TEKST2
.pdf7.4. Інститут «військової демократії». Вождівство як додержавна форма влади.
Военная демократия, термин, введѐнный Л. Г. Морганом для
обозначения организации власти в древнегреческом обществе на стадии разложения первобытнообщинного строя. Приняв термин «Военная демократия», К. Маркс и Ф. Энгельс придали ему универсально-
историческое значение. Позднее в работах многих советских историков этим термином стала обозначаться не только форма организации власти, но и соответствующий ей заключительный этап разложения первобытного общества и его преобразования в классовое общество. Археологически Военная демократия соответствует ранней поре металлов (бронзового и
раннего железного веков), внедрение которых повлекло за собой развитие плужного земледелия, скотоводства, ремесла, обмена и вместе с тем появление прибавочного продукта и частной собственности. В этих условиях одним из крупных факторов начавшегося процесса классообразования и становления государственной власти стали грабительские войны в целях захвата чужих богатств и рабов, обогащавшие и усиливавшие военных предводителей и объединившихся вокруг них дружинников. Военачальники,
вособенности вожди союзов племѐн, постепенно захватывали власть в ещѐ сохранявшихся органах первобытной демократии - родоплеменных советах. Значение народных собраний падало, а родоплеменные советы превращались
вспецифические органы Военная демократия, которые с окончательным
распадением общества на классы становились органами классовой диктатуры. Классическими примерами Военная демократия являются
общества греков гомеровской эпохи, древних кельтов и германцев, норманнов и др.
Вождівство як переддержавна форма влади (яка є самостійним типом влади на етапі первіснообщинного суспільства, етапі його розпаду). Виникає в суспільстві, яке складається з племен (які, по суті, є окремими сегментами).
Терміном «chiefdom» (лат.) визначають тип соціально-політичної організації, яка складається з групи общинних поселень, ієрархічно підпорядкованих центральному, найбільшому з них, в якому живе правитель (вождь: чіф, бігмен).
а) Військова демократія – це горизонтальна політична структура. В ній існує три не підпорядковані один одному органи управління (ватажок, рада старійшин, народні збори). В вождівствах вже проглядається ієрархія поселень, їх централізація, більш помітною стає стратифікація суспільства; б) в вождівствах, спираючись на такі, що тільки но виникли, органи влади, вождь організує економічну,
розподільчу, судову і релігійну діяльність суспільства. На відміну від військової демократії, тут народ відсторонюється від безпосереднього управління; в) в вождівствах більш розвинутою є внутрішня структура влади, більш помітним стає розшарування аристократії на управлінську, військову і жрецьку;
г) в вождівствах спостерігається сакралізація влади правителя, в той час як за часів військової демократії він був першим серед рівних.
Поступово складались умови для спадкування влади (оскільки наступником мала бути обізнана людина, яка таку обізнаність могла отримати тільки, перебуваючи поряд з правителем).
Трансформація влади вождів у владу державну:
–формується «команда влади», збільшується кількість осіб, які реалізують владу (глави соціальних утворень відходять від матеріального виробництва, зосереджуючись на виконанні суспільно корисних функцій (квазівладних). Поступово вони «обростають» родичами, які за принципом відданості також долучаються до цієї, відокремленої від виробництва, владної діяльності. Ближні родичі стають головними сановниками, дальні – помічниками тощо);
–проходить диференціація політичної еліти за рівнями і розмежовується компетенція між рівнями органів управління;
–проходить функціональна (галузева) диференціація влади;
–влада набуває інституціоналізованого характеру;
–відокремлюються як самостійні органи примусу;
–здійснюється трансформація в ідеологічній сфері (за вождівства характерний політеїзм
(багатобожжя), а з появою держави обирається верховний бог пантеону.
Способи (шляхи) утворення держави:
А) «Держава–власність» (держава створювалась для охорони і захисту інтересів власників).
Б) «Держава–влада» (задовго до появи приватної власності виділився прошарок людей, пов’язаних з виконанням необхідних для суспільного життя загальних функцій, які потребували застосування насильства).
Черниловский З. Всеобщая история государства и права 3. Военная демократия
Предгосударственный период истории родоплеменного строя Маркс и Энгельс называют "военной демократией". Термин этот был введен американским историком Л. Морганом для характеристики древнегреческого общества в период его перехода от родовой общины к так называемой соседской и был без особой критики воспринят Марксом и Энгельсом. "Короче, слово basileia, -писал Маркс, - которое греческие писатели употребляют для обозначения гомеровской, так называемой царской власти (потому что главный отличительный признак ее - военное предводительство), при наличии наряду с ней совета вождей и народного собрания означает только военную демократию"'.
В согласии с этим и Энгельс справедливо соединяет воедино три непременных элемента военной демократии: военного вождя (наделенного еще судебными, но совершенно лишенного административных полномочий), совет вождей и народное собрание.
Народное собрание, каждый участник которого одновременно с тем воин, ополченец, - столь же важный и столь же непременный орган власти, как и оба другие. Какую бы политику ни проводило собрание, было ли оно (по Гомеру) послушным инструментом в руках знати и базилевса или, как это не раз случалось, выходило из под этой власти, - ни военный вождь, ни совет не имели никаких средств насилия по отношению к нему, никаких средств принуждения, кроме тех, которые были созданы традицией, влиянием, опорой на сородичей, личным авторитетом.
Военная демократия приходится, как можно полагать, на тот период истории, когда мы видим древнюю родовую организацию еще в полной силе, но вместе с тем когда появилось уже имущественное неравенство с наследованием имущества детьми (в противовес роду), зародилась знать и царская власть, стало обычным превращение военнопленных в рабов.
