Глава 2

Теоретические проблемы сотрудничества между людьми

Социальные науки постоянно испытывают внутрен- нийконфликтиз-затого, чторазрабатываемыенами теории несоответствуютреальнымпроцессамчеловеческого взаимодействия, наблюдаемого в окружающей жизни. Это несоответствие наиболее явно проявляется в экономической науке, где особенно велик контраст между логическими выводами неоклассической теории и функционированием экономических систем (как бы мы ни определяли и не измеряли его). Конечно, неоклассическая теория явилась огромным вкладом в человеческое знание, и ее применение дает хорошие результаты при анализе рынков в развитых странах. Но если обратиться к другому концу шкалы экономического развития, то мы увидим, что неоклассическая теория неслужит надежнымподспорьемдля изучения таких организаций, как средневековое феодальное поместье, ярмарки в Шампани или “сук” (базарвстранах БлижнегоВостокаиСевернойАфрики, безкоторого трудно понять эти страны). Неоклассическая теория не только не способна убедительно описать взаимодействие между этими структурами, но и не может объяснить, почему такие, казалось бы, неэффективные, формывзаимодействиясуществуютвтечениетысячелетий.

Сосуществование разных экономических систем и различия в их функционировании в течение долгого времени так же не получили удовлетворительного объяснения со стороны экономистов, занимающихся вопросами роста, хотя они прилагают к этому огромные усилия втечениепоследних 40 лет. Этомуесть простоеобъяснение: применяемой теории не под силу эта задача. Теория исходит из фундаментальных посылок о редкости ресурсов и, следовательно, о наличии конкуренции; ее красивые выводы опираются на исходные идеи о процессах обмена и взаимодействия, которые не сопровождаются “трением”, при этом права собственности являются совершенными (полными) и определяются без дополнительных издержек, а информация тоже может быть получена без всяких затрат. Хотя предположения о редкости и, следовательно, конкуренции имеют прочные основания и послужили важнейшими опорами неоклассической теории, другие фундаментальныепосылкиэтойтеориидалеконестольубедительны.

Другие экономисты и представители иных общественных наук в течение последних 30 лет пытались внести изменения в понимание этих вопросов и разобраться в них, чтобы понять, чего же недостает имеющимся объяснениям. Если говорить упрощенно, то недостает понимания природы координации и сотрудничества между людьми. Впрочем, это не должно, конечно, удивлять последователей Адама Смита. Смит интересовался не только теми формами сотрудничества, которые приводят к сговоруи монополизации, но и теми, которые позволяют реализовать выгоды от торговли. Однако замешательство и непонимание, которые последовали за опубликованием знаменитой работы Рональда Коуза “Проблема социальных издержек” (1960), показывает, как трудно экономистам согласиться с ролью институтов в реализации потенциальной выгоды от торговли. Как в указанной работе, так и в “Природе фирмы” (1937) Коуз высказал много других идей, имеющих фундаментальную значимость. Самая важная мысль, котораявлечетзасобой глубокиевыводы, требующиепересмотраэкономической теории, состоит втом, что когда трансакция сопровождается издержками, институты приобретают значение. А в работе Уоллиса и Норта 1986 года, посвященной измерению трансакционных издержек в процессе их движения в рамках американского рынка (трансакционногосектораэкономики), показано, чтотрансакциивсегдасопровождаютсяиздержками.

I

Экономисты, как и представители других социальных наук, неохотно включают институты в свои теоретические модели, зато энергично берутся за изучение проблем кооперации на основе теории игр. Если говорить кратко и упрощенно, этот подход состоит в том, что индивиды, стремящиеся к максимизации личной выгоды, обычно считают для себя выгодным сотрудничать с другими игроками, еслииграноситповторяющийсяхарактер, еслииндивидрасполагаетполнойинформациейоповедениидругихигроковвпрошломиесли числоигроковневелико. Заэтимупрощениемскрываетсяразнообразие (и оригинальность) результатов, полученных целой армией специалистов по теории игр, которые расширили, уточнили и модифицировали каждоеизэтих положений, чтобы извлечь из них ещебольшевыводов. Впоследующих главах мнеещепридетсявернутьсяктеорииигр, потому что она дает прекрасный фон (как и чистая неоклассическая экономическая модель), на котором удобно сравнивать теорию с реальным экономическимпроцессом.

Давайте перевернем теорию игр “с ног на голову”. Кооперацию будет трудно поддерживать, если игра не повторяется (или играется в последний раз), если не хватает информации о других игроках и если число игроков велико. Эти крайние случаи отражают контрасты, име-

Существует огромная литература — и в рамках теории игр, и в рамках других теоретических моделей политического процесса, — где рассматриваются условия, делающие возможным продолжительное сотрудничество. Я полагаю, что решению проблем, которым посвящена эта книга, могут помочь три работы, рассматривающие проблемы поддержаниякооперации.

