бн

бы ни Россия, ни среднеазиатские ханства, ни Китай. Их военные силы настолько превышали силы Кенесары, что вооруженная борьба с ними была заранее обречена на неудачу. Так оно, в конце концов, и случилось, когда

врезультате временной военной коалиции царизма с киргизскими манапами, Кенесары был оттеснен в горы, разгромлен и пленен.

Трагическая смерть Кенесары ознаменовала собой и конец возглавлявшегося им с таким блеском восстания.

Совокупность всех вышеперечисленных моментов и обусловила неизбежность поражения восстания.

Перейдем к одному из серьезнейших для исследователей вопросов, а именно — к вопросу о тактике царских властей как местных, так и центральных, в отношении восстания Кенесары.

Правильное понимание этой тактики тем более важно, что оно позволяет вскрыть причины длительности восстания Кенесары, продолжавшегося целых 10 лет.

Первое, что следует отметить, это то, что на протяжении всего восстания Кенесары тактика властей менялась. Объяснение кроется в том, что на первых порах власти недооценили ни силы восстания, ни значения в развитии борьбы самого Кенесары. Сначала они сочли его за обычного претендента на ханскую власть, движимого исключительно личными, корыстными интересами. Это, понятно, сужало в представлении властей опасность, какую он мог собой представлять в качестве политического противника.

Только после провала всех попыток переговоров, подкупа и переманивания Кенесары, после неудач, постигших небольшие вначале карательные экспедиции, в частности возглавлявшиеся султанамиправителями, которым было поручено ликвидировать восстание Кенесары, власти переходят к новым методам борьбы.

Необходимость их стала особенно очевидной после провала крупного объединенного похода на Кенесары, начатого одновременно из Оренбурга и Сибири под командой генерала Жемчужникова в 1844 году, и неудачи, постигшей полковника

Дуниковского.

Стало ясно, что для подавления восстания нужны были более эффективные меры, притом при наименьшей затрате сил, поскольку царские гарнизоны в Казахстане были сравнительно невелики, и задачи, стоявшие перед ними, огромны, учитывая широкие планы экспансии царизма

вСредней Азии. Такие меры были найдены в не новой уже тактике, направленной на постепенное выживаие Кенесары из родных степей, на оттеснение его к самым границам, с тем, чтобы обратно вернуться он уже не мог.

Это вытеснение восставших из степей путем лишения их кочевий и пастбищ для скота осуществлялось с помощью постройки укреплений и создания линии кордонов в районах, охваченных восстанием. Как известно, постройка таких укреплений началась еще раньше, с целью постепенного

255

расширения и закрепления владычества царизма в Казахстане, и шла она вне зависимости от восстания Кенесары. Однако создание в степи укреплений в борьбе с восстанием сыграло огромную роль. Особенно важным в этом смысле явилась постройка Оренбургского укрепления на Тургае и Уральского на р. Иргиз в 1845 году.

Как пишет военный историк генерал-майор Терентьев, «действия против этого знаменитого разбойника еще раз доказали, что ни дипломатия, ни кротость, ни жестокость не помогают в делах, что отряды бессильны в погоне по степям за увертливым и выносливым кочевником и что только постоянные укрепления среди и кругом кочевий могут что-нибудь сделать».

То же подчеркнул и историк Г. Е. Грум-Гржимайло, отметивший, что подавление восстания Кенесары «стоило России не малых усилий».

«Восстание Кенесары,— писал он далее,— показало, что, лишь находясь среди казахских кочевий и имея в своем распоряжении достаточно сильные отряды, возможно рассчитывать на скорое замирение степи и быть везде готовым ко всяким случайностям; поэтому правительство решило приступить к постройке ряда укреплений со стороны Оренбургской Линии, увеличить число укрепленных пунктов со стороны Сибирской и начать заселение Семиреченского края. Это и было за сим приведено в исполнение».

Прямым результатом вытеснения повстанцев из степи и лишения их лучших кочевий было разорение следовавших за Кенесары родов, голод и нищета в лагере восставших. Можно сказать, что в конечном счете восстание Кенесары было подавлено не столько военной силой, сколько введенной с ее помощью своеобразной экономической блокадой, задушено костлявой рукой голода. В этом свете поражение отряда Кенесары киргизами было случайным явлением. Восстание было бы подавлено и без того.

