Примечание г: о соотношении биологического и психологического

Читая предыдущую главу, можно было отметить, что в ней не предпринимау\ось попытки определить место пси­хологических факторов в схеме позитивистской социаль­ной теории. Решение этой проблемы связано с трудно­стями. Так как выходит, что в той мере, в которой человеческое поведение независимо от факторов ситуа­ции, в которой оно осуществляется, эу\ементы, его объяс­няющие, должны либо быть утилитаристского типа, у\ибо вовсе выпадать из схемы индивидуалистической теории в каузальном смысу\е. В этих усу\овиях психологический

фактор по необходимости воспринимается как связанный с наследственностью, что равносильно его полному уст­ранению из схемы. Ибо, таким образом, наследственность целиком принадлежит биологии.

По-видимому, проблема не так проста, как это ка­жется. Здесь логически возможны две точки зрения. Одна из них — редукционистская доктрина, более всего изве­стная в своей материалистической форме. В монистиче­ских терминах этой доктрины данная проблема исчезает, так как здесь единственно пригодной для целей объясне­ния признается только одна концептуальная схема, а именно — схема физического мира. Тем самым и биоло­гия, и психология превращаются попросту в сферы при­менения этих конечных принципов физического мира к особым группам факторов. Такая точка зрения наиболее последовательно проводится бихевиористами.

С другой стороны, возможен подход с позиций сис-темообразуемых качеств или другие нередуционистские подходы. На основании этих подходов появляется воз­можность различить два ряда элементов, действующих через наследственность. Это различение лучше всего можно проиллюстрировать двумя различными способа­ми рассмотрения одного и того же конкретного объекта исследования.

В той мере, в которой организм структурно анали­зируется на биологическом уровне, он разлагается на части в анатомическом смысле слова. То есть частями здесь являются единицы, размещенные в пространстве, — органы, ткани, клетки. Их структурные взаимосвязи — это связи в пространстве. Один орган может быть распо­ложен «рядом», «сверху», «справа» и т.д. по отношению к другому. Наоборот, исходная точка для психологичес­кого анализа — это виды поведения организма как цело­го. Поскольку единицы, выделяемые в этих видах пове­дения, структурно анализируются на психологическом Уровне — это уже не физические части, и описываются они в терминах непространственных категорий. Совер­шенно абсурдно задавать вопрос: расположен ли сексу­альный инстинкт выше интеллекта, или эмоции страха —

слева от эмоции симпатии? Разумеется, про эти два типа анализа нельзя сказать, что они не связаны друг с дру­гом, поскольку как тот, так и другой применимы к одно­му и тому же конкретному явлению эмпирического мира. Тем не менее, это еще не повод для того, чтобы полнос­тью сводить их один к другому.

Другой способ рассмотрения находится в иной плос­кости. Действительно, биологический уровень анализа включает телеологические элементы. Их предполагает уже само по себе понятие организма. Но это — телеоло­гические элементы такого характера, которые не пред­полагают субъективного референта, хотя они и включа­ют понятие организма как сущности в некоторой степени активной, действующей, а не просто отражающей усло­вия, в коих она существует. Психологическое знание, в отличие от биологического, — это знание «сознания», а не просто поведения. Это не значит, что данные психо­логии ограничиваются интроспекцией; это означает толь­ко, что в ее интерпретации наблюдений, например, пове­дения, лингвистических и других форм выражения, должны быть использованы понятия, определение кото­рых включает также субъективные категории, как «цель», «знания», «ощущения», «чувства» и пр.

Эти субъективные категории не имеют смысла на биологическом уровне именно потому, что они несводи­мы к пространственным координатам. Когда мы мыслим в биологических терминах, то мы имеем дело с условия­ми субъективного аспекта человеческого действия, с ус­ловиями, которые являются необходимыми, но не доста­точными. Поскольку конкретный развившийся организм обусловлен своей наследственной конституцией, по-ви­димому глупо отрицать, что его «умственные особенно­сти » точно так же зависят от наследственности, как и ана­томическая структура. Иначе рассуждая, тот факт, что умственные особенности отчасти могут передаваться по наследству, вовсе не доказательство, что они сводимы в этом отношении к биологическим категориям. Наслед­ственность — это конкретная категория; биологическая же теория — это система аналитических понятий.

Следовательно,термины «наследственность» и «сре­да», посредством которых суммируются точки зрения анализа действия, это радикально-позитивистские фак­торы; они должны приниматься как термины, включаю­щие биологические и психологические элементы²⁹.

²⁹ В главе III будет показано, что для позитивистской системы определение терминов «наследственность» и «среда», в том виде, как мы изложили их выше, тем не менее остается верным.

Этот вывод сохраняет силу независимо от того, при­нимается ли в качестве основной позитивистская точка зрения или же нет, с одной весьма важной оговоркой. В строго позитивистской схеме теории единственное мес­то для субъективного референта — это утилитарный эле­мент, по крайней мере, в другом, нежели эпи-феноменальный, статусе. Утилитарная точка зрения по природе своей нестабильна, она имеет постоянную тен­денцию превращаться в радикальный позитивизм. Тен­денцией этого превращения, в свою очередь, является устранение субъективного референта, что логически при­водит к бихевиоризму. А этот последний стремится свести психологическое рассмотрение к биологическому.

В этом, по-видимому, и скрывается источник труд­ности, которая и побудила нас написать это примечание. Можно осмелиться высказать по этому поводу мнение, что устойчивое место психологии в списке аналитичес­ких наук, занимающихся человеческим действием, невоз­можно совместить со строго позитивистской методоло­гией. Она имеет дело с такими элементами человеческой природы, посредством которых биологическая наслед­ственность человека связана с его намерениями, целями, чувствами. Если эти субъективные элементы устранить, как это делает радикальный позитивизм, излишними ста­новятся также элементы, связывающие их с биологичес­кой наследственностью. Вопроса о классификации наук мы еще коснемся в общих чертах в конце данной работы.