Ольшанский Д_В_Основы политической психологии

лектизмом прагматической направленности: особенности того или иного изу- чаемого политическим психологом объекта и соображения практического удоб- ства исследователя (включая его субъективные предпочтения) диктуют выбор способа теоретической интерпретации получаемых результатов.

Будучи с самого начала своего развития лишена собственной адекватной концептуально-методологической базы, политическая психология, особенно в западном варианте, долгие годы шла по пути непрерывного самоформирования основ такого рода за счет синтетического соединения, а подчас и просто эклек-

тического заимствования самых разных концепций и методов из разных школ и направлений западной психологии. Начиная от ортодоксального психоанализа и кончая самыми современными вариантами бихевиоризма и когнитивных теорий, все они на разных этапах легко обнаруживаются в западной политической пси- хологии. С точки же зрения непосредственной конкретно-научной методологии,

всовременной западной политической психологии можно выделить две основ- ные тенденции.

Первая тенденция представлена в исследованиях, исходящих из идей

структурного функционализма и системной теории политики как одной из его разновидностей. Наиболее активно данная тенденция развертывалась в теориях «политической поддержки», с одной стороны, и в ролевых теориях — с другой стороны. Сюда же следует отнести также идеи критического рационализма и бихевиоризма (включая такие направления, которые исследовали политику с позиций «конвенционального», радикального и социального бихевиоризма), от- ражая запросы той части практической политики, которая стремится «отладить» современный западный политический механизм в целом, считая его достаточно гомогенным и вполне устойчивым. Психология участников политического про- цесса интересует их в связи с тем, что они стремятся оптимизировать адаптацию человека к наличному, существующему социально-политическому порядку. Для этого направления характерна определенная заданность исследовательских под- ходов и, соответственно, получаемых результатов — в частности, прежде всего

всилу явной акцентировки социально-охранительной функции политической психологии. Политико-психологическое знание используется данным направле- нием исключительно для оправдания существующего политического устройст- ва, подчас даже без учета перспектив его развития. Философские основания большинства частно-научных концепций этого рода относятся к сциентизму и технократизму, опираясь на веру в возможность чисто инженерного подхода к

человеку в политике на основе применения новейших научных достижений («новых технологий») в плане управления им. Эти внешне новейшие, а на деле давно используемые модификации позитивистско-утилитаристской политиче- ской теории являются продолжением той классической традиции, у истоков ко- торой стоял еще Т. Гоббс.

Вторая тенденция представлена антипозитивистским направлением, в рус- ле которого активно разрабатываются теоретические конструкции когнитивиз- ма, «гуманистической психологии», неофрейдизма и символического интерак- ционизма. Основой данных течений является антисциентистская, часто иррацио- налистическая философия антропологического толка. В эмпирические полити- ко-психологические исследования эти идеи проникли из культурной антрополо- гии, психоанализа и социального бихевиоризма Дж. Мида и Ч. Кули. В настоя-

щее время в этой части политической психологии в качестве методологической основы достаточно серьезно укоренился инстинктивизм фрейдистского понима- ния человека, идеи подсознательной идентификации личности со «своей» поли- тической партией, а также общее иррационалистическое видение природы чело-

века. Данные методологические постулаты дают неоднозначные результаты в зависимости от политических установок исследователей. Так, например, психо- анализ в истории политической психологии представлен, как в откровенно пра- вых идеях Г. Лассуэлла, так и в радикальных построениях «новых левых». В ко- нечном счете, и здесь политические психологи часто поступают по принципу «что нашли, то и сгодилось». Увлеченность конкретными исследованиями и прикладными заказами часто как бы избавляет их от необходимости специаль- ной проработки методологических задач. В соответствии с личными пристра- стиями и симпатиями исследователя, выбирается та или иная, удобная лично ему теоретическая схема. Причина такой методологической «всеядности» все та же — это отсутствие собственной методологической базы, отсутствие собствен- ного понимания политики и ее психологических механизмов. Именно поэтому

методологические вопросы были и продолжают оставаться в центре внимания наиболее серьезных политических психологов. Хотя, безусловно, они никак не могут закрыть собой яркость и многообразие изучения конкретных объектов по- литической психологии.

