Философия

ции этого «минимума добра» или реального устранения «известной доли зла», и в этой реализации право с неизбежностью допускает принуждение. Истоки нравственного начала — в совести человека, в его доброй воле. Иначе говоря, право есть принудительное тре­ бование реализации определенного минимума добра или порядка, не допускающего известных проявлений зла. Это обеспечивает до­ стижение двух целей: личной свободы и общего блага. Если под­ нять культуру правосознания до самого чистого добродетельного образа мыслей, то закон также станет мотивом сообразных с дол­ гом поступков. И в самом деле, лишь те, кто опирается только на разум и совесть, живут на основе права и закона.

Если высокий уровень нравственности и культуры правосозна­ ния необходимы рядовому гражданину, то еще более высокий уро­ вень составляет саму сущность государственной власти, ибо власть есть сила, уполномоченная народом к управлению другими, что предполагает и воспитующее воздействие на них.

Соблюдение законов обеспечивается государством, которое в тех случаях, когда это необходимо, прибегает к принуждению. К сожалению, простые люди (да и не только они) находятся на до­ вольно низкой ступени правового сознания, но это уже различие ступеней правосознания, а не его сути.

Понимание права предполагает понимание того, что законно или незаконно, и осознание того, что исполнение его обязательно. По словам Ф.М. Достоевского, подавлять в себе долг и не призна­ вать обязанности, требуя в то же время всех прав себе, есть только свинство. Право — необходимое условие существования свобод­ ных людей в обществе. Если ты хочешь быть свободным, ты дол­ жен ограничить свою свободу, дабы предоставить свободу другим.

Итак, обыденно-практический уровень правосознания стремит­ ся оценить действующие законы с позиции их соответствия нрав­ ственным требованиям, а теоретическое правовое мышление рас­ сматривает действующее право с позиции его социального и поли­ тического смысла, его соответствия рациональным требованиям, объективно обусловленным реальным процессом общественной и

.политической жизни.

Естественно, человек как разумное живое существо может както жить вне правосознания и соответствующего поведения, т.е. жить вне правового измерения. Он, по словам И.А. Ильина, может

обойтись без права в его истинном и глубоком'значении; он будет его заменять различного рода суррогатами: произвольными веле­ ниями, выработанными душевными механизмами, привычками, дремучими традициями, страхом, хитростью, обманом и настойчи­ востью, наглостью, а в критические моменты прямым насилием — поединком, «наводкой», набегом, убийством, организованным тер­ роризмом, похищением людей с целью наживы путем выкупа и т.п. По Ильину, именно духовный и только духовный состав человека может решать столкновения человеческих притязаний на основе идеи права исходя из подлинной воли к объективному благу. Только в таком случае мы можем говорить, что право есть способ жизни этого человека, этого народа.

§ 4. Нравственное сознание

Идея нравственности. Правовое регулирование — это регули­ рование поведения людей с помощью системы законов. Оно оставляет вне своего влияния огромную область человеческих от­ ношений, именуемых нравственными. Законом не предусмотрено, например, наказание за нарушение правил приличия, за невежли­ вость и т.п. Это осуждается общественным или личным мнением. «Боимся же мы, — говорит Платон, — нередко и общественного мнения, как бы нас не сочли за дурных людей, если мы совершаем или говорим что-либо нехорошее. Этот вид страха мы — да, думаю, и все — называем стыдом»1. А он запрещает порой то, чего не запрещают законы. В этом же духе понимал суть стыда и Арис­ тотель, согласно которому стыд есть некоторый страх бесчес­ тия1. Забвение же своих «собственных прегрешений порождает бесстыдство»3.

Таким образом, жизнь людей в обществе подчиняется не только правовым, но и нравственным регулятивным принципам, что изу-

1 Платон. Полное собрание творений. Пг., 1929—1949. Т. 13. С. 45.

2Аристотель. Комедии. М.; Л., 1934. Т. 1,2. С. 80.

3Демокрит // Материалисты Древней Греции: Собрание текстов Гераклита, Де­ мокрита и Эпикура. М., 1955. С. 174.

чается этикой. Этика есть наука об отношениях, существую­ щих между людьми, и об обязанностях, вытекающих из этих отношений. Нравственная субстанция, по Г. Гегелю, немыслима без социально сращенной жизни людей, т.е. феномен нравствен­ ности возможен только в обществе, во взаимоотношениях людей, их отношении к природе, к Богу, а такая жизнь требует, чтобы лич­ ная добродетель стала всеобщим принципом человеческого бытия. Существенной добродетелью, например, является моральная твер­ дость воли человека в соблюдении им долга.

Нравственность — это исторически сложившаяся систе­ ма неписаных законов1, основная ценностная форма обществен­ ного сознания, в которой находят отражение общепринятые нор­ мативы и оценки человеческих поступков.

Само нравственное начало «предписывает нам заботиться об общем благе, так как без этого заботы о личной нравственности становятся эгоис­ тичными, т.е. безнравственными. Заповедь нравственного совершенства дана нам раз навсегда в Слове Божьем и дана, конечно, не для того, чтобы мы ее твердили, как попугаи, или разбавляли собственною болтовнёю, а для того, чтобы мы делали что-нибудь для осуществления в той среде, в которой мы живем, т.е. другими словами, нравственный принцип непременно должен во­ площаться в общественной деятельности»2.

