izm-lebedev

ГРИГОРИАНСКОЕ ПЕНИЕ (CANTUS PLANUS)

С.Н. Лебедев

Термин. Основные особенности. Григорианская литургика: ординарий и проприй, месса и оффиций. Заупокойная месса (реквием). Исторический очерк. Региональные диалекты распева. Тропы, секвенции, гимны

1. Термин. Основные особенности

Григорианским пением (лат. cantus Gregorianus; англ. Gregorian chant, фр. chant grégorien, нем. gregorianischer Gesang, итал. canto gregoriano) в широком смысле называют богослужебное пение католиков латинского обряда, в узком смысле

— круг кодифицированных Римско-католической церковью в Средние века одноголосных распевов латинских молитв. Латинские распевы лежали в основе храмового богослужения католиков на протяжении более 1000 лет — от начала средневековья до 1960-х годов1.

Прилагательное «григорианский» происходит от имени Григория Великого (Gregorius Magnus, папа Римский в 590–604 годах), которому позднейшая традиция приписывала авторство распевов и само изобретение западного богослужебного пения2. Реально роль Григория ограничивалась, по-видимому, литургикой (установление распорядка богослужений, обязанностей ее сослужащих участников, кодификация ритуалов). В любом случае, «композитором» Григорий Великий не был.

Григорианское пение также по старинке именуют «григорианским хоралом». (от нем. gregorianischer Choral — термина, который по-прежнему широко распространён в немецкоязычных странах). Слово «хорал» в русском языке употребляется многозначно, часто в смысле 4-голосной обработки церковных песен лютеран, а также (в музыковедческих трудах) в словосочетании «хоральный склад» (подразумевается многоголосие аккордовыми «столбами»). Во избежание двусмыслицы для обозначения традиционного пения католиков целесообразно пользоваться аутентичным (средневековым) термином cantus planus3, который переводится как «плавный»/«ровный»/«простой» распев. Под «плавностью»/«ровностью» подразумевалась примерная равновеликость всех ритмических длительностей распева; под «простотой» — присущее ему строгое одноголосие.

1Второй Ватиканский собор (1962–65) фактически отменил латынь как литургический язык. С тех пор у католиков разрешено петь на любых современных языках, в т. ч. и в заново создаваемых русских переводах (см., например, таковые в сб.: Воспойте Господу. Литургические песнопения Католической Церкви в России. Москва: Искусство добра, 2005). Кроме того, собор проявил толерантность и в отношении всеразличных музыкальных (в том числе, электромузыкальных) инструментов, которыми дозволено сопровождать богослужение.

2В русской музыковедческой литературе встречалось также написание «грегорианский» (см., например, «Музыкально-историческую хрестоматию» М.В. Иванова-Борецкого. М., 1933, с.14). В современных музыкальных словарях и универсальных энциклопедиях (в «Большой российской энциклопедии», в «Католической энциклопедии», в «Православной энциклопедии») это старинное написание больше не используется.

3Этот термин очень распространен и в современных языках: англ. plainchant или plainsong,

франц. plain-chant, итал. canto piano и т.д.

1

Григорианское пение неправильно воспринимать как автономную музыку4. В силу привычки, по одной только нашей инерции интерпретировать мелодии плавного распева как, например, темы сонат Бетховена или симфоний Чайковского, означало бы потерять важнейшую составляющую текстомузыкальной цельности этого исторического феномена. Сущность плавного распева заключена в самом слове распев, которое означает омузыкаленную (а в наиболее архаичной форме и просто озвученную) молитву.

Именно молитва придает распеву особый «декламационный» ритм, включая тончайшие его выразительные нюансы — паузы разной величины, обусловленные осмыслением отдельных слов, фраз и всей формы, замедления и ускорения, небольшое увеличение или уменьшение отдельных длительностей при сохранении в целом их равновеликости, легкие акценты внутри групп из кратких звуков по словесному ударению и т.д. Это «дыхание молитвы» трудно описать и невозможно зафиксировать на бумаге с помощью привычной нам рациональной ритмической нотации (например, такой, в которой четверть в два раза меньше половины, а восьмая в два раза меньше четверти), но довольно легко усвоить и повторить со слуха, следуя учителю, который не только понимает текст и творит молитву, но и знает, как ее по традиции принято распевать.

