Ходакова А.В. - Проблемы любви в гендерном преломлении

Ходакова А.В.

ПРОБЛЕМЫ ЛЮБВИ В ГЕНДЕРНОМ ПРЕЛОМЛЕНИИ

Гомосексуализм - однополая любовь, сексуально-эротическое влечение к лицам собственного пола (мужеложство, уранизм – у мужчин, лесбийская любовь, трибадия, сапфиризм у женщин). [5] Вопрос этот имеет две стороны – сексологическую (чем объясняется такая сексуальная ориентация) и социально-политическую (как следует относиться к ее носителям).

Однозначного ответа на первый вопрос сексология не имеет . Медицина XIX века считала гомосексуализм половым извращением, следствием врожденного психического заболевания. Фрейд считал, что гомосексуальность – результат развития, реализующийся вследствие специфических условий формирования личности в раннем детстве. Кинзи показал, что гомо- и гетеросексуальное поведение не всегда являются взаимоисключающими, что это скорее полосы некоего континуума, так что можно говорить о степени гетеро/гомосексуальности, зависящей как от индивидуальных особенностей человека, так и от его жизненной, социальной ситуации. [4]

По мнению современных сексологов, преимущественно гомосексуальную ориентацию имеют 4-5 % мужского и 2-4 % женского населения. Временные эпизодические контакты такого рода, особенно в подростковом возрасте, имеют 20-25 % мужчин. Немало людей имеют бисексуальную ориентацию, чередуя или совмещая гомо- и гетеросексуальные контакты. Одни ученые считают гомосексуальность жестко детерминированным – биологически (например, нарушением гормонального баланса в зародышевой фазе развития) или социально (нарушением полоролевой дифференциации в раннем детстве) и в силу этого постоянным, необратимым состоянием. Другие видят в ней специфический стиль жизни, допускающий значительные индивидуальные вариации и, при определенных условиях, возможность коррекции и изменения. Но каковы бы ни были ее причины и формы проявления, гомосексуальность не является психическим заболеванием и не может быть основанием для социальной дискриминации.

Мишель Фуко в своей «Истории сексуальности» показал, как именно, начиная примерно с середины 17 века, при помощи четырех типов дискурса в европейской культуре была установлена четкая взаимосвязь между понятиями «личность», «пол», «сексуальность».

Развивая сеть институтов (система образования, церковь, право, медицина, литература и искусство и т.д.), занятых постоянным воспроизводством «истины» о сексе/поле, западно-европейское общество Нового времени тем самым создало мощную индустрию картографии сексуальности, конечной целью которой стало уничтожение малейших «белых» пятен. Именно благодаря бесконечному потоку разнообразной литературы, половые различия из юридико-экономической, частной категории, связанной с проблемами формирования кланов и передачи прав наследования, превратились в категорию онтологическую, универсальную, определяющую смысл и траекторию развития индивида. Сформированные нормативные модели сексуальности стали восприниматься на личном уровне как единственно доступные средства самовыражения. В итоге, как замечает Фуко, примерно с середины 19 века стало возможным появление целого ряда новых молодых персонажей – фригидной женщины, молодого гомосексуалиста, отрицающего брак или пренебрегающего женой, женщины, отрицающей брак и материнство, склонной к любви с женщинами. [1]

Сегодня, изучая племена индейцев Северной Америки, западные ученые столкнулись с такими явлением, как бердашизм.

Бердаш – любой индивид, чья деятельность и одежда не соответствуют его / ее биологическому полу. Бердаши – устойчивая группа американских индейцев. Особенность членов этой группы заключается в том, что их социальная и культурная роль в обществе представляет смесь традиционных «мужских» и «женских» моделей поведения. Иными словами, идентичность членов этой группы не вписывалась в рамки двуполярной половой структуры. Теоретическая сложность данного случая состоит в том, что использовать спасительный прием маргинализации, т.е. сведения того или иного феномена до уровня девиации, отклонения от установленной нормы, оказывается невозможным. Среди американских индейцев бердаши традиционно пользовались высоким социальным престижем как в силу своих спиритуальных «талантов», так и благодаря способности выступать посредниками между двумя основными полами.

Бердашизм распространен как на «биологических» мужчин, так и на «биологических» женщин. То есть, иными словами, не может быть квалифицирован как половая аномалия, типичная для определенного пола.

Теоретическая значимость бердашизма как социального явления заключается в наглядной демонстрации того факта, что «половая идентичность» может выступать в качестве вполне само¬сто¬я¬тельного социально-психологического механизма, не имеющего в качестве своей основы анатомического строения.

Примером того, что анатомия является по меньшей мере косвенным фактором при определении социального сексуального статуса личности, может служить и структура индейского племени «Навахо». По наблюдениям ряда исследователей, данное общество делится на три группы: мужчин, женщин и «нэдл», т.е. третий пол. В состав «нэдл» могут входить как анатомические гермафродиты, так и вполне «нормальные» с точки зрения анатомии, индивиды, которые решили, что «третий пол» более соответствует их мироощущению.

