История антропологии

13

ОБЩИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ АНТРОПОЛОГИИ

Как самостоятельная область науки антропология возникла поздно — в конце XVIII — в начале XIX столетия. Однако наиболее ранние попыт­ки понять место человека в природе, его сходство с другими организмами, его своеобразие, вариации человеческого типа по разным странам, возраст­ные изменения, объяснить его происхождение являются, по-видимому, столь же древними, как само научное знание вообще. Основные этапы фор­мирования антропологических знаний совпадают с поворотными периодами истории человеческого общества. Переходы от одной социально-экономиче­ской формации к другой, сопровождавшиеся бурной переоценкой ценностей, борьбой между старым и новым мировоззрением, подъемом или крушением тысяч индивидуальных судеб не могли не вести к глубокому раздумью о сущности человеческой природы. Люди хотели знать о «назначении» чело­века, о силах, которые привели человека в мир и которые, вооружив его разумом, подняли над всеми живыми существами и в то же время сделали жертвой неисчислимых бедствий и социальной несправедливости. Зачатки научных знаний о человеке возникли в недрах античной философии. В тво­рениях философа милетской школы Анаксимандра (610-546 гг. до н. э.), стремившегося познать происхождение и развитие всего сущего из перво­основы бытия - беспредельного, или «апейрон», излагаются идеи о воз­никновении человека путем ряда превращений его предков — животных. Зачатки эволюционного взгляда на человека можно найти у Демокрита (около 470-380 гг. до н. э.) и у Эмпедокла (490-430 гг. до н. э.). Антич­ные философы стремились определить главные источники отличий человека от животных. Анаксагор (500-428 гг. до н. э.), Сократ (469-399 гг. до н. э.) высказывали мысль, что человек обязан своим высоким положением в мире наличию у него руки. Мысли об огромной роли слова (речи) для че­ловека развивал знаменитый афинский учитель красноречия Исократ (436- 338 гг. до н. э.).

Однако философия была не единственным источником, порождавшим антропологические обобщения. Зоологические наблюдения над домашними и дикими животными также вели к размышлению о месте человека в органиче­ском мире. Анатомирование животных и изучение заболеваний человека со­действовали росту знаний о явлениях изменчивости отдельных органов че­ловеческого тела под влиянием их функций.

Следует указать, что анатомические знания накапливались еще задолго до того, как они получили отражение в трудах греческих ученых.

Широко известно высокое искусство бальзамирования трупов в Древ­нем Египте. Оно, несомненно, требовало известных познаний в области строения человеческого тела. Реалистическая, поражающая своей портретностью, скульптура Древнего Египта также несомненно предполагает доста­точное знакомство с анатомией. То же следует сказать и о скульптуре древ­него Крита.

Наблюдения путешественников знакомили античных людей с племенны­ми, расовыми отличиями людей. Таким образом, накапливались знания, которые в дальнейшем ходе развития науки помогали освещать вопросы о происхождении человека (философия, зоология), о морфологических вариа­циях у человека (медицина), о человеческих расах (география).

Алкмеон Кротонский (около 500 г. до н. э.), рассекая трупы животных, сделал ряд анатомических открытий. Один из величайших врачей древ­ности — Гиппократ (460-356 гг. до н. э.) — изучал влияние климата на организм человека; ему же принадлежит учение о темпераментах, построен­ное на представлении о четырех «соках» человеческого тела: кровь, желтая желчь, черная желчь и слизь. Преобладание крови, по Гиппократу, харак­терно для сангвиника, желтой желчи — для холерика, черной желчи — для меланхолика, слизи — для флегматика.

Большое значение для расширения географического кругозора в антич­ном мире имели путешествия Геродота (484-406 гг. до н. э.). До наших дней его сочинения — один из важнейших источников для изучения быта и нравов древних народов, а в некоторой степени и их физического типа. Так, описывая колхов (предков грузин, жителей Колхиды), Геродот указы­вал, что они темнокожи и курчавы, причем обращал внимание на то, что и сре­ди других соседних с ними народов имеются обладатели таких же примет. Описывая жителей северного Причерноморья, Геродот сообщал, что боль­шое и многочисленное племя, обитавшее между верхним Доном и средним течением Волги, — будины — «все голубоглазы и рыжеволосы». Свиде­тельства такого рода весьма ценны, так как они дополняют данные палео­антропологии и позволяют составить представление о распростране­нии некоторых антропологических типов до эпохи «переселения на­родов».