Авторы распевов (средневековые «композиторы») в абсолютном большинстве случаев неизвестны, поскольку сам вопрос авторства для верующих людей, творивших литургическую музыку не ради мирской славы, а во славу Божию, вообще не стоял5. У «сочинений» этих авторов, разумеется, не было и никаких программных / тематических заголовков. Поэтому в современной науке, чтобы идентифицировать тот или иной распев, называют его латинский инципит (начальную фразу текста), к которому обычно добавляют также обозначение литургического «жанра», к которому данный распев относится (поскольку один

итот же текст мог использоваться многократно, с разными мелодиями и в разных службах). Например, говорят «градуал Haec dies», «гимн Veni creator Spiritus», «антифон Salve Regina», «секвенция Dies irae», «интроит Rorate caeli»

ит.п.

4Автономная музыка (нем. autonome Musik) в западноевропейской музыкальной эстетике XX в.

— «идеальная» музыка, т. е. такая, которая существует ради себя одной и не связана никакими прикладными задачами, например, иллюстративными или развлекательными. Автономная музыка противопоставляется «функциональной» (нем. funktionale Musik), под которой понимается любая прикладная музыка — для театра, кино и компьютерных игр, культовая, танцевальная и т.п.

5О концепции авторской музыкальной композиции, само формирование которой произошло только в конце Средневековья, см. во Введении к этой книге.

2

в пении участия не принимали, за исключением некоторых, музыкально несложных общинных молитв.

Языковая основа традиционной григорианской монодии — латынь. Только некоторые распевы звучали на греческом языке, прежде всего, Kyrie eleison («Господи, помилуй») в разных службах, и Hagios («Свят») — в особой службе на Страстной седмице, именуемой «импропериями»8. Отдельные, хотя и очень распространенные, возгласы (по-научному «аккламации») заимствованы из еврейского, как, например, «Осанна» (в переводе «Спаси, мы молим»), «Аллилуйя» («хвалите Ях», где Ях — одно из имен Бога) и «Аминь» («воистину», или «да будет так»). Тексты для распевов заимствовали в основном из латинской Библии — Вульгаты — и древнейших латинских переводов Священного Писания, которые были восприняты церковью еще до блаж. Иеронима (340–420 гг.), выдающегося филолога-эрудита, составителя Вульгаты9.

Чаще других в плавном распеве используются тексты Псалтири — как отдельные псалмовые стихи, так и псалмы полностью. К ним по богослужебной значимости и по частоте использования примыкают библейские песни (cantica; ед.ч. canticum)10 — тексты, структурно и семантически подобные псалмам, но взятые не из Псалтири. Наиболее значимы новозаветные песни, все из Евангелия от Луки:

песнь Захарии «Benedictus Dominus Deus Israel» («Благословен Господь Бог Израилев»; Лк. 1:68-79; часто коротко — «Benedictus»),

славословие Девы Марии «Magnificat anima mea Dominum» («Величит душа моя Господа»; Лк. 1:46-55; по-русски эту песнь обозначают словом «магнификат») и

песнь Симеона «Nunc dimittis servum tuum Domine» («Ныне отпускаешь раба Твоего, Господи»; Лк. 2:29-32).

Менее распространенные ветхозаветные библейские песни взяты из разных книг. Так, знаменитая песнь трёх отроков «Benedicite omnia opera Domini Domino» («Благословите, все дела Господни, Господа») взята из книги пророка Даниила (Дан. 3:57-88, 3:56). Включение в официальный богослужебный обиход свободно сочинённых поэтических текстов(коротко их называют «гимнографией») в исторические времена контролировалось и ограничивалось Римом. По этой причине удельный вес гимнографии у католиков относительно невелик — в отличие, например, от византийского и русского православия, где гимнографические тексты в литургике, можно сказать, соперничают с библейскими.

8Импроперии — раздел мессы на Страстную пятницу, в центре которого — «укоряющая» речь Спасителя на Кресте, обращённая к народу иудейскому. Большой импроперий состоял из 3 строф, каждая из которых строилась как диалог Спасителя (которого персонифицирует священник или прецентор) и народа (от лица которого поет хор певчих). После начального возгласа «Popule meus, quid feci tibi?» («Народ мой, что Я тебе сделал») народ трижды восклицал вначале по-гречески (троекратный «Hagios»), а затем в латинском переводе (Sanctus). Ср. в православном богослужении «трисвятое».

9Тексты XX века Новой Вульгаты (не говоря уже о научном, так называемом критическом, издании Вульгаты) нередко отличаются от тех, на которых зиждется старинный плавный распев.

10На музыковедческом жаргоне католические библейские песни иногда именуют «кантиками».

