Вопрос 3-й: Является ли свобода изначальным н неотъемлемым атрибутом человеческого существования?

Под влиянием Ж.- Ж. Руссо и его ближайших последователей, стоявших у истоков теорий «естественного права» и «общественного договора», философская традиция, как известно, длительное время придерживалась скорее положительного ответа на этот

вопрос. И хотя данное решение сыграло поистине великую роль в становлении и развитии западных демократий, оно было тем не менее ошибочным. Истина же заключалась в том, что «первые выделявшиеся из животного царства люди были во всем существенном так же несвободны, как и сами животные...».

Хочу подчеркнуть: это очень важно. И это не просто вопрос теории, это вопрос и практики. Ведь если люди обладают свободой уже от рождения, вся их жизнь должна быть борьбой против всех и всяческих сил, которые так или иначе ограничивают эту их изначальную свободу, мешают ей. Если же они, напротив, от рождения несвободны, но хотят быть свободными,— их жизнь должна быть наполнена борьбой за эту свободу, за ее постоянное совершенствование и развитие. А это ведь, что ни говори, совершенно разные вещи что-либо в жизни защищать и что-либо в жизни завоевывать. Сегодня надо считать вполне доказанным факт, что проблема свободы в жизни людей возникает отнюдь не с первых шагов их существования, а лишь на определенном (довольно позднем) этапе их исторического развития."

Это утверждение верно как применительно к родовой истории человечества в пелом (в рамках филогенеза), так и применительно к индивидуальной биографии каждой отдельной человеческой особи, появляющейся па свет в серии сменяющих друг друга поколений (в рамках онтогенеза). При этом оно верно и в плане онтологическом—в смысле уровня развития самого положения вещей, то есть возникновения объективной основы свободы — способностей и возможностей социального субъекта развить и реализовать свои силы и в плане гносеологическом — в смысле уровня развития самосознания субъекта, то есть возникновения субъективной основы свободы — стремлений, желаний субъекта выразить, осуществить себя и свои силы, тем самым его способности осознать свободу в качестве условия и ценности собственного, истинно человеческого существования.

Иными словами, с определенного момента своей всеобщей и частной истории люди долго еще находятся за чертой, где свобода — и как объективный феномен, и как субъективно переживаемая проблема — в принципе не существует, почему и разговор о ней применительно к. данным обстоятельствам лишен всякого смысла;- Если угодно, тут мы сталкиваемся с царством абсолютной (в смысле абсолютно выраженной и абсолютно неосознаваемой) несвободы, где человеческое существо еще не встало на ноги, еще объективно и субъективно не выделилось из породивших (поддерживающих и одновременно угнетающих) его природных и социальных связей.

Находясь за этой чертой, человеческое существо оказывается абсолютно несвободным прежде всего физически, поскольку его телесный организм (мозг, мышцы и т. д.) не

располагает еще достаточными силами, чтобы самому, «в одиночку», без посторонней помощи существовать в окружающем мире, обеспечить себя пищей и жильем, защитить от болезней и врагов. Оно абсолютно несвободно также духовно, поскольку его сознание (мышление, психика, воля) не обладает еще достаточными способностями, чтобы более или менее адекватно понимать мир и более или менее эффективно осваивать его. Наконец,— и тут главный пункт всего разговора, оно абсолютно несвободно и социально, поскольку пи на уровне своего бытия, ни на уровне своего сознания не выделилось еще из окружающей его общественной среды (родовой общины, семьи, общества), полностью растворено в системе интересов, представлении, воли других людей, без остатка подчинено этой системе.

Вопрос 4-й: Каковы предпосылки, или исходные условия, возникновения свободы? Теперь средствами логического анализа попробуем выяснить, что же именно должно случиться, какие минимальные условия должны состояться, чтобы человек перешагнул описанную выше черту и глотнул первый пьянящий глоток свободы. В самом общем виде после всего сказанного выше сделать это, пожалуй, нетрудно. Ведь- если свобода — это возможность субъекта реализовать свое «Я», значит, для возникновения свободы необходимо, во-первых, чтобы появилось само это «Я», во-вторых, чтобы возникли какие-то возможности для его выражения, воплощения в тех или иных действиях. Что касается более конкретного содержания «Я», то, при всей исключительной важности этой проблемы для понимания нашего предмета, на данной стадии его анализа она не должна волновать нас вовсе. Ни в случае, если речь идет об индивиде, ни в случае, если речь идет о социальных общностях. Нам тут достаточно любого «Я», важно лишь, чтоб оно только было, то есть чтоб индивидуальный или совокупный субъект обладал собственными (или принимаемыми за таковые!) потребностями, интересами, ценностями, равно как возникающими на их основе представлениями, желаниями, стремлениями, а также осознавал себя самостоятельной, отличной от других субъектов фигурой (личностью, группой, организацией и т. д.), способной к активному социальному действию. Именно здесь, на мои взгляд, проходит первый решающий рубеж, с которого начинается бытие свободы, правда, бытие еще потенциальное: Для того же, чтобы оно превратилось в действительность, объективно и субъективно выделившийся из социального целого субъект должен располагать еще определенными возможностями для свершения свободного, то есть выражающего его интересы и соответствующего его намерениям, действия. Тут, как уже было сказано, мы сталкиваемся со второй принципиальной, базовой предпосылкой возникновения свободы, но в отличие от первой она нуждается в конкретизации уже сейчас. Как, собственно, следует понимать эти возможности? Что тут конкретно имеется в виду? Выше, касаясь этого вопроса, мы различили объективные и субъективные возможности субъекта, скрывающие в себе соответственно внешние и внутренние ресурсы свободы. На первый взгляд именно о них теперь и должна идти речь. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется (по крайней мере такова моя точка зрения) , что в числе собственно исходных условий возникновения свободы могут и должны фигурировать лишь так называемые субъективные возможности субъекта, совпадающие с его способностями, с его разнообразными личностными (совокупными) качествами — когнитивными, эмоциональными, волевыми и т. п. Главные из них: умение адекватно понимать и выражать собственные интересы и стремления, формулировать цели действия и разрабатывать программы их осуществления, способность ориентироваться в ситуациях и принимать эффективные решения, управлять своими чувствами и волей и т. д. И то же касается разного рода объективных возможностей, связанных с внешними обстоятельствами жизнедеятельности индивидов и общностей, то они относятся не к проблеме возникновения, а к проблеме осуществления свободы и, потому не могут интересовать нас сейчас. Конечно, эти обстоятельства уверенно могут свести возникшее свободное действие на нет. Это случается постоянно. Однако это случается уже потом, post festum. Для самого же возникновения свободы не требуется благоприятных условий. Напротив, она избирает в качестве своего девиза гордые слова Вильгельма Оранского: «Предпринимая что-либо, я не нуждаюсь в надеждах, упорствуя в чем-либо,, я не нуждаюсь в успехах».