Понятно, что политика медленного вытеснения Кенесары из основных районов Казахстана требовала длительного времени. И это в дополнение к другим вышеотмеченным моментам объясняет такую, нерешительную на первый взгляд тактику властей и продолжительность восстания.

Однако были и другие причины этого, которые нельзя не отметить. К ним относится рутина и консерватизм в системе царского управления, благодаря чему местные власти лишены были возможности своевременно принимать необходимые меры против повстанцев. Любой шаг, любую мелочь надо было согласовывать с различными министерствами в Петербурге (с Военным министерством, Министерством иностранных дел, Азиатским Департаментом, Главным Штабом и т. д). При тогдашних путях сообщения, пока бумага шла из Оренбурга или из Омска в Петербург, пока на нее получали ответ, уходили недели и месяцы. Ситуация успевала измениться, требовались новые распоряжения и, таким образом, оперативная борьба с восстанием подменялась бесконечной канцелярской перепиской.

К этому добавлялась ожесточенная вражда между Оренбургским военным

256

губернатором графом В. А. Перовским и командиром особого Сибирского корпуса князем Горчаковым. На восстание Кенесары они смотрели с разных точек зрения, и это также в значительной степени тормозило действия царских властей и военных отрядов. В результате понадобилось специальное вмешательство Николая I через военного министра графа Чернышева, потребовавшего согласованных действий против Кенесары. Только после этого — в 1842 году — было предпринято комбинированное наступление против Кенесары. 6 лет были упущены.

Кроме того, если Оренбург и Омск были весьма встревожены распространением восстания, то в Петербурге сохраняли полное спокойствие. С точки зрения общеимперских дел и, в частности, общего сложного переплета событий в Средней и Центральной Азии, вызванных обострением англо-русского соперничества в Афганистане, Иране и Среднеазиатских ханствах, восстание Кенесары казалось мелочью. Потомуто и рассмотрение мер, связанных с его подавлением, то и дело откладывалось, что, в конечном счете, не смогло не сказаться на ходе движения.

Кенесары, будучи хорошо информирован, учитывал эти благоприятные для него обстоятельства и умело пользовался ими в своих целях.

Раньше, чем покончить с вопросом о тактике властей в Оорьбе с Кенесары, следует коротко остановиться еще на одном плане расправы с вождем восстания. Речь идет о проекте путем предательства захватить Кенесары живым и, таким образом, обезглавить восстание.

В секретном донесении командующего Оренбургским корпусом генерала от инфантерии Обручева на имя военного министра сообщалось: «С офицером генерального штаба, с которым отправлена была из Оренбурга в аулы султана Кенесары Касымова его жена, находился приказчик здешнего купца Пустолова. Производя в степи торговлю, он имел случай видеться с находившимся в аулах Кенесары беглым из Сибирского линейного № 7 батальона унтер-офицером Владимиром Гавриловым, который объявил тому приказчику, что желает возвратиться из степи и выдать правительству султана Кенесары, прося при этом сохранить это в величайшей тайне, иначе он не останется в живых, как скоро сведает о том Кенесары. Это же самое Гаврилов обещает в присланном с означенным приказчиком на мое имя письме, объясняя, что удобно будет сделать это во время зимней ставки мятежника, а именно в январе».

Унтер-офицер Гаврилов, родом из мещан гор. Ялуторовска, Тобольской губернии, бежал в степь со своим товарищем Егором Ивановым в марте 1838 года. Обручев сообщал, что, по наведенным справкам, никаких преступлений за Гавриловым никогда не значилось, и спрашивал военного министра: «Я приемлю честь испрашивать Вашего, милостивейший государь, разрешения: можно ли принять его вызов на выдачу султана Кенесары, когда отрядам нашим повелено будет действовать противу этого мятежника, и можно ли также обещать Гаврилову, за успешное исполнение его намерения,

257

прощение в сделанном им проступке и денежную награду».

Так, решительно ничем не брезгуя, власти стремились расправиться с Кенесары.

Восстание Кенесары потерпело поражение. Однако в истории национально-освободительной борьбы казахского народа оно занимает исключительно почетное место.