Вожди ахейских племен (по рассказу Гомера) неоднократно похваляются и своим богатством (в особенности стадами), и своим происхождением, и своей удалью; они уже научились вести счет деньгам и соответственно с тем прикидывать, скольким волам и талантам соответствуют жеребая кобыла, треножник, молодая рабыня.
Они неохотно говорят о народе или говорят о нем с презрением, но вот слова, сказанные самим Одиссеем: "Когда же грозно гремящий Зевс учредил грозный для ахеян путь... от критян был избран я с кораблями итти к Иллиону: и было отречься нам невозможно: мы властью народа окованы были.
Строй военной демократии отличается большим разнообразием форм. В одних случаях он находится в зависимости от полисного устройства, как то было повсеместно в Греции, в Месопотамии, на Западе и СевероЗападе Индии и т.д. В других случаях военная демократия возникает в условиях кочевого или полукочевого образа жизни, как то было у славян и германцев.
7.5. Виникнення протодержав як ранніх державних утворень:
Черниловский З. Всеобщая история государства и права
5.Переход к государству
1.По современным представлениям, земледелие и скотоводство возникают приблизительно на одном и том же историческом этапе. В зависимости от почвы и климата в одних районах мира могло преобладать земледелие, в других, - наоборот, скотоводство, приручение животных. Древнейшие нильские поселения (Египет), равно как и те, которые открыты в Месопотамии, Иране, Средней Азии, некоторых областях Европы и т.п., указывают на преимущественно земледельческий характер возникших здесь культур. Можно полагать, что в ранней истории великих цивилизаций Древнего Востока земледелие должно было играть преобладающую роль. Вместе с тем не вызывает сомнений, что только с появлением упряжки, бывшей результатом древней скотоводческой культуры, стало возможно распространение и упрочение самого
земледелия. Мотыга не вытеснена, ибо обладает своими особенными полезными свойствами, но она, без сомнения, уступает первенство упряжке, влекущей за собой плуг или соху.
В то время как обрабатываемая земля оставалась еще собственностью племени и передавалась в пользование сначала роду, позднее - домашним общинам и наконец отдельным лицам (но так, что и эти последние могли иметь известное право владения, но не собственности), стада уже перешли в обособленную собственность домашних общин или отдельных семей. При условии, что земля все еще равномерно разделена между семьями, главное богатство стало заключаться не в ней, а в скоте. И первые рабы, с которыми мы встречаемся в истории, - пастухи и скотоводы, наподобие описанного Гомером Эвмея.
Как люди научились выплавлять металл, мы не знаем, но несомненно, что уже в III тысячелетии до н.э. был изобретен воздуходувный мех, а вслед затем выделились в особо почитаемое "сословие" кузнецы. Можно предположить, что выплавка металла произошла сначала в гончарной мастерской: кусок малахита (минерала, содержащего медь), используемый для глазурования, попал в гончарную печь, и таким образом явился на свет многоцветный кусок медной руды. Вслед затем был изобретен плуг, а вместе с ним упряжь для волов.
"Увеличение производства во всех отраслях, - резюмирует Энгельс, - скотоводстве, земледелии, домашнем ремесле - сделало рабочую силу человека способной производить большее количество продуктов, чем это было необходимо для поддержания ее. Вместе с тем оно увеличивало ежедневное количество труда, приходившееся на каждого члена рода, домашней общины или отдельной семьи. Появилась потребность в привлечении новой рабочей силы. Война доставляла ее: военнопленных стали обращать в рабов".
2. Отделение ремесла от земледелия, вызванное успехами обработки металлов, особенно железа, приходит вслед за отделением скотоводства от земледелия. Обособляются не только земледелие и ремесло в целом; обособляются отдельные виды ремесленной деятельности, некогда совпадавшие в домашнем ремесленном труде. Появляются разнообразные предметы ремесла, а вместе с тем и разнообразные товары для обмена. Идет непрекращающийся рост производства. Рабство, носившее спорадический характер, становится теперь существенной составной частью общественной системы. Возникает производство непосредственно для обмена и даже заморская торговля.
Наряду с различиями между рабами и свободными углубляется пропасть между богатыми и бедными семьями; старая коммунистическая домашняя община взрывается. Пахотная земля переходит (через опосредствующие ступени) в частную собственность отдельных семей. Не только между рабами и не рабами, но та же и между самими свободными возникают различия и противоречия.
Власть военного начальника, поначалу не очень значительная, усиливается главным образом в результате грабительских войн. Она становится наследственной. Вместе с тем закладываются основы наследственной королевской власти и наследственной знати.
3. Исчезает затем и самый род. С общественным разделением труда, с распространением ремесел и обмена родовые поселки теряют свое старое единство, они становятся местом поселения пришлого населения - иноплеменников, в том числе иностранцев, рабов, разного рода посторонних старому роду людей вообще. Аттический закон VI столетия до н.э. уже не позволяет, но обязывает фратрию принимать в качестве полноправных членов не только кровных, но и всех тех посторонних людей, которые поселились на ее территории. Вселение постороннего человека в "виллу" узаконяет (на известных условиях) Салическая правда. Англосаксонским правдам принадлежность человека к роду вообще безразлична, лишь бы он осел и "нашел себе господина".
Уходят и не возвращаются коренные жители родовых поселков. Одни - из-за отчуждения принадлежавшей им земельной собственности, другие - потому, что занятие ремеслом или торговлей потребовало перемены местожительства (переселения в город), Третьих выгнали какие-нибудь другие причины, в том числе война, кровная месть, притеснения и пр.