Сходную – промежуточную – социальную и сексуальную роль играют в исламском Омане ксанифы – «биологические» мужчины, которые, с одной стороны, сохраняют ряд культурных и экономических привилегий мужского населения – юридически и грамматически они мужского рода – в сексуальном плане традиционно выполняют пассивную гомосексуальную роль.

Отличительной чертой данного института является его «открытость» и временная «подвижность». Вход в сообщество ксанифов определяется индивидуальным поведением и маркируется соответственно разводом и/или подчеркнуто неполовыми контактами с женщинами. Выход из сообщества также «открыт», может быть отмечен женитьбой. Данная разновидность «третьего пола» указывает на еще одну характеристику половой идентичности. Если бердаши акцентируют автономность половой идентичности по отношению к биологическому полу, то ксанифы «автономизируют» роль института половых практик (секса) в формировании половой идентичности.

Иными словами, именно половые практики являются определяющим для социального статуса ксанифа, и изменение статуса напрямую зависит от конкретного полового поведения.

При этом мужская половая идентичность ксанифа обладает менее подвижным характером и остается более или менее стабильной (например, в юридическом или грамматическом смысле) на всем протяжении эволюции его поведения. Хотя статистически подобные случаи половой неопределенности и / или неопределенности развиваются в основном направлении «от мужчины к женщине», обратная траектория движения также не является чем-то исключительным.

В целом ряде африканских племен приняты так называемые «браки» между женщинами, в ходе которых женщина-муж приобретает все права на имущество, детей и услуги своей женщины-жены. Они вступают в сексуальные отношения между собой, а для деторождения женщина-муж подбирает мужчину женщине-жене.

Женщине-вождю южноафриканского племени «Ловеду» соседние племена, стремящиеся установить хорошие отношения, традиционно дарили в качестве подарка жен.

В отличие от «Ловеду», в кенийском племени «Нанду» подобные же однополые браки вели к изменению половой идентификации женского «мужского». Женщина, как правило, в возрасте, не сумевшая произвести на свет наследника мужского пола, могла «жениться» для того, чтобы стать приемным отцом сына –наследника своей жены. Примечательно, что в избежание собственной компрометации она должна была прекратить все половые контакты с мужчинами и иметь их только со своей женой.

Многие представители кенийского племени «Нанду» уже давно покинули свою родину и обосновали свое поселение в небольшом городке штата Луизиана. Живут уже многие десятилетия обособленно, браки извне запрещены (с мужчинами). Для них был специально изменен закон штата, согласно которому можно официально зарегистрировать брак женщины с женщиной (как между представительцами данного племени, так и между местными жительницами и «чужачками»). Если женщина племени «Нанду» хочет жениться на «чужачке», то, как правило, брак регистрируется в том случае, если «чужачка» беременна или уже имеет детей (желательно мужского пола). В противном случае женщине-жениху посоветуют взять невесту из своих. Если же жених настаивает, то брак регистрируется спустя 6 месяцев.

«Мужественность» женщины-мужа в данном случае определяется не сколько ее анатомическим строением, сколько ее ролью в экономическом укладе общества. Подобные примеры однополых браков показывают одну важную социологическую закономерность. В том случае, когда юридические институты (наследование) или политические структуры (например, матриархат в племени «Ловеду») оказываются идентификационным механизмом, чье влияние на существующее распределение ресурсов и власти минимально. В итоге биологический пол принимается во внимание до тех пор, пока, он не вступает в противоречие с занятой социальной позицией. Как только такое противоречие появляется, изменяется не позиция, а индивидуальная половая самоидентификация.

Традиционное анатомическое строение мужчин и женщин племени «Навахо» не мешает им «быть третьим» полом. Гомосексуальная практика ксанафов из Омана не препятствует и не ставит под сомнение их женитьбу. Долгие годы замужества женщин племени «Нанду» скорее способствует, чем предотвращает возможность «смены» традиционных сексуальных и половых ролей.

Основным определяющим фактором при понимании института пола является, таким образом, доминирующая культурная парадигма, придающая тому или иному акту, части тела или форме одежды, стилю поведения, сексуальной практике специфическое половое значение.

Подведем предварительные итоги. Модели различной организации социальной и половой жизни, приведенные выше, позволяют говорить о том, что «пол», «половая идентичность» и «половые практики» нередко не имеют между собой никакой связи. Анатомия же, в свою очередь, не в состоянии служить наименьшим общим знаменателем, способом уровнять все дроби возможного полового поведения индивида.

Литература

1. Голод С.И. Сексуальное поведение и субкультурная дифференциация полов (Социальные исследования) // Соц. журнал – 1994, № 4, с. 127-133.

2. Збигнев Лев-Старович. Секс в культурах мира. М., «Мысль», 1991, стр.177-179.

3. Ивин А.А. Философия любви. М., 1990. т.1.

4. Игорь Кон. Гомосексуализм. 50/50 Опыт словаря нового мышления. Под редакцией Юрия Афанасьева и Марка Ферро.

5. Ходаков Н.М. Наедине с сексопатологом. М.: “Медицина”, 1992.