Принимая то или иное жизненно важное решение, человек, если он нравственно воспитан и тем более религиозен, должен ис­ ходить не из соображений внешнего порядка (карьера, выгода и пр.), а исключительно из веления долга. Нравственный человек на­ делен чуткой совестью — удивительной способностью самокон­ троля. Механизм совести устраняет раздвоенность личности. Возь­ мем пример с преступником на суде. Он, по И. Канту, «может хит­ рить сколько ему угодно, чтобы свое нарушающее закон поведение,

Принято считать, что нравственные нормы есть неписаные законы. Это и верно, и не совсем так. Возьмите Библию — это мудрый свод нравственных норм и законов. То же можно сказать и о Коране, о буддийских писаных памятниках. Другое дело, что подавляющее большинство «простых людей» не знакомо с этими книгами, а руковод­ ствуется по изустному преданию. Далее, с древнейших времен о нравственности фи­ лософами написаны горы книг, но их читают еще меньшее число из гущи народной. Вот почему допустимо говорить о неписаных законах.

1 Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. М., 1989. Т. 2. С. 290—291.

Глава 18 ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ ОБЩЕСТВА 729

люди руководствуются в своих взаимоотношениях, составляют нормы нравственности, которые формируются стихийно и выступа­ ют как неписаные законы: им подчиняются все как должному. Это и мера требований общества к людям, и мера воздаяния по заслу­ гам в виде одобрения или осуждения. Правильной мерой требова­ ния или воздаяния является справедливость: справедливо наказа­ ние преступника; несправедливо требовать от человека больше, чем он может дать; нет справедливости вне равенства людей перед законом.

Нравственность предполагает относительную свободу воли, что обеспечивает возможность сознательного выбора определенной позиции, принятие решения и ответственности за содеянное. Если бы поведение людей фатальным образом предопределялось сверхъестественными силами, внешними условиями или врожден­ ными инстинктами, как, например, у насекомых, то не имело бы смысла говорить о нравственной оценке поступков. Но нравствен­ ности не могло быть и в том случае, если бы человеческие поступки ничем не обусловливались, если бы царила стихия абсолютно сво­ бодной воли, т.е. полный произвол. Тогда не могло бы существо­ вать социальных норм, в том числе и нравственных.

Нравственные нормы, принципы и оценки в конечном счете вы­ ражают и закрепляют правила поведения, которые вырабатывают­ ся людьми в труде и общественных отношениях.

Истоки нравственности восходят к обычаям, закрепившим те поступки, которые по опыту поколений оказались полезными для сохранения и развития общества и человека, отвечали потребнос­ тям и интересам исторического прогресса. Первично нравствен­ ность выражалась в том, как фактически вели себя люди, какие поступки они позволяли себе и другим, как они оценивали эти по­ ступки с точки зрения их полезности для коллектива. Нравственное выступало как стихийно обобщенный и устойчивый образ действий людей, как их нравы.

Нравственность в историческом развитии обладает известной преемственностью, относительной самостоятельностью: каждое новое поколение не создает заново всех норм поведения, а заимст­ вует моральные ценности прошлых эпох, видоизменяя, развивая их. В нравственности, как и во всех других областях познания, в общем наблюдается исторический прогресс. Мораль рабовладель-

ческого общества исходила из представления о рабе как о человеке, «подлом по своей природе», и потому полностью оправдывала об­ ращение с ним, как с вещью или скотом. Несмотря на всю гнус­ ность эксплуатации, в период феодализма имел место некоторый прогресс нравственности: личность стала духовно богаче, усложни­ лись ее отношения с обществом, повысилось чувство ответствен­ ности, сформировались и наполнились более богатым содержани­ ем понятия чести, достоинства, долга и т.д. Так, рыцарская честь повелевала вызвать оскорбителя на дуэль. Но мораль феодалов до­ пускала и порку крестьян, и право первой ночи, и др.

Вместе с тем возникли и развивались теоретические поиски правильной нравственной ориентации человеческой личности в ее отношении к обществу, семье, родине. Возникли нравственные воззрения как особая область знания.

Если нравственные нормы столь изменчивы, то можно ли гово­ рить об их истинности? Представители этического релятивизма от­ рицают саму возможность существования объективного критерия нравственных оценок. На самом деле, как в области науки имеют место истина и заблуждение, так и в сфере нравственности суще­ ствуют верные и ложные оценки поступков людей. Нормы нравст­ венности подлежат научному обоснованию: истинны те нравствен­ ные нормы, которые служат интересам общественного прогресса.

Добро и зло, долг, совесть и счастье. Исходными категориями нравственности являются добро и зло. Добро — это нравствен­ ное выражение того, что способствует счастью людей. Без­ условно нравственное, каковым является добро, для нас есть, го­ воря языком Г. Гегеля, единство себя и своего другого, т.е. нрав­ ственный синтез относительного и абсолютного, общего и единич­ ного. Добро, и только оно, оправдывает себя и вызывает доверие к нему. Добрый человек оправдывается своими добрыми и правыми делами. По словам И.А. Ильина, чтобы оценить доброту и постиг­ нуть ее культурное значение, надо непременно самому испытать ее: надо воспринять луч чужой доброты и пожить в нем и надо почув­ ствовать, как луч моей доброты овладевает сердцем, словом и де­ лами моей жизни и обновляет ее. Но, может быть, еще поучитель­ нее испытать чужую недоброту в ее предельном выражении — вражды, злобы, ненависти и презрения, испытать ее длительно,