В ПОИСКАХ «МЕНТАЛИТЕТА»

Обобщенно, предметом политической психологии часто называют полити- ческий «менталитет». Менталитет (от англ. Mentality — сознание) — обобщен- ное понятие отчасти образно-метафорического, политико-публицистического плана, обозначающее в широком смысле совокупность и специфическую форму организации, своеобразный склад разнообразных психических свойств и ка- честв, особенностей и проявлений. Используется, главным образом, для обозна- чения своеобразного, оригинального способа мышления, склада ума или даже умонастроений. Например, иногда в литературе упоминается национальный менталитет — «грузинский», «русский», «немецкий» и др. Встречается и регио- нальный менталитет— «скандинавский», «латиноамериканский» и др. Иногда говорят о менталитете социальной группы, слоя, класса — «мелкобуржуазный», «интеллигентский», «маргинальный» и др. Подчас это понятие несет в себе ква- лификационно-оценочный оттенок, отражая способности мышления и уровень интеллекта его носителей (особенно в сочетании с прилагательными типа «вы- сокий», «низкий», «богатый», «бедный» и т. п.). Может нести и содержательно- идентификационную нагрузку политико-идеологического характера (например, «либеральный», «тоталитарный», «демократический», или же, скажем, «проле- тарский», «революционный», а также, напротив, «контрреволюционный», «ре- акционный» и т. п. менталитет).

В свое время в обществознание понятие менталитет было введено предста- вителями историко-психологического и культурно-антропологического направ- лений Л. Леви-Брюлем, Л. Февром, М. Блоком и некоторыми другими. В перво- начально использовавшемся контексте менталитет означал наличие у пред- ставителей того или иного общества, трактуемого, прежде всего, как националь- но-этническая и социо-культурная общность людей, принадлежащих к одной и той же исторически сложившейся системе культуры, некоего определенного общего «умственного инструментария», своего рода «психологической оснаст- ки», которая дает им возможность по-своему воспринимать и осознавать свое природное и социальное окружение, а также самих себя. Со временем понятие

менталитет стало использоваться и для описания в обобщенном виде свойств и особенностей организации социальной и политической психологии людей, при- надлежащих к такой общности, в частности, политического сознания и самосоз- нания членов той или иной достаточно обособленной общности не только на-

ционально этнического и историко-культурного, но и социально-политического характера.

Вузком политико-психологическом смысле менталитет представляет со- бой определенный, общий для членов социально-политической группы или ор- ганизации своеобразный политико-психологический тезаурус («словарь», «лек- сикон», призму восприятия и осмысления мира). Именно он и позволяет доста- точно единообразно воспринимать окружающую социально-политическую ре- альность, оценивать ее и действовать в ней в соответствии с определенными ус- тоявшимися в общности нормами и образцами поведения, гарантированно адек- ватно воспринимая и понимая при этом друг друга. В этом случае общий мента- литет сам по себе является организующим фактором, образующим особую по- литико-психологическую общность людей на основе такого единого для всех ее членов менталитета.

С функциональной социально-политической точки зрения, общий для той

или иной группы менталитет способствует поддержанию преемственности ее существования и устойчивости поведения входящих в нее членов, прежде всего,

вотносительно стабильных, но особенно — в кризисных ситуациях. Главной особенностью последних является такое разрушающее воздействие на ментали- тет, которое подвергает опасности его целостность и сплачивающе- унифицирующий поведение людей характер, а в случае экстремального, крити- ческого воздействия может приводить к дестабилизации, расслоению и наруше-

нию общности менталитета членов группы вплоть до полного разрушения такой политико-психологической общности. Возникающая в результате подобных си- туаций аномия ведет к появлению многочисленных форм девиантного поведе- ния и острым психологическим кризисам у представителей данной общности, что влечет за собой и социально-политические последствия: в таких случаях общность становится способной прежде всего (а иногда и исключительно) к де- структивному в социально-политическом плане поведению, подчас чреватому не только разрушением социального окружения, но и саморазрушением такой общности.

