Инстинкты шимпанзе

Я пробовала приучить шимпанзе, находящегося вне клетки, пользоваться для своих надобностей ночным сосудом, сажая на него обезьянчика при начавшемся акте дефекации и мочеиспускания. И он начал было усваивать эту привычку, и после недельного приучения сам пытался в случае надобности садиться на сосуд, но так как большую часть времени он проводил не в комнате, а в клетке и без надзора, то он делал свои отправления там, где хотел, и это мешало укреплению навыка, не привело к выработке практически полезного условного рефлекса.

Но мне доподлинно известны случаи из практики дрессировщиков животных (в частности нашего русского покойного В. Л. Дурова), что вообще шимпанзе легко приучаются пользоваться ночным сосудом и прочно сохраняют эту привычку. И я убеждена, что при большой моей настойчивости и строгости в отношении этого дела и мне удалось бы добиться благоприятных и прочных результатов. В данном случае в отрицательных результатах приучения был повинен не столько воспитанник, сколько воспитатель.

Инстинкт чистоты связан у шимпанзе с сильно выраженным чувством брезгливости, отвращения, проявляющимся особенно рельефно при неприятных обонятельных восприятиях.

Так например, если при вечернем укладывании шимпанзе вы даете ему для постилки одеяло, несколько запачканное его высохшими нечистотами, Иони, беря в руку это одеяло с гадливым выражением искривления верхней губы, подносит его к носу, настороженно принюхивается к нему в разных местах и, если обнаружит зловонное пятно, издает своеобразный злобный, почти собачий лай, с отвращением отшвыривает от себя постилку подальше и не желает брать вторично. С такой же злобой и брезгливостью отбрасывает он случайно вымазанные и дурно пахнущие свои игрушки.

Один раз было так, что я, не ощущая запаха постилок, положила их шимпанзе на его кровать и стала его укладывать на ночь. К моему удивлению, хотя был обычный час его засыпания, он не желал ложиться на кровать; тщетно я пыталась его уложить, — на мои притязания он отвечал криком, ревом и не желал даже сесть на кровать.

Ястала осматривать кровать и близлежащие места, думая найти там какой-либо пугающий Иони предмет,

— и, не найдя таковой, опять стала пытаться, теперь уже насильно, класть Иони на кровать; он противился этому всеми силами, вырывался, орал на весь дом и упрямо отбегал прочь от кровати, чуть не кусая меня, когда я пыталась вернуть его на место. Я несколько раз хлопнула его рукой, думая, что это сломит его каприз и он смирится, но он стал реветь еще больше и упорствовал попрежнему.

Япотушила свет, думая, что в комнате есть какой-либо незаметный мне пугающий Иони предмет, и хотела уложить его на кровать в темноте, но Иони все орал и орал, настойчиво отшатываясь от кровати. Совершенно обескураженная этой непонятной сценой, в полном недоумении я стала перебирать его постилки, приблизив их к себе, и только тогда почувствовала исходящий от них слабый неприятный запах высохшей мочи. Ничего не подозревая, исходя только из собственных соображений, я подумала, что надо взять чистые постилки, а эти отдать в стирку, и положила на кровать совершенно чистые тряпки. Каково же было мое изумление, когда шимпанзе, не дожидаясь даже моих приглашений (даже не принюхиваясь специально), сам поспешил забраться на кровать, лег мгновенно на постилки и старательно стал подвертывать их под себя руками, уминая и укладывая их по своему желанию, издавая успокоительный повторный хрюкающий звук.

Из этого факта можно было с полной определенностью установить, насколько у шимпанзе обоняние развито тоньше, чем у человека, и насколько сильно у него чувство брезгливости, отвращения к специфичным дурным запахам.

Я говорю о «специфичной» брезгливости шимпанзе, так как мне не раз приходилось заставать его, когда, скучая взаперти в клетке, от нечего делать он размазывал пальцами свои испражнения, разрисовывая ими белые стены своей клетки.

Инстинкт питания

1. Пища, питье.

Если второстепенные гигиенические процедуры, направленные к поддержанию физического благоденствия шимпанзе, вызывали со стороны последнего такое серьезное и внимательное отношение, то есте-

79

Инстинкты шимпанзе

ственно, что выполнение таких неотложных физиологических потребностей, как еды, питья, сна, оберегается обезьянкой необычайно тщательно, заботливо, неотложно и даже требовательно.