Интересы ремесленников не совпадают с интересами купцов, и обе эти новые общественные группы во многом враждебны деревне. Ни о каких родовых связях не может быть и речи: и купцы и ремесленники принадлежат к разным родам, фратриям, племенам, а их интересы, их цели, как и их единство, обусловлены уже не столько происхождением от общего предка, сколько профессией.
Ко всему этому сами родичи оказались разделенными на бедных и богатых. Функционирование родовых органов должно было поневоле прекратиться.
Возникло общество, расколотое на эксплуататоров-богачей и эксплуатируемых бедняков, укоренилось рабство иноплеменников, а вместе с ними и долговое рабство. Такое общество могло существовать только в непрекращающейся открытой борьбе между классами или же "под господством третьей силы, которая, якобы стоя над взаимно борющимися классами, подавляла их открытые столкновения и допускала классовую борьбу самое большое только в экономической области, в так называемой законной форме. Родовой строй
отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствиями - расколов общества на классы. Он был заменен государством".
О.А.Омельченко «Всеобщая история государства и права»
Формирование политико-правового сообщества.
Упрощенно исходной основой формирования государства и права следует считать ч е л о в е ч е с к и й к о л л е к т и в с устоявшимися социально-культурными связями в нем; коллектив этот должен быть исторически д л и т е л ь н ы м , т.е. история его в данной среде обитания и в сложившемся культурном
облике должна насчитывать более десятка поколений, а также с а м о в о с п р о и з в о д я щ и м с я , не вымирающим, и в этом смысле прогрессирующим. Из того, что известно о первобытных коллективах, развивавшихся в направлении государственной их организации, следует, что такой коллектив должен составлять э т н и ч е с к у ю о б щ н о с т ь и в этом отношении быть в значительной степени обособленным от других соседских коллективов. Этническая общность создавалась кровнородственными связями безусловно всех ее членов и выражалась – к началу эпохи неолита (VIII – V тыс. до н. э.) – в том, что у членов коллектива был общий язык, единый религиозный культ и связанные с ним обряды, единые приемы культурного обихода. Это был род – основная ячейка первобытного человеческого общества.
Под влиянием неолитической революции (перехода к обработке металлов, гончарному производству, выделке тканей и в целом к совершенно новому уровню материальной, а затем и духовной культуры) род меняется в своей внутренней организации значительно более быстрыми темпами, чем это было предусмотрено его социально-биологической природой. Биологическое самосохранение требует совершенно новых организационных форм жизни коллектива – такие формы может дать только обособление функции управления и разрешения конфликтов в коллективе. Из-за того, что люди в значительно большей степени разнообразны и не равны друг другу, чем это допускается в примитивных коллективах животного мира, это обособление перерастает в традиционное наделение разных индивидов разными полномочиями. Они закрепляются самыми разными обстоятельствами, начиная с общего психологического признания полезности этого до самых своекорыстных личных интересов, далеко не чуждых и самому что ни на есть первобытному человеку.
1-я стадия эволюции этнической общности (с какой и начинается род как социальный коллектив) – это оформление социально-биологической иерархии. На основе естественного размежевания в роде по поколениям в нем складываются и воспроизводятся разные как бы уровни-группы индивидов, каждый из которых выполняет равно важные для жизни рода дела, но влияние которых на эти общие дела и выгоду с них различно. Б и о л о г и ч е с к о й эту иерархию можно считать потому, что старшинство возраста (связанных с ним силы, опыта, случайных обстоятельств) создано природой человека. С о ц и а л ь н о й – потому что она имеет и культурное значение и даже происхождение. Существенную роль в культурном закреплении этой иерархии, превращении ее в общепризнанный институт, покушение на стабильность которого стало рассматриваться как враждебный вызов всему роду, сыграла религия: отправлением культа, безразлично, в женской или мужской вариациях, традиционно занимались старейшие и долгоживущие. На этой стадии все члены рода, этнической общности, безусловно равны друг другу в правах и обязанностях по выполнению общих дел рода (ни в коем случае нельзя применять к этому порядку термин развитой политической культуры – демократия). Но в этой общности уже существуют устойчивые к у л ь т у р н ы е л и д е р ы . Роль лидера именно культурная: она может исполняться объективно по
качествам индивида (знахарство, военное предводительство, охотничье мастерство), но может и и г р а т ь с я , поскольку главное в восприятии лидера общностью, чтобы он умел что-то особенное и выделяющее его и был щедрым в раздаче членам рода коллективно добытого продукта.
Закрепление в коллективной жизни этой иерархии и ролевых функций лидеров (что бесповоротно происходит через два-три десятка поколений) характерно для 2-й стадии развития этнической общности – формирования социально-культурной иерархии. Биологические основания разделения на старших и младших забыты, они подразумеваются, но заменены разделением на в ы с ш и х и н и з ш и х . Правда, это разделение еще не носит имущественного характера, оно только принадлежность культуры и поэтому может уже несколько различаться у разных, даже этнически близких родов. Высшие пользуются привилегиями в отправлении общих дел рода, их распределительные, религиозные или военные полномочия несомненны. В этом смысле эта стадия характеризуется у с т о й ч и в ы м н е р а в е н с т в о м . Попытки недовольных членов рода сгладить неравенство, устранить грани иерархии вызывают общественную неприязнь и осуждение (высмеивание, организация состязаний, особые обряды, известные у северных народов, например). Лидерство превращается в общественную функцию, существующую уже независимо от желаний отдельных своих членов, причем роль лидера вынужденно играется в роде даже тогда, когда нет вполне подходящего на нее члена общности – например, женщинами.