Вподобных случаях возникает особый, «кризисный менталитет» (или ане- мическое, «дезинтегрированное сознание») как выражение определенного этапа распада устойчивых прежде социально-политических образований, определяв- ших поведение людей, в структуре сознания и психики в целом. Главными его особенностями являются своеобразная мозаичность (конфликтное сосущество- вание, с одной стороны, отмирающих, уже неадекватных прежних и, с другой стороны, нарождающихся, но еще не стойких новых компонентов), несистема- тизированность, отсутствие целостности и устойчивости, ситуативность и не- прерывная изменчивость. В отличие от докризисного, достаточно устойчивого и структурированного менталитета, кризисный носит потокообразный, лабильный характер. Менталитет такого типа, например, появляется в ситуациях резкого перехода от тоталитаризма к демократии, характеризующихся появлением цело- го ряда новых форм общественной жизни — в частности, социально- политического плюрализма, многоукладной экономики, многопартийности и т. п. на этапе возникновения и становления этих явлений. Примером такого рода, в частности, служат попытки разнообразных реформ в советском обществе, свя- занных с периодом перестройки: главным фактором этих реформ должен был стать «человеческий фактор», то есть, новый, изменившийся менталитет всего общества. Развитие событий показало, однако, что трансформация менталитета является достаточно длительным и болезненным процессом. Это связано, во- первых, с трудностями отказа от прежней «психологической оснастки» — со

значительной инерционностью и особого рода «сопротивляемостью» прежнего менталитета. Во-вторых, с опасностью деструктивных последствий в результате его слишком быстрого разрушения. В-третьих, со сложностью формирования нового менталитета в процессе, по сути дела, принудительной адаптации людей не столько к новым условиям (их еще нет и не может быть на этапе начала ре- форм), сколько к предстоящему длительному периоду реформирования. Труд- ности такого рода ведут к тому, что общественные преобразования оказываются лишенными поддержки со стороны массового менталитета общества и, напро- тив, вынуждены преодолевать дополнительное сопротивление со стороны поли- тической психологии членов общества.

ОСНОВНЫЕ ОБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Сфера конкретных объектов, изучением которых занимается политическая психология, крайне широка, если не сказать, безгранична. Практически, к ней относится все в политике, что так или иначе содержит хоть какие-то «психоло- гические аспекты» и к чему причастен столь модный в последние десятилетия «человеческий фактор». От психологии лидерства до поведения толпы; от ин-

триг в малой группе руководящего органа страны до стихийного панического поведения; от партийной принадлежности до полной аполитичности, и т. д., и т. п. Таков далеко не полный перечень только основных, наиболее ярких и извест- ных объектов внимания политической психологии.

Многообразие объектов подразумевает обилие межпредметных и междис- циплинарных связей политической психологии. По характеру целого ряда изу-

чаемых объектов и своему конкретному содержанию политическая психология на конкретно-практическом уровне тесно смыкается с рядом близких психоло- гических дисциплин — прежде всего, с психологией пропаганды и с психологи- ей организации и управления. С первой ее объединяют проблемы социальных установок, общественного мнения, массового поведения и т. п. Со второй — теоретические и практические аспекты проблематики конфликтов и лидерства, особенностей психологии малых и больших социальных групп.

Политическая психология достаточно тесно связана с социологической наукой, в особенности с таким ее разделом, как политическая социология. Ис- пользуя результаты, получаемые с помощью социологических методов (прежде всего, массовых социологических опросов, методов демоскопии и т.д.), полити- ческая психология обеспечивает их более углубленную интерпретацию, качест- венный анализ. Это удачно взаимно обогащает обе научные дисциплины, хотя и

не снимает извечных споров психологов и социологов о роли и значении каждой из этих наук.

Разумеется, политическая психология обладает и развитыми междисцип- линарными связями с различными направлениями политологии. Так или иначе,

вцелом, они имеют общий объект изучения, политику, а значит, и общие корни. Несмотря на постоянно возрастающую, особенно в последнее время, самостоя- тельность политической психологии, во многих случаях политология выступает

вкачестве заказчика перед ней, выдвигая те или иные функциональные пробле- мы. Соответственно, происходит и взаимообмен методами, обогащающий обе науки. Обратим внимание, что между их представителями, в отличие от преды- дущего случая, практически нет споров и противоречий. Это свидетельствует о достаточном разграничении предметов изучения и наличии достаточно различ- ных собственных научных «языков» у каждой из этих дисциплин.

Задачи, выдвигаемые политологией и самой полической практикой, сказы- ваются на динамике развития политической психологии, выдвигая на первое ме- сто то одну, то другую функциональную проблему. Соответственно, по функ- циональной направленности, заданной политологией и политической практикой, современную политическую психологию можно разделить на два основных раз- дела. Проблематику первого раздела составляют вопросы внутренней политики, проблематика второго раздела — сфера международных отношений и внешней политики. Помимо этих достаточно очевидных разделов, в последнее время за счет запросов практики и инвестирования очень серьезных средств, активно развивается еще один раздел — военно-политическая психология, в последние годы весьма активно претендующая на функциональную автономию.

