Литература

Лопатин И.А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские. Опыт этнографического исследования. – Владивосток, 1992; Штернберг Л.Я. Гиляки, орочи, гольды, негидальцы, айны: Статьи и материалы. – Хабаровск, 1933; Шимкевич П.П. Материалы для изучения шаманства у гольдов // Записки Приамурского отдела ИРГО. 1896. Т. 2.; Сем Ю.А. Нанайцы. Материальная культура (вторая половина XIX-середина ХХ вв.). Этнографические очерки. – Владивосток, 1973; Иванов С.В. Орнамент народов Сибири как исторический источник (по материалом XIX-начала ХХ вв.). Народы Севера и Дальнего Востока. – М.-Л., 1963; Карабанова С.Ф. Танцы малых народов юга Дальнего Востока СССР как историко-этнографический источник. – М., 1979; Смоляк А.В. Нанайцы // Народы России: Энциклопедия. – М., 1994. С. 239-242.

Негидальцы

Негидальцы (самоназвания – “илкан бэйенин”, “на бэйенин” – “здешний”, “местный”; “амгун бэйенин” – “амгунский человек”) – народность России, численность – 622 человека (Перепись 1989 г.). Живут преимущественно на севере Хабаровского края (502 человека) по рекам Амур и Амгунь. Говорят на негидальском языке, имеющем два диалекта: низовской и верховской (по нижней и верхней Амгуни); первый имеет много общего с языком ульчей, орочей, нанайцев; во втором заметно влияние эвенков.

Еще в 1920-е годы негидальцы делились на отдельные роды “хала”, которые были экзогамны, имели свои родовые обычаи и обряды, устраивали в низовьях Амгуни “медвежьи праздники” – поминки, что также носило характер родового института.

Основной традиционной производственной деятельностью негидальцев являлись охота и рыболовство, этим они занимались почти круглый год. От удачного или неудачного промысла зависела жизнь всей семьи. Верховские негидальцы имели оленей, на которых ездили верхом, но чаще впрягали в нарты, держали также ездовых собак.

Вопросы происхождения негидальцев и сейчас еще до конца не решены. Для этого требуются глубокие исследования их языка в историческом плане, материальной и духовной культуры, антропологии. Можно лишь предположить, что основу этой народности составлял местный очень древний пласт на Амгуни со своим языком, отличным от эвенкийского и нивхского, но, возможно, близким к языкам предков ульчей, нанайцев и других нижнеамурских жителей. Сюда, на Амгунь, приходило много таежных эвенков, которые становились оседлыми жителями. Постепенно с верховьев они переселялись на более богатые угодья.

В течение длительного времени происходила взаимная ассимиляция пришельцев и местных жителей, создавался негидальский народ со своим языком, со своей культурной спецификой. Стойкость негидальцев в этническом отношении просто поразительна: будучи по сути дела небольшой группой, окруженные другими народами, они до сих пор сохраняют свой язык (не имея письменности), культурные особенности, национальное самосознание.

Негидальцы были и остаются исконными рыбаками и охотниками. У низовской группы в хозяйстве преобладало рыболовство. У верховских негидальцев рыболовство и охота дополнялись оленеводством. Однако их нельзя приравнять к кочевникам-оленеводам тайги – эвенкам, ибо они пользовались оленями только в транспортных целях и вели оседлый образ жизни.

В рыболовном промысле обе группы пользовались заездками “липкунэ” при ловле лососей, небольшими неводами “дагдали”, мешкообразными и четырехугольными сетями “адел”, “адил”, различными крючками, удочками, острогами. Рыболовный промысел велся в одиночку либо усилиями двух-трех человек. Каждая семья делала для себя большие запасы сушеного лосося – юколы. Обе группы негидальцев использовали и кожу рыб разных пород для изготовления одежды, обуви, бытовых предметов.

Охотничий промысел у верховских негидальцев играл более значительную роль, чем у их амурских соплеменников. Охотники занимались своим промыслом в течение всего года, охотились с помощью лука “бэй” и стрел “ней”, пользовались самострелами “сэнму”, берестяной или деревянной трубой во время гона для приманивания лося, оленя. На пушных зверей ставили давящие ловушки разных типов: на соболя – петли “хойки”, а также сеточку-рукавчик, от русских были позаимствованы капканы.

Некоторые негидальцы поздней весной выходили к южному побережью Охотского моря, занимались добычей нерп при помощи ружей и острог.