На этой стадии в общности создается устойчивая основа для социально-культурных (а не чисто биологических – из-за еды и т.п.) конфликтов. По-видимому, создаются предпосылки для появления обычаев, правила которых призваны охранять целостность рода в брачной сфере и сфере межличностных
отношений (столкновений) – зародыш права*. Незыблемость иерархии охраняется главным образом религией и религиозными полномочиями лидеров, а также общественным мнением. Это уже вполне о б щ е с т в е н н а я в л а с т ь , способная принудить отдельных своих членов поступать в интересах
общности вопреки личным желаниям. (Немецкий социолог и историк М. Вебер именно так и определил власть как возможность для субъекта власти осуществить свою волю даже вопреки сопротивлению других – неважно, путем ли открытого насилия или использования культурного фона деятельности власти.) Но цель этой власти должна еще с абсолютностью разделяться и поддерживаться большинством, потому что никаких серьезных рычагов для узурпации, для насилия еще не существует.
* Экзогамия (запреты внутриродовых браков) как первый определяющий принцип для древнего брачного права, вероятнее, более позднего и вторичного происхождения: этнические общности той поры, о какой идет речь, очень малы количественно, чтобы вводить такие запреты.
И первая, и вторая стадии полностью проходят в условиях неолита – примерно VIII – IV тыс. до н. э. у разных народов Востока (или до I тыс. до н. э. у северных народов).
3-я стадия развития этнической общности – формирование экономически-социальной иерархии.
Неравенство, ставшее устойчивым, приводит к устойчиво неравному распределению продуктов потребления внутри общности. На этой стадии в особенности становится очевидной главная функция власти в коллективе – п е р е р а с п р е д е л е н и е п р о д у к т о в , произведенных или иначе приобретенных всем коллективом. Если раньше лидер общности, присваивая все добытое родом, тут же раздавал это обратно на пиру или главам отдельных семей, то теперь общественная власть отчуждает часть добытого продукта, раздает его по случаям родовых празднеств (или чрезвычайных событий) с обещанием возвратного дара, которого требуют обычай и общественное мнение. Присвоение уже индивидуально, и это способствует началу отчуждения тех, кто отправляет общественную власть, от коллектива. В их руках впервые отныне реальное орудие власти: накопленный продукт – то ли в чистом виде, то ли в превращенном (набор орудий, оружия, украшений и т. п.). На этой стадии помимо распределительно-организационной возникает и вторая древнейшая функция власти: охрана установленного порядка и общих принципов. В этой стадии этническая общность выступает, как правило, на этапе укрупнения в племя (до этого общность могла существовать только в малом коллективе: до 40 – 50 членов). Допустимы и более широкие объединения. Возможность их тем больше, чем радикальнее люди группы перешли от собирательных видов обеспечения к оседлому земледелию или регулярному скотоводству. Ускоряет процесс накопления продукта в общности и тем самым отчуждение высшего эшелона иерархии, например, отделение ремесла, случайные обстоятельства доступа к каким-то ценным предметам. На этой стадии уже достаточно отчетливы и грани будущего права: правила изгнания и приема чужаков, восстановления конфликтов поколений, соблюдения требований общины, брачно-семейное право.
При благоприятных условиях переход общности в 4-ю стадию – становления надобщинных властных структур – осуществляется довольно быстро. Особая благоприятность обстоятельств играет важную роль. Только при устойчивом, прогрессирующем производстве продуктов, перераспределяемом властью, при нормальном уровне демографического развития (упрощенно: только при достижении общностью определенного количественного показателя – в несколько тысяч членов 3-4 поколений), при соответствующих экологических условиях возможно объединение в большую племенную общность. Объединение усиливает соподчинение малых общностей-родов, вынуждает сделать это соподчинение организационным (в особенности, соподчиняя культы отдельных родов). Лидеры-старейшины наделены устойчивыми и конкретными функциями. Их определяют либо выборным путем, либо состязанием, но уже становится возможной и узурпация. Орудием этой узурпации часто становятся отряды юношей, которые для прохождения процедуры совершеннолетия на время отдаются во власть религиозному или военному вождю. В прямом смысле слова богатство еще не влияет на доступ к власти, и стремление к власти еще не есть стремление к богатству, главное – престиж. Но участие в распределении уже важно и для самого лидера, и для тех, кто выражает ему в этом поддержку. На исходе стадии оформляются отчетливые родовые-клановые (племенные) структуры во главе с иерархией вождей, с религиозными символами, с едиными культурными правилами и обрядами. Общественная власть и н с т и т у а л и з и р о в а л а с ь (превратилась в постоянно существующее, не зависящее в принципе от воли отдельных членов общности установление, стабильно подчиняя всех своей воле). В это время можно говорить уже о народе, о п о л и т и к о - п р а в о в о й е г о о б щ н о с т и , из которой неминуемо вырастают ранние государственные формы.
Протогосударство – чифдом.
На следующей, 5-й стадии эволюции этнической общности надобщинные властные структуры приобретают вид протогосударства (прототипа государства, еще не государства по форме, но уже исполняющего функции политической власти). Грань, разделяющая протогосударство от предыдущей стадии, – весьма незначительна, и в историческом процессе они могли практически, сливаться. Наиболее важным в новом этапе эволюции стало то, что через него прошли б е з у с л о в н о в с е народы на пути государствообразования. С этой стадией приходит эпоха уже реальной, фиксированной истории, иногда
даже с именами правителей, названиями народов и областей, с точной характеристикой культурного быта, в котором можно видеть отдельные черты политико-правовой общности (для восточных народов – это IV – I тыс. до н. э., для североевропейских – до первых веков н. э., для народов Африки или Океании – вплоть до
XVIII - XIX вв.).