Врамках политической психологии во внутренней политике стержнем исследований является психология личности «политического человека», а также проблемы политической социализации и социальных установок как психологи- ческих характеристик, через которые раскрывается личность в политике. Формы связи «интрапсихических детерминант с политическими процессами» просле- живаются путем анализа проблем лидерства, проявлений политического недо- вольства, антиправительственных выступлений, поведения на выборах, расовых волнений и т. д. Психология личности «политического человека» рассматрива- ется в двух аспектах. В одном из них эпицентром выступает личность лидера — исследуются психологические особенности конкретных государственных, поли- тических и общественных деятелей. Основоположником данной линии был, как известно, еще З.Фрейд, создавший первый в науке психобиографический порт- рет «28-го президента США» В. Вильсона. Трансформировавшись в психоисто- рию, эта линия обогатилась и иными, не только психоаналитическими подхода- ми. В ее рамках активно исследуются механизмы мотивации политического по- ведения в широком плане; способы принятия политических решений; особенно- сти политического мышления; политико-психологические механизмы влияния на различные социальные группы и слои населения; особенности «обаяния» ли- деров и т. д.

Вдругом аспекте, личность рассматривается в качестве рядового участни- ка политических процессов или члена определенных социальных групп. Таким образом исследуется целый ряд проблем. Сюда относится, в первую очередь, степень вовлеченности «среднего человека» в политику — например, «апатич- ность», «конформность» или, напротив, «политическая активность». Здесь же исследуются конкретные типы такой политической вовлеченности (например, «лидер», «присоединившийся», «принимающий решения» или простой «испол- нитель»). Отдельные разделы — «качество» участия в политической деятельно- сти (гибкость, ригидность позиций, творческий подход), ролевые ориентации личности, механизмы «привязанности» к политической системе (так, например, западными политическими психологами выделяются «сентиментальный» и «ин- струментальный» виды лояльности) и т. д.

Социальные установки и стереотипы изучаются политической психологи-

ей в качестве ведущих механизмов политического поведения и рассматриваются как организованная предрасположенность личности к определенному воспри- ятию ситуации, ее оценке и последующим действиям. Установка включает в се- бя когнитивную ориентацию, эмоциональное отношение и готовность к некоему действию, т.е. активно-действенное отношение субъекта к политическим объек- там — к партиям, движениям, деятелям, проблемам и т. д. Отличительной осо-

бенностью изучения установок в рамках политической психологии в последние годы стало стремление не просто описать их, но раскрыть механизмы их форми-

рования, предсказать направленность их изменений, и выработать методы целе- направленного воздействия на эти изменения.

Политическая психология во внешней политике и международных отно- шениях исходит из того, что психологическая наука имеет хотя и ограниченное, но достаточно важное значение в теории и практике международных отноше- ний. Поскольку в наше время невозможно игнорировать или принижать роль в политике лидеров государств, общественного мнения разных стран, пропаганды, ситуативных факторов и вызываемых ими психологических последствий, все они в большей или меньшей степени стали объектами политико- психологического анализа. В центре данной проблематики находится изучение политической элиты разных стран (личностей и групп, принимающих решения, имеющих международное значение), а также «общественность», большие соци- альные и национально-этнические группы, массы в целом как силы, пособные оказать влияние на элиту. Детально исследуются проблемы конфликтов как в теоретическом, так и в прикладном планах, механизмы принятия внешне- политических решений, процессы влияния тех или иных акций элиты на обще- ственное мнение и, наоборот, воздействия общественного мнения на позиции элиты, психологические механизмы ведения переговоров и урегулирования про- тиворечий и т. д, В общем виде, предметом этого направления является «челове- ческий фактор международных отношений».

Исследования данного рода носят прежде всего прикладной характер. Предполагается, что знание «п с ихо политических дисциплин» позволяет про- гнозировать проявления человеческого фактора во внешней политике. Наиболее известным примером такого рода является работа группы американских психо- логов, удачно прогнозировавших в свое время поведение Дж. Кеннеди и Н.С. Хрущева в период урегулирования «карибского кризиса» (в частности, ход пря- мых переговоров лидеров двух стран по так называемой «горячей линии» между московским Кремлем и вашингтонским Белым Домом) и давших ценные реко- мендации, способствовавшие урегулированию ядерного противостояния между двумя сверхдержавами прежде всего на политико-психологическом уровне.