Это восстание было самым крупным восстанием казахов в XIX в., поднявшим на борьбу с царизмом большинство населения всех трех жузов. Оно охватило почти весь Казахстан и было одним из наиболее длительных восстаний казахов.

Восстание Кенесары, носившее ярко выраженный антиколониальный массовый характер, сыграло прогрессивную роль в истории казахского народа.

Оно явилось великолепной школой политического воспитания масс. Именно на базе этой борьбы развиваются последующие восстания 50—60-х годов XIX в. Как писал В. И. Ленин, «Действительное воспитание масс никогда не может быть отделено от самостоятельной политической и в особенности от революционной борьбы самой массы. Только борьба воспитывает эксплуатируемый класс, только борьба открывает ему меру его сил, расширяет его кругозор, поднимает его способности, проясняет его ум, выковывает его волю»1.

Восстание Кенесары показало огромные силы сопротивления казахского народа, готового жизнью отстаивать свободу и независимость своей страны.

Прогрессивным оно было и по тем политическим требованиям, которые выставлял Кенесары. В первую очередь это относится к его стремлению создать единое централизованное государство, преодолев межродовую вражду и феодальную разобщенность. В своем приветствии Москве товарищ Сталин развивает мысль о прогрессивности централизованного государства по сравнению с феодальной раздробленностью.

«Ни одна страна в мире,— пишет товарищ Сталин,— не может рассчитывать на сохранение своей независимости, на серьезный хозяйственный и культурный рост, если она не сумела освободиться от феодальной раздробленности и от княжеских неурядиц»1.

Эти слова Сталина целиком можно отнести к Кенесары, стремления которого к созданию казахского единого государства не были осуществлены до конца не по его вине.

Наконец, прогрессивную роль восстание Кенесары сыграло потому, что оно несколько отсрочило колониальное закабаление казахских степей царизмом и явилось боевой подготовкой широких народных масс к дальнейшей национально-освободительной борьбе в союзе с великим русским народом.

Именно в ходе этого восстания, в процессе борьбы, во время которой повстанцам удалось нанести чувствительные удары царизму и

258

среднеазиатским ханствам, казахский народ отчетливо осознал свои огромные возможности.

Народные массы, пытавшиеся с оружием в руках и дальше отстаивать свою свободу и независимость, еще не раз подымались на борьбу с царизмом и его союзниками — казахскими феодалами. Все последующее десятилетие, 50-е годы, отмечено восстаниями, но ни восстание Исета Котибарова в 1853—1857 годах, ни выступление Джанхожи Нурмухамедова в 1856—1858 годах, равно как и ни одно из восстаний 60— 70-х годов, не могли ни по размаху своему, ни по своему значению сравниться с могучим и грозным движением народных, масс, возглавленных Кенесары. Вот почему можно сказать, что с его разгромом пал последний барьер, сдерживавший экспансию царизма в Казахстане.

Какое же значение имело присоединение Казахстана к России для исторических судеб казахского народа, было ли оно фактом отрицательным или прогрессивным?

С исторической точки зрения, присоединение Казахстана к России было несомненно фактом прогрессивным и положительным.

Помимо своей воли, помимо своего желания, гнуснейшими, зачастую преступными методами, обрекавшими народные массы на величайшие страдания, русская буржуазия делала исторически полезное дело. Как писал Маркс, говоря о последствиях английского завоевания Индии: «Нельзя заставить английскую буржуазию желать освобождения или подлинного улучшения социального положения масс индийского народа, улучшения, обусловливаемого не только развитием производительных сил, но и их освоением народом. Но, что она может сделать — это создать материальные предпосылки для осуществления этих обеих задач. Разве буржуазия когдалибо делала больше? Разве она когда-либо осуществляла прогресс, не толкая, как отдельных людей, так и целые народы на путь крови и грязи, бедствий и унижений».

Эти слова Маркса целиком применимы и к Казахстану, где, разрушая старый застойный азиатский общественно-экономический строй, царская Россия закладывала материальные основы более прогрессивного общества. И когда изучаешь историю колонизаторской политики царизма в Казахстане, можно с полным правом повторить слова Маркса: «Страницы истории господства англичан в Индии вряд ли говорят о чем-либо, кроме разрушения; их созидательная работа вряд ли видна сквозь кучу развалин. Тем не менее эта созидательная работа началась»2.

