1) Соотношение государственного суверенитета и прав человека.

Сама по себе идея прав человека априори противоречит идее государственного суверенитета. Если государственный суверенитет предполагает полноту государственной власти, т.е. возможность осуществления государственной власти без каких-либо ограничений, то права человека предполагают установление ограничений на пределы осуществления государственной власти. В этом отношении конституционная теория не имеет четкого решения. И сегодня правильнее говорить, что государственный суверенитет ограничен правами человека, т.е. права человека имеют определенный приоритет. Сам по себе этот тезис продолжает вызывать множество сомнений и споров. В частности, когда речь идет, например, о возможности установления конституционного контроля, то, что в нашей стране реализовано в виде Конституционного Суда. В чем проблема? Многие государства вообще отрицают идею конституционного контроля, ссылаясь на то, что законы, принимаемые парламентом как представительным органом, принимаются от имени народа, народ суверенен, значит, он может издавать любые законы, в том числе, ограничивающие права человека. И в этом смысле есть определенная потенциальная конфликтность, проблема двух идей, двух принципов, соперничающих за приоритет, за верховенство.

В демократическом конституционном государстве эта проблема должна решаться следующим образом: народ, передавая государственным органам право на реализацию своего суверенитета, устанавливает, тем не менее, определенные пределы осуществления государственной власти и эти пределы закрепляются в Конституции. Эти пределы, в том числе, ограничивают суверенитет правами человека. Следовательно, если от имени народа принимается закон, который ограничивает права граждан, нарушая Конституцию, он лишен правовой основы, он неправомерен, несмотря на то, что он издан от имени народа. Приоритет народовластия имеет свои пределы. Народовластие и в конституционном государстве должно ограничиваться правами граждан. Соответственно, на референдум, например, у нас запрещено выносить вопросы, связанные с ограничением прав и свобод граждан. То, что принимается законодательными (представительными) органами, это может быть оценено Конституционным Судом. И в случае, если представительный орган, действующий от имени народа, не может соблюсти пределы защиты прав человека, его решения должны быть отменены. Это не единственно возможный подход. В некоторых государствах акцент делают на приоритете народовластия. В частности, и во французском конституционном праве на эту тему много дискуссий, особенно в Великобритании, где господствует доктрина суверенитета Парламента, действующего от имени народа. Это то, что сегодня постепенно всё больше и больше ограничивается. Во Франции, в 2008 году ввели процедуру последующего конституционного контроля, т.е. возможность отменять решения Парламента актам Конституционного совета в порядке контроля за соблюдением прав граждан.

2) Проблема, проявляющаяся в международных отношениях.

Современное международное право, международный правопорядок простроен на принципах, среди которых принцип государственного суверенитета. В частности, этот принцип закреплен в Уставе ООН. Считается, что он существует в Европе в качестве общепризнанной основы международных отношений со времен Вестфальского мира 1648 года. Он остается базовым и фундаментальным принципом международных отношений. Но государство, реализуя суверенитет, может принять на себя обязательство. В этом суть международного права. Государство свободно в реализации своего суверенитета, в т.ч. может принимать на себя определенные обязательства. Когда оно приняло на себя обязательства, предполагается, что договоры должны соблюдаться. Это другой принцип международного права: «pacta sunt servanda». И в результате получается, что исполнение договора ограничивает государства. Оно лишается того полновластия, которое первоначально ему принадлежало. Современное развитие международного права предполагает не только в чистом виде принятия обязательств, но и еще более сложные ситуации, когда государство принимает на себя общее обязательство, вступая в международную организацию. И эта организация может издавать решения, обязательные для государства. В частности, для нас в последние годы – это ЕСПЧ, который, по мнению многих, только тем и живет, думая, как бы ограничить суверенитет РФ. И соответственно, решения, которые формально РФ приняла на себя обязательство исполнять, подписав Европейскую Конвенцию, и при ратификации в законе прямо указано, что РФ признает юрисдикцию ЕСПЧ, т.е. считает эти решения обязательными, то с т.з. государственного суверенитета проблема остается. Получается, что решениями некого органа ограничиваются пределы полномочий государства. Соответственно, в этом отношении, развитие других институтов международного права постепенно приводит к тому, что государственный суверенитет ставится под сомнение.

В международном праве этот вопрос преломляется в части обязательности исполнения международного договора, внутри государства в тех пределах, в которых государство обязано исполнять эти самые решения международных органов. И пределы действия международных договоров в правовой системе государства.

Решения этой проблемы тоже четкого и определенного не существует. Можно говорить, что конституционный правопорядок, он предполагает максимальное сочетание международных обязательств, обязательности исполнения международных обязательств и сохранения государственных интересов, государственного суверенитета. Это общий принцип, он требует конкретизации применительно к конкретным случаям. Сочетая предыдущее свойство государственного суверенитета, та проблема, с которой мы начали о правах человека, мы можем через эту призму смотреть на конфликт государственного суверенитета и международных обязательств. Международные обязательства, как правило, лежат в сфере прав человека. Следовательно, сам конституционный правопорядок предполагает, что государственная власть должна быть ограничена правами человека. Другое дело, что есть права человека и кто должен определять те пределы.