Помимо использования такого рода политико-психологического модели- рования, часто используемым подходом является так называемая психологика. Это изучение искажений логического хода мысли, которые часто возникают под влиянием эмоциональных факторов, стереотипов, а также ситуативных факто- ров. В число последних может входить множество разных моментов — от меж- личностных отношений представителей элиты и обстановки в помещении, где ведутся, например, переговоры, до особенностей отношений между странами, вариантов «группового мышления» элиты, национальных особенностей в вос- приятии тех или иных ситуативных акций пропаганды и т. д. Практическая цен- ность данного направления состоит в возможности политико-психологического моделирования всех изучаемых моментов и учета их влияния во внешнеполити- ческой деятельности.

В рамках военно-политического использования политической психо-

логии акценты обычно делаются на вопросы борьбы с армиями реальных и по- тенциальных противников, с партизанами и «мятежниками». Это включает в се- бя изучение целого ряда моментов: например, особенностей личности их лиде- ров. Сюда же относится практическая разработка психологических механизмов предательства, отработка подрывных психологических мероприятий, разработка специальных операций, совершенствование тактики допросов, механизмов ве- дения психологической войны в разных форматах.

В целом, как мы видим на примере достаточно беглого обзора основных объектов нашей науки, современная западная политическая психология пред- ставляет собой разрозненный конгломераттеоретиче-ских представлений и раз- нообразных прикладных исследований, носящих, однако, достаточно споради- ческий характер, В отличие от более привычных нам подходов, когда склады- вающаяся наука сама предлагает своеобразный «прейскурант» своих возможно- стей и доступных ей объектов исследования, здесь мы видим иной подход. Для западной науки вообще более привычно, когда практика ставит некоторые кон- кретные задачи, а решающие их ученые, обобщая, формируют за счет этого но- вую науку.

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Современная политическая психология вбирает в себя все лучшие дости- жения как западной науки, так и отечественной «психологии политики». В каче- стве самостоятельного, междисциплинарного по генезису, но достаточно авто- номного направления конкретных исследований, она исходит из пяти основных, теперь уже общепринятых, специфических для нее частно-научных принципов. Обратим на них особое внимание и подчеркнем их значение. Это, в первую оче- редь, не только и не столько собственно научные, исследовательские принципы, а некоторые этические постулаты, которые приняла на себя политическая пси- хология. Опыт показывает, насколько велико практическое, прикладное значе- ние политической психологии. Образно говоря, она может быть использована как особое, психологическое «оружие» в реальной политике. Подчас так и про- исходит. Однако именно в этот момент исчезает политическая психология как объективная наука, как набор знаний, которыми могут пользоваться все без ис- ключения нуждающиеся в них люди и силы. Для того, чтобы этого не происхо- дило, и был выработан набор следующих базовых принципов — своего рода «клятва Гиппократа» для политических психологов. Разумеется, не будем абсо- лютизировать их значение — и врачи не всегда свято соблюдают свою клятву. Данные принципы следует рассматривать, прежде всего, как некоторые рамки,

которых желательно придерживаться политическому психологу в своей работе для того, чтобы политическая психология продолжала развиваться как серьезная объективная наука. Всего их пять, этих основных принципов.

Во-первых, это принцип взвешенности и научного объективизма. Считает- ся, что эпицентром политико-психологического исследования должна быть «зо- на взаимодействия политических и психологических явлений». Попытки уклона в ту или иную стороны чреваты методологической опасностью редукционизма, то есть сведения сложных политико-психологических реалий либо к узко- политическому, либо к упрощенно-психологическому объяснению.

Во-вторых, принцип гласности и публичности. Утверждается, что цен- тральное место в политико-психологических исследованиях должны занимать «наиболее значимые и актуальные политические проблемы», к которым «при- влечено внимание общественности». Помимо того, что именно в решении таких проблем политическая психология оказывается наиболее полезной, гласность и публичность результатов таких исследований служит дополнительным препят- ствием для их использования в социально-эгоистических, антиобщественных, а иногда и просто криминальных целях.