В экономическом отношении прогрессивные последствия присоединения Казахстана к России заключались раньше всего в том, что этоприсоединение ускорило и усилило процесс феодализации, нанесло смертельный удар патриархально-родовому быту. Родовой быт давал «великолепную и самую широкую основу для эксплоатации и деспотизма»1. Как раз такую широкую основу для эксплуатации и деспотизма и представлял собой общинно-родовой быт казахов. Сохранение

259

родовой собственности на землю у казахов свидетельствовало о крайней отсталости в развитии общественных отношений. Поэтому разрушение родовой собственности на землю и патриархально-родового быта в Казахстане было несомненно явлением прогрессивным.

Столь же прогрессивными были и переход части казахов к оседлости, к земледелию, развитие торговли и ремесла, рост товарности скотоводческого хозяйства и внедрение товарно-денежных отношений, как более высоких экономических форм по сравнению с существовавшими. Прогрессивным, наконец, был и самый факт включения Казахстана в общероссийский рынок, открывший перед ним перспективы дальнейшего развития.

Всоциальном отношении прогрессивные последствия присоединения Казахстана к России, в первую очередь, состояли в том, что благодаря этому значительно ускорился процесс классовой дифференциации казахского общества и обострилась классовая борьба. На историческую арену вышли новые классы и социальные группировки, и уровень общественного развития значительно возрос. Положительное значение имело и уничтожение института рабства.

Вполитическом отношении важнейшими прогрессивными последствиями присоединения были: пробуждение политического самосознания казахского народа и расширение идейного кругозора, прежде ограниченного локальными интересами, не выходившими за пределы родовой общины и опутанного пережитками патриархально-родовой идеологии. Рост нацио- нально-освободительного движения, поддержанного революционным движением великого русского народа, вооружил массы ценнейшим опытом политической борьбы, сыгравшим огромную роль в последующем развитии.

Наконец, в культурном отношении основным прогрессивным последствием было приобщение казахского народа к великой русской культуре, а через нее — к мировой культуре. Следует отметить, что, в частности, именно в 20—40-е годы значительно продвинулось изучение Казахстана, до того почти совершенно неизвестного научному миру. Появляются труды ряда русских ученых исследователей Казахстана. Так, в 1832 году выходит трехтомная работа А. Левшина — первая Лемана и других, исторические работы Вельяминова-Зернова и других. Интерес к Казахстану проявляет такой гений русского народа, как А. С. Пушкин. Казахстанская тематика появляется в художественной русской литературе, как, например, в романе «Иван Выжигин» Ф. Булгарина, в рассказах В.

И.Даля, Ал. К. Толстого и других. Большой интерес к казахскому народу проявлял и великий украинский поэт Тарас Шевченко. Представители передовой русской общественной мысли оказали большое влияние на развитие прогрессивной казахской культуры. Создаются первые очаги просвещения, из которых впоследствии вышли такие выдающиеся представители казахского народа, как Чокан Валиханов и Ибрай Алтынсарин. И, наконец, что особенно важно, в эту эпоху растет сближение осевших на землю казахов с прили-нейным русским населением,

260

закладываются основы дружбы между ними, впоследствии вылившейся в совместную борьбу против царского феодально-крепостнического строя.

Таким образом, несмотря на варварские методы колонизаторской политики царизма, присоединение Казахстана к России, спаявшее воедино судьбы казахского народа с судьбами великого русского народа и обеспечившее, помимо воли царизма и казахских феодалов, дружбу двух народов, имело несомненно прогрессивное значение. Это не раз отмечалось передовыми представителями как русской, так и казахской общественной мысли, в частности Чоканом Валихановым, Абаем Кунанбаевым и Ибраем Алтынсариным.

В то время, как царизм сближался с реакционной феодальной верхушкой казахского общества, совместными усилиями пытаясь затормозить его развитие, русский народ сближался с казахским, совместными усилиями подготовляя свержение ненавистного самодержавия.

