Белоносов В.О. и др. Критерий истинности.

Применительно к уголовному процессу данный вывод требует уточнения.

Чтобы правильно понять полномочия суда в ходе досудебного производства личного обыска (п.6 ч.2 ст.29 УПК), надо обратиться к ст.93, предусматривающей, что подозреваемый может быть подвергнут личному обыску в порядке, установленном ст.184 Кодекса. В свою очередь, ч.1 ст.184 УПК "Личный обыск" отсылает к ч.3 ст.182 "Основания и порядок производства обыска", а последняя – к ст.165 "Судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия" этого Кодекса. Часть 1 ст.165 возвращает нас обратно к ст.29 УПК. Таким образом, система отсылок приводит правоприменителей в исходное положение и как бы замыкает логическую цепь.

Другую разновидность отсылочных статей составляют компактные статьи УПК РФ: 76, 85, 93, 137, 251, 269, 270, 317, 320, 322, 368, 401. В приведенных выше примерах ссылки действительно помогают сохранить лаконичность уголовно-процессуального законодательства.

Однако имеются такие ссылки, которые носят не конкретный, а общий или даже межотраслевой характер. Например, ст.384 отсылается ко всему УПК, ст.45 и 55 – к Гражданскому кодексу РФ. Подобного рода отсылки, не облегчая пользование законами, создают определенные трудности, так как требуют учитывать всю совокупность уголовно-процессуальных отношений и смежные правоотношения. Особенно это актуально в периоды радикального обновления законодательства.

Полностью обойтись без отсылочных статей, видимо, невозможно ввиду многогранности и многоаспектности уголовно-процессуальных отношений, но и доводить их количество почти до 60 процентов неоправданно. Первичный регулятор общественных отношений (которым является УПК) не должен содержать много отсылочных и бланкетных норм. Иначе под угрозой окажется качество закона, его эффективность (Как справедливо отмечает А.В. Мицкевич, практика бланкетных норм чревата возможностью неопределенности и произвола в правовом регулировании (см.: Общая теория государства и права: Академический курс / Отв. ред. М.Н. Марченко. М., 2001. Т.2. С.331).

* * *

Подводя итог, можно констатировать следующее. Критерием истинности результатов толкования уголовно-процессуальных норм является совокупность требований, содержащих качества ясности, определенности при ведущей роли уголовно-процессуальной практики, которая выступает в форме языкового общения, обладающего логической правильностью. При этом следует иметь в виду лишь ту практику, знания о которой доступны и индивидуальному интерпретатору, а результаты правоприменения и толкования закреплены в официальных документах - обычно в постановлениях авторитетных судебных органов. На юридическую практику заметное влияние оказывает правосознание правоприменителей, их квалификация.

Учитывая саморазвивающийся характер истины, целесообразно считать, что она содержится не на начальных, а на последующих стадиях уголовного процесса, чему во многом способствует взаимосвязанный характер уголовно-процессуальных стадий.

Логическая правильность в качестве критерия истинности знаний предполагает наличие правильного мышления, верных посылок, корректного и правильного использования юридической терминологии.

Значительную трудность в определении истинности результатов толкования представляет использование отсылочных статей, число которых в УПК неправдоподобно велико. Это следует рассматривать как недостаток законотворческой деятельности, который способствует созданию потенциальной неопределенности и произвола в правовом регулировании.

УПК должен представлять собой стройную конструкцию теоретических положений, логически объяснимую, взаимосвязанную, внутренне непротиворечивую. Только в этом случае уголовное судопроизводство сможет выполнить свое назначение - обеспечить защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защитить личность от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.