В-третьих, принцип широкого учета социально-политического контекста политико-психологического исследования. Согласно этому принципу деклари-

руется необходимость уделять максимально возможное внимание политическо- му и социальному контексту анализируемых психологических явлений. Недо-

оценка контекста ставит под угрозу надежность получаемых выводов и может породить опасные для общественно-политического развития рекомендации. Хо- тя, разумеется, переоценка контекста подчас тоже бывает опасной. Для разре- шения данного противоречия экспертами предлагается использование макси- мально широкого набора методических процедур и приемов сбора данных, а также исследовательских процедур, в опоре на предположение, что методиче- ский плюрализм и разнообразие — не только подчас неизбежное, но иногда и весьма продуктивное дело. В конечном счете, такого рода плюрализм способст- вует содержательному расширению объяснительных возможностей политико- психологической науки за счет ее вначале методической, а затем и содержатель- ной широты,

В-четвертых, принцип внимания к итоговому результату. Постулируется,

что необходимо исследовать не только конкретные результаты влияния тех или иных психологических факторов на политику, но и сам процесс формирования тех или иных политических явлений и процессов, а также потенциальные тен- денции их развития. Это, естественно, в еще большей степени обеспечивает со- держательную широту политико-психологических исследований.

Наконец, в-пятых, принцип нейтрализма. Современная политическая пси- хология весьма терпима в отношении оценок как внешней, так и внутренней по- литики, которые связаны с политической деятельностью, то есть, нейтрально характеризует поведение людей в условиях тех или иных политических ситуа- ций или их отношение к системе политических учреждений и организаций об- щества. Это политически и идеологически нейтральная наука.

В более же точном выражении, предметом анализа политической психоло- гии являются прежде всего внутренние, психологические механизмы политиче- ского поведения людей — субъектов этого поведения, а тем самым, субъектов политики как таковой. При таком понимании определенные проявления челове- ческой психики, связанные с политической деятельностью, получают и опреде- ленный политологический ракурс изучения.

ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Идя по пути поиска психологических компонентов известных в реальной политике проблем, то есть, следуя привычной логике «подстраивания» психоло- гической гносеологии к политической онтологии, в политической психологии

выделяются пять основных достаточно самостоятельных групп содержательных проблем. Выстроим их в порядке актуальности — так, как она оценивается большинством экспертов.

Схематически, такой конкретно-конструируемый предмет изучения поли- тической психологии, складывающийся из ряда основных конкретных объектов этой науки, можно изобразить в виде своеобразной «мишени», образованной не- сколькими концентрическими окружностями, в которую как бы «стреляет» по- литический психолог. Центр «мишени», своеобразное «яблочко» — проблема личности в политической психологии. Следующий круг — проблемы малых групп. Далее — проблемы больших групп. Наконец, завершающий, самый ши- рокий круг — проблемы психологии масс в политике.

Таким образом выглядят основные проблемы и основные объекты изуче- ния политической психологии, как бы расшифровывающие общее понимание ее предмета и основных методологических принципов.

Среди методических проблем, для начала, подчеркнем лишь самое важное.

Наиболее распространенные исследовательские приемы и методы политической психологии пришли в нее из психологии. Это методы наблюдения, конкретно- ситуационного анализа, тестирования, психологического моделирования, сце- нарного поведенческого прогнозирования и т. д. Часть методов заимствована из социологии (в частности, разнообразные варианты опросных методов). Часть методов берется из политологии (например, метод сравнительного ис-торико- политологического анализа, метод сценарного моделирования и прогнозирова- ния, в разных модификациях). Это создает особую группу проблем, которые бу- дут специально рассмотрены дальше.

Главной процедурно-методической особенностью политической психоло- гии является комплексный, синтетический подход к выбору приемов и созданию «кумулятивных» комплексных методических батарей для того или иного кон- кретного исследования, позволяющих в максимальной степени соединять дос- тоинства и минимизировать недостатки отдельных процедур, заимствуемых из разных исследовательских сфер. Политическая психология исходит из того, что специфическим для политико-психологического анализа является не столько наличие какого-то конкретного методического приема, сколько специфической политико-психологической интерпретационной схемы. Такая схема позволяет осуществить не только «первичную», но и «вторичную» переработку информа- ции, извлечь и переосмыслить именно те данные, которые укладываются в кате- гориально-понятийную систему координат политической психологии и решают исследовательские задачи данного научного направления.

Из всего уже сказанного становится понятно, что практическое использо- вание политической психологии связано, в первую очередь, с возможностями учета политико-психологического знания при краткосрочном и, в большей сте- пени, долгосрочном прогнозировании политических процессов, а также при вы- работке политической стратегии и тактики, при принятии и осуществлении по- литических решений на различных уровнях. Помимо сугубо политического,

практическое значение политической психологии связано со сферой массовых информационных процессов. Постепенное изучение политической психологии позволит более подробно узнать приемы и методы политико-психологического исследования, а также увидеть конкретные возможности их прикладного ис- пользования.