Изучение человека достигает в античное время своей вершины у Арис­тотеля (384-322 гг. до н. э.). В своих трудах «История животных», «О час­тях животных», «О возникновении животных», «О душе» Аристотель закла­дывает основы изучения животных. Он разрабатывает классификацию, рас­сматривает функциональную роль частей тела, а также механизмов их воз­никновения, анализирует корреляции (связи) частей. Он широко использует сравнительный метод изучения и вводит в биологию принцип аналогии. Аристотелю принадлежит идея «лестницы существ» или ряда постепенного повышения организации. Следует иметь в виду, что хотя взгляды Аристоте­ля были далеки от идей эволюции, однако его принцип ступенеобразного расположения существ сыграл в XVIII в. большую роль в развитии эволю­ционного учения.

Аристотелю принадлежит огромная заслуга в разработке проблемы мес­та человека в органическом мире. В его сочинениях можно найти множество глубоких мыслей о морфологических особенностях человека, отличающих его от животных. Однако Аристотель разошелся с Анаксагором и Сократом в оценке роли руки человека. «...Человек разумнейшее животное не потому, — писал Аристотель, — что имеет руки, но потому и имеет руки, что он разумнейшее существо, ибо разумнейший будет пользоваться хорошо очень многими инструментами, а рука, очевидно, не один инструмент, а многие: она — как бы инструмент инструментов. Тому именно, что может воспринять наибольшее число искусств, природа дала руку, наиболее пригодный из инструментов». В этом рассуждении очевидна телеологиче­ская сущность мировоззрения Аристотеля, объяснявшего наличие рук у че­ловека, исходя из той цели, которой служат руки у существа, наделенного разумом.

Из ученых древнего Рима наибольшее значение в истории антропологи­ческих знаний имеет Лукреций Кар (99—55 или 95—51 гг. до н. э.), автор поэмы «О природе вещей», в которой он развивал идеи о естественном про­исхождении органического мира и человека и дал замечательную по яркости картину развития культуры от первобытной дикости до цивилизации. Дру­гой крупнейший римский ученый — Клавдий Гален (131—200 гг. н. э) — завоевал себе славу и непререкаемый авторитет в течение почти четырнадцати столетий как медик и анатом. Гален произвел многочис­ленные вскрытия трупов животных, главным образом собак и низших обезьян.

Эпоха средних веков в Европе — период застоя во всех областях знаний. В это время традиции античных авторов находят свое продолжение в Пе­редней и Средней Азии, где жили и творили такие гиганты научной мысли, как Ибн-Сина и Бируни. От этого времени в анатомической современ­ной номенклатуре сохранилось немалое количество арабских терми­нов.

Эпоха Возрождения противопоставила аскетизму и железному гнету церковной догматики Средневековья пламенное восхищение человеком, его физической и духовной мощью. «Это был величайший прогрессивный пере­ворот, — писал Энгельс, — пережитый тогда человечеством, — эпоха, кото­рая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, стра­сти и характеру, по многосторонности и учености».

Эпоха Возрождения ознаменовалась крупными успехами в области анатомии человека. Замечательно, что Леонардо да Винчи предлагал изу­чать как можно больше вариантов строения и выбирать в качестве нормы средний. Он же поместил рисунок руки человека рядом с рисунком руки обезьяны.

На первом месте среди анатомов следует назвать реформатора анатомии Везалия (1514—1564), важнейший труд которого «Фабрика человеческого тела» был основан на тщательном изучении тела человека. Большой вклад в анатомию внесли Евстахий, Фабриций. Среди зоологических работ большое значение имели труды Клузия, описавшего различных экзо­тических животных, Геснера, автора пятитомной энциклопедии животных и множества других работ, Белона, изучавшего птиц и давшего поучитель­ное изображение скелета птицы рядом со скелетом человека в одинаковых позах и с одинаковыми буквенными обозначениями гомологичных частей.

Огромное значение для развития знаний о расах имели великие геогра­фические открытия XV и XVI столетий. Им предшествовали путешествия венецианца Марко Поло (1254—1323), познакомившего европейцев с высо­кой культурой китайского народа и сообщившего первые сведения о насе­лении многих азиатских стран.

Путешествия Христофора Колумба, Васко да-Гамы, обогнувшего Афри­ку с юга и проникшего в Индию морским путем (1497), и первое кругосвет­ное путешествие Магеллана (1521) дали основание для критики учения церк­ви о происхождении всех людей от Адама и Евы.

