Настольная книга священнослужителя. Том 7

пригодный для царственной деятельности и по душечным преимуществам, и по самому телесному виду, устроив его таким, каким нужно быть для царствования. Ибо душа прямо являет в себе царственность, и возвышенность, и удаленность от грубой низости тем самым, что она, не подчиняясь, свободно, полновластно располагает своими желаниями. А кому иному это свойственно, кроме Царя?...Человеческое естество поскольку приуготовлялось для начальствования над другими и по своему подобию Царю вселенной выставлялось как бы неким изображением Его, то имело общие с Первообразом и достоинство, и имя. Но не в порфиру (как у художников) было облечено, не скипетром и диадемой показывало свой сан. Вместо багряницы оно облечено добродетелью, что царственнее всех одежд; вместо скипетра — утверждено блаженством бессмертия; вместо царской диадемы украшено венцом правды, так что, в точности уподобляясь красоте Первообраза, всем доказывало свой царский сан (17, 87).

Бог по Своему естеству есть всякое благо, какое только можно объять мыслью, или лучше сказать, будучи выше всякого блага — и мыслимого, и постигаемого — творит человека не по чему-либо иному, а только потому, что благ. Будучи же таковым и приступив к созиданию человеческого естества, не наполовину явил могущество благости, дав только нечто из того, что у Него есть, или поскупившись в этом общении, напротив, совершенство благости в Боге состоит в том, что приводит человека из небытия в бытие и со всею щедростью наделяет его благами. Поскольку же перечислить эти блага невозможно, Божие слово, в кратком изречении объединив их, сказало, что человек создан по образу Божию... И если Божество есть полнота благ, а человек Его образ, то, значит, образ в том и имеет подобие Первообразу, что исполнен всякого блага. Следовательно, в нас есть все прекрасное, всякая добродетель и мудрость, все, что только можно помыслить о совершенном (17, 140).

Человеческоеестество,будучиобразомпревысшегоБлаженства,исамо отличается красотой, когда являет в себе изображение блаженных черт (18, 363).

Человек приведен Творцом в бытие, чтобы быть одушевленным подобием Божественной и превысшей силы. Святитель Григорий Нисский

(21, 338).

Как благой, Бог сотворил нас не для того, чтобы наказывать, но чтобы мы были причастниками Его благости. Преподобный Иоанн Дамаскин

(ИЗ, 177).

По достоинству (человек) явился последним, как цель природы, созданный для правды, чтобы быть провозвестником правды между прочими животными... справедливо он явился последним: как венец всего творения, как причина мира, для которой создано все. Святитель Амвро-

сий Медиоланский (ИЗ, 177).

Бог всяческих, после сотворения видимой и невидимой твари, сотворил напоследок человека, поставив его как некий Свой образ, среди тварей неодушевленных и одушевленных, видимых и невидимых, чтобы твари неодушевленные и одушевленные приносили ему пользу, как некую дань, а естества невидимые, имея попечение о человеке, свидетельствовали этим свою любовь к Творцу. Блаженный Феодорит (113, 178).

Одарив человека бесчисленными благами, Бог поставил это малое и немощное (на вид) существо владыкой над таким множеством земных творений, сделав его на земле тем же, что Сам Он — на Небесах (35,

169).