В промысловой деятельности использовались ручные (грузовые) нарты. В тайгу за пушниной низовской охотник ходил на лыжах, с ручной нартой длиной до 4 м. Низовские негидальцы имели ездовых собак, которых запрягали во время поездок до 10-12 штук в специальную ездовую нарту. Ездили по открытым местам, обычно по широким рекам. Пользовались лыжами двух видов: весной – обычными дощатыми “голицами”, зимой – “камусными”, подклеенными снизу шкурками с ног лосей или оленей. Для рыболовства и охоты употребляли дощатые плоскодонные лодки “огда”, берестяные оморочки “омо чин”, долбленки “огдама”.

Традиционное негидальское жилище было нескольких типов: летний сферический шалаш, покрытый циновками и берестой; летний шалаш в форме рассеченного цилиндра, покрытый берестой; летний двускатный шалаш, покрытый корой; зимнее жилище “фанза” с двускатной крышей; подземное жилище с двускатной крышей.

Основу питания составляли рыба и мясо (у верховских негидальцев оно занимало более важное место, чем у низовских), употреблявшиеся в разном виде – в сыром, вареном, жареном, сушеном. В супы добавлялись в качестве приправы различные дикорастущие корни и травы. В блюда из покупных продуктов (круп) добавляли много рыбьего жира, его ели также с ягодами, которые шли в разнообразные салаты из рыбы и различных корней.

Одежду и обувь негидальцы изготовляли из местных, а также привозных материалов. Зимние мужские и женские шубы были того же покроя, что и зимние шубы нивхов. Женские шубы делали только из собачьих шкур, а мужские шубы – из лосиных шкур. Летней мужской и женской одеждой были халаты, по покрою совпадавшие с нанайскими. Женскую одежду этого покроя шили преимущественно из рыбьих кож и китайских тканей. Старинная форма одежды сохранилась только в мужской охотничьей одежде. По покрою эта одежда имела большое сходство с эвенкийской, скроенной из одной целой шкуры без швов на боках.

Обувь бытовала двух типов: амурского типа (“пондоки”, “олочи”) и тунгусского (“лобдирма”, “тэргэми”). Обувь амурского типа шилась преимущественно из рыбьей и тюленьей кожи с подошвой из лосиной ровдуги и имела высокий поршень и короткое голенище из одного куска рыбьей кожи. Обувь тунгусского типа шилась из ровдуги и камусов с кроеной подошвой и поршнем.

Мужской головной убор негидальцев – меховой капор, состоящий из трех частей (продольной, теменной и двух боковых лопастей, защищающих уши). Кроме капоров мужчины зимой носили еще и покупные шапки с наушниками, иногда сами шили островерхие шапки из подобранных кусочков меха. Женским зимним головным убором был глубокий шлемовидный капор, сшитый из собачьего меха и покрытый шелковой китайской тканью. Фигурно вырезанный нижний край капора закрывал шею.

В религиозных верованиях было много сходного с ульчскими, анимистическими в основе: мир был наполнен духами – хозяевами каждой сферы – неба, земли, воды, тайги, гор. В конце XIX в. все негидальцы были крещены и получили русские имена и фамилии, однако в советские годы верующие люди преследовались, а часовни и другие молельные здания были закрыты.

Негидальский фольклор включал предания, сказки, песни, пословицы и поговорки. В нем нашли свое отражение исторические, экономические и территориальные взаимоотношения негидальцев с другими тунгусо-маньчжурскими народностями. Произведения устного народного творчества отличаются насыщенностью различных художественных приемов – употреблением образных и звукоподражательных слов, аллитерации, повторов и т.п.

Народное декоративное искусство выражено в широко распространенном амурском орнаменте, который можно увидеть на множестве повседневных вещей негидальцев: на красивых женских халатах “укэли” из рыбьей кожи, на женских нагрудниках “сала”, на меховых рукавицах “кохоле”, на сумочках, кошельках, футлярах для ножей. Лучшие традиции этого искусства продолжают в настоящее время известные мастерицы из негидальского села Владимировка (район им. П. Осипенко, Хабаровский край) Е.И. Алексеева, А.Н. Казарова, М.К. Охлопкова, А.П. Надеина. К сожалению, мужское искусство негидальцев, выражавшееся в создании изделий из дерева, кости, оленьего рога, металла и шаманских атрибутов (бубнов, колотушек к ним, различных амулетов), исчезло к началу ХХ в.

В советский период материальная и духовная культура негидальцев претерпели большие изменения. Произошла определенная нивелировка их жилища, одежды, средств транспорта. Лишь немногие люди старшего поколения носят традиционные халаты, обувь, рукавицы, головные уборы. Большинство негидальцев уже не владеет родным языком, к ассимиляции приводят часто создаваемые смешанные семьи. Ухудшившаяся экологическая обстановка отрицательно сказывается на здоровье народности. Если не будут приняты экстренные и неотложные меры по возрождению негидальцев и их уникальной культуры, то уже в самое ближайшее время мы станем свидетелями исчезновения этого этноса с карты народов мира.