В 1982 году Рассел Хардин рассмотрел “дилемму заключенного” (ДЗ) для n участников и проанализировал трудности коллективных действий в больших группах. Хардин подчеркивает, что эти трудности зависят не только от размера группы, но и от соотношения между издержками и выгодой1. Могут возникнуть обычаи (ведущие к некоторомуродусоциального порядка), особенно при наличии асимметрий, посредством которых игроки могут изучать мотивации и возможности других участников теоретических игр. Хардин утверждает, что обычаи могут возникнуть и в том случае, если участники примут условные стратегии. Однако условные стратегии включают контроль и принуждениекисполнениюправил(путемугроз).

Майкл Тэйлор (в книгах 1982 и 1987 годов) исследует условия, при которых в рамках анархии, т.е. в отсутствие государства, можно поддерживатьсоциальныйпорядок. Онутверждает, чтодля анархического социального порядка важно существование общины и что главнымичертамиобщиныявляются разделяемыееечленами убеждения и нормы, непосредственные и комплексные отношения между членами и взаимодействие. По утверждению Тэйлора, государство разрушает эти основополагающие элементы общины (этот аргумент приводят Титмасс и другие), — и даже альтруизм, в зависимости от того, какое он имеет значение, может быть минимизирован или уничтожен принудительнойсилойгосударства.

Ховард Марголис в 1982 годуразработал модель, в которой индивидуальное поведение частично детерминируется альтруистическими мотивами. Марголис утверждает, что индивиды имеют два типа функций полезности: одни благоприятствуют предпочтениям, ориентированным на группу, а другие — эгоистическим предпочтениям, и индивидыдолжныделать альтернативный выбор междуобеими типами полезности. Эта модель позволяет ему объяснить некоторые модели поведения при голосовании, которые представляются бессмысленными в рамках поведенческой модели индивида, стремящегося к максимизацииличнойвыгоды.

Эти три работы вносят основной вклад в изучение условий, способствующих сохранению и продолжению сотрудничества. Здесь важно остановиться на проблеме, которой в дальнейшем будет посвящено

отраслях США (1989) Лайбкэп пришел к аналогичным выводам о решающей роли отношения выгоды к издержкам для успешного формирования эффективных прав собственности.

большое внимание, а именно: при каких условиях может существовать добровольное сотрудничество, если не прибегать к решению в духе Гоббса, т.е. не применять силу государства для принуждения к сотрудничеству? В исторической ретроспективе рост экономик проходил в институциональных рамках обществ, активно использовавших принуждение. В странах с высоким доходом не бывает политической анархии. С другой стороны, на протяжении большей части мировой истории принудительная сила государства использовалась такими способами, которые противоречили потребностям экономического роста (см. главу3 моей работы 1981 года). Однако сложное взаимодействие между людьми трудно поддерживать без третьей силы, следящей за тем, как сторонывыполняют условия соглашений. Конечно, суд истории до сих пор не вернулся с совещания по этому вопросу, который имеет фундаментальноезначениедля решения проблем человечества. Возможно, самая пессимистическая перспектива связана с тем, что рассуждения Майкла Тэйлора об общине и кооперативных решениях, по всей видимости, неприменимы к условиям большой группы людей и недостатка информации. В своей статье, содержащей глубокий обзор трех вышеуказанных работ, Норман Шофилд высказывает следующие соображенияпоэтойпроблеме:

Фундаментальная теоретическая проблема, с которой связано решение вопроса о сотрудничестве, — это то, каким образом индивиды узнают о предпочтениях партнеров и их вероятном поведении. Более того, проблема состоит в том, что знание должно быть взаимным: каждый индивид i должен не только располагать информацией о предпочтениях других, но и знать, что другие лица располагают информацией о его собственных, индивидаi, предпочтениях истратегиях.

Если взять ДЗ с ограниченным числом участников, равным N, то можно утверждать, что эта проблема частично решаема в том смысле, что некоторые типы “актеров” могут иметь достаточные основания полагать, что другие “актеры” руководствуются определенным типом поведения. При ограниченных размерах общины аргументация Тэйлора представляетсяубедительной: социальныенормыбудутхорошо понятны“актерам”, создадут основудля знания друг о друге, и это знание будет поддерживаться механизмами, которые делают действия “актеров” понятными друг для друга. Однако в более общих социальных ситуациях индивиды будут менее способны делать разумные заключения о мнениях и намерениях других. В основе сотрудничества лежит теоретическая проблема, которая может быть сформулирована следующим образом: каков минимум знаний, которым должен располагать агент в

данной среде о взглядах и желаниях других агентов, чтобы выработать логически обоснованное понимание их поведения и чтобы передать это понимание другим? Мне кажется, что эта проблема образует ядро любого анализа общины, обычая и сотрудничества (Шофилд, 1985, c. 12-13).