Конечно прежде всего шимпанзе стремится своевременно и немедленно удовлетворить свою органическую потребность.

Если он хочет есть, пить, спать, он прежде всего боится потерять физический контакт со мной, его «noernst», выполняющей хлопотливые и многообразные обязанности ухода за малышом (начиная от утреннего его туалета, кормления, дневного развлечения вплоть до ночного его укладывания); обычно он ходит за мной по пятам, пока я занимаюсь приготовлением его пищи, и ни на секунду не спускает с меня глаз; если мне надо выйти за чем-либо в другие комнаты, он желает сопровождать меня, и если, исходя из внешних соображений4 , я не могу ему позволить это, он не отпускает меня выйти за дверь, виснет на мне, держит дверь, просовывает руки между косяком и дверью, чтобы мне не удалось закрыть дверь по уходе; он глух ко всем моим уговорам, отчаянно кричит и делает мне ужасающую сцену (аналогичную той, какая описана ранее на стр. 65 [69] — стр. 66 [69]), которая красочно выявляет силу его физиологической потребности и энергию в достижении ее удовлетворения.

Если вы находитесь вне комнаты Иони и промедливаете с его кормлением или укладыванием, он издает повторные, однообразные громовые залпы плача, прерываемые от времени до времени злобным громыханием трапециями и стуком кулаками в стену, плача такого исступленного, такого душу раздирающего, что вы прилагаете все меры к тому, чтобы как можно скорее удовлетворить его желание.

Но как бы Иони ни был голоден, он не набрасывается безрассудочно на первую же попавшуюся еду. Даже хорошо известную, привычную ему пищу он прежде всего обнюхивает, а потом уже препровождает в рот.

Тем более настороженно относится шимпанзе к новой пище: прежде всего он вообще не хочет отведать что-либо новое, а предварительно многократно обнюхивает его и отвергает, так что первую порцию неиспробованной еды ему нередко приходится давать чуть ли не насильно. Этот консерватизм в еде роднил шимпанзе с маленькими детьми и с прежними крестьянами, которые так же подозрительно встречали отведывание всякого нового кушания.

Нам всем хорошо известна старинная поговорка, сложенная по этому поводу: «Was der Bauer nicht kennt, dass isst er nicht». Но наш шимпанзе, даже отведав новую пищу, даже войдя во вкус еды, по мэре процесса съедания еще несколько раз подносит пищу к носу, нюхает ее. И можно определенно сказать, что обоняние в первую очередь руководит выбором его еды и сопровождает съедание пищи.

Например маленькую примесь в еде масла Иони «чует носом» мгновенно; он категорически отвергает такую еду и никакими уговорами и усилиями невозможно заставить его съесть ее.

Из группы употреблявшихся обезьянником продуктов мы должны упомянуть следующие: из естественных продуктов — морковный сок, воду, молоко, все виды ягод, фрукты (яблоки, груши, апельсины, лимоны, бананы, персики, абрикосы, арбузы), овощи (морковь, репу, огурцы, редьку, редиску), орехи, подсолнухи, каштаны и в виде исключения яйца и белое вареное (куриное) мясо.

Из приготовленных кушаний Иони употреблял: кисель, компот, вареный картофель, капусту, щи, борщ, суп, кашу, вареную курицу, конфеты, печенье.

Из группы несъедобных материалов шимпанзе имел чрезвычайное пристрастие к еде извести, штукатурки, мела, графита из карандаша, угля; шимпанзе пользовался всяким случаем, чтобы полизать чернила.

Из самостоятельно находимых и употребляемых шимпанзе в еду естественных произведений природы он охотно ел траву, молодые стебли разных растений, лепестки цветов, почки деревьев, мелкие камешки из песка, глину, находимые в лесу ягоды земляники, паутину мелких насекомых (кроме вышеупомянутых находимых на себе паразитов — вшей — он охотно ел еще мух и пауков).

Конечно в каждой группе съедобных вещей у шимпанзе есть вещи предпочитаемые: так например морковный сок является для него лакомством, принесение которого он взволнованно встречает заливчатым радостным уханьем.