Традиционная дружба между казахским и русским народами, возникшая еще в условиях жестокого гнета самодержавно-крепостнического строя, ярчайшим образом проявилась после победы Великой Октябрьской Социалистической Революции. Но только при советском строе могла сложиться подлинно нерушимая дружба всех братских народов нашей страны, проникнутая идеями высокого советского патриотизма, спаянная совместной борьбой за коммунизм под руководством партии Ленина — Сталина.

261

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Абаза К.— Завоевание Туркестана, СПБ, 1902.

Абрамов Н.А.— Киреевские киргизы Сибирского ведомства, «Географические известия», № 11, 1866.

Александров Н.— Пути кочевок киргиз Малой орды Перовского и Казалинского уездов. «Туркестанские ведомости», № 51, 1884.

Алект о р о в А.Е.— Граф Василий Перовский и степные народы в управление его Оренбургским краем, «Оренбургский край», 1893, №№ 109, 112, 115, 118, 121.

Его же — Народная литература киргизов, «Астраханский вестник», 1893, №№ 1177, 1181, 1183, 1189, 1195, 1222.

Его же — Песня о Кенесары, газ. «Астраханский вестник», .1893, №№ 1228, 1233, 1244, 1247.

Алиф — Старая киргизская элегия. «Туркестанская ведомость»; 1902, № Андриевич В. К.— История Сибири в XIX столетии, СПБ, 1889.

Аничков И. В.— Киргизский батыр Джанхожа Нурмухаммедов, «Известия Об-ва археологии, истории и этнографии Казанского университета», 1894, т. XII, вып. 3-й.

Его же — Кокандское ханство. «Военный Энциклопедич&ский Лексикон», т. VII, СПБ, 1852—1858.

Арасанский Л.— Современная летопись, 1869, №22 и 24.

Аристов Н.А.— Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности, СПБ, 1897.

Артемьев А.— Несколько заметок о Киргизской степи Оренбургского ведомства, «Журнал Министерства Внутренних Дел», ч. XXXVIII, № 10, 1859.

Астафьев В.— Колонизация степных областей в связи с вопросом о кочевом хозяйстве, «Записки Западно-Сибирского отдела Импер. Русск. Геогр. Об-ва». Кн. XVIII, вып. II, Омск, 1895.

А ш марин — Кочевые пути, зимовья и летовки (Историческое описание), «Советская Киргизия», № о—6, 1925.

Базинер.— Путешествие через Киргизскую степь в Хиву, «Географические известия», 1849.

Баймурзин А.— Из истории захвата царизмом Большой н Средней орды, «Известия Казахского филиала Академии Наук СССР», серия историческая, вып. I, Алма-Ата, 1940.

Балкашин Н.Н.— О киргизах и вообще о подвластных России мусульманах, СПБ, 1887.

Его же — Торговое движение между Западной Сибирью, Среднею Азиею и Китайскими владениями, «Записки Западно-Сибирского отдела Импер. Русск. Геогр. Об-ва», кн. III, Омск, 1881.

262

Баллюзек Л.— Народные обычаи, имевшие, а отчасти и ныне имеющие в Малой Киргизской орде силу закона, «Записки Оренбург, отдела Импер. Русск. Геогр. Об-ва», вып. II, Казань, 1872.

Бардашев — Заметки о дикокаменных киргизах, «Материлы для статистики Туркестанского края», вып. III, СПБ, 1874.

Барон У-р — Четыре месяца в киргизской степи, «Отечественные Записки», том IX, 1848.

Бартольд В. В.— Киргизы (исторический очерк). Фрунзе, 1927. Его же — Очерк истории Семиречья. Верный, 1898.

Бекмаханов Е. Б.— К вопросу о массовости восстания Кенесары Касымова. «Известия АН КазССР, серия историческая», № 2, 1946.

Его же — О социально-экономических последствиях присоединения Казахстана к России. Журн. «Большевик Казахстана» № 11 —12, 1946.

Его же — О феодально-зависимых категориях — рабах и тюленгу-тах. «Вестник АН КазССР», № 6, 1947.

Е г о же — К истории взаимоотношений Казахстана со среднеазиатскими ханствами. Журн. «Большевик Казахстана», № 5, 1947.

Его же — К вопросу о социальной природе батырства. «Вестник АН КазССР», № 8, 1947.

Его же — Кенесары в казахском фольклоре. «Вестник АН КазССР» № 9, 1947

Белявский — Материалы по истории Туркестана, 1884.