II

Теория игр освещает проблемы сотрудничества и изучает конкретные стратегии, которые изменяют вознаграждения игроков. Но существует глубокая пропасть между сравнительно ясными, точными и простыми решениями теории игр и тем сложным и неточным способом, которым наощупь двигаются индивиды, чтобы установить взаимодействие с другими людьми. Более того, игровые теоретические модели, как и неоклассические модели, исходят из предположения об игроках, стремящихся максимизировать личную выгоду. Но как показывают некоторые работы, относящиеся к области экспериментальной экономической теории, человеческое поведение явно гораздо сложнее, чем это следует из такого простого допущения. Хотя теория игр показывает, какие выгоды могут получить индивиды, сотрудничая или избегая сотрудничества в различных ситуациях, она не раскрывает вопрос об издержках трансакций и о том, как влияют на эти издержки различные институциональные структуры. Вернемся к теореме Коуза, чтобыещеразрассмотретьэтивопросы.

Коуз начинает свою статью 1960 года с утверждения о том, что к случаям, когда трансакции могут быть совершены без издержек, применимырешения, вытекающиеиз неоклассических взглядов об эффективной конкуренции. Это связано с тем, что конкурентная структура эффективных рынков позволяет сторонам без издержек придти к решениям, которые максимизируют совокупный доход независимо от первоначальных институциональных условий. Участники трансакции, свободной от издержек, могут обойти первоначальные условия и даже изменить их. Соответствие подобных условий реальномумирузависит от того, насколько способна конкуренция — благодаря судебномуконтролю и эффективной обратной связи — приблизить трансакцию к условиюКоузаонулевых издержках ипозволитьучастникамтрансакции реализовать выгоды от торговли, которые предусмотрены неоклассической теорией. Иными словами, конкуренция устраняет неполноту и асимметричностьинформации, которыепоощряют игроков к отказуот сотрудничествавмоделях теорииигр.

Однако информационные и институциональные требования, необходимые для достижения этих результатов, отличаются строгостью. Они предполагают, что игроки не просто преследуют свои цели, но и

выбирают правильные пути, ведущие к их достижению. Но как же они получаютзнаниеотом, какойпутьведеткжелаемойцели(инымисловами, откуда они могут взять правильную теорию)? Неоклассический ответ, заключенный в моделях рациональности мира (или инструментальной рациональности), гласит, что даже если первоначально “актеры” имеют разныеи ошибочные модели, информационная обратная связь (и “актеры — арбитры”) будет исправлять первоначально неправильные модели, наказывать девиантное поведение и приведет игроков, оставшихсявигре,кправильныммоделям.

Ещеболеестрогоеимплицитное(подразумеваемое) требованиемодели, предполагающей, что конкуренция устанавливает дисциплину на рынке, состоит втом, что вслучаезначительных трансакционных издержеквозникаютрыночныеинституты, задачакоторых — побудить“актеров” приобрести дополнительную информацию, которая приведет их к правильным моделям. Из этого следует не только то, что институты создаются для достижения эффективных результатов, но и то, что в экономическоманализедопустимоигнорироватьинституты, посколькуонине играют самостоятельной роли в определении экономического поведения.

Ни одно из этих строгих условий не выдерживает критического анализа. Индивидыдействуютнаосновенеполнойинформацииисубъективно выработанных моделей, которые часто ошибочны; информационная обратная связь обычно недостаточна для корректировки этих субъективных моделей. Институты не обязательно — и даже далеко не всегда— создаютсядлятого, чтобыбытьсоциальноэффективными; институты или, по крайней мере, формальные правила, создаются скорее для того, чтобы служить интересам тех, кто занимает позиции, позволяющие влиять на формирование новых правил. В мире нулевых трансакционных издержек наличие таких позиций не сказывается на эффективности результатов, но вмиреположительных трансакционных издержек

— сказывается, и с учетом того, что институты не могут быть разделены даже на большие части, это обстоятельство определяет направление долгосрочныхэкономическихизменений.

Еслиэкономическиесистемыреализуютвыгодыотторговлипутем создания сравнительно эффективных институтов, то это происходит потому, чтоприопределенныхусловияхчастныецелитех, чьипозициипозволяют изменять институты, приводит к таким институциональным решениям, которые оказываются — или постепенно становятся — социально эффективными. Субъективные модели “актеров”, эффективность институтовпо снижению трансакционных издержек и степень пластичности институтов, их способностиреагировать наизменениепредпочтений и сравнительных цен определяют эти условия. Поэтому далее мы рассмотрим детерминанты, лежащие в основе человеческого поведения, издержекосуществлениятрансакцийиформированияинститутов.