3. Латентная преступность

Представления о преступности как явлении были бы неполны, если не иметь в виду ее латентности, т. е. скрытости, невыявленности, неявной ее части, информация о которой в государственные органы не поступала и, следовательно, в статистику не попала.

Есть несколько определений латентности (латентной преступности). Одни авторы полагают, что латентная преступность – это совокупность преступлений, оставшихся невыявленными, неизвестными органам милиции, суда¹. По мнению других, “латентным следует считать преступление, скрытое от одного из органов, которым по закону предоставлено право расследовать или рассматривать дела о совершенных преступлениях².

¹См .Булатов Г., Майоров Н.Показательность данных уголовной статистики //Вестник МГУ. Сер.ХII. – Право. – 1969. – № 3. – С.59.

² Шляпочников А. С., Забрянский Г.И.Выявление латентной преступности. //Советское государство и право. – 1973. – N 5.

Хотя эти определения и отличаются друг от друга, но в них упор делается на то, что преступления не зарегистрированы в соответствующих государственных органах. Однако дело в том, что есть преступления, информация о которых (в полной мере или частично) поступает в правоохранительные органы, но она по разным причинам не регистрируется. Так бывает при сокрытии органами милиции преступлений от учета. Информация поступила и пропала. А преступление совершено. Могут быть и иные ситуации. Вероятно, латентной следует считать преступность, сведения о которой не попали в официальные отчетные данные. И вот здесь мы сталкиваемся с субъективными оценками латентной преступности (цифрой латентных преступлений). Экспертные оценки этой цифры самые разные и довольно отличные друг от друга. Осторожные эксперты полагают, что соотношение зарегистрированных и латентных преступлений составляет примерно 1 : 3 либо 1 : 5. Менее осторожные говорят о соотношении 1 : 10, а то и больше.

Западные ученые, например ученые США, полагают, что если официальная цифра преступности у них в стране равна 13-15 млн., то латентная – 30 млн. и несколько более. У нас в стране такие оценки не выводились. Мы, конечно, ничем от других стран не отличаемся, и латентность у нас столь же велика, особенно если учесть существовавшую много лет практику приукрашивания состояния преступности.

В то же время, говоря о латентной преступности, следует иметь в виду, что некоторые ее виды более латентны, другие – менее. Это зависит как от особенностей конкретных видов преступности, так и от позиции государства и поведения населения, не всегда ставящего компетентные органы в известность о совершенных преступлениях. Так, наименее латентны тяжкие преступления, в частности, убийства. Их регистрируется в России примерно 25-30 тысяч в год. Однако даже данная цифра при такой динамике не является истинной. В частности, потому что немало убийств квалифицируется следствием (и проходит в судах), как тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть. Делается это в угоду лучшим показателям. Несколько десятков тысяч людей в год пропадают без вести и находятся в розыске, подчас исчезая бесследно. Выборочные исследования показывают, что примерно половина из них были убиты.

Более всего латентны кражи, преимущественно не очень крупные, и хищения, особенно в системе кооперации и частных фирм. Хулиганство – тоже управляемое преступление, цифры которого скачут в зависимости от разных, далеких от интересов борьбы с преступностью, соображений. Примеры можно было бы продолжить.

Между тем борьба с преступностью может быть успешной лишь тогда, когда известно истинное положение дел. Кстати, скрывая преступность, органы милиции и суда обкрадывают и себя: они лишаются возможности просить у государства средства, необходимые для борьбы с истинной преступностью. А недобросовестных политиков и управленцев это устраивает дважды: не надо тратить лишние деньги и можно спросить за ложь (ими же вынужденную) и за ненадлежащую работу. Так сфера борьбы с преступностью становится ареной для политиканства и обмана населения.

Полагаем, что латентность всегда будет высока. Слишком много интересов – политических, корыстных, карьеристских и т. п. – сталкивается в этой, казалось бы специфической, проблеме. Население никогда не будет знать истинную цифру преступности (не смешно ли, в этой связи, слышать до сих пор призывы к ликвидации преступности и читать теоретические откровения о ее преходящем характере?!).

Однако в интересах дела необходимо постигать с помощью имеющихся методов и средств цифру преступности, хотя бы приближающуюся к истинной. В конкретных регионах это вполне реальная задача.

Выявлять латентность преступности можно с помощью научно организованных опросов населения, предполагаемых потерпевших от преступлений (такой метод называется методом виктимологизации). Именно в этом случае можно установить (хотя бы примерно) соотношение между зарегистрированной и незарегистрированной преступностью.

Сведения об уровне скрытых телесных повреждений можно получить в бюро судебно-медицинской экспертизы, в клиниках и больницах, травмопунктах.

О размерах хищений, например строительных материалов, можно судить на основе анализа соотношения потребностей в них населения, необходимых для индивидуального строительства с фактическим расходованием строительных материалов. Если в районе стоит предприятие, недостроенное из-за нехватки кровельного железа, а вокруг частные дома покрываются кровельным железом, можно прийти к выводу – идет крупное хищение, которое должны выявлять компетентные органы. Переход на рыночные отношения существенно увеличит латентность преступности во всех сферах производства и распределительных отношений.

Методом выявления латентной преступности может быть и метод экспертных оценок. В необходимых случаях можно приглашать несколько экспертов для сопоставления их мнений.

Иными словами, латентность преступности – большая социальная проблема, подход к разработке истоков которой позволит выявлять более приближенную к истине цифру преступности, находить дополнительно узкие места в социальной практике, а значит, и более реально подходить к разработке мер предупреждения преступности.