По своему главному признаку – наличию власти одного вождя – протогосударство получило в современной науке второе наименование чифдом (от английского chief-dom); в общем виде чифдом представлял объединение общин (прежних родов или племен) на определенной территории под властью одного правителя, а эти общины соподчинялись в иерархию в зависимости от того, ближе или дальше были они от вождя*.
* См.: Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. М. 1983. Гл.1.
Протогосударство объединяет несколько поселений (групп поселений) вокруг одного крупного центра – как правило, это культовый храмовый центр, имеющий религиозное значение для всей новой общности. Центр этот значителен по размерам – в наиболее типичных проживало до 5 – 6 тыс. человек. Центр служит средоточием богатства общности (реально богатство еще невелико, а такие храмовые города, как в древнем Шумере, считают исключениями. Центр подавляет, подчиняет себе периферийные поселения, устанавливает вассальные отношения с соседями – уже нередко в ходе активной военно-завоевательной политики.
В начале XX в. немецкий политолог Ф. Оппенгеймер выдвинул теорию о безусловно определяющем значении войны для формирования государства. Эта теория получила большое распространение, так как якобы удачно вписывалась в исторические сведения о многочисленных походах и войнах, которые почти постоянно вели древние государства. Но, по-видимому, чтобы вести длительную, тем более постоянную войну, должны были сформироваться силы и структура, способная это делать. Протогосударство формировалось иным путем, саморазвитием общественной организации. Но сформировавшись, война стала для него важным фактором дальнейшего сплочения народов и упрочения иерархии. А кроме того, наилучшим путем быстрого экономического обогащения, поскольку древнее производство продолжало оставаться рисковым и не могло предоставить в распоряжение власти много избыточного продукта.
Глава центрального доминирующего поселения возглавляет округ, сложившийся по периферии; он носит особый ранг-титул. Главное его право – мобилизация членов общин на объединенные работы, хозяйственную пользу от которых определяет он и которые служат основой для появления избыточного продукта, перераспределяемого затем между членами общин. На Востоке особую неизбежность таких работ определяла необходимость ирригации. Следующий уровень политической иерархии составляли главы подчиненных общин (они также уже могут быть сложными). При них постоянно существуют военные отряды. Особый слой элиты представляют лица, связанные с религиозно-культовыми церемониями и обрядами, хотя главы культов, как правило, – те же вожди и правители.
Такая организационно-политическая структура упрочивается постольку, поскольку в ней усиливается централизация, а автономия отдельных общин слабеет. От силы центра в конечном счете зависит выживание всей общности. Это приводит к укреплению политического единоначалия как единственного в тех ранних исторических условиях способа утвердить сильную организацию (все без исключения древние общества формируют м о н а р х и и ). Это еще ранние монархии: они редко наследственны, путь к власти лежит через клановую борьбу, открытую узурпацию. Единоличная власть легче приобретает религиозносвященный характер – так открывается и путь к правовому обоснованию этой власти.
Разумеется, административно-экономические задачи власти, деятельность правителей возможны только в том случае, если опираются на осознанное или молчаливое согласие большинства. Если власть поддерживается, как писал английский философ Д. Юм, общественным мнением в отношении и н т е р е с а и в отношении п р а в а , с которыми она действует. Обеспечивается это, между прочим,
еще и опорой на слои обиженных, маргиналов, которые умышленно противопоставляются в политике правителей элите.
Процесс управления с этой стадии уже безусловно воспроизводит и укрепляет социальное неравенство, это неравенство становится историческим фактором, которое по-своему влияет на эволюцию власти. Экономическую основу управления составляет общий контроль над ресурсами, становящимися как бы неизменным обладанием государственной организации (о с о б с т в е н н о с т и говорить еще преждевременно). Перераспределение этих ресурсов правителями превращается в регулярные раздачи по частям и обратное получение в виде дани как государственной повинности. П о л ю д ь е , известное большинству народов Азии, Африки и Европы на этой стадии, становится первым установлением регулярного взимания государством ренты-налога; другой формой становятся отработки разного вида. Материальные выгоды с этой ренты извлекаются уже не всем народом, а теми слоями, кто более причастен к политической структуре, кто начинает рассматривать коллективный продукт, часть которого достается ему, как свою собственность; развивается устойчивое престижное потребление верхов (украшения, одежда, возможность содержать наложниц и т. п.). Это уже к л а с с ы , различающиеся по мере присвоения общественного продукта и по мере причастности к управлению. Собственность придает политико-правовой общности территориальную стабильность, наличие воспроизводящихся из поколения в поколение классов – стабильность историческую. Разрыв в социальном статусе становится политическим: чифдом неизбежно эволюционирует в р а н н е е г о с у д а р с т в о .
Раннее государство.
Раннее государство составляет заключительную, 6-ю стадию эволюции этнической общности. Развитие государственной организации приводит к отчетливому политикогеографическому обособлению объединения от других – появляется т р а д и ц и я г о с у д а р с т в е н н о с т и (прервать которую могут, что нередко и случается, лишь особо гибельные внешние или внутренние факторы: завоевание, нашествие кочевников, многолетний голод, восстания).