4

Псалмовые стихи, или «версы», а также другие псалмоподобные молитвы (библейские песни, чтения пророков и апостолов, и мн. др.) распевали на так называемые псалмовые тоны. Эти простые, известные каждому певчему мелодии-модели легко приспособить к любому стиху (количество слогов в библейском стихе колеблется в очень широком диапазоне, придумывать отдельную мелодию для каждого отдельного стиха было бы нецелосообразно). Большинству слогов псалма соответствует один звук. Такой тип распева называют силлабическим (от лат. syllaba — слог):

Обычный распев псалма по модели псалмового тона (здесь — первого псалмового тона). В нашем примере показан только первый верс; по той же формуле распеваются и все последующие версы. Перевод: Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь (Пс 18:1).

На такой же псалмовый тон, чуть более расцвеченно, распевались псалмы и библейские песни в большие церковные праздники, как, например, магнификат:

Перевод (второй верс): И возрадуется дух мой о Боге, Спасителе моем (Лк 1:47).

Пение любого псалма и любой библейской песни (например, магнификата) обязательно завершалось так называемой малой доксологией, или малым славословием,— на тот же псалмовый тон, что и весь псалом: Gloria Patri et Filio et Spiritui Sancto, sicut erat in principio, et nunc, et semper, et in saecula saeculorum. Amen (Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу, как было в начале, и ныне и присно и во веки веков. Аминь)11.

По традиции псалмы распевались поочередно двумя группами певчих: первый стих псалма пела первая (условно «левый клирос») группа, второй — (условно «правый клирос») вторая, третий — снова первая, четвертый — снова вторая и т.д. Так же на две группы распевалась и малая доксология. Такой способ распева называется антифонным (субстантивированное позднегреческое прилагательное ἀντίφωνος, от греч. ἀντιφωνέω откликаться, вторить).

11 Фраза «как было в начале» («sicut erat in principio») отличает латинский (католический) текст от его греческого (православного) прототипа. Первое документальное свидетельство этого расширения формулы датировано 529 г. (т.наз. Второй собор в Везоне). Та же, переведенная с латыни, фраза вошла в протестантские славословия — у лютеран, англикан, кальвинистов и др.

5

В примере показаны первые четыре стиха (всего их девять). Перевод: Радуйся, Царица, мать милосердная! Жизнь, сладость и надежда наша, радуйся! К Тебе мы, изгнанники, сыны Евы, взываем. На Тебя уповаем, стеная и плача в нашей юдоли слез… Наиболее вероятные место и время создания антифона — Аквитания (территория современного юго-запада Франции), первая половина XII века. Церковная традиция приписывает сочинение стихов и музыки Герману Расслабленному; его авторами также называют Ансельма Луккского, Бернарда Клервоского и других. Светская наука считает музыку антифона анонимной.

Антифон «Salve regina» интересен и как пример, фиксирующий важную историческую тенденцию в плавном распеве. Притом что форма антифона остается текстомузыкальной (членением стиха определяется членение музыки), его стиль очевидно непохож на стандартную антифонную псалмодию. Выразительный мелодический контур, множество слоговых распевов, обновление тематизма в рамках строфической формы (прообраз будущего «сквозного развития») — всё это уже не может быть классифицировано просто как «озвученная молитва», но выдает заботу неизвестного автора о специфически художественном, вкус к «сладости» музыки как таковой. Тенденция к свободе творчества, проявлявшая себя то и дело в разных формах/жанрах/техниках распева (см., например, о тропировании ниже), соседствовала в католическом мире с консерватизмом, охранительной тенденцией, благодаря которой мы имеем счастье и сегодня найти исконную, подлинно древнюю монодию. Взаимодействие этих двух культурных течений католического Запада — с одной стороны, к большей музыкальности, пышности, в отдельных случаях даже прямой демонстрации исполнительского мастерства, с другой — к строгости «музыкального молитвословия», можно обозначить как магистральный вектор исторической эволюции плавного распева.

Наряду с распевом псалмов в виде переклички полухорий существовал и другой столь же важный, как и антифонный, способ, когда стих псалма (библейской песни и другой псалмоподобный текст) распевал прецентор, а отвечал ему весь хор. Такой способ преподнесения музыки называется респонсорным пением (от лат. responsum ответ), а литургическая форма — респонсорием. Как и в случае с антифонами, в древнейшей практике солист распевал все стихи псалма и, таким образом, хоровой ответ выполнял в форме функцию рефрена. Со временем, по мере того как служба сокращалась, от псалма остался лишь один верс, а ответ из рефрена превратился в сокращенную репризу; в конце «трехчастной формы» повторялась лишь заключительная его часть (т.наз. repetendum). В таком виде

8

респонсорий благополучно просуществовал сотни лет, до Второго Ватиканского собора.