Одним из важных для антропологии научных результатов дальних путешествий было первое непосредственное ознакомление европейцев с обезьянами. Так, спутник Магеллана Пигафетта (1598) писал, что на афри­канских берегах «водится множество обезьян, которые подражаниями че­ловеческим движениям доставляют великое удовольствие знатным особам». Знания об африканских антропоморфных обезьянах в XVII в. накаплива­лись благодаря путешественникам (например, англичанин Пуркас — 1625) и анатомам (голландец Тульпиус—1641, англичанин Тайсон—1699). Возможно, что описанный Пуркасом «понго» — это горилла, а «энджеко» — шимпанзе.

Названные исследования послужили важным материалом для обосно­вания в дальнейшем идеи близости предков человека к животным. Эта идея получила свое развитие в борьбе материализма против идеализма у фран­цузских философов-материалистов XVIII в. (Дидро, Гельвеций, Ламеттри, Гольбах).

В атмосфере надвигавшейся революционной бури рождались идеи о все­общности закона изменения вещей, о развитии живой природы, об эволюции, но эти идеи были еще смутны и отрывочны, а нередко и внутренне противо­речивы. Фактический материал для создания подлинной теории эволюции был еще совершенно недостаточен.

Одновременно с высказываниями смелых догадок о происхождении чело­века от животных в XVIII в. строились классификационные схемы. Круп­нейший натуралист Карл Линней (1707—1778) выделил отряд приматов, в который он поместил вместе с летучей мышью, лемуром и обезьяной также и человека. Ему же принадлежит и выделение вида Ното sapiens и его раз­деление на четыре расы.

Среди многочисленных путешествий наиболее крупное значение имели три плавания английского мореплавателя Джемса Кука, совершенные им с 1768 по 1779 г. в Тихом океане. В результате этих плаваний было опро­вергнуто чисто умозрительное убеждение, господствовавшее тогда в науке, в существовании огромного континента «Неведомой Южной земли» (в юж­ной части Тихого океана). Кроме того, было открыто восточное побережье Австралии, были впервые нанесены на карту такие большие острова, как Новая Зеландия, Новая Каледония и множество других большого и малого размеров. Были собраны сведения о природе островного мира Тихого океа­на, о внешнем облике и культуре его населения.

Важнейшим периодом в развитии антропологии и в ее формировании как особой науки была середина XIX в. 60-е и 70-е годы XIX в. характеризуются ростом интереса к вопросам систематики человеческих рас, их происхождения и расселения. В Париже, по инициативе Поля Брока, в 1859 г. основывается Антропологическое научное общество, при котором были организованы музей и Антропологическая школа. В 1863 г. осно­вывается Антропологическое общество в Лондоне, в 1864 г. — антро­пологический отдел Общества любителей естествознания в Москве. Позд­нее аналогичные организации возникают в Германии, Италии и других странах.

В числе основных задач этих обществ значится изучение человеческих рас. Внимание широких кругов общества к расовым различиям у человека характерно для эпохи империализма — эпохи окончательного территори­ального раздела мира между крупнейшими капиталистическими держава­ми и обострения противоречий между небольшой горстью господствующих наций и порабощенными народами колониальных и зависимых стран. Ко­лониальная экспансия европейских держав, резкие национальные противо­речия в самой Европе в связи с объединением Германии и ее победой в фран­ко-прусской войне, обострение национального вопроса в царской России, война Северных и Южных штатов Америки и связанный с ней негрский во­прос — все эти обстоятельства чрезвычайно усиливают интерес различных групп общества к проблеме расовых особенностей у человека. В этот период прогрессивные общественные силы вступают в ожесточенную борьбу с аполо­гетами реакции, отстаивающими теорию неравенства рас. Расизм находит себе особенно благодатную почву в среде американских и английских полигенистов, которые пытаются обосновать законность торговли неграми мнимыми аргументами в пользу «теории» близости темнокожих рас к живот­ным. Наиболее принципиальную и последовательную критику эти рабо­владельческие взгляды встретили со стороны русских революционных демо­кратов, главным образом Н. Г. Чернышевского. Фактическое их опровер­жение было дано исследованиями Н. Н. Миклухо-Маклая на Новой Гвинее.