Раннее государство – уже более многочисленная общность: до нескольких сотен тысяч жителей; это дает нужный количественный уровень труда и продуктов, отчуждаемых в пользу государства. На этом этапе население может быть разнородно этнически, особенно если имело место завоевание; этнические различия могут и дополнять социально-политическую иерархию.
Администрация государства представлена, как минимум, т р е м я у р о в н я м и – каждый со своими задачами и функциями. (1) Администрация в государственном центре (прежнем доминирующем округе – клане протогосударства) представляет полностью самостоятельную институцию, оторвавшуюся от родов, общин, кланов и занятую самодовлеющей общегосударственной деятельностью. (2) Администрация областей вполне наследует организацию и задачи прежних чифдом; как правило, она даже стоит в клановой преемственности к ним. (3) Общинная администрация – наиболее традиционная и древняя по происхождению, и в это время она еще не разделима с традиционно общинным самоуправлением (выборностью, коллективными органами), но полномочия ее стали более элементарными: главное – исполнить решения высшего уровня. Распределение по уровням закрепляется, как правило, образованием профессиональных классов-сословий: жрецов, воинов, писцов, ремесленников, сборщиков податей и т. д. Развитие раннего государства проходит в условиях упрочения городской жизни (без городов формирование развитой государственности вообще невозможно). Городская жизнь закрепляет классовое обособление, престижное потребление эволюционирует в д р у г о й о б р а з ж и з н и – начинается расслоение на культуру верхов и низов. Индивидуализированное на предыдущей стадии присвоение продукта рождает стремление к п р и в а т и з а ц и и общегосударственного контроля над ресурсами; товарный обмен подталкивает образование ч а с т н о й с о б с т в е н н о с т и , в обособлении которой наиболее заинтересованы сложившиеся господствующие слои. Этот хищнический по древним формам процесс лишь несколько тормозится традиционной политикой высших правителей, периодически восстанавливающих на местном уровне прежние отношения якобы «справедливости» (переделами, отменой долгов). Вместе с тем оформляется принудительно-карательная функция государства, полицейская деятельность. И рядом с этим развивается сфера права, охраняющая эти отношения.
Необходимость в традиционно устойчивом централизованном управлении этим уже довольно сложным производственно-административным комплексом с внутренними неоднозначными, иногда даже почти противоположными интересами заставляет менять свой облик прежнее право обычая – возникает необходимость в з а к о н а х , сначала изустных, затем письменных. Законы стимулируют формирование правильной судебной деятельности, суд вливается в государственную организацию.
Религиозная идеология обособившейся в государство общности закрепляет культурное противопоставление другим народам: наши боги – величайшие в мире, их представители на земле – священны и неприкосновенны, народ наш и з б р а н ... Такая идеология по-особому и в собственных интересах объективно используется господствующим слоем, она становится п о л и т и ч е с к о й и д е е й власти. Все существенные элементы государственности и правовой системы сложились. Начинается их видоизменение применительно к обстоятельствам времени, места, закономерностям органического развития. Собственно, начинается история государственной организации и права...
Васильев Л.С. «История Востока»
Для решения этой задачи современная наука немало сделала. Следуя по пути тщательного изучения многочисленных отсталых и примитивных обществ, этнографы и антропологи – а это очень большой отряд специалистов, активно действующих в сфере культурной, социальной, экономической, политической, даже философской антропологии – не только собрали гигантское количество материалов полевых обследований, но и детальнейшим образом изучили и сопоставили друг с другом эти материалы. На основе этих сопоставлений были сделаны серьезные выводы, способствовавшие выявлению некоторых общих закономерностей формирования и развития примитивных социальных структур, возникновения в недрах этих структур институтов, способствующих их эволюции. Многое из сделанного, особенно в XX в., значительно изменило существовавшие прежде представления. Это коснулось, в частности, проблемы
матриархата – ныне считается общепризнанным, что такого этапа в развитии общества никогда не было, что следует говорить лишь об обществах, где господствуют принципы матрилинейности и матрилокальности, причем эти общества ничуть не древнее и не примитивнее патриархальных,
просто они иные, функционируют, с социально-семейной точки зрения, в несколько иной форме. Это затронуло также и некоторые формы описанных в свое время Л. Г. Морганом, а за ним и Ф. Энгельсом брачных связей и систем родства. Современная наука отвергла и универсальность так называемого института «военной демократии», значение которого в XIX в. было преувеличено тем же Морганом. Были поставлены под сомнение и некоторые другие устоявшиеся понятия, как, например, племя, о чем пойдет речь ниже. Были выдвинуты и разработаны многие новые термины, объясняющие заново вскрытые и изученные явления и процессы, о чем тоже будет сказано далее. Словом, едва ли не самым важным итогом развития антропологии XX в. следует считать опровержение многих из тех положений, которые были сформулированы в прошлом, включая и считавшиеся у нас долгое время классическими и потому абсолютно истинными постулаты марксизма, не говоря уже о вульгарных построениях истматовской теории формаций.
8.Теорії виникнення держави:
іригаційна;
патріархальна;
теологічна;
теорія насильства;
расова;
інцестна (статева);
спортивна;
патримоніальна;
органічна;
економічна;
класова;
психологічна;
договірна;
дифузійна;
теорія спеціалізації.
9.Походження права.