...Почти тридцать пять лет назад было очень красиво сформулировано: «Из всех междисциплинарных взаимоотношений, которые являются практически важными для политической науки, наиболее важна взаимосвязь между полити- кой и психологией. Для современного автора это является аксиомой»8. В сле- дующем десятилетии было повторено: «политическая наука и политика не могут развиваться без психологии»9. Этот вывод ныне не оспаривается никем. Хотя прошли уже не годы, а десятилетия, и развитие событий могло бы носить более ускоренный характер.

NB

8Catlin G. Systematic politics. — Toronto, 1962. — С. 38.

9Davies J.C. Where from and where to? // Handbook of political psychology. - San Francisco, 1973. - С. 29.

1.Политическая психология— междисциплинарная наука, родившаяся на стыке политологии и социальной психологии. Ее главная задача состоит в анализе психологических механизмов политики и выработке практических рекомен-

даций по оптимальному осуществлению политической деятельности на всех уровнях. Развитие современной политической психологии надо рассматри- вать с двух сторон. С одной стороны, уже достаточно давно в западной науке исследовались психологические аспекты политики, а в 1968 г. политическая психология была официально «узаконена в правах». С другой стороны, с се- редины 80-х гг. началось строительство отечественной «психологии полити- ки» как отдельного направления внутри системно организованной политоло- гии. Постепенно идейно-терминологические противоречия, разграни- чивавшие эти два направления, сгладились, и сегодня мы имеем дело с еди- ной политической психологией. Сглаживание противоречий и становление единой науки было обеспечено общими методологическими основаниями. За- падная политическая психология давно развивалась в рамках достаточно ши- рокого поведенческого подхода, у истоков которого в нашем контексте стоя- ли Ч. Мерриам и Г. Лассуэлл. Обладая определенными недостатками, данный подход имел и целый ряд бесспорных достоинств. В частности, главной зада-

чей поведенческого подхода стало изучение диалектики и трансформаций влияния объективных условий на внутреннюю мотивацию и обратное влия- ние, внутренних побудительных сил, через человеческое поведение на внеш- ние условия. В отечественной психологии близким к поведенческому оказал- ся деятельностный подход. С его точки зрения политика и есть, прежде всего, определенная человеческая деятельность с определенными мотивами, целями и, естественно, результатами. Главным мотивом и, в случае успеха, результа-

том этой деятельности является согласование интересов разных человеческих групп и отдельных индивидов. Обретая эти результаты и свои формы в тех или иных политических институтах, политика как особая деятельность на- полняет собой политические процессы — как содержание, наполняя форму, как бы «застывает» в ней, принося определенные итоги. Исходя из этого, можно говорить о двух базовых подходах к изучению политики как деятель- ности. Во-первых, об институциональном подходе — с его выраженным ак- центом на политические институты, то есть, на результаты определенной дея- тельности людей. Во-вторых, о процессуальном подходе — с его не менее выраженным акцентом на политические процессы, то есть, на сам процесс этой деятельности.

2.Таким образом, предмет политической психологии в целом — это политика как особая человеческая деятельность, обладающая собственной структурой, субъектом и побудительными силами. Как особая деятельность, с психологи- ческой точки зрения, политика поддается специальному анализу в рамках об- щей концепции социальной предметной деятельности А.Н. Леонтьева. С точ- ки зрения внутренней структуры, политика, как деятельность, разлагается на конкретные действия, а последние — на отдельные операции. Деятельности в целом соответствует мотив, действиям — отдельные конкретные цели, опе- рациям — задачи, данные в определенных условиях. Соответственно, всей политике как деятельности соответствует обобщенный мотив управления че- ловеческим поведением (его «оптимизации»). Конкретным политическим

действиям соответствуют определенные цели согласования интересов групп или отдельных индивидов. Наконец, частным политическим операциям соот- ветствуют отдельные акции разного типа, от переговоров до войн или восста- ний. Субъектом политики, как деятельности, могут выступать отдельные ин- дивиды (отдельные политики), малые и большие социальные группы, а также массы. Политика, как деятельность в целом, как и ее отдельные составляю- щие, может носить организованный или неорганизованный, структурирован- ный или неструктурированный характер. История, теория и практика приме-