Пример респонсорного пения:

Градуал «Ex Sion» из мессы на второе воскресенье Адвента. Перевод: С Сиона благолепие красоты Его. Бог явно грядет (Пс 49:2-3); соберите Ему святых Его, принявших завет Его о жертвах (Пс 49:5).

Хоровая и сольная (начало ее обозначено буквой V, т.е. versus, верс) части содержат большое количество протяженных распевов текста (слог ga в слове congregate распевается на 37 звуков, слог runt в ordinaverunt — на 35).

Песнопения подобного типа называются мелизматическими и уже вполне притязают (особенно в сольном разделе) на искусство исполнителей. О том, что градуал писал опытный автор, свидетельствует мотивно-вариационная разработка, прообраз будущей «техники музыкальной композиции» (например,

в ordinaverunt: c-d-c-h-c-a-g, затем c-d-c-d-c-h-c-a-g). Повторяющиеся тоны внутри распева одного слога (как, например, удвоения и утроения одной и той же высоты c1 в congregate и в ordinaverunt) призваны выделить вовсе не слово молитвы (так сказать, «семантический» акцент), а вторую опору — тенор — пятого церковного тона («музыкально-логический» акцент)15.

2. Григорианская литургика: ординарий и проприй, месса и оффиций

Латинские распевы ныне исполняются произвольно. Выбирая среди тысяч дошедших до нас исторических образцов, современные музыканты составляют из них «тематические сюиты» или дают популярнейшие мелодии (как гимн «Te

15 Ладово-интонационная основа григорианского пения — восемь монодико-модальных ладов, называемых также церковными тонами (от нем. Kirchenton). Отсюда ещё один принцип классификации плавных распевов — по тону, к которому они приписаны. Например, говорят «магнификат первого тона», «магнификат второго тона» «магнификат третьего тона» и т.д., «градуал [латинский инципит] пятого тона», «офферторий [лат. инц.] четвёртого тона» и т.п.

9

Deum» или секвенция «Dies irae») обособленно, т.е. как обычные концертные сочинения. В аудиозаписи зачастую, прежде чем приступить к полифонической мессе на литургический cantus firmus какого-нибудь старинного композитора (например, Окегема или Обрехта), музыканты сначала поют отдельно сам этот cantus firmus, т.е. монодический плавный распев. В исторические времена, однако, ни один григорианский распев не мыслился вне богослужебного контекста. Текст и мелодия распева непременно осознавались как составные части конкретных (весьма строго регламентированных) служб. Определение того или иного плавного распева по местоположению в службе и по приуроченности его к календарному празднику — важный, так называемый литургический, критерий его классификации.

Одной-единственной формы проведения богослужения у католиков латинского обряда не существует, как нет и «унифицированной» формы проведения каждой из отдельных служб суточного круга. Описать традиционную григорианскую мессу или вечерню в той мере схематизма, как, например, это часто делается по отношению к формам автономной музыки Нового времени (ABA и т.п.), затруднительно. Объясняется это тем, что строение служб меняется день ото дня, от одного церковного праздника к другому, от одного поминовения святого к другому. Одни распевы (и музыка и тексты) употребляются только во время Великого поста, другие — только во время Пасхи, но пасхальные и страстные распевы не могут звучать одновременно. Наряду с изменяемыми есть и такие молитвословные тексты, которые распеваются изо дня в день, в одних и тех же типах служб. Притом что тексты таких молитв неизменны, их музыкальное оформление меняется.

Об изменяемых молитвенных текстах и григорианских мелодиях литургисты говорят, что они принадлежат проприю (позднелат. proprium, от лат. proprius — особый, характерный), такие распевы называют проприальными. Неизменные молитвы (с изменяюшейся музыкой) литургисты относят к ординарию, а соответствующие распевы называют ординарными (позднелат. ordinarium, от лат. ordinarius обычный, рутинный).

В богослужении католиков центральное место занимает месса. Литургическое устройство мессы чрезвычайно развито и сложно; в самом крупном плане в ней выделяют начальные обряды, литургию Слова (подготовка к бескровной жертве), евхаристическую литургию (в т.ч. дароприношение и причастие) и завершающие обряды. «Музыкальную» схему григорианской мессы в упрощенном виде можно представить так:

10