Крупнейшим событием в истории антропологии было появление трудов Чарлза Дарвина «Происхождение человека и половой отбор» (1871) и «О вы­ражении эмоций у человека и животных» (1872). Они были подготовлены прежде всего идеями эволюционистов XVIII в., трудом Ламарка «Фило­софия зоологии» (1809), трудом самого Дарвина «Происхождение видов» (1859), рядом работ его сторонников — Гексли, Геккеля и др., а также ус­пехами археологии палеолита (Буше де Перт), четвертичной геологии (Ляйелль) и других отраслей знания. Работы Дарвина нанесли сокрушительный удар телеологическим воззрениям на человека, и в этом — важнейшая сторона прогрессивного значения его трудов для антропологии.

Вопросы происхождения и эволюции человека разрабатывались во вре­мена Дарвина главным образом зоологами. Антропология 60—70-х годов сосредоточивала свое внимание по преимуществу на изучении рас. В эти же годы усиленно разрабатываются вопросы методики антропометрии (Брока, Бэр, Велькер, Богданов), а позднее — приемы вариационно-ста­тистического исследования, позволяющие путем учета статистической досто­верности результатов устанавливать или отвергать различия между средними арифметическими сопоставляемых групп.

Однако уже в конце XIX столетия проблема антропогенеза делает­ся неотъемлемой частью антропологической науки. Вместе с этим естествен­но рождался вопрос о взаимоотношении между расоведением, с одной сторо­ны, и учением о возникновении и развитии человека — с другой. Идеологи реакции перенесли закономерности естественного отбора в человече­ское общество. Так возникли тенденциозные, глубоко ошибочные направ­ления — «антропосоциология», «социальный дарвинизм», «расистская ев­геника» и другие лжетеории, призванные оправдать эксплуатацию и ист­ребление колониальных народов. Всем этим построениям противостоит подлинная наука и, прежде всего, огромная масса фактического материала, собранная учеными многих стран мира.

Из зарубежных исследований в области антропогенеза особенно широкую известность приобрели работы Абеля, Болька, Буля, Вейденрейха, Грегори, Дюбуа, Кенигсвальда, Кизса, Ле Гро, Кларка, Лики, Лота, Матейки, Мон­тегю, Пей Вэньчжуна, Серджи, Швальбе, А. Шульца; в области расове­дения — Биасутти, Боаса, Деникера, Джиуффриды Руджери, Заллера, Куна, Г. Шапиро; в обоих областях — Валлуа, Грдлички, Столыгво и мно­гих других.

ИСТОРИЯ АНТРОПОЛОГИИ В РОССИИ

В качестве самостоятельной научной дисциплины антропология офор­милась в России, как и в других странах, во второй половине XIX в. Толь­ко в 50-х и 60-х годах возникли первые научные антропологические учреж­дения и общества, стали издаваться специальные антропологические рабо­ты. Но накопление антропологических знаний началось значительно рань­ше и протекало по двум основным руслам: изучения особенностей физическо­го типа неселяющих Россию народов, с одной стороны, и развития обще­теоретических представлений о происхождении человека, которые всегда занимали видное место в сочинениях русских философов и натуралистов, — с другой.

Более специальные вопросы антропологии, связанные с изучением вари­аций строения отдельных систем и органов человека, возрастной изменчи­вости, физического развития, — вопросы, которые включаются в совре­менной антропологии в особый раздел — морфологию человека, — вошли в антропологическую тематику значительно позднее и долгое время не вы­ходили из круга интересов анатомов и медиков.

Зарождение антропологических знаний в России. Накопление антро­пологических сведений о населении России началось задолго до того, как были выработаны специальные методы антропологических исследований, и шло в неразрывной связи с собиранием этнографических материалов.

Уже в средневековой русской литературе, в сочинениях, касающихся бы­та отдельных народов, мы встречаемся то с более, то с менее подробным опи­санием особенностей их физического типа, которые всегда обращали на себя внимание путешественников и писателей не в меньшей степени, чем особен­ности быта и нравов. С расширением этнографического кругозора увеличи­ваются и антропологические знания о разных народах России. Особенно значительное накопление этих материалов связано с присоединением Сибири к Русскому государству. Совершенно новый мир предстал перед русскими землепроходцами, служилыми, торговыми и промышленными людьми, в сообщениях которых, в многочисленных «отписках», «сказках», содер­жатся первые известия о народах Сибири. С начала XVIII в. появляются и первые собственно этнографические сочинения о сибирских народах, со­чинения, в которых, как правило, разбросаны и сведения о физическом типе описываемого населения.