Бернштам А. Н.— Наследственность и выборность у кочевников Центральной Азии. «Проблемы ИДО», 1935, № 7—8.

Его же — Разложение родового строя у кочевников Средней Азии. «Сов. Этнография», 1934, № 6.

Бларемберг — «Военно-статистическое обозрение земли киргиз-кайсаков Внутреней (Букеевской) и Зауральской (Малой) орды Оренбургского ведомства, «Военно-статистическое обозрение Российской империи», том XIV, часть 3, 1848.

Брон е в с к и и Е.— Записки о киргиз-кайсаках Средней орды, «Отечественные Записки», часть 41, 42, 43, 1830.

Бунаков Е. В.— К истории сношения России с среднеазиатскими ханствами в XIX в. «Советское востоковедение», том II, 141.

Валиханов Ч.— Сочинения Чокана Чингисовича Валиханова. «Записки Русск. Геогр. Об-ва», по отделу географии, 1904. XXIX.

Вамбери А.— Путешествие по Средней Азии, из Тегерана через Туркменскую пустыню по восточному берегу Каспийского моря в Хиву, Бухару и Самарканд, предпринятое в 1863 году, М., 1867.

Вельяминов-Зернов В.В.— Исторические известия о киргиз-кайсаках и сношениях России с Средней Азией со времени кончины Абулхаир-хана. 1748— 1765, Уфа, 1853—1855.

Е г о же — Исторические известия о Кокандском ханстве от Мухаммед Али до Худояр-хана, СПБ, 1856.

263

Венюков М.И.— Очерки Заилийского края и Причуйской страны, «Путешествия по окраинам русской Азии и записки о них», СПБ, 1868.

Его же — Заметки о степных походах в Средней Азии, «Военный Сборник», № 12, 1860.

Его же — Наступательное движение России в Средней Азии, «Сборник государственных знаний» под редакцией Березова. СПБ, 1877.

Его же — Общий обзор постепенного расширения русских пределов в Азии и способ обороны их, «Военный сборник», № 2, 1872.

Веселовский Н. И.— В. В. Григорьев, по его письмам и трудам, 1816—1881 гг.— СПБ, 1887.

Его же — Киргизский рассказ о русских завоеваниях в Туркестанском крае, СПБ, 1894.

Его же — Лекция по истории Востока, СПБ, 1910.

Его же — Новый материал для истории Кокандского ханства. «Журнал Министерства народного просвещения», кн. 4-ая, СПБ, 1887.

Его же — Очерк историко-географических сведений о Хивинском ханстве от древнейших времен до настоящего, СПБ, 1877.

Владимирцев Б.В.— Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм, Л., 1934.

Вяткин М. П.— Очерки по истории Казахской ССР, Л., 1941.

Его же — Тюленгуты в XVIII веке. «Известия Казахского филиала Академии Наук СССР, серия историческая», № 1, 1940.

Его же — Казахское общество в середине XVIII века — там же. Его же — Срым Батыр, М—Л., 1947.

Его же — К вопросу о крестьянских войнах в Казахстане «Вопросы истории», 1945, №3—4.

Его же — Политический кризис и хозяйственный упадок в Малой орде в конце XVIII — начале XIX в. «Материалы по истории Казахской ССР», т. IV, М.—Л., 1940.

Гаврилов М. Ф.— Манап, «Современный аул Средней Азии», вып. X, Ташкент, 1927.

Гагемейстер Ю.— Статистическое обозрение Сибири, ч. 1, вып. II, 3 часть, 1854.

Галкин — Краткий очерк Бухарского ханства, «Военный сборник», № 11— 12, 1890.

Его же — Этнографические и исторические материалы по Средней Азии и Оренбургскому краю, СПБ, 1869.

Гельмерсен — Хива в нынешнем своем состоянии, «Отечественные Записки», 1840, т. VIII.

Гейнс А. К.— Собрание литературных трудов А. К. Гейнса, т. II, СПБ, 1897—98.

Его же — «Киргизские очерки», «Военный сборник», ХЕУШ—ХЫХ № 1, 6, 7, 1866.

Герасимов Б.— Поездка на Барлыкские минеральные источники в 1905

264