Игра с национальными чувствами
В сегодняшней России понятие "суверенитета" приобрело почти сакральное значение, оно является несущим для всей идеологической конструкции, которую выстраивает правящий класс. В понимании российских стратегов реальным суверенитетом обладают сегодня крайне ограниченное число стран, к которым, скажем, ни Украина, ни Грузия, ни Молдавия не относятся. В определенном смысле это верно, поскольку цель всех перечисленных стран, как и государств Центральной и Восточной Европы, - поделиться своим суверенитетом с избранными партнерами, прежде всего с Европейским союзом.
Лукашенко - приверженец "российского" толкования суверенитета, и именно такую интерпретацию он вот уже 12 лет культивирует у себя в стране, внедряя в общественное сознание ценность самостоятельного развития. Попытка в интересах личного самосохранения пожертвовать самостоятельностью в пользу России будет означать трещину во всей столь тщательно выстроенной системе.
Национальные чувства, даже столь своеобразные, как те, которые сформировал "батька", - слишком деликатная материя, чтобы манипулировать ею для решения утилитарных проблем, будь то неприкосновенность Лукашенко или создание условий для продления полномочий Путина. Не говоря уж о том, что в случае "аншлюса" (а иную модель объединения столь неравновесных партнеров представить невозможно, особенно с учетом одержимости Кремля централизацией) Москва получит немногочисленную, но очень активную антироссийскую прослойку белорусской интеллигенции, пользующуюся безоговорочной симпатией Запада. К тому же националисты, так и не нашедшие себе опоры в независимой Белоруссии, наверняка обретут ее в Белоруссии "поглощенной".
Путь в Европу?
Система Лукашенко, без сомнения, не может существовать бесконечно, она слишком зависит от сочетания различных внешних факторов. Кроме того, жестко авторитарный режим в самом центре Европы смотрится анахронизмом, никто не способен противостоять ходу исторического развития. Как и когда в Белоруссии произойдет смена власти - предсказать трудно. Невооруженным взглядом было заметно, что последние выборы, несмотря на сокрушительную победу, дались главе государства с куда большим трудом, чем он рассчитывал. Противостоять всем вокруг - большое психологическое напряжение, которое заставляет совершать ошибки.
При президенте Лукашенко шансы России на объединение с Белоруссией не представляются реальными. Однако при другом главе государства они становятся и вовсе призрачными. Потому что любой сменивший Лукашенко лидер будет иметь совершенно иные возможности для маневра, ведь единственное, что сегодня останавливает активную европейскую политику в Белоруссии, - это личность главы государства. При этом трудно представить себе, что в скором времени Россия вместо перспективы "аншлюса" сформулирует для белорусской элиты более привлекательную картину будущего, чем та, что предлагает Европейский союз (я в данном случае оцениваю не достоверность этой картины, а только ее внешнюю привлекательность). Кстати, компактная Белоруссия, где не было приватизации, отсутствуют олигархические кланы и кричащие противоречия в обществе, намного перспективнее с точки зрения членства в Евросоюзе, чем, скажем, Украина.
Для России европейский выбор Минска станет тяжелым ударом. Прежде всего, потому, что несостоятельным окажется сложившееся в общественном сознании (и в значительной степени в восприятии политической элиты) представление о Белоруссии как о неотъемлемой части российского "поля". Россия не осознает, что десятилетняя история союзных отношений - это не период сближения "братских народов", а, напротив, адаптация соседней страны к по-настоящему самостоятельному существованию, пусть и в экстравагантной форме. К сожалению, вместо понимания этого феномена в момент перемен нам, скорее всего, предложат простое объяснение - очередные происки недругов России, расправившихся-таки с последним ее верным соратником. Озонированию и без того душной идеологической атмосферы в российском обществе, привычном к ощущению "осажденной крепости", это способствовать не будет.