Среди деятелей русской науки первой половины XVIII в. одно из пер­вых мест принадлежит В. Н. Татищеву, оставившему заметный след в раз­витии научных знаний в России, в том числе и этнографии.

В. Н. Татищев — автор замечательной для своего времени программы-анкеты для собирания сведений по географии и истории различных областей России. Эта анкета (первая редакция ее относится к 1734 г., вторая — к 1737 г.) уделяет внимание и специально антропологическим вопросам.

В программе 1737 г. («Предложение о сочинении истории и географии российской»), содержащей 198 вопросов по разным разделам географии и истории («о границах», «о водах», «о природном состоянии земли», «о жи­телях» и т. д.), указывается:

«При описании каждого народа состояние телес обсчественное нуждно описать: крупен или мелок или широк; плечи, лица широкие, круглые, цве­том серые, черные или белые; носы острые или круглые, покляповатые или плоски; волосы черные, русые, белые или рыжие и как долги; имеют ли нос, рот большой, губы толстые или средние, цветом смуглы или белы, желты... Сие все как наиболее находится и весьма бы изрядно было, ежели б, где живописца сыскав, оных смалевать».

Программа В. Н. Татищева несомненно оказала влияние на содержание работы Великой Северной Экспедиции 1733—1743 гг. В инструкции, со­ставленной участником этой экспедиции историком Г. Ф. Миллером, антро­пологическая часть разработана подробно; она содержит десятки вопросов: рост, телосложение, форма и цвет волос, цвет глаз, размеры и формы лица, носа, рта, подбородка, ушей, величина, посадка и цвет зубов и т. д.

Не забыты антропологические сведения и в трудах участников экспеди­ции. В замечательной этнографической монографии С. П. Крашениннико­ва «Описание земли Камчатки» (1755 г.) мы находим и антропологиче­скую характеристику описываемых народов.

Тонкая наблюдательность автора, его умение в немногих словах выразить наиболее важные черты проявляются и в тех скупых описаниях антро­пологического типа камчадалов, коряков и курильцев, которые разбросаны в труде Крашенинникова. Тогда как камчадалы «ростом низки, телом смуг­лы, не мохнаты, черноволосы, малобороды, лицом калмыковаты с покляпыми носами...», курильцы «в телесном виде» резко от них отличны: «Сей народ ростом средней, волосом черен, лицем кругловат и смугол, но гораздо пригоже других народов. Бороды у них большие, окладистые, тело мохна­тое...».

В последние десятилетия XVIII в. были проведены русские экспедиции на Алеутские острова, Аляску, были основаны русские поселения на Тихо­океанском побережье Северной Америки; вначале XIX в. русские моряки выходят на широкую арену кругосветных путешествий.

В первой половине XIX в., начиная с первого круго­светного плавания И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф.Лисянского 1803—1806 гг., русские моряки совершили более 30 кругосветных путешествий, не только ознаменовавшихся важнейшими географическими открытиями, но и доста­вивших первые сведения о многих народах земного шара, в первую очередь о населении тихоокеанских островов.

В трудах Ю. Ф. Лисянского, О. Е. Коцебу, В. М. Головнина, Ф. П. Лит­ке и других русских мореплавателей заключены ценнейшие этнографиче­ские материалы и наряду с ними первые в науке описания физического типа многих народов.

В то время как накопление данных о физическом типе разных народов России и зарубежных стран шло параллельно с этнографическими исследо­ваниями, другая область антропологии, трактующая вопросы происхожде­ния человека, его места в системе животного мира и т. п., развивалась в тесной связи с «натуральной историей».

Работы А. П. Протасова, С. Г. Забелина, А. М. Шумлянского, Д. И. Иванова и других известных русских анатомов еще в XVIII в. за­ложили прочные основы для развития отечественной анатомии.

Крупным представителем отечественной анатомии в начале XIX в. был выдающийся анатом и физиолог П. А. Загорский — автор ряда тера­тологических исследований.

Среди коллекций кунсткамеры Петра I — этой колыбели отечественных музеев — большое место занимали анатомические препараты и препараты различных уродств. Знаменитый указ Петра I о монстрах (1718 г.) пред­лагал сдавать за плату местным властям, а последним доставлять в кунст­камеру «как человечьи, так скотские, звериные и птичьи уроды». Часть Петровской тератологической коллекции сохранилась до настоящего времени.

На русский язык переводились по­рой раньше, чем на другие западноев­ропейские языки, наиболее крупные про­изведения мировой естественноисторической литературы.