В.Г.Графский «Всеобщая история права и государства»
Первобытное (догосударственное) право. — Изменения в праве с возникновением государства. Первобытное (догосударственное) право
Французский историк Люсьен Февр, один из преобразователей современного исторического знания, обращал внимание на особую притягательность сегодня начальных периодов социальной истории, которая в конце XX в. вновь, как и во второй половине XIX в., стала объектом повышенного интереса благодаря очередному подъему этнографических исследований. Он, в частности, писал: «Сколько в них тайн, ждущих открытия, сколько забытых истин, жаждущих воскрешения. Это необозримые пустыни, среди которых так и хочется — были бы только силы — отыскать подземные источники и посредством упорного труда породить, вызвать из небытия оазисы новых знаний» (Бои за историю. М., 1991. С. 14).
Начальный пункт в выстраивании дальней ретроспективы социальной истории может быть (и часто бывает) самым разнообразным: история семьи, история профессий, история взаимоотношений между властью и знанием и др. Возможны и другие, нетрадиционные ракурсы восприятия опыта прошлого, например определение того, откуда берется на полотенцах орнамент с изображением солнца или с растительным узором. Возможны и построения лингвистической направленности: как соотносятся термины «право» и «правда» в истории русской общественной мысли? когда впервые стали употребляться слова «монархия» и «демократия»?
По замечанию американского историка начала XX в. Дж. Вигмора, история человеческой семьи и брака могла бы уместиться в тексте на одну-две страницы, если ее описать и изобразить схематически в основных разновидностях и этапах эволюции, либо она должна занять несколько объемистых томов, если последовательно обобщать опыт разных народов и стран во всех районах обитаемого мира. Точно так же можно подходить к истории права, отдельных его институтов, таких, как кровная месть, дарение, обмен и др. Эволюция права, согласно Вигмору, напоминает не движение по линии прогресса, а скорее движение (сдвиги и перемены) только в абстрактных характеристиках правового поведения. Описание правового поведения может включать причинно-следственные объяснения (по схеме: причина и ее последствия), однако, как выясняется в ходе исторического изучения, перемены в описаниях законопослушного поведения
состоят в переходе от менее абстрактных к более абстрактным описаниям. Такому описанию благоприятствует фактор постоянства в законопослушном поведении, который обнаруживается у самых разных народов на протяжении определенных эпох и фиксируется различными правовыми школами в тех или иных правовых системах — в системе германского, греческого, европейского, вавилонского, египетского, японского или славянского права. Согласно обобщению самого Вигмора, эволюция (сдвиги и перемены) права происходит в следующих направлениях: от судейского правотворчества к стадии законодательственной деятельности, от неписаного права к писаному, от патриархальной семьи к индивиду-
альной (Wigmore J. H. The Problems of Law. It's Past, Present and Future. Littleton (N. Y.), 1988 (1920)).
Для понимания особенностей правового регулирования в догосударственном и на начальной стадии государственно-сплачиваемого общества существенны также переход от правового обычая к упорядочивающему и уточняющему письменному закону, от кулачного права (права силы) к примирительным и согласованным процедурам гражданского права и процесса. Г. Кельзен, известный австрийский правовед, автор «Общей теории права и государства» (1945), различает три разновидности права —догосударственное (первобытное), государственное и надгосударственное (международное).
В последние десятилетия отечественная и зарубежная литература по истории культуры обогатилась новыми глубокими обобщениями, касающимися первобытного общества, социальной и политической эволюции древних обществ. Значительное место в этих исследованиях занял сравнительно-исторический
метод, позволяющий обозревать обширнейшую картину развития ранней государственности, моральных и правовых институтов и обычаев и т. д. При этом становится возможным выявлять не только черты отличия социальных процессов в разных исторических регионах Древнего Востока и Запада, но и не менее существенные для их осмысления черты и элементы сходства и повторяемости. Характерно, к примеру, что значение греческого слова «теория» и древнеиндийского слова, обозначающего ум, можно передать с помощью одного и того же слова «смотрение», а центральным понятием в нескольких религиознонравственных философиях является слово «путь» как обозначение ориентации помыслов, побуждений и повседневного образа жизни для религиозно-праведных людей (буддизм, даосизм, христианство, ислам). Важную роль в уяснении происхождения права и государства выполняет современная наука о религиозномифологических воззрениях и социальных функциях мифа в первобытном обществе. Миф обычно излагает сакральную историю, повествует о событиях, происшедших в достопамятные времена «начала всех начал», о деяниях сверхъестественных существ и проявлениях их сверхмогущества, которые становятся образцом для подражания в любом значительном проявлении человеческой активности. «Миф рассказывает, каким образом реальность благодаря подвигам сверхъестественных существ достигла своего воплощения и осуществления, будь то всеобъемлющая реальность, космос, или только ее фрагмент: остров, растительный мир, человеческое поведение или государственное установление» (Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1995. С.
15—16).
Питирим Сорокин, русский социолог, один из крупных знатоков истории культуры, утверждает, что каждая культура имеет некий ряд деления человеческих поступков и событий в оппозиционных категориях, таких, как «правый и неправый», «рекомендуемый и запрещаемый», «святой и дьявольский», «моральный и неморальный», «законный и незаконный». Это деление прослеживается еще в примитивных обществах, затем в греко-римской и западной культуре и далее до наших дней. Оппозиционные компоненты могут принимать градации меры или степени, например: правильный —более правильный —самый правильный. В оценках неправильных поступков также имеется своя градация: преступление —проступок —нарушение (во французском и русском дореволюционном праве), фелония —мисдиминор (в англосаксонском праве). Правильные и неправильные поступки могут принять и более усложненный классифицированный вид. Например, поступок может характеризоваться как героический, праведный, священный или дурной,
святотатственный (Sorokin P. A. Social and Cultural Dynamic. N. Y., 1962. P. 524).