4 Боязни его простуды при выходе в другие комнаты ввиду резкого колебания в них температуры.

80

Инстинкты шимпанзе

Вы еще не успеете, подойти к нему, как он сам протягивает руку в направлении чашки с соком, не спускает с нее глаз, если вы медлите с подаванием ее — он глух и слеп ко всем зазываниям к игре и разражается плачем, если вам почему-либо приходится отстрочить его угощение.

2. Способ питья.

При употреблении полужидкой, излюбленной пищи — например киселя или жидкого морковного сока, — чтобы растянуть вкусовое удовольствие, Иони прибегает к своеобразной процедуре: он медленно пропускает кисель в рот, процеживая и втягивая его через плотно стиснутые зубы.

Наиболее обычную и охотно употребляемую жидкую пищу шимпанзе составляет молоко.

Шимпанзе выпивает ежедневно в три установленные для него главные5 сроки пищи (в 9 час. утра, в 2½ часа дня и в 7—8 час. вечера) полтора-два литра молока.

Утром, едва проснувшись, часов в 7½—8 утра он красноречиво начинает давать нам знать о своем пробуждении, о своем голоде, шумит, стучит трапециями, колотит кулаками и разными предметами по стенам клетки, вызывая нас к себе и не успокаиваясь до тех пор, пока ему не приносят еду.

Принесение молока он встречает похрюкиванием и нетерпеливыми движениями, он взбирается ко мне на колени, прижимается ко мне всем телом, жадно припадает к кружке с молоком и выпивает, не отрываясь, сразу около литра молока.

Характерно, он предпочитает всегда пить слегка подогретое молоко (несколько теплее комнатной температуры), а если ему даешь более холодное или более горячее, он отворачивается, отведав первую порцию, или, взяв молоко, начинает переполаскивать жидкость во рту до тех пор, пока она не достигнет нужной температуры, когда он ее и глотает.

В этом пристрастии шимпанзе к молоку, и в особенности к теплому молоку, я усматриваю намек на то, что в естественных условиях жизни в этом своем возрасте Иони наверное питался бы еще молоком матери.

И не случайно вероятно в первое время жизни его у нас стоило мне взять его на руки, как он начинал припадать ртом к голым местам на моем теле (к шее, к рукам) и присасывался губами настолько сильно, что его с трудом можно было оторвать.

Позднее это «устраивание присосок» стало у него условнорефлекторным актом, и всякий раз, как он хотел пить, он подбегал ко мне хватал мою руку и присасывался.

Для меня это было сигналом к подаче ему питья, и я ни разу не обманулась в истолковании этой его безмолвной образной просьбы, так как мое предложение ему питья никогда не было им отвергнуто, хотя в другое время, он настойчиво мог выражать свое нежелание пить характерными жестами: выразительным отворачиванием от вас головы и всего тела и отрицательным покачиванием своей головой.

Но вообще надо сказать, что шимпанзе в течение дня пил очень много, вероятно вследствие относительной сухости нашего климата, вследствие калориферного отопления его комнаты и его чрезвычайной подвижности.

Иони пользуется всяким случаем, чтобы попить воды, даже во время процедуры умывания; он охотно пьет слегка подслащенную воду, нередко по своей инициативе он настойчиво отвертывает кран умывальника, забирает в рот воду и длительно переполаскивает ее во рту.

Обычно я пою его из эмалированной кружки, из блюдца или с ложки, которые держу своей рукой (Табл. B.21, рис. 3). Сам Иони хотя и пытается пользоваться ложкой (например при еде киселя), но делает это так неуклюже, неохотно, что больше разливает еды, чем поглощает. При поении он обычно ласково касается моего лица рукой.

Из кружки и из чашки Иони может пить и самостоятельно, но, характерно, он только в виде исключения держит эту посуду за ручку, а обычно он ухватывает ее за края (сверху и снизу, как показывает Табл. B.21,

5 Я говорю «главные», так как в промежуточное время он получал раза 2—3 в день добавочный прикорм — в виде фруктов, орехов, ягод, овощей, избираемых смотря по сезону.

81

Инстинкты шимпанзе

рис. 2) или сбоку, располагая пальцы по окружности дна чашки; при этом он сильно горбится и опускает голову так низко, что совсем пригибается к чашке, погружая в нее всю верхнюю губу почти до самого носа.

