования человеческой жизни и связанного с этим изменения и развития форм человеческого тела.

Немецкое слово Werkzeug (орудие) получило свое имя от wirken (работать). Эго средство для выполнения работы (Werk). Мы представляем его поэтому, главным образом как нечто, идущее на помощь деятельности, как преимущественно деятельное. Это отметил и язык уже в своих древнейших представлениях, где, как было замечено, орудие повсюду понимается и называется активно. Нож и ножницы, мотыга, игла суть вещи, которые режут, вскапывают, шьют.

Не всякая деятельность заслуживает названия работы (Wirken). Те виды деятельности, которые служат лишь для поддержания жизни, как еда и питье, ходьба и бег, отражение вражеских разрушительных сил — должны быть исключены отсюда. В понятии работы заключается преимущественно прочный творческий смысл.

Правильное подразделение созданий человека, поскольку последние подвижны и служат целям жизни, установил Лазарь Гейгер. Он различает орудия, утварь и оружие. Правда, он не указал принципа деления и тем навлек на себя порицание многих критиков, которые не могли понять его идеи.

В своем ответвлении от ствола "жизни человечества, эти три категории образуют об'ективное соответствие знамени­тым образам, лежащим в основе индийской религии, где деятельная сущность мира раскрывается в трех активных факторах: Браме — творце, Вишну — сохранителе и Сивее — разрушителе. Эта троица коренится в условиях жизни и ее явлений.

Орудие соответствует творческому принципу. Утварь служит сохранению жизни. Чашу для питья, стол, кровать или стул мы никогда не называем орудием. Оружие есть разрушитель.

Этим самым, конечно, не исключается возможность, что одна и та же вещь, благодаря естественной, само собою напрашивающейся перемене функций, может появляться в трех разных функциях. Топор и палка могут служить и оружием, хотя первый является первоначально орудием, а последняя, если она служит опорой при ходьбе, должна быть названа утварью

Отсюда об'ясняется и тот факт, что утварь в языке почти всегда называется пассивно, т.е. по способу ее изготовления, орудие, как было сказано, активно; а оружие понимается то активно, то, гораздо чаще, генетически. Режущее, рвущее оружие само собою годилось для защиты; в этом случае оно сохраняло, конечно, свое имя орудия. Напротив, меч, как замечает Гейгер, повсюду характеризуется, как нечто отшлифованное, отточенное (gladius лат, — меч связан с glaber — лысый, гладкий и нем. glatt).

Пред лицом этих несомненно установленных языкознанием фактов совершенно непонятно, каким образом оружию могли приписывать первенство перед орудием.

«Со всею решительностью,- говорит Ф. Рело, — мы должны освободиться от мысли, что оружие всякого рода было будто бы первым и важнейшим предметом, который изготовил себе человек». Изготовил! Изготовление предполагает уже известный уровень интеллигентности, предполагает уже подходящие орудия, и последние, конечно, являются продуктами не дикой борьбы, а медленного, незаметного роста в процессе мирного развития.

Мы можем определить орудие всего лучше следующим образом: оно создает вещи, которые, в свою очередь, служат для сохранения и поддержания жизни, а также для обороны и разрушения вражеских сил.