Право — один из важных структурных элементов первобытной социальной культуры, куда помимо права входят язык, родственные связи, социальная организация, магия, религия и искусство (Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1951). Взаимосвязь права с другими элементами первобытной социальной культуры настолько близка и неотрывна, что оно выступает в неком сплаве (тесной переплетенности) с такими элементами. Эту «общую норму» требований и должного поведения антропологи именуют мононормой. Суть мононормы в том, что она есть норма с определенным требованием, ритуалом (обрядом) и санкцией и одновременно она есть единая общая норма для универсального упорядочивания персонального, группового или символического человеческого общения.
Общие черты первобытного права. Для права, действовавшего в первобытном обществе, характерны две особенности, которые частично будут унаследованы и на стадии перехода от правового обычая к законоустановлениям государственной власти. Это, во-первых, казуистичность права, или регулирование по принципу «если — то — иначе», и, во-вторых, объективизм, или стремление к точному уяснению того, что произошло, с помощью вещественных доказательств и словесных подтверждений. Эволюция (изменение)
права совершает движение в следующих направлениях и в следующих формах правового регулирования и контроля: от неписаного права к писаному, от патриархальной семьи к индивидуальной и моногамной, от судейского посреднического миротворчества к стадии законодательной и судебной активности государственной власти или правителей племен и протогосударственных властных образований. Преемственными элементами в переходе от обычного права к закону можно считать нацеленность того и другого на поддержание мирного социального общежития, порядка и справедливое разрешение возникающих конфликтов личного или имущественного характера, наказание за нарушение запретов различного назначения — бытового, обрядового и т. д.
Обычное право поначалу — это орудие поддержания порядка без участия государственно-властного администрирования.
Первобытное право предполагает справедливое, чаще всего — мирное регулирование полезнорезультативного общения, связанно го с разрешением личных и социально-групповых конфликтов, смягчаемых с помощью соблюдения требований равенства, безопасности, взаимной обязательности. Вначале право существует в нерасчлененном виде в виде комплексной общей нормы или, по-другому, мононормы, включающей в себя требования не только юридического, но также морального, этического, эстетического, ритуального и иного культового, обрядового характера. И только впоследствии право обособляется от морали, но сохраняет с ней определенные взаимосвязи по принципу необходимой в социальном общении взаимной дополняемости.
Области нормативной регуляции обычного права:
•брачные обрядовые и внутрисемейные родственные отношения;
•поземельные отношения;
•основанные на дружеском доверии договорные обязательственные отношения;
•преступления и наказания (запреты и дозволения).
К основным мерам и санкциям в первобытном обществе можно отнести осуждение со стороны общественного мнения рода-племени в лице соплеменников. В случае измены человек превращался в изгоя, в «вольную птицу» (Fogelfrei), в человека «без роду, без племени», и потому его можно было убить, как дикого зверя, по собственной воле и безнаказанно. Существовали также месть и примирительные процедуры и, наконец, штрафы («тариф поранений»). Одна из наиболее мощных потребностей в правовом регулировании возникла в процессе совместного общинного землепользования — коллективного, соседскосемейного и т. д. С ростом производства продуктов потребления и продуктообмена надлежащее регулирование получает также имущественный статус и другие личные права членов семьи (в том числе жен и детей), имущественное и священно-начальственное положение носителей общественных функций — организационных, распределительных, военных, судебных, священнических и др. Если правила поземельного пользования или внутрисемейного разделения труда и его продуктов составляют древнейшие правила — регуляторы правового общения на основе традиции и обычая, то в области наказания за преступления их образует, по всей видимости, принцип равного возмездия, или возмещения причиненного личного и имущественного вреда (талион). Вначале этот принцип признавал взаимные права на месть, которые затем трансформировались в обычай принимать денежное вознаграждение (выкуп), во многом зависевшее от воли обеих сторон и не связанное с каким-либо принуждением. В некоторых случаях право личной мести трансформировалось в религиозно-культовый обычай обязательной мести по образу и подобию обычая жителей Древней Палестины «мстить за кровь».
Переход от мести к композиции (букв, возмещение, т. е. выкуп) как альтернативе кровной мести произошел не без помощи публичной власти. Вот как его объясняет Максим Ковалевский. В древности месть грозила личности и имуществу обидчика. Когда обидчик скрывался, мститель ограничивался тем, что захватывал его имущество. Со временем вместо фактического захвата имущества стало практиковаться добровольное согласие об уступке мстителю части имущества обидчика. Затем в какой-то период государственно-орга- низованного быта представители власти начинают считать необходимым и желательным ограничить право обязательного участия в мести и в композиции (возмещение ущерба выкупом). Не решаясь сразу отменить стародавний обычай, в силу которого родственники считают себя солидарными с обиженным, они делают из обязательной мести и заменяющей ее платы месть необязательную, по выбору самих родственников (Ковалевский М. Первобытное право. М., 1880. Вып. 1. С. 80). Возникает для расчетов в таких случаях целый
«тариф поранений» (Р. Дарест). Он сосуществует с разновидностями расчетов, которые были у древних кельтов-ирландцев, — «цена крови», «покупка жен» и др.
Согласно ст. 5 академического списка Русской Правды, если кто повредит руку и она отпадет или усохнет, то плата составит 40 гривен, а если будет повреждена нога и она начнет хромать, то дело примирения, происходящего между детьми виновного и детьми потерпевшего (на них лежит обязанность мести), предоставлялось друзьям («тогда чада смирять»). По обычному праву бретонов, а также по законам англосаксов в правление Этельберта, если сломят бедро, то платят 12 шиллингов, а «если хромать начнет, то