При таком способе питья конечно чрезвычайно затрудняются наклонение чашки и полное опорожнение посуды, особенно в случае если последняя довольно глубока; вот почему при окончании питья Иони обычно перемещает руку с боков чашки совсем ко дну ее и придерживая своей пятерней это дно, сам несколько выпрямляясь и откидывая назад голову, запрокидывает кружку кверху, теперь уже совершенно надвигая ее на нос и на глаза, покрывая ею все свое лицо (Табл. B.21, рис. 1).

При питье из кружки шимпанзе пользуется и правой и левой рукой, но, характерно, он чаще всего предпочитает опирать руку, держащую посуду, о ногу (Табл. B.21, рис. 1), а если он иногда располагает эту руку на весу, без опоры, он держит посуду менее уверенно, и каждую минуту кажется, что вот-вот она выскользнет у него из руки и упадет.

Только изредка шимпанзе берет чашку пальцами за ручку, но тогда он держит ее не достаточно крепко6 , чашка ерзает, скользит, и он вынужден прибегнуть к дополнительной поддержке: нередко, подняв ногу кверху до уровня лица, пальцами стопы он подхватывает и придерживает чашку снизу.

Но все же вышеописанные способы питья из глубокой посуды являются для шимпанзе явно искусственными, и если например наливаешь ему питье в более мелкую посуду (в блюдце, в тарелку), он неохотно и неуклюже берет ее в руку (Табл. B.21, рис. 4), а чаще всего он сам пригибается к посуде, припадая телом к земле, опираясь на-четвереньки, согнув локти и колени (Табл. B.21, рис. 5, 6), тогда он зажимает край блюдца между обеими губами и схлебывает жидкость с помощью сильно вытянутой и распластанной по краю посуды верхней губы (Табл. B.21, рис. 5). Если жидкости остается немного, лишь на дне тарелки, и он не может достать ее с краев, он переносит обе сближенные губы в центр посуды — и там уже спивает остатки (Табл. B.21, рис. 6). Таким же образом пьет он иногда и из глубокой посуды, если она наполнена до краев, а когда содержимое убавляется и спивать сверху становится трудно, он берет посудину в руку и, нагибая чашку ко рту, опорожняет ее до конца.

К такому же способу питья с припаданием на-четвереньки прибегает Иони и на воле, при виде естественных водоемов — реки, ручьев, у которых всегда старается попить.

Нередко даже твердую пищу, данную ему на плоской тарелке, Иони не берет руками и не подносит ко рту, а съедает этим первобытным, звериным своеобразным способом, припадая к пище сверху, совершенно игнорируя преимущества своей хватательной руки.

3. Предпочитаемая пища.

Упоминая о предпочитаемой и излюбленной пище шимпанзе, следует подчеркнуть, что из ягод наш шимпанзе особенно предпочитал вишни и виноград.

Из всех перечисленных мной в качестве еды фруктов наш шимпанзе предпочитал бананы и апельсины, из овощей — морковь, из приготовленных блюд — кисель, из искусственных кондитерских продукций — мармеладные конфеты.

При виде вкусной еды, еще не дотрагиваясь до нее, шимпанзе, приветствуя ее появление, испускает радостное, негромкое, глухое уханье, переходящее в начале процесса самой еды в звук, похожий на поверхностное, но протяжное глухое, почти человеческое откашливание, по мере смакования пищи переходящее в частое, отрывистое звонкое кряхтение, напоминающее кряхтение ребенка.

Однажды я поднесла своему обезьянчику коробку с 15 разноцветными мармеладными конфетами, — он так и залился радостным заливчатым хрюканьем и кряхтеньем.

Легко и протяжно кряхтя, он взял первую конфетку из коробки, обнюхал ее и потащил в рот.

Он откусил крохотный кусочек, и видимо конфетка пришлась ему по вкусу, так как его кряхтение стало усиливаться, но он не спешил ее съедать до конца, а, откусив раза два, соблазнился лежащими перед ним другими конфетами; он брал из коробки вторую конфетку, едва отведывал эту, схватывал третью, четвер-

6 Я предполагаю, что короткость и относительная слабость его большого пальца руки не позволяют ему удержать наполненную чашку в пальцах, крепко и устойчиво.

82