А. Н. Радищев. Убежденным защитником идей о родстве человека с животными был великий русский писатель, философ и революционер А. Н. Радищев. Наиболее полно развита эта идея в его трактате «О человеке, о его смертности и бессмертии», написанном в период 1792—1796 гг. в Илим­ской ссылке.

Человек, писал Радищев, «единоутробный сродственник, брат всему на земле живущему, не только зверю, птице, рыбе, насекомому, черно­кожему, полипу, но растению, грибу, мху, плесне, металлу, стеклу, камню, земле».

«Паче всего сходственность человека примечательна с животными... Все органы, коими одарен человек, имеют и животные, разумея в назна­ченной их постепенности».

Отмечая сходство человека с животными и указывая, что «нет в человеке, может быть, ни единыя склонности, ни единыя добродетели, коих бы сход­ственность в животных не находилося», Радищев подчеркивает вместе с тем и отличия человека. Это в первую очередь характерное для человека прямохождение — «паче всего человека отличающее качество». «Широкая его ступ­ня, — писал Радищев, — большой у ноги палец и положение других с дви­жущими ступню мышцами суть явное доказательство, что человек не пре­смыкаться должен по земле, а смотреть за ее пределы».

Трактат Радищева «О человеке, о его смертности и бессмертии», впер­вые опубликованный уже после смерти автора в 1809 г., по праву должен считаться одним из наиболее значительных произведений мировой антро­пологической литературы того времени.

К. М. Бэр. В начале XIX в. антропология еще не оформилась в каче­стве самостоятельной отрасли знания. Первые ее шаги в этом направлении связаны в России с деятельностью академика К. М. Бэра (1792—1876).

Один из крупнейших естествоиспытателей XIX в., основатель современ­ной эмбриологии, К. М. Бэр известен и как выдающийся географ и путе­шественник, и как первый исследователь рыбных богатств Каспийского мо­ря, и как один из крупнейших антропологов своего времени, как организа­тор антропологических и этнографических исследований в России. Широта научных интересов К. М. Бэра была отмечена его современниками: «начав с яйца, он показал человека человеку» — гласит надпись на медали, выбитой в его честь в 1864 г.

Ранние антропологические работы Бэра относятся еще к 20-м годам XIX в. Особый интерес представляет его доклад «О происхождении и рас­пространении человеческих племен» (1822), в котором он развивает взгляд о происхождении человечества из общего корня и высказывает мысль о том, что различия между человеческими расами выработались после их расселения из общего центра, под влиянием различных природных ус­ловий в зонах их обитания.

В 1834 г. Бэр по приглашению Российской Академии наук переехал из Кенигсберга в Петербург, где в полном объеме развернулась его антрополо­гическая деятельность.

В 1842 г. Бэр становится во главе Анатомического кабинета Академии наук, где хранилась небольшая краниологическая коллекция, знаменитая Петровская коллекция уродов и анатомические препараты, приобретенные Петром I у голландского анатома Рюйша. Благодаря Бэру этот кабинет ста­новится основой будущего крупного антропологического музея. В течение многих лет Бэр руководил им и отдал много сил пополнению и систематиза­ции в первую очередь его краниологических коллекций. В процессе их изу­чения Бэр опубликовал ряд краниологических работ. Первая из них отно­сится к 1844 г. и посвящена описанию карагасского черепа, который он срав­нивает с самоедским и бурятскими черепами. Это не только первая в России краниологическая работа, но, несомненно, одно из первых краниоло­гических исследований, в котором с такой полнотой поставлены многие мето­дические и общие вопросы антропологии.

К 1859 г. относится статья Бэра «О папуасах и альфурах», в которой подробно изложены его взгляды на происхождение человеческих рас. Ему принадлежат и специальные работы — о деформированных черепах, о крани­ологическом типе славян и ряд других.

Особо следует отметить заслуги Бэра в разработке программы и методики антропологических, в первую очередь краниологических иссле­дований. Уже в своих работах, относящихся к 40-м и 50-м годам, он указы­вает на необходимость выработать единые принципы измерений и выбрать исходную горизонтальную плоскость. Бэр явился инициатором конгресса антропологов, который состоялся в Геттингене в 1861 г. Предложенные им на конгрессе методика и программа краниологических исследований легли в основу всех дальнейших краниологических работ как в России, так и за рубежом. Из теоретических проблем антропологии наибольшее внимание Бэра привлекали вопросы происхожде­ния человеческих рас, факторы возник­новения расовых особенностей.