- •Василий Балакин
- •Генрих IV
- •Предисловие
- •Стоит ли Париж мессы?
- •Глава первая Гасконец из Беарна «Овца родила льва!»
- •Наследие д’Альбре
- •Продолжатели рода
- •Зачатый в любви
- •Воспитание по-беарнски и раннее сватовство
- •Гугеноты
- •Амбуазский заговор
- •Краткий миг веротерпимости
- •Война и первая утрата
- •Новые компромиссы
- •Тур де Франс
- •Накануне
- •Глава вторая в школе гражданской войны Короткая война и ненадежный мир
- •Рубикон перейден
- •Номинальный вождь
- •Боевое крещение
- •Сражения на иных фронтах: матримониальные планы
- •Брак по расчету
- •Пир накануне чумы
- •Варфоломеевская ночь
- •В золотой клетке Валуа
- •«Политики» и «недовольные»
- •Птичка упорхнула
- •Глава третья На пути к французскому трону Чужой среди своих
- •Губернаторство в Гиени
- •О капусте и многом другом
- •Двор в Нераке
- •«Война влюбленных»
- •Мелочи жизни
- •Единственная любовь
- •Предполагаемый наследник
- •Авантюра королевы Марго
- •Война трех Генрихов
- •Битва при Кутра
- •Победителя не судят?
- •Париж на баррикадах
- •Расправа над Гизами
- •Валуа и Бурбон: шаг навстречу друг другу
- •Конец Валуа
- •Глава четвертая Некоронованный король Гугенот вместо «христианнейшего короля»
- •Майенн начинает и проигрывает
- •Париж не сдается
- •Зимняя кампания
- •Хлеб мадам де Монпансье
- •Новая путеводная звезда
- •Пиррова победа Майенна
- •Поиски третьего пути
- •Майенн набивает себе цену
- •Генеральные штаты
- •Сальто-мортале Генриха Наваррского
- •Коронация
- •Глава пятая Добрый король Анри Милосердие победителя
- •Непримиримые не сдаются
- •Большая польза от маленькой победы
- •Последние бои
- •Нантский эдикт
- •Звезда и смерть Габриели д’Эстре
- •Из огня да в полымя
- •Еще одна Медичи
- •Время собирать камни
- •Королевство умиротворено?
- •Частная жизнь короля
- •Немного политики
- •Осень фавна
- •«Великий проект»
- •Кинжал Равальяка
- •Эпилог Жизнь после смерти
- •Хронология религиозных войн
- •Основные даты жизни и деятельности Генриха IV
- •Краткая библиография
- •1. Источники
- •2. Литература
Пиррова победа Майенна
Любовные страсти погрязшего в распутстве короля не только не приближали час победы, но и вполне могли принять очень плохой для него оборот (за весь 1592 год он не сделал ничего более стоящего, чем попытки затруднить продовольственное снабжение Парижа), если бы нежданно-негаданно не пришла помощь, откуда ее нельзя было и ждать — от самих лигёров, окончательно зарвавшихся в своем экстремизме. Их промахи во многом компенсировали провалы в политике Генриха. Пользуясь отсутствием герцога Майенна, Комитет шестнадцати объявил себя Комитетом общественного спасения. Фанатизм и слепая ненависть его вождей до того лишили их способности рассуждать здраво, что они решили добиться триумфа Лиги, чего бы это ни стоило. Их тайным умыслом было создание своего рода Парижской республики, если уж нет иного способа противостоять протестантам. Руководящая верхушка Парижа, движимая католическим фанатизмом, а отнюдь не стремлением спасти родину, вознамерилась взять всю власть в свои руки. Осмелев после того, как в городе был размещен гарнизон из четырех тысяч испанцев, они в своем религиозном пылу готовы были пожертвовать интересами Франции. Майенн как вождь Лиги перестал устраивать их — он казался им человеком слишком умеренных взглядов. Конечно, он при помощи герцога Пармского спас Париж от голода и неминуемой капитуляции, однако как в своих действиях, так и заявлениях обнаруживал подозрительную терпимость по отношению к Беарнцу.
Таково же было и их отношение к «политикам», вялым, равнодушным к католической религии людям, сторонникам отнюдь не борьбы с гугенотами до последней капли крови, а переговоров, даже мирного сосуществования с ними. По мнению Комитета шестнадцати, «политики» являлись сообщниками тех господ из числа католиков, которые, пренебрегая верой и предписанием Святого престола, признали Генриха IV и служили в его армии. Вместе с тем «политики» составляли значительную часть населения Парижа, изо всех сил стараясь сдерживать тиранию комитета. В глубине души они искренне желали, чтобы Французское королевство сохранило свою независимость, избегнув притязаний со стороны иностранцев, и прежде всего Филиппа II. Члены Комитета шестнадцати, напротив, в своем религиозном рвении готовы были расколоть Францию, отдать ее под власть Филиппа II и инквизиции с ее темницами и кострами, истребить всех гугенотов до единого — лишь бы не допустить восшествия на французский трон короля-еретика.
Их пламенным речам вторили в своих проповедях кюре. Некоторые из этих «святых отцов» откровенно призывали к политическим убийствам. Так, Буше, кюре из Сен-Жермен-л’Оксерруа, прямо заявлял, что следует истребить всех «политиков», на чем он неоднократно настаивал, но его словам, к его великому сожалению, не придавали значения. Но теперь пришло время взяться за ножи, и он, Буше, готов собственноручно перерезать горло «этой беарнской собаке», что явилось бы лучшей жертвой, принесенной во имя Господа. На проповедях он называл короля не только собакой, но и еретиком, атеистом и тираном, наставившим рога самому Богу, обрюхатив «Христовых невест». Епископ Санлиса, возглавивший пресловутое шествие монахов в Париже 14 мая 1590 года, с крестом в одной руке и алебардой в другой, заявлял, что необходима новая Варфоломеевская ночь. Короче говоря, звучали открытые призывы к кровопролитию. Парижский парламент, хотя и подвергшийся чистке, однако втайне сохранявший благосклонность к «политикам», пытался противодействовать экстремистам, и тогда Комитет шестнадцати принял решение нейтрализовать его. Были арестованы президент Бриссон и двое его советников. Так называемый народный трибунал приговорил их к повешению, что стало началом широкомасштабных чисток как в городской администрации, так и в ополчении.
Пресловутые «Шестнадцать», хозяева Парижа, возомнившие себя правителями Франции, написали верноподданническое послание Филиппу II: «Мы можем с полной определенностью заверить Ваше Величество, что все католики желают видеть вас со скипетром и короной Франции, хотят, чтобы вы правили нами, ибо мы с полной готовностью вверяем себя в ваши руки, или чтобы вы назначили кого-нибудь из своего потомства, или же дали нам кого-либо иного, кого сочтете нужным, мы же, со своей стороны, обязуемся повиноваться».
Узнав о том, что творится в Париже, находившийся в Лане Майенн отреагировал с несвойственной ему решительностью. Он не намерен был терпеть того, чтобы кучка буржуа, захватив власть, обрекала на смерть его друзей, как не собирался и отдавать королевство своему худшему врагу — Беарнцу. Он прибыл в Париж с двумя полками инфантерии и тысячью кавалеристами, занял стратегические позиции и распорядился повесить наиболее активных смутьянов. Однако, восстановив порядок в столице, он фактически лишил себя возможности впредь опираться на поддержку Лиги. Победа над самозваными парижскими властителями грозила обернуться для него тяжелым политическим поражением.